Этничность современного белоруса: чересполосица версий

Проблема субстрата. Долгие столетия считалось, что начало этничности (тогда она называлась "народным духом" или "душой народа") исходит из некогда существовавшей кровно-родственной связи. Что может быть проще: один этнос – одна кровь. И что может быть ошибочнее?

Впрочем, ныне этот тезис осовременился, и своеобразие этноса, его отличительность нередко обосновывается различием субстратов и / или геномов. Чаще всего эта идея используется для разграничения белорусов и русских, из специальных исследований перейдя в интернет. Хотя подобные убеждения высказываются не столь уж большим количеством блоггеров (17 авторов), но небольшая численность компенсируется их чрезвычайной активностью. В этом контексте чаще поднимается вопрос о "кровном" различии русских и белорусов (балто-славян). Однако даже в постах "интернет-примордиалистов" (напомню: примордиализм – это идея "крови" и "почвы", которые якобы создают основу для различия народов) единство происхождения белорусов не понимается как основной фактор этничности: "… калі, напрыклад, чалавека ў сталым ўзросьце вярнулі на родную зямлю, растумачылі яму, скуль ён паходзіць на самой справе, то я ўпэўнены што ён адчуе сваю сувязь з продкамі, роднай зямлёй і г.д. <…> Я зараз не вяду гаворку пра чыстакроўных беларусаў. Хопіць беларускае сьвядомасьці і хаця б на чвэрць беларускага паходжаньня" [35].

В целом в интернете (как, впрочем, и в науке) тезис об "общей крови" все чаще подвергается сомнению. Более значимым основанием своеобразия представляется этничность – причем, не как врожденная, а как избранная человеком форма принадлежность к народу. С этой точки зрения наиболее распространенные возражения тезису об общей "крови" таковы: "Вось у мяне, сыходзячы з маіх каранёў, былі магчымасьці стаць беларусам, альбо рускім альбо палякам. Ва ўсіх выпадках я бы мог сказаць, што ў мяне ёсьць n-скія продкі... Пад уплывам бацькоў і асяродку ў якім я ўзгадваўся я стаўся беларусам" [там же]; "Ныне в националистической среде модно говорить о кровном единстве белорусов. Ей богу смешно. <…> сегодняшние запад Витебской и Гродненская области населяют как раз балто-русы: светловолосость и есть первый признак их тесных кровных связей с балтами. <…>. А возьмите палешуков – их типаж всегда темноволос. Или взять моих любимих могилевчан – нельзя их назвать ни палешуками, ни балто-русами. В сотый раз убеждаюсь что единство народа делается не на единстве крови, а на единстве самосознания" [50]. Итак, мнения разошлись: часть блоггеров считает чрезвычайно значимыми различия субстрата, часть – игнорирует их. Это расхождение развивается дальше и глубже, и на его основе возникают версии белорусской этничности.

На сегодняшний день основных версий этничности в интернете насчитывается семь.

А) Археологическая версия этничности. Ее сторонники настаивают на значимости общего происхождения белорусов и на генетическом отличии белорусов от этносов-контактеров: распространенным критерием различия белорусов и русских признается отсутствие в белорусском субстрате тюркского и / или фино-угорского элемента, а в русском – балтского. Сторонники этой версии забывают о специфике исторического пути, который может связывать народы, возникшие на основе разных субстратов (большинство латиноамериканских этносов), и разделять односубстратные (бельгийцы и голландцы). Для этого типа этничности характерна направленность в древность и изыскания белорусской уникальности в языке, археологии, естественной антропологии и т.д.

Б) Почвенническая версия. Она основывается на идее особых устоев белорусов, образа жизни, дохристианских верований, обычаев, фольклора и т.д. Основным фактором отличия белорусов от народов-контактеров (русских, поляков, украинцев, литовцев) считается язык. Для сторонников этой версии значимую роль также играет язычество как "уникальная вера" белорусов, сближающая их с природой и космосом.

В) Народно-демократическая версия связана с деятельностью гуманитарной интеллигенции на рубеже XIX-ХХ вв. ("Наша ніва", Я.Купала, Я.Колас, А.Гарун и др.) и содержит мощный социальный заряд: "В современных белорусах течет кровь натерпевшегося крестьянства, а не великолитовской шляхты" [145]; "сучасны беларускі этнас у зусім невялікай ступені паходзіць ад волатаў-ліцвінаў. усе ж такі ен фармаваўся цягам 19-га стагоддзя пераважна вясковым насельніцтвам" [17], "Хто быў народам беларускім у 19 стагоддзі? Маецца на ўвазе не паходжанне і месца нараджэнне. Адказ даволі просты: сяляне і частка збяднелай шляхты" [93]. Впрочем, сегодня в чистом виде народно-демократическая версия почти не встречается: она сливается с советской или с национально-гражданской, о которых далее.

