Levi-Bryul_L_Pervobytny_mentalitet_SPb__2002

мм знаем, что для первобытного менталитета предзнаменования не только объявляют о событиях, но и совершают их. Сон —это предшаменование. Следовательно, то, что гурон с таким упорством стара­ ется вызвать перед тем, как отправиться на охоту или на войну, это нечто совершенно иное, нежели простое раскрытие того, что про­ изойдет. Оно обещает, гарантирует успех или победу. Если гурону не удается увидеть во сне стало лосей, это значит, что, несмотря на пост, мистическая суть животных остается ему враждебной. А раз так, то к чему охотиться? Он их не встретит. Они останутся невидимыми, а если и позволят увидеть себя, то не дадут до себя добраться. Напро­ тив, если они явятся индейцу во сне, то такой сон гарантирует, что мистическая суть животных смягчилась и что охота будет удачной. ( :тав сильным от такого согласия, индеец устраивает засаду.

Гадание, которое индейцы осуществляют таким образом в форме имзванного сновидения, одновременно включает в себя и попытку узнать, и усилие обеспечить себе вожделенный успех. В нем можно иидеть и молитву, поскольку эти же индейцы полагают, что миссио­ неры, молясь, преследуют ту же цель, что и сами они, когда вызывают сновидения. Показателен в этом плане следующий рассказ. «В то иремя, как наш маленький отряд ждал, пока я исполню свой долг, служивший мне проводником дикарь, в нетерпении от того, что я ( толь долго оставался на коленях в том месте, куда не доносились голоса из хижины, приблизился ко мне и, полагая, что мне явилось какое-то откровение или что я обрел дар пророчества, совершенно серьезно попросил меня предсказать, что должно произойти с нами в течение дня. «Ты разговариваешь с богом, — сказал он мне, — ты указываешь путь солнца, ты — почтенный старец, ты мудр, и, надо полагать, тот, кто сотворил все, услышал твою молитву: скажи же мне, убьем ли мы сегодня много лосей и бобров, чтобы угостить тебя после стольких тягот и лишений, которые ты до сих пор выносил?»

Я был весьма удивлен этой речью... (священник ответил короткой проповедью относительно провидения).

Полностью занятый мыслью о том, что бог будто бы запросто разговаривает со старцами, этот дикарь опечалился, особенно после того, как я сказал ему, что не знаю ни одного места, где мы могли бы повстречать бобров, медведей или лосей, и что в конечном счете надо исецело положиться на божественный промысел. «Значит, я, —сказал он, — буду поважнее старца, потому что мне-то, когда я спал, бог сказал, что еще до полудня мы непременно убьем много лосей и бобров, чтобы устроить себе угощение...»2

129

Таким образом объясняется тот факт, что в надежде добиться желаемого сна голодать заставляют даже детей. «Чтобы избавить себя от приготовления пищи или чтобы сберечь продовольствие, или чтобы приучить своих детей есть только вечером, они заставляют их голодать, словно собак, говоря им, что им привидится фетиш-осетр, медведь, олень или кто-то другой в этом же роде и он поможет им поразить копьем осетров или убить медведей; если же они пока не в том возрасте, когда ходят на охоту или бьют копьем рыбу, то они (женщины) все равно заставляют их голодать, внушая им небылицу, будто охотникам и рыболовам повезет, если им будет видение. Эти маленькие дети страстно хотят убить какое-нибудь животное или поразить копьем рыбу; таким образом получается, что если испытав­ шему видение однажды повезет, то все они всецело доверяются сно­ видению»3. Иезуит-священник здесь пишет определенно, что в выз­ ванном сне надо увидеть «осетра-фетиша, медведя и т.д.», то есть то, что я назвал мистической сутью вида, согласие которой необходимо для успешной охоты. Следовательно, речь идет не только о гадании, так, как мы его понимаем, но в то же время и о мольбе, о молитве, особенно если проникнуться идеей молитвы как составной части, как действия, осуществляемого в отношении той силы, которой она адре­ сована4.

