Основания возложения ответственности на эмитента

Модель асимметричной солидарности, элементы которой, как мы установили, присутствуют в анализируемой конструкции, исключает подобное распределение бремени, ибо лицо, выполняющее гарантийную функцию, само не будучи участником основного (регулятивного) правоотношения, лишь исполняет охранительную обязанность (несет ответственность) за основного должника. На такое лицо может падать разве что риск невозможности осуществления регрессного требования, но никак не убытки в материально-правовом отношении, вызванные ненадлежащим исполнением обязательства основным должником.

Возложение на эмитента части бремени возмещенных акционеру убытков могло бы быть объяснено его внутренними отношениями с регистратором как с третьим лицом, привлеченным к исполнению обязательства (ст. 403 ГК РФ).

Практика. Эта конструкция, которая использовалась в упомянутой выше практике арбитражных судов для обоснования возложения ответственности перед акционерами исключительно на эмитента, а не регистратора, продолжает использоваться и в настоящее время – при рассмотрении дел, в которых спорные отношения возникли до вступления в силу Закона № 205-ФЗ¹⁸.

Однако вопрос о ее применимости к соответствующим отношениям не снимается и в том случае, когда эти отношения регулируются пунктом 4 статьи 44 Закона об АО уже в новой редакции. Хотя теперь закон совершенно определенно указывает лиц, ответственных перед акционерами (в связи с чем отпадает необходимость привлечения в обоснование принимаемых решений ст. 403 ГК РФ), это не затрагивает внутренних отношений эмитента и регистратора. Действительно, само по себе установление солидарной ответственности последних не исключает квалификации эмитента по-прежнему в качестве должника, возложившего исполнение на третье лицо – регистратора¹⁹. Ибо согласно ст. 403 ГК РФ законом может быть установлено, что ответственность перед кредитором (в нашем случае перед акционерами) несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо (т. е. регистратор). Но если закон в состоянии возложить ответственность непосредственно на третье лицо, то ничто не препятствует ему в целях максимальной защиты интересов кредитора (акционера) возложить ее как на третье лицо, так и на самого должника солидарно²⁰, что, казалось бы, и имеет место в нашем случае.

Позиция КС РФ. Будучи элементом сложившейся практики толкования и применения положения пункта 4 статьи 44 Закона об АО, данная конструкция не могла быть обойдена вниманием КС РФ при рассмотрении дела о проверке конституционности указанного положения. В постановлении от 28.01.2010 № 2-П КС РФ косвенно признал обоснованность ее использования (п. 5), не дав, однако, последнему официальной юридической оценки²¹. Это обстоятельство не позволяет рассматривать позицию Конституционного суда РФ относительно применимости статьи 403 ГК РФ к исследуемым отношениям как окончательную и не подлежащую дальнейшему обсуждению, а значит, оставляет возможность продолжения дискуссий по данному вопросу, причем не только на уровне доктрины, но и в процессе правоприменения.

Не останавливаясь на всех аргументах, которые могут быть выдвинуты против квалификации эмитента в качестве должника, возложившего исполнение своего обязательства на третье лицо – регистратора, приведем здесь лишь наиболее важный.

Возложение исполнения на третье лицо означает, что возложивший сам несет соответствующую регулятивную обязанность перед кредитором, которую он, в принципе, мог бы исполнить и самостоятельно. Если же такой обязанности у него нет, то и возлагать на третье лицо нечего. Но, как уже отмечено выше, у эмитента с числом акционеров более 50 обязанности ведения и хранения реестра нет; более того, у него нет даже права на это. А значит, его квалификация в качестве должника, возложившего исполнение на третье лицо (эмитента), не имеет под собой основания.

Единственным основанием частичного возложения бремени убытков на эмитента могут быть, таким образом, его собственные упущения в исполнениисвоих собственных обязанностей, не «переложенных» на регистратора. Этот вывод, однако, возвращает нас, по-видимому, к исходному пункту: ведь было установлено, что эмитент с числом акционеров более 50 не только не обязан, но и не вправе вести и хранить реестр акционеров. Из этого можно было бы сделать вывод о противоречивости и необоснованности положений абзаца 3 пункта 4 статьи 44 Закона об АО в части возложения на эмитента доли убытков, причиненных акционерам вследствие ненадлежащего ведения или хранения реестра регистратором. Но имелось ли в виду законодателем в действительности такое решение?