Г) Аристократическая (литвинская) версия. Она связана с пониманием шляхты как цвета нации, с идеями "вольнасці" и национальной гордости, основанием для которых признается период ВКЛ (Статуты ВКЛ, Магдебургское право, развитие городской культуры и т.д.). Ее сторонники настаивают на многовековых корнях белорусской элитарной культуры (Ф.Скорина, С.Будны, В.Тяпинский, Сапеги, Радзивилы и т.д.) и на том, что от самого своего возникновения она развивалась в русле европейской культуры. Будущее представляется итогом именно этой тенденции развития Беларуси, в свете чего ряд страниц прошлого (период Киевской Руси, советский период) отбрасывается за ненадобностью. Иногда сторонники этой версии разделяют население современной Беларуси на "литвинов" как интеллектуального цвета нации и "тутэйшых" (или даже "белорусов") как несознательной массы: "адмяжоўвацца трэба ад ідэі беларушчыны і замяняць яе сваёй літвінскай ідэяй" [10]. В интернете имеются не только блоги, но и сайты, провозглашающие такое разделение в своих манифестах, например, http://litvania.org/: "Литвинами становятся люди, которые чувствуют, что та нация, к которой они себя причисляли ранее, не даёт им ожидаемого культурного, ментального и национального наполнения. Некоторые белорусы, осознающими себя в историческом контексте литвинами, часто именуются белорусами-литвинами, это промежуточный этап перехода белорусов в нацию литвинов… Различия между литвинами и белорусами заключаются в широте и направленности культурного, исторического и ментального контекста". Наиболее распространенное возражение этой версии таково: "эти "сапраўдныя" белорусы хотят переделать "несапраўдных" через возрождение некоего средневекового сословия, белорусской шляхты. А как будете определять кто шляхта, а кто нет? По документам? По мове? А может быть по черепам?" [145].

Д) "Кривичская" версия более разнородна, чем предшествующие. Главная ее идея – древность, выраженная в индоевропейском происхождении кривичей. Она связывается то с ролью Полоцкого княжества в культуре славян, то с "литвинством"; понимается то как региональная идентичность, то как кровнородственная характеристика. Возражения ей преимущественно связаны с наличием других племен в белорусском субстрате: "любяць жа людзі фэнтазі, памроіць пра нешта амаль нерэальнае... Але ж, ну балцкі субстрат у беларусаў, ок, файна. Чым горшы варыянт "беларус-балт"? І чаму менавіта "крывіч", дрыгавічы не горшыя... Так, калі падсумаваць усе прачытаныя са школы гістарычныя (і калягістарычныя) кнігі, у галаве складваецца такая нацыянальнасць – беларус-ліцьвін-крывіч/дрыгавіч-балт". Можа так і запісацца пры наступным перапісе..." [103]. В крайнем варианте идея предпочтительности кривичской идентичности пародируется: "предлагаю создать язык дрыгавічоў, дрыгавицкую википедию и Народны Фронт Дрыгавічоў, который будет бороться против белорусской оккупации Дрыгавиччыны (которую проклятые оккупанты называют «Гомельская вобласьць») " [71]. Словом, ныне (в отличие от ранних 90-х гг. ХХ в.) кривичская версия представляется, скорее, эмблематико-символической, чем претендующей на реальное воплощение. Скорее, ее главная цель – настоять на исторической самобытности народа.

Е) Советская версия связана с народно-демократической и оппозиционна аристократической. Сразу замечу: ее сторонники немногочисленны. Число ностальгирующих по годам СССР в интернете невелико, и даже для них "советское" не понимается как идеал: скорее, оно служит точкой противопоставления, с одной стороны, для нынешней (цитирую одного из блоггеров) "совсем не советской" России, а с другой – абсолютизированному "литвинству". Приверженцы этой версии считают, что основы белорусской государственности и профессиональной культуры были заложены в советский период: "Сцвярджаць, што дэмакратыі пры Ягайло было больш, чым у машэраўскай Беларусі можа толькі клінічны прыхільнік БЧБ. Пачытайце УВАЖЛІВА пра правы простых беларусаў у ВКЛ і пра іх "шчаслівае" жыццё у тые часы" [134]; "Отличие нынешних белорусов от остальных восточноевропейцев, по-моему, в том, что мы стали в массе своей более советскими людьми, чем украинцы и даже русские, не говоря уже о прибалтах <…>. Т.е. советские инстинкты и привычки, хотим мы этого или нет, многие в народе останутся, а вот ассоциация их с Россией уйдет. Потому что Россия уже совсем не советская" [52].

Рисунки:

Машеров – Запрудник, с. 126.

