VIII. Психология

Каждая из сторон патриархата, о которых говорилось выше, оказывает влияние на психологию обоих полов. Принципиальным результатом их совокупного вли­яния является интериоризация идеологии патриархата. Статус, темперамент, роли представляют собой системы ценностей и имеют бесконечно много послед­ствий для каждого пола. Большую роль в сохранении этих способов регламентации играет брак, семья с ее системой подчинения и разделением труда. Серьезные последствия вытекают также из экономического главенства мужчины и подчинения женщины. Значительную долю вины, связываемой с сексуальностью, патриархат неотвратимо возлагает на женщину, которая, как считается, является виновной

или более виновной стороной почти в любом сексуальном союзе, несмотря на все смягчающие обстоятельства. Тенденция к овеществлению женщины часто делает ее скорее сексуальным объектом, чем личностью. Это особенно верно в тех случаях, когда она рассматривается как движимое имущество и ее человеческие права отрицаются. Даже там, где положение женщины несколько лучше, куму­лятивный эффект религии и обычая все еще очень силен и имеет огромные последствия для психологии. За женщиной по-прежнему отрицается право на сексуальную свободу и биологический контроль над собственным телом – по­средством культа девственности, двойного стандарта, запрета на аборты, а во многих местностях – в силу того, что она по физическим или психическим причинам не может пользоваться противозачаточными средствами.

Постоянный надзор увековечивает инфантилизацию женщин даже в таких отношениях, как получение высшего образования. Женщина должна постоянно стремиться выжить или продвинуться, добиваясь одобрения власть имущих муж­чин. Ей приходится или потакать мужчинам, или платить сексом за поддержку и статус. Поскольку история патриархатной культуры и изображение женщины всеми средствами культуры в прошлом и настоящем оказывают опустошающее влияние на ее представление о самой себе, ее привычно лишают всех источников гордости и самоуважения, за исключением разве самых тривиальных. В языках многих патриархатных обществ понятия “мужчина” и “человек” обозначаются одним словом, в индоевропейских языках это связано с почти автоматической привычкой сознания, ибо, несмотря на все ставшие обычными заявления, что будто бы слова “человек” (“man”) и “человеческая природа” (“humanity”) равно применимы к обоим полам, они едва ли могут скрыть тот факт, что на деле этими словами гораздо чаще обозначаются мужчины, чем женщины, или и вовсе одни мужчины.

Когда индивидуальность группы людей изменяется под воздействием вредо­носных социальных верований, идеологий и традиций, это приводит к пагубным последствиям. Если прибавить сюда постоянные, хотя часто и трудноуловимые оскорбления, с которыми женщины ежедневно сталкиваются в личном общении, в форме посторонних представлений о них и в средствах массовой информации, – а также дискриминацию женщин в поведении, найме и в образовании, то не придется удивляться тому, что женщины вырабатывают групповые характери­стики, общие им с меньшинствами и маргиналами. Остроумный эксперимент, поставленный Филипом Голдбергом, доказывает лишь то, что известно всякому: усвоив низкую оценку, даваемую им обществом, женщины презирают себя и друг друга ²². Этот простой тест состоял в том, что студенток просили оценить текст, автором которого для одной группы выступал Джон Маккей, а для другой – Джоан Маккей. Как правило, студентки дружно соглашались в том, что Джон – замечательный мыслитель, а Джоан не отличается особым умом. Однако же в действительности они читали одну и ту же статью: их реакция зависела от пола предполагаемого автора.

Поскольку в патриархатных обществах женщины по большей части являются маргинальными гражданами, если вообще признаются гражданами, то их поло­жение похоже на положение других меньшинств, которые считаются таковыми на основании не численности, но статуса. “Меньшинством является любая группа людей, которые, в силу своих физических или культурных особенностей, отде­ляются от других людей в том обществе, в котором они живут, и ставятся в другие – неравные – условия” ²³. Очень немногие социологи специально иссле­довали положение женщин как меньшинства. Психологам тоже еще предстоит дать серьезные исследования о вредных последствиях влияния на женское “я”, которые могли бы сравниться с великолепными трудами о воздействии расизма на сознание негров и колонизированных народов. Поразительно ничтожное число современных исследований, посвященных психологическому и социальному воз­действию мужского превосходства на женщин и на культуру в целом, свиде­тельствует о широко распространенном неведении или отсутствии интереса у консервативной социальной науки, которая признает за патриархатом status quo и считает его соответствующим природе.

Небольшая научная литература по этой теме подтверждает, что женщины действительно обладают обычными качествами меньшинств: они ненавидят и отвергают сами себя, презирают себя и своих “коллег”. Это и является результатом того длительного, хотя и почти неуловимого закрепления подчиненного положения женщины, которое она в конце концов стала воспринимать как факт. Другим показателем статуса меньшинств является та жестокость, с какой судят о всех членах данной группы. Двойной стандарт применяется не только к сексуальному поведению, но и к другим сферам жизни. Так, в сравнительно редких случаях, когда женщины совершают преступления, им выносится более суровый приговор, чем за аналогичные преступления мужчинам.