К этому же способу гадания прибегают перед началом игры. «Встре­ чаются такие, которые голодают по нескольку дней, прежде чем иг­ рать: накануне все они собираются в хижине и устраивают пир, чтобы узнать, каким окажется результат игры... Того, кому приснилось, что он выиграет, выбирают для распределения еды...»5 Таким образом, голодают, чтобы вызвать видение о том, что выиграют в игре, и точно так же поступают, чтобы увидеть во сне дичь или врагов: сон такого рода приравнивается к обладанию обеспечивающими удачу чарами. Примерно так же «отряд молодых людей, зачернивших себе лица (а это —военная раскраска), вошел перед вечером в нашу хижину. Они сказали, что пришли переспать ночь в часовне, с тем чтобы им явился бог и сказал им во время сна и обещал отдать им в руки их врагов»6. Эти молодые люди желали добиться от Бога священников такого же расположения, которое они только что выпрашивали у осетра-фети­ ша, медведя, оленя и т.п. Священник не сообщает, предшествовали или нет этому ночному сну в часовне церемонии вызывания желае­ мых снов, но мы вправе это. предполагать, учитывая, что в подобных случаях это является обычной практикой.

130

Чтобы вызвать сновидение, индейцы чаще всего прибегают к го­ лоданию. «Они (гуроны) полагают, будто голодовка делает их взор удивительно проницательным и дает им глаза, способные видеть от- ( утсгвующие и самые удаленные вещи»7. Есть ничего не значащие сим, и на них положиться не рискнут. Зато сновидение, случающееся после голодовки, имеет мистическое значение, оно обязательно прав­ диво, оно, собственно говоря, есть видение. В этом состоянии индеец •• видит» существа и предметы невидимого мира. Он слышит эти суще­ ства и беседует с ними. Голодовка сделала его способным восприни­ мать эти видения. Она обладает очистительным свойством: по выра­ жению Юбера и Мосса, она переносит из области мирского в область священного и даже оказывает воздействие на существа невидимого мира.

Допустим, что речь идет о том, как добиться в вызываемом сне того, что индеец Новой Франции жаждет больше всего на свете: обна­ ружить то, что станет его духом-покровителем, его индивидуальным тотемом. Вот как, по словам священников, они «создают божество»:

«Когда ребенку исполняется десять или двенадцать лет, отец дает ему наставление и необходимые указания, с тем чтобы найти того, кто станет отныне его Богом. Прежде всего он заставляет его голодать н(‘сколько дней, с тем чтобы тому, имея пустую голову, легче было видеть сны, поскольку именно во время сна ему должен открыться >тот фантастический Бог. Таким образом, все их умение и вся их работа направлены на то, чтобы увидеть во сне нечто необычайное, которое впоследствии займет место их божества»8. Основная задача сновидения —дать возможность увидеть, что такая-то мистическая сила согласилась стать индивидуальным тотемом молодого индейца; сновидение также должно открыть, что осетр-тотем желает, чтобы лоси позволили настичь себя на охоте. Следовательно, это не только гадательное действие; оно не должно отделяться от предшествующих ему обрядов и церемоний, назначение которых —обеспечить снови­ дению правдивость и силу.

Еще и сегодня у индейцев Северной Америки, сохранивших свои традиции в довольно чистом виде, встречаются факты, аналогичные тем, о которых сообщали отцы-иезуиты в XVIII столетии. Вот один из них, отмеченный среди хидатса. «Моему отцу было около тридцати лет, когда однажды все мужчины из пяти деревень отправились на (шзонью охоту. Во время охоты молодые люди убили медведя, когти которого вы здесь видите. Тогда мой отец сказал, что, возможно, он сейчас найдет своего Бога. Итак, он попросил других снять с медведя

131

шкуру, не попортив лапы и череп. Затем он снял с себя одежду. Потом он проткнул ножом морду медведя и продел сквозь отверстие верев­ ку. Наконец, он попросил одного человека проткнуть в двух местах спину медведя, просунул туда палку и привязал к ней веревку таким образом, чтобы можно было тащить на себе медвежью голову и шку­ ру... До вечера в уединенном месте мой отец таскал на себе шкуру, а вечером возвратился в лагерь. Что-то оказывало сопротивление, как если бы медвежья шкура была взята против желания. Одновременно отец услышал шум, похожий на тот, который издает живой медведь: ш-ш-ш. Он оглянулся и увидел, что медвежья шкура оказалась на вытянутых лапах, словно медведь был живой. Тогда он пришел в лагерь, и другие люди сняли с него медвежью шкуру... В эту ночь ему приснилось, будто медведь учил его лечить больных. Для этого ему надо было лишь петь священную песню, которой научил его медведь, взять кусок бизоньей шкуры и держать его, повернув в сторону боль­ ного; тогда тот выздоровеет»9.

