!Учебный год 2023-2024 / A_G_Karapetov_Ekonomicheskiy_analiz_prava_2016

Глава 1. Рынок как модель организации экономической деятельности	151

му правилу оказывается сравнительно более удачным решением по обеспечению общего экономического благосостояния. В отличие от модели грабежа и силовой экспроприации рыночная модель приводит к формированию условий для взаимовыгодной кооперации. И при этом она оказывается более эффективной, чем плановая альтернатива организации оборота. Рыночная экономика ведет к росту общего экономического благосостояния, при этом не порождая анархию и тоталитаризм.

Логика здесь достаточно простая. Такое свободное взаимодействие индивидов по поводу производства и оборота экономических благ возможно только при условии, что это взаимодействие приносит выгоду обоим. Иначе бы один из них просто не имел никаких стимулов к добровольной кооперации и заключению договора. Плановая же модель игнорирует потребности конкретных участников оборота и допускает намного больше ошибок в вопросах производства и распределения материальных благ из-за естественных познавательных проблем, которые ограничивают возможности чиновников. Те просто не могут извне определить лучше самих участников оборота, что, сколько и на каких условиях они хотят получить друг от друга.

Разберемся в этих вопросах более глубоко, так как если действительно расширение рыночной свободы позволяет сравнительно лучше обеспечить условия для экономического роста, то мы получаем крайне важную целевую установку, относительно ясную цель правовой реформы.

§ 2. Рынок и рост экономического благосостояния

Итак, важное преимущество свободного рыночного взаимодействия индивидов состоит в том, что оно, как правило, носит взаимовыгодный характер, т.е. позволяет получать выгоду от взаимодействия всем его участникам. Этот феномен можно продемонстрировать на примере самой квинтэссенции рынка – обычного двустороннего договора, опосредующего обмен экономическими благами.

Тот факт, что участники синаллагматического договора, как правило, выигрывают от его реализации или как минимум рассчитывают на это, объясняется, во-первых, теорией рационального выбора, а во-вторых, субъективной природой ценности экономических благ. Ведь, как уже отмечалось, ценность экономических благ не может быть определена абстрактно. Вместо этого определима ценность конкретной единицы экономического блага для конкретного индивида. Это связано, в частности, с особенностями индивидуальной психики и разностью в потребностях различных людей. А раз ценность эконо-

152	Раздел III. Право и свободный рынок

мических благ субъективна, то каждый индивид будет оценивать одно

ито же благо по-разному. И эта разность в субъективном ощущении ценности объекта обмена (вещей, имущественных прав, труда и т.п.)

исоздает условия для возникновения обмена и оборота в целом. Если продавец продает квартиру за некую сумму, значит, он эту

сумму ценит выше, чем саму квартиру (например, потому, что у него есть другая, и предельная полезность каждой следующей его квартиры снижается). С другой же стороны, тот факт, что эта квартира приобретается покупателем по данной цене, означает, что тот ценит квартиру выше, чем уплачиваемая сумма. В итоге совершения сделки квартира оказывается в руках того, кто ее ценит больше, и оба контрагента выигрывают.

Известный представитель австрийской экономической школы О. Бём-Баверк в конце XIX в. отмечал, что интерес сторон по отношению к сделке, а также получаемая ими от нее выгода тем выше, чем значительнее разница между их субъективными оценками стоимости предмета сделки. Соответственно, при уменьшении этой разницы взаимная выгода от обмена уменьшается, а если она понижается до нуля (т.е. возникает ситуация, когда стороны ценят предмет сделки абсолютно одинаково), то сделка становится экономически невозможной1. Сейчас такой подход к объяснению истоков рыночного оборота разделяется большинством экономистов2.

Но как рыночный обмен приводит к росту благосостояния обоих контрагентов?

Приведем классический для современной литературы по экономическому анализу права расчет роста общего благосостояния при совершении добровольной сделки. Допустим, у продавца есть автомобиль, который он готов продать как минимум за 100 тыс. руб. Эта сумма представляет собой так называемую резервную цену, фиксирующую субъективную ценность товара для продавца. Также имеется покупатель, для которого резервная цена составляет 150 тыс. руб., что означает то, что он ценит благо владения этим автомобилем максимум в эту сумму и не готов (или не способен) заплатить ни копейки больше. Эта разность в резервных ценах, а значит, и в субъективных оценках стоимости одного и того же товара может быть предопределена целым рядом причин.

