Параграф 2. Казачество в первой революции. Генезис мировоззренческого конфликта

Бурные события революции 1905—1907гг. непосредственным образом затронули и, вовлеченное в них в той или иной степени, армейское, и станичное казачество. Непосредственно в период революции в сознании казачества весьма отчетливо обозначились две противоречивые тенденции.

С одной стороны, верность гражданскому и воинскому долгу, присяге. С другой, внутреннее чувство солидарности с основной массой народа, нежелание выполнять чуждые жандармско-полицейские функции и выработанное веками чувство вольности казачества. Но подавляющее большинство казаков, несмотря на внутренние переживания, выполняло приказы командования по борьбе с революционными выступлениями, выносило тяготы возложенных на них полицейских обязанностей.

В то же время революция повлияла на традиционные, устоявшиеся взгляды казачества, и даже на его общее мировоззрение, так как чувство вольности резонировало с чувством свободы, которое давала революция.

В сознании казаков, особенно тех, кто находился в армии, обозначился и постоянно усиливался мировоззренческий конфликт между чувствами гражданского и воинского долга и гражданского протеста. Проявлениями этого явились многочисленные случаи волнений и выступлений и армейского, и станичного казачества. Но эти проявления внутренне противоречивых процессов в рассматриваемый период находились еще в стадии созревания и конкретного оформления.

Известные события в столице империи 9 января 1905г. стали точкой отсчета первой русской революции, в бурные и трагические события которой были вовлечены практически все социальные слои российского общества, в том числе и казачество.

В общественном сознании укоренился взгляд на казачество этого исторического периода как на карательно-охранную силу. Он преобладал в подавляющем большинстве исторических работ советской историографии¹⁵⁵ [6, 84-100c.].

В современных публикациях также есть, например, следующие утверждения: «В начале революции казаки послушно выполняли роль прислужников полиции, бесчинствовали над безоружными гражданами, проявляли зверства в разгроме демонстрантов, в стрельбе по ним. Вполне заслуженно слова „казак“ и „казачья нагайка“ стали тогда символом палачества»¹⁵⁶ [7, 108c].

С другой стороны, некоторые исследователи при рассмотрении данного вопроса основное внимание уделяли революционным и антиправительственным выступлениям казаков, которые тоже были¹⁵⁷ [8].

Существует более сдержанный подход при характеристике поведения казачества в период революционных событий 1905–1907гг.¹⁵⁸ [9]. Данная проблема нуждается в дальнейшем всестороннем изучении и более объективном анализе.

После начала революции правительственные структуры для борьбы с различными революционными и стихийными выступлениями, кроме полиции и жандармерии, стали все чаще и чаще прибегать к использованию армейских подразделений. Причем активность и масштабы их привлечения по мере расширения революционного движения неуклонно возрастали. Коснулось это и казачьих частей.

Так, уже во время Кровавого воскресенья 9 января 1905г. в Петербурге против народного шествия было выставлено «19 пехотных полков, гвардейский экипаж, отдельный саперный батальон и 8,5 сотни Лейб-гвардии Атаманского и Лейб-гвардии Казачьего Его Величества полков»¹⁵⁹ [10, 147-149c.].

В начале революции для борьбы с беспорядками использовались находившиеся в армии на действительной военной службе полки 1-й очереди всех казачьих войск империи и часть полков 2-й очереди Стародубского войска, то уже 22 февраля 1905г. была проведена первая частичная мобилизация второочередных казачьих полков, по которой на «внутреннюю службу» направлялось 16 полков. В июне - июле дополнительно мобилизуется 9 второочередных казачьих полков, а в августе еще три казачьих полка второй очереди.

Осенью 1905г. в правительственных кругах встал вопрос о гораздо более масштабном и активном использовании казачьих частей и подразделений для борьбы с различными антиправительственными выступлениями. Первого ноября последовало «Высочайшее повеление» о мобилизации 12 третьеочередных льготных сотен Оренбургского, 24 второочередных и третьеочередных сотен Донского и 12 льготных конных сотен Кубанского казачьих войск¹⁶⁰ [11, 8c]. По другим данным, в это время было мобилизовано 18 сотен третьей очереди Стародубского, 24 сотни второй очереди Донского и 6 пластунских батальонов Кубанского казачьих войск¹⁶¹ [12, 108c].