Первый белорусский космонавт П. Климук с матерью – Запрудник, с. 126.

Основной "точкой отсчета" для этого типа идентичности признается время Великой Отечественной войны. Одной из характеристик этой версии является установка на контакты со странами бывшего СССР (впрочем, нередко исключая из них современную Россию, как государство беспредела и беспорядка: "там на ўсходзе ўжо даўна зусім іншая краіна, у чымсьці куды больш капіталістычная, жорсткая і несавецкая, чым Беларусь. Калі б не было гэтай дзіўнай ілюзіі, за незалежнасць Беларусі бы было можна не баяцца. Нават прасавецкія беларусы (тыя, хто не сляпыя), думаю, не хочуць да пуцінскай Расеі" [79]). Впрочем нынешние сторонники советской версии вовсе не призывают к созданию нового варианта СССР. Нередко они скептично настроены и по отношению к Союзу Беларуси и России. Скорее, они противостоят вычеркиванию периода СССР из истории Беларуси или окрашиванию этого времени сплошь черной краской.

Ж) Нацио-гражданская ( или национально-гражданская) версия базируется на идее не только "внешнего" (государственного), но и "внутреннего" (личностного) суверенитета: "Свой мир, своя жизнь, своя судьба. Остальной мир пока не очень хорошо сознает это. В Москве принято считать Беларусь чем-то вроде "бесплатного приложения" к России. В Европе –"неправильной", "больной" страной, которую нужно срочно переделать на общелиберальный центральноевропейский лад. Действительность, как и всегда, сложнее. В этом остальному миру еще придется убедиться. И смириться с этим" [56].

Эта версия этничности настаивает на включении в белорусскую нацию представителей всех этнических групп (не только этнических белорусов, но и так называемых "меньшинств"), а также на том, что культурные достижения, созданные на территории Беларуси, должны считаться белорусскими вне зависимости от этнической принадлежности и (часто) языка авторов. Ее приверженцы не разделяют идеи "плохих" и "хороших", "вымышленных" или "реальных" периодов в развитии Беларуси. Они не центрируется на неком существовавшем в прошлом "золотом веке": скорее, исходят из принципа: "что ни век, то век железный" (А. Кушнер). Тем не менее, в каждом из периодов истории Беларуси они находят не только негатив, но позитивное зерно. Представители этой версии не задаются вопросами "генетического отличия" белорусов от иных народов Республики Беларусь и ближнего зарубежья. Сознавая значимость религиозного компонента этничности, они настаивают на равенстве конфессий. Свою задачу они понимают как построение национально-культурного проекта на основе идей гражданского общества и полиэтнического государства: "Нация, как носитель гражданственности, не может быть разделена на слои с разным доступом к правам/обязанностям по форме ушей и акценту, бо это обескровливает государство, ослабляет его <…> Национализм, как понимаете его вы, возможен как способ существования государства моноэтнического. Янский, жесткий, путь развития, часто направленный на внешнюю экспансию. Да ради бога, если у вас есть для этого ресурсы. Только их у вас нет. А поэтому, – на острова, к пингвинам, с таким размахом. Остаётся иньский, накопительский путь развития, когда всё в сфере идей, науки и культуры, что имеет отношение к Беларуси, хоть каким боком, признаётся за своё, вызывает гордость и приобщение к общенациональному богатству" [135]; "Беларусы, у дадзеным кантэксьце, УСЕ жыхары Беларусі, краіны, у якой яны жывуць, працуюць і плоцяць падаткі, служаць у войску, спажываюць nolens volens культурныя, інфармацыйныя й прапагандысцкія прадукты... ў дадзеным кантэксьце ані рэальнае, ані вымысьленае расавае паходжаньне ня мае значэньня. <…> сярод маіх знаёмых багата беларускіх патрыётаў, рупліўцаў беларушчыны, расейскага, габрэйскага, украінскага, татарскага, польскага паходжаньня. Цяпер сярод сьвядомых беларусаў ёсьць і мулаты" [34]; "Самоназвание нации должно быть БЕЛОРУСЫ. Хотя бы потому, что оно таково сейчас и нельзя ломать национальную самоидентификацию через колено. Она этого может и не вынести. Причем литвинству и кривичской идее это не противоречит. Например, современный француз вполне может считать галлом или франком, бургундцем или нормандцем. Да хоть немцем, особенно если живет где-нибудь в Эльзасе. Но в первую очередь – он француз, он чувствует себя причастным к великой французской истории и культуре. Таким, я считаю, должен быть и белорусский национализм. В первую очередь, житель страны должен быть белорусом, а уже потом – литвином, кривичом, полешуком... хоть хоббитом. Я сам буду называть себя белорусом, хотя по крови – минимум на 97% русский. Потому что я ощущаю себя частью этой страны, этого народа" [7]. В последнем посте несколько изумляет процентная точность, но в целом его содержание вполне соответствует современному пониманию гражданской нации.