Стороны, как правило, не знают резервные цены друг друга. Это формирует институциональные условия для начала торга (перего-

1  Бём-Баверк О. Основы теории ценности хозяйственных благ // Австрийская школа в политической экономии. К. Менгер, Е. Бём-Баверк, Ф. Визер. М.: Экономика, 1992.

С.243–426 (книга доступна в Интернете на сайте: www.sotsium.ru). 2  Хейне П. Экономический образ мышления. М., 1991. С. 174.

Глава 1. Рынок как модель организации экономической деятельности	153

воров), в рамках которых каждая из сторон пытается «прощупать» резервную цену своего потенциального партнера, угрожает уйти к конкурентам, нередко блефует и всеми силами стремится согласовать цену

ииные условия, которые бы разделяли общий выигрыш от трансакции, максимально выгодным для себя образом. При этом сложность этого процесса состоит в том, что искомые условия должны быть такими, чтобы они одновременно не «отпугнули» партнера лишением его всяческой выгоды и стимула заключать сделку и не стимулировали его уходить к конкурентам. Процесс торга в его классическом виде можно наблюдать на восточном базаре. Но по сути аналогичное явление в прямой или скрытой форме можно наблюдать повсеместно. Даже тогда, когда компания в одностороннем порядке устанавливает цены

иусловия сделок с потребителями и, казалось бы, не ведет никаких переговоров, она вынуждена заранее просчитывать реакцию потребителя на предлагаемые ценовые и неценовые условия и в той или иной степени подстраивает условия договора под эти ожидания1.

Вэтих условиях очевидно, что в нашем примере стороны, если будут вести себя разумно, согласуют сделку по цене, находящейся в диапазоне между 100 тыс. руб. и 150 тыс. руб. Допустим, сделка состоялась по цене в 125 тыс. руб. Перед сделкой у продавца было имущество, которое он ценил в 100 тыс. руб. (т.е. был готов расстаться с ним за эту сумму), а у покупателя имелось 125 тыс. руб. наличными, которые он впоследствии согласился за этот автомобиль заплатить. Соответственно, в совокупности перед заключением сделки у сторон имелось вовлекаемое ими в оборот имущество на сумму 225 тыс. руб. После исполнения сделки продавец получил 125 тыс. руб., а покупатель – машину, которую он изначально ценил в 150 тыс. руб. (т.е. был бы готов купить и за такую сумму). В совокупности по итогам сделки стороны имеют имущество уже на 275 тыс. руб. В итоге общий прирост благосостояния обоих участников, а значит, и всего общества в целом составил 50 тыс. руб.2 Выигрыш покупателя от исполнения сделки составляет то, что экономисты называют потребительским излишком

1  Суть данной игровой модели состоит в том, что каждая из сторон переговоров по их результатам должна выиграть. Данная игра не носит характера некооперативной игры «с нулевой суммой» (грабежа, например), где выигрыш одного обеспечивается равноценным проигрышем другого. Но с другой стороны, процесс контрактирования не представляет собой и классическую кооперативную игру, в которой интересы сторон не противоречат друг другу. По сути переговоры по заключению взаимовыгодного договора комбинируют конкурентный и конфликтный элемент, с одной стороны, и элемент кооперации и координации – с другой. Томас Шеллинг в своей знаменитой книге «Стратегия конфликта» назвал эту игру «игрой со смешанными мотивами». См.: Шеллинг Т. Стратегия конфликта. М., 2007. С. 116–117.

2  Kronman A.T., Posner R.A. The Economics of Contract Law. Boston, 1979. P. 2.

154	Раздел III. Право и свободный рынок

(consumer surplus), – разницу между той максимальной ценой, которую он был бы готов заплатить, и реальной ценой договора. Выигрыш же продавца в виде разницы между той минимальной ценой, по которой он мог бы совершить сделку, и реальной ценой договора обозначается как излишек производителя (producer surplus). В совокупности мы имеем общий кооперативный излишек (cooperative surplus) от состоявшегося факта обмена, т.е. общий выигрыш сторон от реализации сделки. Чем выше этот общий излишек, тем эффективнее конкретная сделка для обоих контрагентов в целом и тем значительнее ее вклад в рост общественного благосостояния1.