Испытания, которые добровольно налагает на себя индеец-хидат- са, таская шкуру, занимают здесь место голодовки. Они обладают магической действенностью. Похожие факты были недавно описаны и среди черноногих. «Когда индеец желал узнать будущее течение своей жизни либо приобрести полезные для племени знания (вроде тех, которым научил индейца-хидатса медведь), он в одиночестве отправлялся на равнину или в укромное место в Скалистых горах; там он постился и молился иногда в течение нескольких дней подряд, чтобы добиться сновидения или видения. Если он был достоин этого, то через посредство какого-либо животного или сверхъестественного существа к нему приходило послание от Солнца, сжалившегося из-за его голодовки и истощения. Откровение и в то же время наделение силой (магической) приходило к нему, как правило, во сне через посредничество одного из наиболее могущественных животных (би­ зона, бобра, волка или серого медведя) или персонифицированных сил природы, как, например, Главы грома, Владыки ветра и т.п.»10

Отцы-иезуиты точно подметили, что открывающиеся индейцам в сновидениях животные не рассматриваются ими как идентичные тем, которых они встречают во время охоты. Они принадлежат невидимо­ му миру и наделены мистическими силами. Это видно из тех споров, которые возникали между святыми отцами и знахарями. «Решение, которое принял отец Мерме, состояло в том, чтобы в их присутствии повергнуть в замешательство одного из этих шарлатанов, почитавше­ го быка в качестве своего главного тотема (духа-покровителя). После

132

того как он незаметно подвел его к признанию того, что знахарь иочитал вовсе не быка, а находящийся под землей фетиш быка, оду­ шевляющий всех быков и спасающий больных, он (отец) спросил у 1кч о, не одушевлены ли точно так же и другие животные, например медведи, которым поклоняются его товарищи, находящимся под земмей фетишем. —Без сомнения, —ответил шарлатан. — Но если это так, —возразил миссионер, —то и у людей должен быть одушевляю­ щий их фетиш. —Это чистейшая правда, —сказал шарлатан»11.

Во многих других обществах прибегают к вызываемым снам, что- ()ы войти в сношения с духами-покровителями, аналогичными севе­ роамериканским. Таковыми являются, к примеру, нъяронги (spiritshclpers), описанные Хоузом и Мак-Даугэллом у ибанов Борнео. «Воз­ можно, лишь один человек из ста оказывается достаточно счастли­ вым, чтобы иметь своего духа-покровителя, хотя этого страстно же­ лают многие из них. Многие молодые люди отправляются спать на могилу какого-нибудь значительного лица либо в дикое и пустынное место и живут несколько дней почти в полном голоде, надеясь, что дух-покровитель явится им в сновидениях»12.

Те же туземцы на Борнео верят, что наиболее верные лекарства обнаруживают себя в сновидениях. Больше того, как можно заклю­ чить из сообщения Перхэма, сновидение уже благодаря приносимому им видению обладает целительной силой. «Нампок означает: спать на вершине горы в надежде встретить благожелательных духов невиди­ мого мира... Два-три года назад один даяк из Реджанга, заболев, испробовал для лечения несколько гор и в конце концов пришел в Лингга; там жившие поблизости даяки отвели его на гору того же названия. Он принес жертву, лег спать рядом, увидел акту (духа) и вернулся оттуда совершенно исцеленным»13.