В русле каждой из версий развивается собственная система координат (идеалы "элитарности" и "шляхетства", присуще аристократической версии; "великая держава", "равенство" и "дружба народов" как ценности апологетов советской версии; "кровь", "почва" и мудрость предков в почвеннической и археологической версиях; идеи мультикультурности и полиэтнического государства, присущие национально-гражданской версии и т.д.)

Разумеется, эти версии, как и всякие попытки обобщения, упрощены, даже огрублены, хотя бы потому, что часть блоггеров одновременно исповедует несколько версий (археологическую, почвенническую и литвинсткую; народно-демократическую и советскую; народно-демократическую и нацио-гражданскую и т.д.). Но заметим: именно последняя включает маркеры этничности, присущие почти всем остальным: этногенетический миф, фольклор и обычаи как мерила идентификации (версии Б, В, Г, Д); роль интеллигенции и демократические идеалы (В); представление о достижениях и победах (В, Г, Е); ценности независимости и самобытности, присущие практически всем версиям (за исключением "советской" в ее крайнем – и редком в блогосфере – варианте).

"Белорус" или "беларус": к вопросу об одной букве. Какими же визуальными средствами можно маркировать независимость и самобытность? Как отличить современных белорусов от покорного "больного белоруса" с колтуном в волосах и от советского белоруса, уже давно ставшего жупелом для постсоветских республик? Ряд блоггеров предлагает компромисс – изменение одной буквы: "беларус" вместо "белорус" не только в белорусском, но и в русском правописании: "Оспорить написание слова "БелАрусь" никто уже не в силах, так как оно – единственное существующее официальное название нашего государства. Что совершенно верно, ибо страна должна иметь международное самоназвание СО СВОЕГО НАЦИОНАЛЬНОГО ЯЗЫКА, а не с языка соседей <…>, потому всё-таки правильно писать и говорить: БЕЛАРУС, БЕЛАРУСКИЙ" [121].

Помимо "языковой логики" включается и упомянутый мотив дифференциации: внутри единой нации есть "белорусы" и "беларусы" – идеальная нация: "беларусом становятся не только по праву рождения и крови, но и по образу жизни, личному вкладу в беларуское дело. Беларус живёт так, как должно жить беларусу, ощущает свою ответственность перед Родиной и народом Беларуси, борется за социальную справедливость и национальные интересы своего народа, защищает беларускую культуру, историю, беларуские святыни. Беларусы – это нация героев…" [18]. (Вскользь: обратим внимание, что в литвинской версии нация героев – не белорусы, а литвины). Можно ли изменить менталитет народа одной буквой? Разумеется, нет. Но вопрос "одной буквы" вовсе не так уж прост. Под ним скрываются самые разные содержания, важные для понимания трансформаций менталитета и самосознания. Что же это за содержания?

Во-первых, это попытка дифференцироваться от имени, данного "извне" и "сверху". Во-вторых, речь ведется уже не об этносе, а о нации, т.е. о политической целостности (этноним заменяется политонимом, произведенным от названия государства). И наконец, то, что представляется еще более интересным и более значимым симптомом… Известно, что народы, использующие тот же язык, на котором говорят более сильные или более древние народы (например, австрийцы по отношению к немцам, американцы по отношению к англичанам), маркируют свою отличительность с помощью графики, фразеологии, произношения и т.д. Так что одна буква – это немало.

Вспомним, какое недоумение первоначально вызывало требование, исходящее от украинцев: говорить не "на Украину", а "в Украину". Действительно, в русской речи это звучит не просто странно, но и не вполне грамотно. Но насколько приемлемо говорить о другой стране – "поедем на Украину"? Особенно если припомнить, что значило это название в Российской империи: "Украина" – территория, находящаяся "у края" России, российская окраина. И вот прошло несколько лет, и поначалу коробившее слух "поедем в Украину" прижилось. Конструкция, аналогичная конструкциям "поедем в Польшу" или "в Испанию" или "в Китай", свидетельствует о том, что предстоит путешествие не на периферию бывшего СССР, а в другую страну. Политкорректность, замещающая правильную грамматику? Разумеется, политкорректность. И хотя над политкорректностью в интеллектуальных кругах принято посмеиваться, никто еще не доказал, что корректность, хотя бы и "полит", лучше хамства, в том числе и "политхамства".