Как мы видим, в результате исполнения договора в стандартной ситуации один контрагент не обогащается за счет другого. Вместо этого от обмена из-за разницы в субъективных оценках ценности предмета договора выигрывают оба участника. Как уже отмечалось, экономисты называют такую ситуацию отвечающей требованиям эффективности по Парето.

Итак, как правило, от добровольной сделки взрослых и дееспособных участников оборота выигрывают обе стороны2. Добровольное согласие на сделку здесь играет фундаментальную роль. Факт состоявшейся добровольной сделки, как правило, означает, что, по мнению ее участников, она увеличивает их благосостояние. Так как лучше их самих вряд ли кто-либо знает наверняка, что сделка на таких условиях приводит к обоюдовыгодному результату, право рыночных стран по общему правилу полагается на обоснованность субъективной оценки контрагентами своих интересов и свободу договора, в котором эта оценка и была отражена3. В той степени, в которой позитивный экономический анализ права будет подтверждать теорию рационального выбора в качестве доминирующей модели принятия экономических решений, этот тезис о взаимовыгодности добровольной сделки будет подтверждаться.

Не требует особого комментирования самоочевидный тезис о том, что рыночный способ распределения материальных благ в большинстве случаев является намного более эффективным и общественно полезным, чем принудительное перераспределение (рабский труд, грабеж

ит.п.), именно потому, что представляет собой игру не «с нулевой суммой», оставляет участникам часть общего выигрыша от кооперации

истимулирует к дальнейшей более интенсивной кооперации. Это позволяет людям продуктивнее работать, стремясь сделать что-то ценное

1  Самуэльсон П.Э., Нордхаус В.Д. Экономика. 18-е изд. М., 2010. С. 321–322.

2  Trebilcock M.J. The Limits of Freedom of Contract. Harvard University Press, 1997. P. 7. 3  Contract Law and Economics / Ed. by G. De Geest. 2nd ed. Edward Elgar, 2011. P. 76.

Глава 1. Рынок как модель организации экономической деятельности	155

для других и обменять на что-то ценное для себя, т.е. стимулирует их к дальнейшему производству и взаимовыгодной кооперации. В итоге постепенно раскрывается огромный потенциал взаимного удовлетворения интересов и роста материального благосостояния, который в условиях отсутствия рыночной экономики просто подавляется.

Приведем такой пример. Если молодой сценарист написал талантливый сценарий, а некой кинокомпании нужен сюжет для нового кассового фильма, способного вытянуть ее из долгов, то мы имеем безработного сценариста и бедствующую кинокомпанию. Если они заключают сделку и осуществляют обмен, талант сценариста совмещается с производственными возможностями кинокомпании, и эта кооперация начинает приносить прибыль кинокомпании, а деньги, полученные сценаристом в качестве гонорара, решают его материальные проблемы, стимулируя к дальнейшей работе. До сделки и талант сценариста, и производственные возможности кинокомпании существовали лишь в проекте. Свободный же обмен позволил организовать добровольную кооперацию, в рамках которой сценарист и кинокомпания удовлетворяют свои субъективные потребности, и это взаимное обогащение происходит в результате создания нового продукта (фильма), имеющего ценность уже для широкого круга зрителей. В равной степени зрители, покупая билет на этот фильм, осуществляют такой же обмен с кинотеатрами, в результате которого зритель получает культурный досуг, который для него ценнее, чем отданные 300 руб., а кинотеатр зарабатывает деньги. По цепочке от гениальной задумки сценариста и до покупки зрителями билета совершаются сотни и тысячи свободных сделок с участием актеров, продюсеров, гримеров, рекламных менеджеров, прокатных компаний и кинотеатров, в результате которых каждый из их участников что-то выигрывает, улучшает свое экономическое благосостояние по сравнению с тем, что имело место до совершения такой сделки.

Важнейшая характеристика рыночной экономики состоит в том, что частная выгода, извлекаемая индивидами, вступившими в контрактное взаимодействие, обеспечивает прирост общего экономического благосостояния. Рост экономики состоит из миллиарда таких «микровыигрышей», получаемых индивидами в ходе рыночного обмена. Чем лучше работает рынок, тем богаче соответствующее общество.