Наконец, во многих австралийских племенах, в которых туземцы придают сновидениям самое большое значение, вызываемые сны яв­ ляются в одно и то же время и способом гадания, и просьбами к силам невидимого мира о помощи, и гарантией того, что желаемое, увиден­ ное во сне, сбудется. Именно об этом сообщает Рот, один из лучших наблюдателей, живший среди австралийских туземцев в Северном Квинсленде. «На (реке) Блумфилд Ривер, —сообщает он, —туземцы рассказывают друг другу, что им приснилось, и либо сами это толку­ ют, либо обсуждают с другими. Как раз в этих местах туземец может захотеть увидеть сон о том, что его враг умрет, и достичь удовлетво­ рительного результата. Чернокожие из Тулли Ривер, засыпая, могут решить, что они увидят сон, будто такой-то враг умер —и он умрет;

133

если их женам приснится, что в них появился ребенок, они могут произвести его на свет; если совершено преступление, то виновный, как и во многих других дистриктах, может быть обнаружен во сне»14. Эта практика становится понятной лишь в том случае, если, как пред­ ставляют себе туземцы, вызываемое ими сновидение само по себе совершает реальное мистическое действие. Сон вводит их в невиди­ мый мир, а сновидение, которого они добиваются, указывает, что силы этого мира благоприятствуют им и предоставляют им то, что они просят.

Таким образом, во время сна устанавливаются с трудом понимае­ мые нами сопричастия, примеры которых привел в своем характер­ ном наблюдении Рот. «На Тулли Ривер всякий раз, как мужчина (или женщина)... собирается спать, или утром, когда он встает, он более или менее тихо произносит название животного или растения, либо своего, либо принадлежащего той части группы, куда входит и он сам... Если есть особый, связанный с этим названием звук, крик или зов, он может воспроизвести его. Цель такой практики, которой ста­ рики обучают молодых сразу же, как сочтут их достаточно взрослы­ ми, чтобы понять эти вещи, —получить ловкость и счастье на охоте и быть достаточно предупрежденным о любой опасности, которая в противном случае могла бы угрожать ему со стороны этого животно­ го и т.п., чье имя он носит. Если человек, носящий название рыбы, регулярно взывает к ней таким образом, то в тот день, когда он будет страдать от голода, он добудет ее. Если человек не взывает к грому, дождю и т.п. (конечно, в том случае, когда он носит их имя), он потеряет способность их вызывать. Змеи, аллигаторы, если к ним регулярно обращаться таким образом, никогда не нападут на своих омонимов, не предупредив их об этом. Если туземец пренебрегал этим, то получив укус, он может упрекать только самого себя. Если люди взывают не к тем животным или предметам, которые являются их омонимами, это не будет иметь ни хороших, ни дурных послед­ ствий... На Прозерпин Ривер перед тем, как лечь спать, туземцы об­ ращаются по имени к тому или иному из животных или растений или предметов, связанных с той частью группы, к которой они принадле­ жат... Я спросил о причине этого. Мне ответили, что, будучи таким образом названы, они предупреждают спящих туземцев о приближе­ нии других животных»15.

Итак, есть сновидения, вызываемые как предзнаменования, поте­ рявшие со временем свое первоначальное значение мистических при­ чин и сохранившие лишь значение знака и предсказания. До того как

134

i i .i/ш просто просить у спонтанных или вызываемых сновидений открыть будущее, через них старались обеспечить себе защиту сил невидимого мира и успех в предприятиях. В настоящее время за тем nini манием, которое уделяют во многих обществах сновидениям как предзнаменованиям, продолжает жить более или менее сгладившееся воспоминание о том более глубоком мистическом значении, которое им приписывали первоначально.

Сновидение почти повсюду вначале было гидом, за которым все­ гда следовали, непогрешимым советчиком и часто даже, как в Новой Франции, —повелителем, приказы которого не оспаривались. Что же может быть более естественным, чем попытка заставить говорить кого советчика, посоветоваться с этим хозяином, спросить в труд­ ных обстоятельствах его мнение? Вот типичный пример этого в рас- I ка:*е миссионера Макдональда. «Вождь прощается. Мы убеждаем его отправить своего сына в школу, а он отвечает нам: «Я посмотрю об

•том сон». Он сообщает, что вожди Магололо очень часто руковод- ( твуются сновидениями. Мы обмениваемся несколькими замечания­ ми по этому поводу и, покидая его, делаем подарок, чтобы побудить его увидеть благоприятный сон»16.

