1.2. Влияние глобального информационного общества на политическую систему России

Понимание особенностей новой модели российской государственности невозможно без учета двух ведущих в современном мире тенденций: перехода к реалиям информационного общества и вытекающего отсюда феномена глобализации.

При изучении проблем политической, прежде всего государственной, власти, мы должны усвоить, что ее основные задачи заключаются в распределении (перераспределении) ресурсов.

Из всего многообразия выделим три основные группы ресурсов, обеспечивающие потребности человека:

1) физиологические;

2)  индустриальные;

3) информационные.

Данная иерархия ценностей имеет свою логику. Человек остается существом биологическим, «социальным животным», нуждающимся в пище, воде и других перманентно дефицитных для человечества ресурсах. Более 99 % времени существования человечества³ (так называемая доиндустриальная эра) именно задачи физиологического выживания определяли всю систему человеческих ценностей, характер экономической деятельности, совокупность политических целей и задач.

Вторая и третья ресурсные группы имели в тот период подчиненный характер.

Ситуация стала меняться в XVII—XVIII вв., когда в двух наиболее развитых европейских странах — Голландии и Англии — развитие производительных сил в сельском хозяйстве достигло качественно нового уровня. Это привело к сокращению занятости населения в аграрном секторе и возможности их перехода в индустриальный сектор, что способствовало бурному развитию производства и потребления разнообразных индустриальных товаров, способствовало изменению приоритетов развития не только в экономике, но и в политике, социальной и духовной сферах.

На протяжении трех последующих столетий аналогичные процессы модернизации охватили практически все страны мира, человечество вступило в индустриальную эру, а распределение индустриальных ценностей стало приоритетным для государства. Так, Франция, Германия, США, а со второй половины XIX в. и Россия, оценив новые реалии, сделали мощный рывок в своем развитии, оттеснив на периферию лидеров средневекового мира (Испанию, Португалию, Турцию, Индию, Китай), которые по-прежнему ориентировались на ценности доиндустриального мира.

Во второй половине XX в. в мире произошел новый качественный скачок: уровень развития производительных сил в индустрии путем механизации, автоматизации, роботизации производства позволил значительно сократить занятость с одновременным увеличением объема товарной массы. Как и 300 лет назад, это привело к массовому сокращению занятости в ведущем (индустриальном) секторе⁴, переливу рабочей силы в третий (обслуживающий) сектор экономики. Наиболее ценностными стали не земля и продовольствие, не сырье и средства его индустриальной переработки, а информация и интеллект. Сложилось положение, при котором высокий уровень жизни обеспечивается не богатством первого или второго порядка, а высоким технологическим развитием. Ключевое значение в его достижении приобретают инновации, позволяющие выпускать либо очень дешевые, либо очень качественные товары.

Не случайно из многочисленных вариантов наименования постиндустриальной эры (посткапиталистическое, технотронное, программируемое общество) наиболее распространено использование термина известного футуролога Дж. Несбитта «информационное общество».

 В 1982 г. Дж. Несбитт выделил 10 новых глобальных тенденций, получивших название теории глобализации:

1. Мир переходит от индустриального общества к информационному.

2. Мир переходит от развитой техники к высоким технологиям.

3. Мир переходит от национальной экономики к мировой.

4. Мир переходит от краткосрочных задач к долгосрочным.

5. Мир переходит от централизации к децентрализации.

6. Мир переходит от институциональной помощи к самопомощи.

7. Мир переходит от представительной демократии к непосредственной.

8. Мир переходит от иерархии к сетям.

9. Мир переходит от Севера к Югу.

10. Мир переходит от альтернативного выбора (или — или) к многообразию выбора.

Этот качественный скачок вновь разделил государства мира на лидеров, первыми воспринявших новые приоритеты, и на аутсайдеров, в силу тех или иных как объективных, так и субъективных причин не осознавших новых вызовов времени.

Первой среди стран постиндустриального мира по праву считают Японию с ее эффектом «экономического чуда». В дальнейшем на путь постиндустриального развития вступили США, Канада и Западная Европа. По ряду параметров к достижению нового качества развития на рубеже веков подошли Бразилия, Индия, Малайзия, Турция, Южная Корея, Сингапур, Китай, Аргентина, Финляндия, Польша, Эстония, Коста-Рика, Вьетнам, Маврикий.

Непривычный для традиционного взгляда перечень государств объясняется, прежде всего, глобальным характером современной модернизации.

Тенденции глобализации (как мировой интеграции) существовали всегда. Но их реализации мешали разобщенность, политические, религиозные, культурные, национальные, идеологические, информационные и прочие барьеры. Локальные связи были намного прочнее интеграционных. Отсчет развития модернизации мы можем начать с середины второго тысячелетия⁵: в это время в Западной Европе процесс распространения духовных и интеллектуальных ценностей и создания на их основе новых технологий и социальных институтов сначала захватывает Англию, Голландию, Швецию (первый «эшелон» — так называемый протестантский); позднее — Францию, Северную Италию, Польшу, Германию, Испанию (второй эшелон — католический) и, наконец, Россию (от Петра I), исламский мир, Южную и Восточную Азию (третий эшелон — догоняющая модернизация).