Одна буква в слове "Таллинн", две в слове "Алматы"… В свете этого слово "беларус" играет совсем иными гранями…

Правда, возникает другой вопрос, относящийся уже далеко не только к смене этой красноречивой буквы. Ее и впрямь можно заменить, если на то будет воля белорусов. Вопрос шире: почему мы так жаждем отмежеваться от крепостного крестьянина – того, которому сочувствовал Некрасов и о котором писал Купала? Ведь это прадед и прапрадед большинства наших современников и земляков. Под личиной кажущейся покорности он нес незаурядные качества: работоспособность, жизнестойкость, мудрость, самоиронию и мужество. И дальше… Стоит ли вместе с водой выплескивать ребенка – вместе с почившим в Бозе СССР выбрасывать из истории вклад тех, кому довелось родиться на несколько поколений раньше нас? Они приходится нам "дедами". Да, известно, что конструирование одной преемственности, одной идентичности (литвины, кривичи, нация героев-беларусов) затмевает другую – более ближнюю по времени. Это и понятно: она нам знакома и потому мы точно знаем, что не идеальна. Но возможна ли идеальная общность? Существуют ли "нации героев" и "нации рабов" (эдак можно договориться и о расах героев и расах рабов, впрочем такое уже было)?

Самое трудное – ценить свой народ со всеми его "но". Не вычеркивая ни одного периода из его истории. И независимо от того, как он называется – белорусы или беларусы.

Современная этничность – результат или процесс? Было бы наивным считать, что этничность в современном обществе может ограничиваться какой-то одной, даже наиболее объемной версией. Нынешняя этничность – это разнополярная характеристика: да ведь и общество ныне разнополярно. Как и социум, этничность ныне существует в промежутке между разными веяниями, противопоставленными полюсами, разнонаправленными потоками информации, по преимуществу исходящими от масс-медиа: потому ее можно назвать медиа-этничностью. Разумеется, от медиа-этничности трудно ожидать стабильности. Что ж, такова цена возможности выбора. Впрочем, и сам человек становится величиной все более непостоянной: переходя из одной субкультуры в другую, в течение жизни он принимает множество самоидентификаций, и этническая – лишь одна из них. Она вырывается на первый план в ситуациях, угрожающих этносу или унижающих его, но в повседневности (а именно в ней по преимуществу и проходит жизнь человека) ее жгучий, "мобилизованный" характер утрачивается. Впрочем, это верно не только для нашего времени: недаром существует авторитетная теория "пульсирующей" – то нарастающей, то уходящей в "подполье" этничности. Что характерно именно для нашего времени – так это то, что этничность выступает не как результат, а как процесс. Она конструируется "на лету", сосредоточивается не в самих версиях, а в пространстве между ними. Словом, современная этничность – это постоянное соперничество и противоборство версий, и победа какой-то из них – временна и неполна, нравится нам это или нет…

Кто мы – литвины или белорусы? Наиболее жаркий спор между сторонниками разных версий этничности разгорается не в пространстве между "аристократами" и "демократами" и даже не между "просоветскими" и "антисоветскими" пользователями. Он ведется между "литвинами" и "белорусами". Сразу же оговорюсь: речь вовсе не обо всех, кто называет себя "литвинами" или "потомками литвинов". Эти имена скрывают людей с разными идеалами, целями и амбициями. Общее в них лишь то, что "золотым веком" они считают период ВКЛ, а под термином "литвины" подразумевают, в первую очередь, прозападную и элитарную тенденции развития современной Беларуси.

Почему часть "литвинских блоггеров" противопоставляет себя "белорусам"? Какие претензии предъявляются и к самому слову, и к его содержанию?

Во-первых, это фонетическая связь со словом "Русь" (корень "рус"). Кстати, по этой же причине слову "белорус" иногда предпочитается прозвище "бульбаш", причем со знаком "плюс": так, в дискуссии о том, насколько этично называть водку этой "кличкой", читаем: "Если честно, мне "бульбаш" тоже никогда оскорбительным не казалось. Наоборот, как-то звучит даже получше, чем "белорус", подчеркивает нашу какую-то отличительность (хотя бы с точки зрения любви к картошке). Вот "белорус" гораздо больше напоминает, что это какой-то подвид "русского" [136].

Во-вторых, слово "белорус" часто связывается с советской эпохой – в частности, с названием "Белорусская СССР". Именно поэтому ряд блоггеров предпочитает называть себя не "белорусами", а "беларусами": по их представлениям, это фиксирует их принадлежность не к СССР, а к Республике Беларусь.

И наконец, в-третьих, термин "белорус" ассоциируется с крестьянской культурой, персонифицированной в купаловском "дурном мужыке": "я схільны згаджацца з тым, што назва "беларусы" была штучна навязана ліцьвінам ў ХІХ стагодзьдзі, каб з дапамогаю замены мэнтальнасьці, з дапамогаю замяшчэньня шляхецкага сьветапогляду сялянскім пазбавіць наш народ волі да барацьбы за сваю свабоду і незалежнасьць" [98].

