науки. Подтверждением этого является древность большинства тем научных исследований. Истоки некоторых из них уходят в недра мифологического мышления и являются весьма устойчивыми. В них собраны понятия, гипотезы, методы, предпосылки, программы, способы решения проблем, - т.е. те необходимые формы научной деятельности, которые воспроизводят себя на каждом этапе.

Центральное место Куна в ряду ученых, пытавшихся преодолеть несовершенство позитивистских воззрений, предопределяется тем, что он первым четко сформулировал предложение вывести поиск концепций, способных объяснить научное развитие, за пределы самой науки. Оказавшаяся наиболее востребованной идея «Структуры научных революций» заключалась в том, что наука, все-таки, прежде всего социальный процесс, которому лишь позднее, в результате исторических реконструкций придается видимость стройного рационального продвижения. Открытое заявление о том, что научное знание не развивается в соответствии с неизбежной логикой, основы которой лежат в самом устройстве природы, способствовало свободному теоретизированию на тему путей ее развития, и в этом смысле действительно послужило отправной точкой волны новых концепций.

Основы синергетического подхода в науковедении

Взгляды Куна оказали влияние не только на постпозитивистскую философию науки. Его тезисы интересным образом совпали с идеями российско-бельгийского химика Ильи Пригожина, разработавшего на основе собственных естественнонаучных работ общую теорию синергетики, определенным образом переплелись с ними и породили новый, своеобразный взгляд на научные процессы.

В основе теории Пригожина лежат исследования открытых термодинамических систем. В этом контексте под развитием понимается последовательный переход системы из данного состояния в новое с последовательным уменьшением энтропии вследствие возрастания организованности. Система, способная к такому развитию, должна находится в неравновесном состоянии, так как в противном случае она излишне устойчива и неспособна к прогрессивным изменениям. К эволюционному переходу в новые состояния с большей структурной сложностью способны только системы, далекие от равновесия. Существующая в них неустойчивость служит источником развития, но, так как неустойчивая система лишена возможности достигнуть стабильности, движение в сторону уменьшения энтропии приобретает характер последовательного накопления неустойчивости и скачкообразного перехода к усложненной структуре. Этот процесс неизбежно повторяется через определенные промежутки времени.

105

Аналогия между теориями Куна и Пригожина лежит на поверхности. По Куну, развитие науки осуществляется в результате периодических научных революций, чередующихся с более длительными этапами «нормальной науки». Если рассматривать эту схему с точки зрения синергетики, то периоды нормальной науки можно интерпретировать как стационарные состояния, периоды расшатывания устаревшей парадигмы – как нарастание неустойчивости, а научные революции – как переход из одного стационарного состояния в другое, более организованное.

Рассмотрение науки как открытой системы, в соответствии с пригожинской терминологией, позволяет сделать ряд важных выводов. По Пригожину, одной из основных характеристик открытой системы является ее проточность, которая позволяет осуществлять обмен веществом, энергией и информацией с внешней средой. Это взаимодействие создает потенциальные возможности для возникновения неустойчивых состояний, и, как следствие, для появления новой, более упорядоченной структуры. Если же эта связь прекращается, то в системе начинает доминировать стремление к равновесию, достигнув которого она теряет способность к развитию. Применительно к науке, это означает, что она не может существовать в отрыве от своей среды, в качестве которой выступает общество в целом. Очевидно, что наука находится в прямой зависимости от потока ресурсов, который обеспечивается государством и другими социальными институтами, но разрыв связей с обществом опасен не только обеднением науки. Прекращение информационного обмена, уход науки «в себя» грозит переходом в стабильное состояние, которое может выразиться в догматизации существующего комплекса знаний. Избавление от импульсов, поступающих со стороны внешней среды, которые заставляют ученых перенаправлять научный поиск на новые предметы и увеличивать усилия на направлениях, представляющих общественный интерес, способно создать угрозу расширению научного познания и привести к созданию на его месте стабильной завершенной системы знания, наподобие той, которую пыталась сформировать схоластика. Таким образом, стремление части научного сообщества сделать науку максимально «чистой» от внешних вмешательств может рассматриваться как присущее системе стремление к обретению стабильности, в то время как активное взаимодействие с общественными институтами, которое зачастую расценивается как тенденция, угрожающая дестабилизацией и разрушением науки, можно воспринимать как расшатывание системы, создающее условия для ее эволюции.

Идея о возможности переноса теории Пригожина на функционирование науки была принята американским химиком Томасом Блэкберном. Он предложил рассматривать науку по аналогии с экологической системой, которая определяется им как группа живых

106

организмов, имеющих общий доступ к энергетическому источнику и связанных между собой единой сетью пищевых и информационных потоков. По мысли Блэкберна, научное сообщество «производит, структурирует и обменивается информацией аналогично тому, как экосистема производит, структурирует и обменивается биомассой»71. Наука является открытой системой, поддерживаемой внешними потоками ассигнований и кадров, но, помимо материального снабжения, Блэкберн также относит к необходимым для развития науки энергетическим потокам психологическую мотивацию. Она выражается как в заработке, который обеспечивает ученому его профессиональная деятельность, и в этом смысле примыкает к материальному снабжению науки, так и в мотивации, направленной исключительно на процесс познания. Такая мотивация обеспечивается получением новых данных, открытием новых проблемных областей, возникновением новых подходов и т.д. Если же научный поиск на отдельном направлении заходит в тупик, то отсутствие интеллектуальной мотивации ведет к угасанию деятельности и постепенному разрушению направления.

В советском науковедении синергетический подход развивал математик Анатолий Яблонский. В работе «Математические модели в исследованиях науки» (1986 г.) он подчеркивал, что исследование научной деятельности в современных условиях требует учета факта возникновения «большой науки». Проблемы, связанные с возрастанием стоимости и сложности научных исследований, не могут быть решены путем увеличения притока кадров и ассигнований по ряду причин. В первую очередь, это связано с естественной ограниченностью и того, и другого. Во-вторых, рост расходов на науку предопределяется возрастанием стоимости экспериментов, т.е. затратами на научную аппаратуру, и не способен решить проблему поступления новых идей. В качестве примеров безуспешности экстенсивного экономического подхода Яблонский приводит проблему управления термоядерной реакцией, которая не была решена, несмотря на десятилетия работы и огромные затраты, отсутствие принципиально новых идей в физике элементарных частиц, перегруженной экспериментальными данными, не решенную до сих пор проблему лечения рака. По мнению Яблонского, единственный способ эффективно совместить расширение и усложнение научной проблематики с ограниченностью кадровых и финансовых ресурсов – это изменение структуры научного сообщества в сторону роста специализации, расширения сферы коллективных исследований и повышения мобильности ученых. Возрастание сложности задач вызывает к жизни необходимость совершенствования организации коллективной науки. Одновременно с этим снижается значение постоянных научных коллективов, работающих

71 Blackburn T. Information and the ecology of scholars // Science, 1973, Vol. 181, No. 4105. P. 1141

107