Обычно об обвиненных женщинах распространяется дурная слава, абсолютно несоразмерная с содеянным, и сенсационная огласка возбуждает пересуды главным образом об их “половой жизни”. Но ориентация женщин на пассивность при патриархате внедряется столь успешно, что женщина редко бывает достаточно экстравертна в своем неумении приспо­собиться к окружающему миру, чтобы совершить преступление. Каждый член меньшинства должен либо простить неумеренное поведение своего товарища, либо горячо осудить его” – и точно так же женщины являются резкими, безжа­лостными и напуганными цензорами, отслеживающими отклонения в поведении своих подруг.

Гнетущее подозрение, которое мучит любого члена меньшинства, что мифы о его низком достоинстве в конце концов могут оказаться правдой, часто раз­растается до огромных размеров в сознании неуверенных женщин. Некоторые из них находят свое подчиненное положение столь невыносимым, что начинают подавлять и отрицать его. Однако многие женщины осознают и признают свое подчиненное положение, если оно получает должное словесное выражение. Было проведено два опроса, в ходе которых женщинам задавали вопрос о том, хотели бы они родиться мужчинами. В одной группе каждая четвертая женщина хотела бы быть мужчиной, в другой – каждая вторая. Когда опрашивали детей, которые еще не научились уклоняться от ответа, кем они хотели бы быть, оказалось, что девочки в большинстве своем хотели бы принадлежать к “элите”, т. е. быть мальчиками, мальчики же решительно отказались от возможности быть девочками. Тот факт, что до рождения ребенка родители чаще всего ждут мальчика, слишком обычен и поэтому не требует специального исследования. В свете надвигающейся реальной возможности выбора родителями пола ребенка эта тенденция начинает вызывать интерес в научных кругах.

Некоторые ученые, например Мирдэл, Хакер и Диксон, провели сравнительный анализ качеств, приписываемых неграм и женщинам. Оказалось, что обыденное сознание приписывает и тем и другим одни и те же свойства: низкий интел­лектуальный уровень, склонность к инстинктивным или чувственным удоволь­ствиям, одновременно примитивная и близкая к детской эмоциональная природа, воображаемая доблесть в сексе или влечение к сексу, довольство собственной участью, которое основано на доказательстве предназначенности и неслучайности, коварная привычка обманывать и утаивать чувства. Обе эти группы вынужденно прибегают к одинаковым тактикам приспособления, в том числе: льстивые, заискивающие или просительные манеры, долженствующие угождать; стремление к нащупыванию слабых мест, того, в чем доминирующие группы склонны поддаваться влиянию или способны разлагаться; притворная беспомощность, мошеннические мольбы о руководстве, которое им якобы необходимо из-за их незнания жизни. Забавно, что женоненавистническая литература веками обрушивалась именно на эти качества, направляя свою жесточайшую враждебность на женское вероломство и испорченность, и особенно на сексуальный элемент женственности, который в произведениях такой литературы обычно называется “распутством”.

Как и в других маргинальных группах, более высокий социальный статус имеет горстка женщин, которые могут выполнять роль своеобразной культурной полиции по отношению к остальным. Хьюз рассматривает маргинальность как проблему статуса, переживаемую женщинами, неграми и американцами во втором поколении, которые достигли определенного уровня, но не получают вознаграж­дения по причине своего происхождения. Особенно это касается “новых” или образованных женщин. Такие (являющиеся исключением) женщины обычно вынуждены делать ритуальные и часто комические жесты в знак почтения, для того чтобы оправдать свое продвижение. Характерно, что залогом при этом бывает “женственность”, т. е. женская любовь к послушанию и страстное стрем­ление к мужскому доминированию. С точки зрения политики наиболее всего подходят для этой роли любимцы публики и публичные секс-объекты. Для статуса мень­шинств характерно, что маленькой группе счастливчиков позволяется развлекать своих господ. Для нас здесь не так важно, что заодно они могут развлекать и своих “коллег” по меньшинству.

Женщины увеселяют, ублажают, радуют, удов­летворяют и тешат мужчин своей сексуальностью. В большей части меньшинств спортсменам или интеллектуалам позволяется стать “звездами”, самоидентифи­кация с которыми должна приносить удовлетворение их менее удачливым со­братьям. Женщинам такие возможности предоставляются весьма неохотно, на том разумном основании, что самые популярные объяснения низкого статуса женщины исходят из ее физической слабости и низкого интеллектуального уровня. Отсюда логически вытекает, что проявления физической храбрости или ловкости нарушают приличия, и точно так же оказывается неуместным обна­ружение серьезных интеллектуальных способностей.

Пожалуй, сильнейшим психологическим оружием патриархата является просто его универсальность и долговечность. В реальности не существует нечего, что можно было бы противопоставить патриархату или с помощью чего можно было бы опровергнуть последний. Хотя то же самое можно сказать и о классе, патриархат имеет более сильную власть благодаря его умению выдавать за свое основание природу. Религия тоже универсальна для человеческих обществ, некогда почти столь же универсальным казалось рабство; их защитники любили рассуждать в терминах фатальности или неотменяемого человеческого “инстинкта” — и даже “биологического происхождения”. Когда некая система власти держит в руках все рычаги правления, она вряд ли нуждается в громких разговорах о себе; когда она находится в опасности и ставится под вопрос, ее можно не только обсуждать, но даже изменять.