Итак, точка накала – противоборство между пассивным бывшим селянином, довольствующимся малой толикой жизненных благ – "чаркай і шкваркай", и аристократом – с его гордостью, с понятием личной чести и т.д.…

Каковы возражения оппонентов по поводу противопоставления "литвин – белорус"? В первую очередь, это невозможность "аднавіць літвінскае шляхетства": "Шляхецтва сучасных беларусаў – такое ж, як і “дворянство” і “козачество” – леташні сьнег, а яго адраджэнне – чарговая спроба “зьбеглых” падсунуць нерэалізуемую ідэйку пад лозунгам стварэння нацыянальнай эліты" (блоггер Звыклы беларус) [145]. Кроме того, отмечается безосновательность самоприписывания большинства наших современников к шляхте, а также – ее идеализации: "Шляхта – это феодальная категория, копая глубже – это те, кто закрепощали белорусский народ веками, те кто менял религию, язык и национальность в зависимости от политической конъюнктуры. Это великолитовское военное сословие, те, кто несли военную обязанность, а не просто в патриотическом порыве защищали родные края. Сотни тысяч шляхтичей в Беларуси – паранойя. На тридцать человек моей учебной группы только у одного есть бабушка шляхетского происхождения" (блоггер Владимир) [там же].

Нередко "литвинская идентичность", выраженная в крайней форме, воспринимается иронически: "появилось приличное количество сетевых литьвинов, которые на полном серьёзе утверждали, что являются отдельной (от белорусов) нацией, очерчивали её границы, обещали, что непременно отделятся от Беларуси, а также занимались созданием так называемой licvinskaj movy на основе латиницы (но не biełaruskaj łacinki –u saprawdnaj licvinskaj movy jaszcze svaje pravily!), и писали, что она от белорусской сильно отличается, например потому, что по белорусски dzievianosta, а по литвински –dzievacdziesiac" [71].

Краткое резюме по этому вопросу таково: "штучнае канструяваньне зь ліцьвінаў сучаснай нацыянальнай меншасьці на тэрыторыі РБ насамрэч выглядае постмадэрніскім фэнтэзі" [39].

Повторюсь: не следует думать, что все интернет-литвины производят резкий водораздел между собой и белорусами. Существует и примиряющая точка зрения: "ліцьвін, крывіч, беларус – гэта ня ворагі. гэта нават можа быць адна асоба" [71].

В сети встречаются – пусть и в небольшом количестве – проекты воссоздания ВКЛ. Некоторые из них не назовешь иначе, как продуктом розовых мечтаний: "Ня трэба ўвогуле пераймацца пытаньнем, як будуць выглядаць пачатковыя межы адроджанага ВКЛ - толькі з земляў РБ, ці ЛР [имеется в виду современная Литва. – Курсив мой. Ю.Ч.], ці РБ+ЛР, ці + Украіна, +Заходняя Расея, +Усходняя Эўропа і г.д. Галоўнае, каб адроджаная дзяржава была не дэкляратыўнай, а сутнаснай пераемніцай тых традыцыяў і каштоўнасьцей, што бераглі нашыя продкі. А калі адродзіцца ядро, астатнія часткі самі захочуць далучыцца. Для гэтага існуе багата агульных перадумоў: балтыйскія гены, гісторычная спадчына, кампактны рэгіён, эканамічныя інтарэсы... Гэта ўсё мажліва, асабліва, калі адроджаную Вялікую Літву ачоляць выбітныя правадыры з эўрапейскай дынастыі, крэўна павязанай са старалітоўскай манархіяй" [8]. Если даже не обращать внимания на "старолитовскую монархию" и на "балтийские гены", все это слегка напоминает анекдот о том, съест ли слон пуд конфет: "Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?"

Другие проекты менее одиозны: они предполагают воссоздание Великой Литвы не в территориальных, а в смысловых рамках. Так, блоггер gorliwy-litwin считает, что в основание проекта такой "внутренней Литвы", или "Литвы в сердце" могут лечь, например, антинацистские и антиязыческие идеи, неприязнь к которым должна объединить все этноконфессиональные группы "возрожденной Литвы": "Вообще-то, нас больше интересуют симпатии не россиян (а равно и не поляков Польши), а, так сказать, “русских белорусов” (четко позиционированных). Дружественный нейтралитет по большинству автономных культурных вопросов и четко выраженная солидарность в анти-нацистском и анти-языческом вопросах. На те же симпатии мы рассчитываем со стороны католиков-поляков и протестантов (не тождественных “русских белорусам”, хотя и принципиально русскоязычных). По сути, общебелорусская культурная и этическая коалиция против погано-нацизма. Успех литвинского культурного проекта зависит от симпатий и антипатий других этнических и конфессиональных групп страны (а отнюдь не внешних сил, как на протяжении последнего 100-летия упорно считают сьвядомыя). Конечно, это крайне сложная задача – найти свою нишу через легитимизацию у столь разных этнических и конфессиональных групп. У сьвядомых это вопрос “решается проще”: дави остальных (“ляхаў-жыдоў-маскалёў”) как тараканов, опираясь на дружественного оккупанта – вот и вся легитимизация. Именно так обстояло дело в 1940-х, именно это планировалось сьвядомыми (в культурном аспекте – надеюсь, без массовых физических зачисток) и в 1990-х... Задача крайне сложная, но это – единственный шанс для литвинов РБ" [61].