Но ироническому тону миссионера чувствуется, что он принял снова вождя за неуклюжее оправдание. Поскольку у того не было п п какого желания отправлять своего сына в школу при миссии, а прямо заявить «нет» он не осмеливался, то кажется, будто он выпутымагтся из положения, обещая «увидеть об этом сон». Трудно сказать, пс присутствует ли в его ответе и в самом деле отчасти желание мы играть время. Однако столь же вероятно, что в этом ответе чисто­ сердечно выражен ход мыслей вождя. Если он уступит просьбе мисси­ онеров, если он доверит им своего ребенка, то он отважится на то, чего никогда не делал, он порвет с традицией, он, безусловно, прогнемит предков, а кто знает, каковы будут последствия их гнева? Прежде чем решиться на такое, он хочет, следовательно, побеседовать с ними и спросить их мнение; он узнает, согласны ли они или против того, чтобы его сын посещал школу белых.

Есть ли лучший способ, нежели сновидение, чтобы узнать их отно­ шение? Европеец сказал бы: «Я об этом подумаю». Вождь Магололо отвечает: «Я увижу об этом сон». Один размышляет о возможных следствиях своего решения. Другой советуется во сне с предками, которые, хотя и мертвые, составляют все еще часть социальной груп­ пы, держат в своих руках ее судьбу и неудовольствие которых нельзя навлечь ни в коем случае.

135

II

Сновидения, несмотря на то, что его домогаются и вызывают, может и не быть. В этом случае первобытный человек прибегнет к другим способам общения с силами невидимого мира. Самый простой и самый действенный из них —это прямой вопрос всякий раз, когда это возможно. Этот способ используют по отношению к мертвым, чьи связи с группой живых еще не до конца разорваны, и особенно по отношению к недавно умершим. Последние обычно находятся неда­ леко. Присутствие тела либо в хижине, либо поблизости, либо в своей еще совсем свежей могиле равнозначно самому присутствию умерше­ го. Следовательно, если живые заинтересованы от него что-нибудь узнать, то они его об этом спросят. Конечно, он больше не разговари­ вает, однако еще слышит, а способов получить его ответ имеется множество.

Спрашивать могут еще даже до того, как смерть, в нашем понима­ нии, станет окончательной, то есть в тот промежуток времени, когда «душа», обитающая в теле, уже его покинула, но умирающий еще не перестал дышать, а его сердце — биться. Для первобытных людей такой умирающий, как нам известно, уже мертв, и именно этим объяс­ няются столь частые поспешные погребения еще живых бедняг. «Ког­ да больной находится при смерти, собирается вся его семья, и в доме не разрешается разводить огонь из-за опасения напугать табаран (духа). Туземцы полагают, что больной является онги (то есть одер­ жим табараном), и задают ему вопросы самого разного характера. Голос умирающего передает ответы, однако говорит не он, а табаран. Его спрашивают: «Кто ты? Кто заколдовал тебя? Отвечай скорее или тебя сейчас сожгут»17. Это наблюдение неясно, однако из него следу­ ет, что семья умирающего (который, по ее мнению, уже умер) задает ему вопросы, на которые должен ответить табаран. В провинции Виктория в Австралии родственники наблюдают за ногами умираю­ щего: их движения указывают направление, откуда пришло преступ­ ление, а также служат проводником туда, где совершится месть18. Тем не менее присутствующие в это время обычно заняты исключительно теми обрядами, которые надо совершить в момент смерти. Чаще всего они испытывают сильнейшее чувство страха и ничего так не желают, как поскорее избавиться от присутствия покойника. Поэтому они ни в коем случае не осмеливаются его задерживать. Итак, они воздержи­ ваются задавать ему вопросы. Это будет сделано позже, когда пройдут первые, столь критические часы.

136

I* первобытных обществах, где смерть никогда или почти никогда не является «естественной», семье покойного нужно знать, кто явля­ ется ответственным за колдовство, жертвой которого он стал. Никто иг знает этого лучше и никто этого вернее не откроет, чем сама жертва. Задавая ему вопросы, живые достигают сразу двух целей. Они разоблачают колдуна, чья смертоносная деятельность является по­ стоянной угрозой для социальной группы, и одновременно они пока­ пывают только что умершему, что они не забыли свою обязанность отомстить за него. Таким образом, они предохраняют себя от гнева, который покойник обязательно дал бы им почувствовать, если бы счел, что им пренебрегли.