Масштабы привлечения для этих целей казачьих частей существенно увеличивались, и уже 26 ноября 1905 года всем казачьим войскам страны официально объявляется особая «Высочайшая» благодарность «за их самоотверженную, неутомимую и верную службу Царю и Родине» как на фронтах войны, так и при поддержании порядка внутри империи¹⁶² [13, 9c]. [14, 37c].

В период революции казачьи части и подразделения привлекались, как и все другие армейские формирования, для выполнения самых разных заданий – от разгонов митингов и демонстраций, борьбы с забастовщиками и стихийными выступлениями крестьян до охраны важных объектов, отдельных помещичьих имений, для усиления полиции, патрулирования и поддержания порядка в городах. Казаки, как правило, выполняли все приказы командования.

Отношение казачества к армейской службе было серьезным и ответственным. Служба рассматривалась казачеством как одна из форм выполнения государственных обязанностей. Незыблемыми представлялись казакам и все основы существовавшего политического строя, государственного устройства и социальной структуры общетва¹⁶³ [15,53-54c]. [18, 37c]. [19, 341c]. Они защищали их. Таких примеров в истотической литературе о казачестве много.

Казачьи части, как правило, справлялись с возлагаемыми на них обязанностями. Со своей стороны, правительство, заинтересованное в дальнейшем привлечении казачьих подразделений для выполнения полицейских функций, предпринимало вполне конкретные действия, направленные на предоставление различных, в частности финансовых компенсаций. 6 февраля 1907г. Главное Управление казачьих войск направило ходатайство в Совет Министров об отпуске 7,5 млн. руб. на экономическое поддержание хозяйств мобилизованных казаков¹⁶⁴ [23, 106-107c]. И уже 17 февраля того же года по указанию Николая II Государственный Совет принял постановление о выделении на эти цели 5,2 млн руб.¹⁶⁵ [24, 38c]. Из этих средств каждый мобилизованный на «внутреннюю службу» казак получал специальное пособие в размере 207 рублей¹⁶⁶ [25, 65c]. Немалая сумма для рядовых казаков.

Конные подразделения являлись наиболее мобильными, их можно было быстро направить в любые отдаленные районы, города или села, охваченные волнениями. На разгон демонстраций казаки направлялись, как правило, без огнестрельного оружия, они могли использовать лишь нагайки. Нагайка полагалась каждому казаку как обязательный компонент его экипировки и предназначалась для подстегивания коня, поскольку в силу сложившихся традиций казаки, в отличие от всех других кавалеристов, не имели шпор¹⁶⁷ [27, 6-7c].

Историк Г.З. Миронов подчеркивал, что всадник, сидевший на высоте двойного человеческого роста, уже выглядел очень внушительно. Эффективность действий кавалеристов, по его мнению, была таковой, что иногда даже толпу в пять тысяч человек рассеивали взвод полицейских, полувзвод конных жандармов и взвод казаков, то есть всего 70—100 человек¹⁶⁸ [28, 422c].

Таким образом, казачьи части, как и все остальные армейские подразделения, участвовали в подавление различных революционных выступлений. [29]. Доля казаков в общем количестве войск, брошенных правительством на подавление восставших, не была преобладающей¹⁶⁹.

С течением времени и в казачестве стало назревать недовольство возложенными на казаков жандармско-полицейскими обязанностями. В некоторых случаях дело доходило до открытого неповиновения. Это стало характерным не только для армейского казачества, но и для станичного. Например, на Дону уже в самом начале мобилизации казаков второй и третьей очередей в целом ряде станиц они не являлись на мобилизационные пункты, заявляя, что «не хотят защищать помещиков»¹⁷⁰ [30, 86c].