Итак, нынешнее "литвинство" – не столько "политическая" или "национальная"; не столько "реальная", сколько идеальная культурная общность. Сравнительно большая часть блоггеров понимает: если этот проект претендует на действенность, то он должен не разделять людей, разбивая общество на более или менее "продвинутые" группы, а сближать их: "На маю думку не трэба супрацьпастаўляць літвінаў беларусам. Трэба прызнаць, што мы належым да беларускай нацыі (якая б яна не была) і літвіны – гэта культурная група беларусаў, культурныя каштоўнасці і памкненні якой могуць не супадаць з астатнімі групамі (уласна беларусы, палешукі, беларускія палякі і т.д.). Што для літвінаў свая – беларускамоўная культура, але пры гэтым літвінам свая таксама і польская культура і нават руская культура блізкая. Вось і трэба працаваць на стварэнне гэтай культурнай групы літвінаў. А гэта праца на дзесяткі гадоў (трэба адразу гэта разумець). І ў такім разе ёсць надзея на поспех, бо да літвінаў могуць далучыцца шырокія колы беларускіх грамадзянаў. Не кожны гатовы адразу адмовіцца ад таго, што ён беларус, гэта ж не кашулю пераадзець. Вось я не магу перастаць лічыць сябе беларусам і сказаць сваім дзецям, якім спрабаваў прывіць беларускасць, што яны ўжо не беларусы. І шмат іншых людзей гэтага не можа зрабіць... У такім разе літвінства не будзе абмяжаванай маргінальнай партыйкай. І рэпрэзентаваць сябе трэба не агрэсіўна, а спакойна. Беларусы не любяць агрэсіі і апазыцыйнасці... Дык вось і трэба працаваць на пазітывізм. Тады ёсць перспектыва [62].

Идеал есть идеал. С его помощью можно улучшить реальность или даже со временем (увы, намного превышающим время человеческой жизни) сконструировать новую, отвечающую более современным ожиданиям реальность. Но лишь настолько, насколько это отвечает устремлениям не научных и околонаучных фантомов, а живых, реальных людей. Ныне они по преимуществу зовут себя белорусами. И потому автор следующего поста прав: "80% насельніцтва разумеюць сабе беларусамі і ніхто гэтага у бліжэйшы час ня зьменіць. Ліцьвінскасьць можна пашыраць толькі у гэтым, беларускім, кантэксьце. Адрачэньне ад беларускасьці робіць з "ліцьвінаў" абсалютных маргіналаў. Тое ж самае, дарэчы, і з "русінскасьцю" – полацка-крывіцкай спадчынай. Ліцьвінскасьць і русінскасьць – дзве плыні, што зрабілі нашую нацыю. Беларускую. Гэта нашыя 2 крылы. Падымемся толькі тады, калі будзьма мець абодва" [80].

Кто я? Как решается проблема этничности в индивидуально-биографическом плане? Как правило, непротиворечиво. Если этничность групп различается – и подчас резко (яркий пример – "литвины" и те, кого нередко называют "совками"), то этничность конкретного человека менее проблематична. Проблема возникает лишь в случае, если в дело вступает графа "национальность". Тогда человек попадает в культурный "зазор": родившись и живя в Беларуси, он бы рад считать себя белорусом как представителем полиэтнической нации (белорусом-евреем, белорусом-поляком, белорусом-литовцем), но пресловутый "пятый пункт" (даже если он и не зафиксирован в паспорте) служит ему преградой. В конце концов, как гласит старый анекдот: "Бьют не по паспорту, а по морде". Дикое и с научной, и с моральной точки зрения отождествление "нации" и "национальности", возникшее в советские годы, действует и по сию пору. Полешки в костер невежества подбрасываются иными радетелями "национального", понимаемого как "правильная" или "неправильная" кровь. Отсюда – растерянность некоторых блоггеров, принадлежащих "нетитульным группам" (блоггер vovidza): "Я бесконечно хочу, чтобы культура моей родной страны процветала. Я родился здесь, вырос, мои деды тут похоронены. Да, я русский, но неужели я не могу быть полезен Беларуси? Мулявин, например, смог, хотя был русским, но совершил, практически, подвиг, став едва ли не апологетом культуры другой страны. И пусть я пишу и пою на русском, но, когда доводилось играть в России, мне неоднократно говорили, что да, песни-то русские у тебя, братец, а белорусский колорит в них чувствуется. Я почитаю за честь такие мнения" [123]; (блоггер vadim_i_z): "И снова – а что такое "белорусы", что такое "белорусскость"? Я в этническом смысле не белорус, и язык мой родной – русский (белорусским владею, конечно, но большие тексты мне проще писать по-русски, так уж сложилось). Но я ощущаю себя гражданином именно "этой страны", а не России или иной соседней [34]. Ответ, адекватный современной ситуации (когда в Беларуси живет более 140 этнических групп), могут дать только сторонники нацио-гражданской версии этничности: "Беларусы, у дадзеным кантэксьце, УСЕ жыхары Беларусі <…> Самае істотнае – Вашае адчуваньне сябе гражданином именно "этой страны"! [там же].