У нарриньери «в первую ночь после смерти человека его самый инизкий родственник спит, положив голову на труп с целью вызвать сновидение о том, кто же тот колдун, который вызвал эту смерть... На

( /I(‘дующий день несколько мужчин держат на плечах труп, помещен­ ный в нечто похожее на гроб, называемый нгаратта. Затем друзья покойного образуют вокруг них круг и произносят разные имена, чтобы увидеть, производят ли они какое-либо действие на труп. Под конец самый близкий родственник произносит имя человека, которо­ го он видел во сне: тогда, говорят они, труп сообщает тем, кто его держит, некий толчок, которому, как они утверждают, невозможно противостоять, и все они движутся к этому ближайшему родственни­ ку. Этот толчок — знак того, что произнесенное имя принадлежит именно тому, которого искали»19.

Те же вопросы, только еще более прямо, задают покойнику на 11овой Британии. «В ночь после смерти принято, чтобы близкие по­ койника собрались около его дома. «Доктор» (тена агагара) громким голосом зовет дух умершего и спрашивает у него имя заколдовавшего (Ч’о человека. Если ответа нет, тена агагара произносит имя человека, \\ отношении которого есть подозрения, а все вокруг внимательно прислушиваются. Если никакого ответа нет, произносится другое имя, и так продолжается до тех пор, пока наконец, в момент, когда названо определенное имя, внутри дома или из раковины, которую держит в руке тена агагара, не раздастся звук, похожий на то, как если бы ктонибудь стучал пальцем по дощечке или по циновке: это и есть ясное доказательство виновности названного»20.

Труп во время подготовки к похоронам может и сам по себе ука­ зать на виновника смерти. «Человек, зашивающий отверстия тела, чтобы их закрыть, подвергается опасности, если у него нет крепкой бечевки. Если ей случится разорваться, то это приписывают гневу

137

покойника, который, как считают, дает таким способом знать, что это тот самый человек, который его заколдовал... Если игла недостаточно заточена для того, чтобы легко войти в тело, то самое легкое шевеле­ ние трупа под давлением затупившейся иглы интерпретируется как самопроизвольный жест трупа, и считается, что он указывает на то, что тот, кто сейчас зашивает, и есть виновный»21.

«Диери получают указание о том месте, в котором живет причи­ нивший смерть тогда, когда труп помещают в яму: о нем говорит направление, в котором труп падает с рук двух мужчин, которые несут его над головой»22. В племени вурунджерри «когда нет гадателя, что­ бы сказать, кто убил покойного, принято, вырыв могилу, тщательно подмести дно и поискать на очищенной таким образом поверхности маленькое отверстие. Поместив в него тоненькую палочку, по прини­ маемому ею наклону узнавали то направление, в котором следовало искать виновного»23.

И в этом, и в предшествующем случае воспринятое указание —это, безусловно, ответ умершего на вопрос живых. Живые внимательно ожидают раскрывающий знак: его появление означает, что мертвый говорил. Точно так же обстоит дело и у индейцев, которых наблюдал Даусон. «Когда виновное племя не обнаруживается иным образом, вопрос решают после того, как труп помещен на дерево: внимательно следят за тем, в каком направлении двинется первый червь, упавший с тела и поползший по тщательно подметенной перед ним земле. Когда тело погребено, поверхность могилы подметают так, чтобы она стала совершенно ровной: тогда первый муравей, который проползет по могиле, покажет направление к тому племени, которое причинило смерть»24. Кто же этот муравей: сама ли это душа только что умершего или же он просто послан или направляется им? Трудно сказать, и видимо, эта трудность вызвана только непреодолимым затруднени­ ем, возникающим всякий раз, когда для выражения коллективных представлений первобытных людей употребляют слово «душа». Впро­ чем, что касается занимающего нас предмета, то нет необходимости выбирать между этими двумя предположениями. Достаточно того, что в сознании туземцев муравей выполняет ту же обязанность, что и червь. Последний же —и в этом не приходится сомневаться —тесно связан с телом, с которого он падает. Направление, в котором он ползет, отвечает на вопрос, поставленный живыми только что умер­ шему.

Иногда этот ответ ожидают в течение месяцев. «Тело переносят от стоянки к стоянке в течение долгого времени, которое может длиться

138