Богатство общества ничего не говорит о справедливости распределения богатства внутри общества. Богатство может распределяться в обществе достаточно неравномерно, так как разные индивиды имеют разный потенциал встраивания в рыночный процесс, а трудолюбие, талант, ум и удача распределены в обществе по определению достаточно хаотично. Государство может пытаться отчасти компенсировать это

156	Раздел III. Право и свободный рынок

неравенство в распределении результатов рыночного процесса за счет налогообложения, обеспечения социальных благ и, соответственно, редистрибуции доходов, получаемых наиболее успешными индивидами, в пользу наименее защищенных слоев. Но чтобы что-то распределять, нужно что-то иметь. Рынок позволяет сформировать максимально возможный объем богатства и, соответственно, за счет государственного перераспределения обеспечить больший объем доступных всем индивидам (включая самых бедных) социальных благ. Чем больше объем пирога, тем бо́льшие его куски могут перераспределяться. Многие развитые капиталистические страны создают правовые и иные условия для максимально эффективной работы рыночной экономики, обеспечивают рост общего экономического благосостояния, а это позволяет им за счет масштабного налогообложения генерируемых наиболее активными игроками рынка доходов и продуманного перераспределения и инвестиций в социальные блага (образование, наука, медицина, экология

ит.п.) обеспечить комфортные условия для жизни всех индивидов.

Внаши задачи не входит обсуждение преимуществ и недостатков описанной выше модели социального государства. Достаточно сказать, что в силу вышесказанного рынок должны поддерживать как сторонники либертарианства, принципиально противящиеся государственному перераспределению, так и сторонники социального государства, ратующие за обеспечение социальной справедливости и сглаживание неравенства. Споры между ними начинаются не в области оценки позитивной роли рынка, а в сфере оправданности той или иной степени перераспределения.

§ 3. Становление рынка

Элементы рыночного экономического хозяйства начали впервые проявляться, как только древние общества в результате по нынешним временам крайне медленного, но, к счастью, неуклонного технического прогресса приобрели производственные возможности, позволяющие получить товарные излишки. Вполне естественным образом эти товарные излишки, образующиеся после удовлетворения своих собственных потребностей, оказались пригодными для обмена на иные товары (реже – услуги), производимые другими группами людей. Постепенное разделение труда и наметившаяся специализация

впроизводстве материальных благ лишь способствовали осознанию выгодности такого обмена. Так, если некая община занимается возделыванием земли и имеет опыт и иные сравнительные преимущества

вэтой области, ей выгоднее все свои усилия бросить на выращивание хлеба, отдавая непотребленные излишки в обмен на рыбу, шкуры,

Глава 1. Рынок как модель организации экономической деятельности	157

молочные продукты и топоры, которые производят другие общины, специализирующиеся соответственно на рыболовстве, охоте, животноводстве или примитивной металлургии. Такой подход оказывается куда выгоднее, чем попытка построить систему полного самообеспечения родовой общины1. То же верно и на уровне индивидуального выбора конкретного члена группы.

Для общин или индивидов экономически эффективнее заниматься именно тем, что у них получается лучше и дешевле, добиваясь максимальных объемов производства того, что может оказаться ценным и для других, а затем обменивать излишки на те продукты и услуги, которые производят другие общины и индивиды. В результате такого обмена общие издержки оказываются ниже, а общие доходы (размер «общего пирога») – выше. Постепенное осознание людьми выгодности рыночного обмена продуктами своего труда в условиях постоянного роста производительности труда и образования все новых излишков в итоге приводило к развитию торговли. Рано или поздно практически все человеческие общества оставляли тысячелетние устои натурального хозяйства и осваивали азы экономической специализации и рыночного обмена.