Вместе с тем модернизационные процессы не носят необратимый постоянный характер. Они скорее напоминают череду волн. Такими волнами в истории России были реформы Петра I и Александра II, индустриализация 30-х – 40 годов, реформаторские программы Н.Хрущева (освоение космоса, развитие химии) и М.Горбачева («ускорение»).

Попытка вывести Россию в 90-х гг. на модернизационный путь, к сожалению, была ориентирована не на современную модель западного капитализма, а на фазу первоначального накопления капитала. Не был учтен догоняющий характер такой модернизационной модели, что породило ряд антимодернистских (почвенничество, славянофильство) и постмодернистских («опора на собственные силы», евразийство⁶) теорий и практических моделей развития.

В «нулевые годы» основой экономики России было выбрано развитие топливно-энергетического комплекса, что еще более отбросило страну в отряд стран с сырьевой моделью экономики.

Только в последние годы президент Д.Медведев сформулировал новое видение модернизационных программ развития России. Такой подход исходит из анализа важнейших событий, приведших в последнее время к реальной глобализации:

— компьютеризацией и появлением Интернета, резким ускорением обмена, качественным изменением и открытостью экономической информации;

— снижением таможенных барьеров и формированием системы мировой торговли (ВТО);

— созданием общемирового рынка с доминированием финансового сектора над товарным;

— производством новых товаров и услуг с низкой стоимостью и новыми качествами;

— появлением эффективных технологий воздействия на массовое сознание (PR-технологии);

— падением многих тоталитарных и авторитарных режимов, снявшим барьеры перед глобальной интеграцией.

Реалии глобального общества требуют от государства адекватного ответа на эти вызовы, потому что, помимо всех позитивных сторон, глобализация имеет и ярко выраженные негативные аспекты:

— Растет дифференциация между странами: соотношение между пятью богатейшими и пятью беднейшими странами в 1960 г. было 30 : 1; в 1974 г.— 60 : 1; в 1997 г.— 74 : 1, сегодня 19 % мирового населения (так называемый золотой миллиард) имеет 71 % объема глобальной торговли товаров и услуг.

— Информационное общество выступает разработчиком так называемых метатехнологий, само применение которых исключает конкуренцию.

— Конкуренция из механизма воспитания слабых превращается в механизм их уничтожения; появляются глобальные монополии.

— «Закрывающий» характер новых технологий приводит к безработице и финансово-экономическим кризисам.

— Передовые страны все чаще отказываются от идеи «прогрессорства» (помощи более бедным странам).

— Сохраняются догоняющие либо имитирующие модели модернизации в странах периферии.

— Сужается либо извращается само понятие демократии вследствие снижения ответственности управляющих систем. Демократию все более замещает программирование поведения.

— Происходит отрыв элиты от масс (идеи, рожденные в низах общества, не воспринимаются элитой) и таким образом исчезает сам смысл демократии.

— Как ответ на вызов глобализации осуществляется реанимация наиболее архаичных пластов сознания, что порождает рост ксенофобии, терроризма, преступности.

Глобализация представляет собой сложный и противоречивый процесс, который, не устраняя плюрализма цивилизаций, ведет к новой структурной дифференциации мира, видоизменяет картину взаимодействия культур.

К сожалению, у российского государства (в лице его первых фигур) нет единой взвешенной позиции по этому вопросу. Так как политика всегда имеет субъективистский характер, то этот фактор следует учитывать при оценке перспектив реализации новой модели нашей государственности.

Резюме

1. Современный кризис государственности не есть нечто новое и неповторимое. Наша страна неоднократно сталкивалась с подобными процессами.

2. Истоки любого кризиса государственности носят прежде всего внутренний характер и связаны с неудовлетворенностью широких социальных страт системой общественных отношений, присущих данному государству. Внешние факторы (нападение Золотой Орды на Киевскую Русь, поражение России в Крымской и Русско-японской кампаниях, идеологическая война западных держав против СССР) являются лишь дополнительными условиями обострения кризиса.

3. Выход из кризиса государственности общество ищет на путях модернизации, создания новых систем отношений в обществе и механизмов государственного управления.

4. Модернизация государства возможна путем проведения реформ с использованием внешнего опыта (наиболее традиционный для России путь) либо путем революционного слома старого государства и построения новой модели государственности на основе теоретических схем модернизации (например, Октябрьская революция 1917 г.).

5. Модернизация может носить как догоняющий, так и прорывный характер. Выбор ее модели обусловлен прежде всего субъективной позицией лидеров государства.

6. Россия вынуждена искать выход из нынешнего системного кризиса в условиях формирования нового мирового порядка, глобального информационного общества.