Отдельные представители казачьей интеллигенции пытались найти более объективный ответ. Общественный резонанс получили статьи в газете «Русское слово» и других изданиях походного атамана Войска Донского П.Х. Попова, ставшего впоследствии общественно-политическим и военным деятелем¹⁷¹. Он служил штабс-офицером для поручений в штабе Московского военного округа и располагал достаточными данными. Как отмечали позже современники, П.Х. Попов «с цифрами в руках доказывал необоснованность обвинений» казаков и выступал решительно против негативных обобщений в адрес казачества. Однако, хорошо зная казачью историю и имея опыт сотрудничества с такими печатными органами, как «Донская старина», «Донские областные ведомости», «Донской край», он зачастую заканчивал свои статьи историческими справками об участии казаков в строительстве государства, утверждая, что «это их участие не только давало им право, но и налагало обязанность бороться с анархией и поддерживать порядок в стране».

В типографиях Брянщины печатались газеты, издаваемые на Дону.

На Брянщине уже в самом начале мобилизации казаков второй и третьей очередей они в ряде районов не являлись на мобилизационные пункты, заявляя при этом, что «не хотят защищать помещиков».

Подобные положения присутствовали и в «наказах» и «приговорах» многих станичных обществ, направленных во II Государственную думу уже в 1907 году. При этом, правда, общее количество обращений казачества к депутатам 2-й Думы было значительно меньше, чем к депутатам 1-й Думы.

Характерно, что ряд депутатов от казачества (10 донцов и 7 кубанцев), объединившихся во 2-й Думе в так называемую «Казачью группу», свое основное внимание сосредоточили на попытках постановки и разрешения внутренних казачьих проблем, имевших, по их мнению, первостепенное значение. Это были вопросы аграрной политики и внутреннего войскового управления. Депутатами был разработан проект переустройства войскового управления, предусматривавший значительное увеличение прав и функций местного казачьего самоуправления¹⁷² [150]. Но для подавляющего большинства казаков к этому времени становится очевидным, что, несмотря на направленные в Думу просьбы, ее депутаты не в состоянии решить практически ни один из казачьих запросов.

К осени 1905 года нарастающее недовольство казаков многих частей и подразделений, участвовавших в различных усмирениях, приводит к нарушению воинской дисциплины, отказам от выполнения приказов, связанных с выполнением полицейских функций, начинаются серьезные брожения и даже открытые выступления.

Всего же, по данным В.А. Петрова, только в октябре—декабре 1905 года из всех происшедших в армии в этом году 195 выступлений 17 случилось в казачьих частях ¹⁷³[31, 48c]. А из 48 вооруженных выступлений, имевших место в армии, 7 произошли в казачьих подразделениях¹⁷⁴ [32, 382].

В Государственной думе группой депутатов был сделан специальный запрос, в котором говорилось о незаконности мобилизации казачьих частей и подразделений льготных очередей для привлечения их к внутренней полицейской службе. При его рассмотрении на заседании Думы 13 июня 1906 года выступило 13 депутатов, большинство из которых возмущалось направлением казаков на ликвидацию массовых выступлений, что, по их мнению, делало последних ненавистными для народа¹⁷⁵ [34]. По итогам слушаний Дума приняла решение образовать специальную комиссию для рассмотрения данного вопроса, в состав которой вошли 33 депутата¹⁷⁶ [35, 54c].

Различные оппозиционные политические партии и организации предпринимали попытки ведения среди казачества антиправительственной агитации и пропаганды¹⁷⁷ [36, 114-130c]. [37, 305,312,369,371c].

Не ослабевали требования станичного казачества об освобождении казачьих частей и подразделений от выполнения полицейских функций. Настоятельные просьбы по исполнению этих требований содержались в многочисленных «приговорах» и «наказах» станичных обществ, многие из которых направлялись в адрес Государственной думы¹⁷⁸ [38, 13c].

Однако относительно общего количества выступления и проявлений недовольства станичного и армейского казачества в целом по казачьим войскам России существуют различные точки зрения, а приводимые конкретные данные являются далеко не полными¹⁷⁹ [39, 181c].