Конечно же рыночно ориентированное производство в ранние периоды истории было далеко не самым значительным по своему удельному весу способом удовлетворения потребностей группы в тех или иных не производимых ею экономических благах. На ранних этапах развития цивилизации доминирующую роль играли натуральное хозяйство и принудительная экспроприация. Как отмечал В. Парето, «усилия людей направляются по двум каналам: на производство и переработку экономических благ или на присвоение благ, произведенных другими»2. Эти слова очень хорошо иллюстрируют древнюю альтерна-

1  Объясняется данный феномен достаточно просто. Община земледельцев, имея сравнительные преимущества в сфере возделывания хлеба (например, занимая более плодородный участок земли и имея накопленные поколениями навыки эффективного земледелия), может производить хлеб дешевле, быстрее и в большем объеме, чем община рыболовов, живущая вокруг горной реки и не имеющая навыков работы с плугом. В то же время для общины землепашцев попытка самостоятельного удовлетворения потребности группы в рыбной продукции путем отлова необходимого количества рыбы обойдется куда дороже, чем реализация той же задачи общиной, специализирующейся на рыболовстве. Производство продукта в большом объеме, как правило, приводит к минимизации издержек в расчете на единицу продукции. На изготовление нескольких мешков муки, необходимых для самообеспечения рода хлебом, нашим рыболовам потребуется куда больше средств и сил, чем земледельцам, производящим тонны муки ежегодно. Иначе говоря, специализация оказывается взаимовыгодной в силу эффекта сравнительных преимуществ, накопления навыков более эффективного производства и экономии на масштабе. См.: Хикс Дж. Теория экономической истории. М., 2004. С. 44.

2  Pareto V. Manual of Political Economy. London: Macmillan, 1971. P. 341.

158	Раздел III. Право и свободный рынок

тиву рыночному обмену. Карл Поланьи писал, что в прежние времена мотив максимизации прибыли от экономического обмена долгое время не играл заметной роли1.

Но постепенно по мере становления государств и современных армий цена набегов становилась все выше из-за роста вероятности столкновения с эффективным сопротивлением. Одновременно рост производительности труда делал сравнительно более эффективной торговлю все возрастающим объемом излишков. В итоге все большее

ибольшее количество групп волей или неволей переходило к системе, в которой производственно-меновой способ экономического взаимодействия становился доминирующим. В результате постепенно именно рыночный обмен становился краеугольным камнем развития экономики. Натуральное хозяйство исчезало по мере развития производительности труда, и в мире воцарилась эра рыночной экономики. Все больше людей работало не для того, чтобы потреблять результаты своего труда, а для того, чтобы обменивать их на разнообразные экономические и иные блага.

Для обслуживания этой сложнейшей системы тотального обмена неизбежно выделилась специальность профессиональных торговцев. Появляются деньги как универсальное средство обмена, упрощающее взаимный обмен и рыночную кооперацию. Одновременно в рыночный обмен постепенно включались объекты, свободный рыночный оборот которых был ранее немыслим, – земля и личный труд2, а затем интеллектуальная собственность и др. В результате как соответствующие группы и общины, так и любой свободный человек так или иначе оказывались включенными в глобальную систему разделения труда

иэкономического обмена, включая слуг, незакрепощенных крестьян, живописцев и военных наемников. Все начинали что-либо выменивать на то, что могли произвести сами. Как замечал Адам Смит, постепенно складывалась социальная структура, в рамках которой «каждый человек живет обменом или становится в известной мере торговцем, а само общество превращается… в торговый союз»3.

1  Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб., 2002. С. 67.

2  Карл Поланьи отмечает, что долгое время оборот земли и труд по найму регулировались в рамках нерыночной социальной структуры – феодальными и цеховыми уставами, обычаями и другими регуляторами, подменявшими собой рыночные принципы. Идея рыночной саморегуляции оборота таких ресурсов была недоступна «умственному горизонту» эпохи, предшествующей промышленной революции. См.: Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб., 2002. С. 84–85.

3  Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов // Антология экономической классики. В 2 т. М., 1993. Т. 1. С. 97.

Глава 1. Рынок как модель организации экономической деятельности	159

Одним из важных последствий этой глобальной культурной трансформации стало превращение идеи добровольного рыночного взаимодействия на основе договора в базовый этический концепт, на котором строится вся социальная структура нового общества. Известный социолог и правовед сэр Генри Мэйн (Maine) в своей книге «Древнее право» высказал впоследствии ставшую крайне популярной идею о том, что прогресс цивилизации шел «от статуса к договору»1. Начав с положения, в котором почти все более или менее добровольные общественные отношения строились на межгрупповом уровне, а внутри этих групп индивиды были вовлечены в сеть принудительных социальных связей, социальная структура в итоге пришла к тому состоянию, в котором все общественные отношения основаны на рациональном

ивзаимовыгодном сотрудничестве индивидов, оформленном частными добровольными соглашениями.

