41. Сознание и язык. Лингвистический поворот в философии: концепции м.Хайдеггера и л.Витгенштейна.

Самое расхожее понимание языка в настоящее время — знаковая система, при помощи которой передается информация. При таком понимании языку отводится служебная функция обозначения мыслей сознания (которые, в свою очередь, обычно интерпретируются как отражения предметов внешнего мира). Между тем исследования психологов показали, что слово изначально воспринимается ребенком вначале неотделимое от вещи, а не как знак, «просто слово». Язык активно участвует в формировании мира, а не просто фиксирует независимое от него сущее. Исторически языки раньше и полнее фиксировали предметное содержание мира, а не характеристики субъекта, Я.

С начала XX в. философия рассматривает язык в качестве самостоятельного и главного предмета исследования, происходит т.н. лингвистический поворот. Так Хайдеггер считал язык онтологической структурой, по отношению к которой язык как предмет филологии — результат абстракции. Для Хайдеггера «язык — дом бытия». Изначальным способом освоения мира является языковое освоение. Вместо традиционной интерпретации языка по принципу «мы говорим то, что видим» Хайдеггер предлагает «мы видим то, что говорят другие». Т.е. 1) язык первичен по отношению к индивидуальному сознанию; 2)мы парадоксальным образом в первую очередь видим бытие как слово. В связи с этим примечательно высказывание Хайдеггера по поводу заключительной строки стихотворения « Слово» Стефана Георге («Не быть вещам, где слова нет») о том, что слово – «не просто средство для изображения предлежащей данности. Наоборот, само слово - даритель присутствования, то есть бытия, в котором нечто является как существующее». Поскольку слово открывает бытие, то для Хайдеггера преимущество в этом смысле имел язык поэзии (как наиболее богатый). Для ученика Хайдеггера — Гадамера «бытие, которое может быть понято, есть язык».

Поздний Витгенштейн (1889-1951) понимает язык как живое явление, бытующее лишь в действии, практике коммуникации. Витгенштейн отказывается от противопоставления слова и внеязыкового референта, знака и значения: значение знака толкуется как способ его употребления. Слово не имеет раз и навсегда данного значения. Поскольку язык — это сама наша жизнь, в ней одно и то же слово может обладать многими сотнями значений.

Язык состоит из многих слов, а у слов много значений, но нельзя представлять язык как хаос. При характеристике спорных, равно как и не спорных, вопросов имеет смысл использовать слова,. Одним словом суть дела не исчерпать. Значение слова во многом становится понятным в рамках группы слов, обладающих «семейным сходством», похожих друг на друга: «…Имя «Моисей» можно определять с помощью разных описаний. Например, таких: «человек, проведший израильтян через пустыню»; «человек, живший в таком—то месте и называвшийся тогда Моисеем», «человек, который в младенческом возрасте был вытащен из Нила дочерью фараона» и т.д.».

Рассмотрим семейное сходство слов, поясняющих и проясняющих слово «любовь». Любовь сродни благосклонности, преклонению, привязанности, сердечному чувству, симпатии, внутреннему влечению, страстности, эротике, сексуальности, сексу, половому влечению, верности, пламенности, сердечности, уважению, жертвенности, любовному огню, доказательству любви, душевности, нежности, восхищению, влюбленности, страданию, супружескому чувству, отцовскому чувству, материнскому чувству, заинтересованности и т.д.

Одно из важнейших понятий у Витгенштейна — языковая игра. В основу понятия языковой игры положена аналогия поведения людей в играх (карты, шахматы, футбол и другие) и в разных видах жизненной практики. Языковая игра — это определенная модель коммуникации или конституция текста, в которой слова употребляются в строго определенном смысле, что позволяет строить непротиворечивый контекст. Языковая игра дает возможность произвольно, но строго описать факт, явление, построить модель поведения человека или группы, задать самим построением текста способ его прочтения. «Языковая игра» — единство языка и действия, с которым он переплетен.