Государство

Высшей формой государственного устройства, известной в Месоамерике, была конфедерация городов-государств, причём чаще всего трёх. Уже Теотиуакан явно был городом-государством, судя по соседству пышных дворцов и жалких лачуг. Конфедерацию тольтеков составляла Тула (главный город), Куаучинанко, Куаунауак, Уастепек и Куауапан. Союзы трёх городов, контролирующих обширную территорию, мы находим и у тарасков, и у поздних майя (в эпоху тольтекских династий), и у ацтеков.

Ацтекское государство меньше всего напоминало то, что обычно называют империей, хотя это слово за ней и закрепилось. На желе это была весьма рыхлая конфедерация из 38 городов-государств, во главе которой стояла Тройственная Лига. Это был союз трёх городов-государств — ацтекского Теночтитлана, чичимекского Тескоко и тепанекского Тлакопана (Такубы)², заключённый в 1434 г. и основанный на распределении любой будущей военной добычи в пропорции 2:2:1. Сами ацтеки (как и римляне) считали своими только земли своего города-государства. Конфедерацией управлял высший совет из трёх «ораторов» — уэйтлатоани, то есть правителей каждого города: кулуа текутли — «правитель кулуа», то есть царь ацтеков, чичимека текутли — правитель Тескоко и тепанека текутли от Тлакопана. Впрочем, очень скоро Теночтитлан превратился в настоящую столицу, оттеснив союзников; те, однако, сохранили некоторую независимость, а в 1520 г., во время осады Теночтитлана, король Тескоко даже перешёл на сторону Кортеса.

Если Теночтитлан был политическим и военным центром государства, то Тескоко к концу XV века превратился в «мексиканский Париж» (М.Стингл), центр культуры и изящных искусств. Здесь находилась главная художественная школа, здесь жили крупнейшие философы и правоведы. По словам хрониста дона Фернандо де Альва Иштлилшочитля (1568-1628), потомка королей Тескоко, «этот город был центром всех наук, правил и обычаев, а тескокские правители гордились этим и считали себя законодателями Нового Света» (Галич 1990: 125). Что касается третьего члена Лиги — Тлакопана, то его роль к моменту Конкисты была совсем мала.

Верховным правителем фактически был правитель ацтеков, сохранивший титулы тлатоани («оратор») и тлакатекутли. Его власть была основана на военной силе, а также на мифе о предке ацтеков — боге войны Уицилопочтли. Правителя окружал целый двор из сановников, в основном военных. У ацтеков пост монарха формально был выборным, но кандидатами в наследники могли быть только братья умершего царя, а если братьев не было — то его племянники по мужской линии. Постепенно тлатоани превратился в настоящего обожествлённого монарха: подданные не имели права смотреть ему в лицо, в его присутствии могли находиться только босиком. Он считался воплощением бога и сам назначал жрецов, а верховный жрец был его наследником и главнокомандующим.

На втором месте после тлатоани стоял сиуакоатль («женщина-змея», хотя реально этот пост занимал мужчина). Это был настоящий вице-король, заменявший монарха во время его отсутствия и возглавлявший верховный суд. На этом посту особенно прославился Тлакаэлель, который был реальным главой администрации при трёх правителях, от Ицкоатля до Ашайякатля. Этот, по выражению М.Галича, «железный канцлер», умерший в начале XVI в., и был подлинным строителем государства ацтеков. Особую роль играли два великих жреца, которым подчинялся весь остальной клир; именно жречество при Моктесуме решало все государственные дела.

Как и во многих азиатских империях, местный аппарат власти был слаб. По сути, покорив какое-либо племя, ацтеки обычно сохраняли правившую им династию, так как не имели чиновников, которые могли бы её заменить. В провинции назначались лишь наместники императора (петакалькатль), контролировавшие местных князей, да периодически появлялись столичные сборщики налогов (кальпишки). Лишь в некоторых опорных пунктах стояли ацтекские гарнизоны. Власть ацтеков основывалась на режиме террора: бунтовщиков наказывали тем, что заставляли их отправлять тысячи людей в столицу для кровавых жертв. В этом ацтеки напоминают не столько римлян, сколько ассирийцев: они тоже не наводили в покорённых странах порядок (какой бы то ни было), а пользовались бунтами порабощённых народов ради грабежа. «Тяжкая дань моего владычества»³ и политика устрашения — вот и всё, к чему сводилось административное искусство ацтеков. К моменту прихода Кортеса разрыв между управляемыми и их правителями был катастрофическим, империя представляла собой котёл кипящей ненависти. Потому-то она и не сумела дать отпор действительно серьёзному врагу.

По словам польского писателя З.Косидовского, «Кортес сделал то, что никогда не смогли бы сделать сами покорённые индейские племена: объединил их. Во время блокады Теночтитлана он уже командовал 100-тысячной армией индейских воинов, которые жаждали отомстить своим угнетателям. Победа Кортеса явилась по существу победой индейцев над индейцами» (Косидовский 1968: 274).