Аналогичные взгляды высказывали и другие социологи. Так, Эмиль Дюркгейм, Макс Вебер и Питирим Сорокин отмечали, что в новую эпоху тотальной рационализации «механическая солидарность», основанная на традиционно заданном, императивном порядке взаимодействия людей в жестко стратифицированном обществе, уступала место «органической солидарности», основанной на рационально осознанной необходимости взаимовыгодного и добровольного сотрудничества людей в условиях разделения труда и разрушения жестких социальных барьеров. Контрактная, рыночная парадигма взаимодействия вытесняла принудительный, облигаторный алгоритм взаимодействия людей, формируя условия для возникновения нового, «контрактного общества»2. В XIX в. на Западе наступил «золотой век» контрактуалистской парадигмы социального развития3.

Уильям Г. Самнер (Sumner) уточнял природу этого перехода от статуса к контракту так: «В Средние века люди были пожизненно сгруппированы обычаем или законом в ассоциации, сословия, гильдии и сообщества различного рода». Соответственно, на его взгляд, общественные отношения оказались зависимы напрямую от статуса его членов. В современном же государстве «социальная структура основана на контракте». Он писал, что в таком современном обществе взаимосвязи между людьми строятся на сугубо рациональных началах

исохраняются ровно до тех пор, пока это отвечает разумным интересам

1  Maine H.S. Ancient Law. London, 1908. P. 151.

2  См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996; Weber M. Economy and Society. University of California Press, 1978. P. 669; Сорокин П. Кризис нашего времени: социальный и культурный обзор. М., 2009. С. 213–221.

3  Сорокин П. Кризис нашего времени: социальный и культурный обзор. М., 2009. С. 215.

160	Раздел III. Право и свободный рынок

контрактующих сторон. В результате такого изменения в осознании природы общественных отношений на смену тем или иным формам принудительного коллективизма приходил индивидуализм, основанный на добровольных и рационально просчитанных сделках лично свободных людей1.

Как справедливо резюмировал Людвиг фон Мизес, «межличностный обмен товарами и услугами сплел те связи, которые объединяют теперь людей в обществе, и новая формула социального взаимодействия выражается в идее do ut des («даю, чтобы ты дал»)»2. В некотором смысле в центре внимания философов, юристов, социологов и экономистов в XIX в. оказался «человек контрактующий»3.

Рыночная экономика управляет поведением людей за счет стимулов, а не за счет лишения их свободы воли. В отличие от экономики, построенной на основе рабского труда, планов, принудительных распределений и предписаний, здесь у индивидов остается крайне высокий уровень личной свободы. Только они решают, работать им или заняться бродяжничеством, как и куда прилагать свой труд, какие решения принимать, что приобретать и производить. Здесь суверенен как потребитель, так и коммерсант: каждый оставлен один на один со своим выбором и личной ответственностью. Общество, экономика которого построена на началах рынка, куда чаще оказывается более свободным и открытым, чем общество, в котором функционирует плановая экономика.

§ 4. Рынок как инструмент балансирования спроса и предложения

Если посмотреть на то, к чему приводит свободное экономическое взаимодействие индивидов с точки зрения неких социальных закономерностей, то мы видим сложнейшую систему балансировки спроса и предложения. Согласно открытым в экономической науке закономерностям, вытекающим непосредственно из рационального и максимизирующего характера человеческого поведения, при увеличении цены за единицу продукции, как правило, спрос начинает падать. Верно и обратное: снижение цены соблазняет на покупку товара тех, кого не устраивала прежняя цена, и в итоге спрос растет.

Эта же модель работает и в ситуации, когда изначальные колебания исходят от спроса или предложения. Если возрастает спрос (из-за того,

1  Sumner W.G. What Social Classes Owe to Each Other. New York: Harper and Brothers, 1920. P. 24–27 (книга доступна в Интернете на сайте: www.archive.org).

2  Мизес Л. фон. Человеческая деятельность: трактат по экономической теории. Челябинск, 2008. С. 184.

3  Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб., 1996. С. 91.