Идентификация под "псевдонимом". Этническая идентичность в сети проявляется не только в декларациях или в рассуждениях. Существует и еще один параметр – имя человека. В сети царят особые имена – ники (от "nickname" – псевдоним). В отличие от наших "родных", реальных имен они не даны извне. Ники избираются самостоятельно: потому по ним – хоть и не по всем – можно судить о том, кем себя чувствует блоггер. Ники можно разделить по смыслу, по мотиву и по тематике.

Первые – самая многочисленная категория. Они предполагают акцент на психологической связи между "реальной" и "виртуальной" личностями. Вторые связаны с мотивировкой появления в интернете (например, Простопрохожий, Mister_Flood): отсюда их подвижность (человек может иметь несколько ников, которые применяет в разных ситуациях). Третьи предполагают узкую направленность высказываний – чаще в сфере хобби, субкультуры (byker, zloj pank и др.). Понятно, что этническим содержанием наполнены только ники первой категории, да и то не все. В целом их можно разделить на несколько подкатегорий (которые, впрочем, нередко пересекаются):

1. Ники на основе имен, фамилий, инициалов: serge_le, nicolaev, slaw-alena, vovidza, andersch, vadim_i_z, sania_ales, viktorinka, ul-sciapan, plaschinsky, e-smirnov, beliashou-links, wessnoff, m-panin, кaryzna, maryjka и т.д. Эта категория блоггеров пытается координировать реальные и виртуальные социальные роли.

2. Ники на основе имен исторических или мифологических персонажей, литературных и кино- героев: franz-josef, sestry-fromm, radzivil, lakshmi_7, kapitan-smallet, max_stalker, belyklyk, 4inga4guck, smysmymric, Vlad Zepesh. Встречаются и имена белорусских литературных персонажей: ded talash, talash, paulinka и т.д. Что выражают эти ники? "Парольную программу": псевдоним блоггера вызывает целый пучок ассоциаций, и порой можно делать выводы (пусть и предварительные) о его вкусах, пристрастиях, о чувстве юмора и т.д.

3. Характерологические ники, отмечающие черту характера и/или настроение: vsegdava6a1, hysterical-girl, will_o_wish, dziki_dzik.

4. Ассоциативные ники, понятные лишь блоггеру и его узкому кругу: poplavok-a, h-2-0, abrykos, utro-vecher, nikotin, bytmojet, kruchenij_shelk, furious_lamb, fool-fighter, te3a, beatleofdoom и т.д.

5. Экстравагантные (юмористические, каламбурные) ники: 4erep-axx-xa, bullochka, annahonda19, pigbig, net_mozgov, durakdurakom и т.д.

6. И наконец, этноориентированные ники, которые часто пересекаются с предыдущими категориями. Так, с первой соотносятся следующие ники: aliaksei, macsim_by, kurt_bielarus, agafon-bel, juras14, maryjka, ul-sciapan, dmitry_belorus, Eugeny Menchyk sammy_belarus; со второй – radzivil, nescerka, Paulinka и т.д.

Этноориентированность ников определяется по следующим критериям: 1) предпочтение белорусского языка английским или латинизировано-русским вариантам (ksaverij-Бенедзікт, aliaksei, juras14, maryjka, ul-sciapan, siarjuk и т.д.); 2) соотнесение себя с "малой" родиной (menchyk, Vitek-Minchanin, minchanka, MinChanka, Garadzenec, palaszuk, leshiy_belorus и др.; 3) соотнесение себя с "большой Родиной", причем не только реальной – Беларусью (belyj_ross, belplay, macsim_by, kotka_by, kurt_bielarus, agafon-bel, dmitry_belorus, sammy_belarus, huper_by и др.), но и с "метафизической" – Литвой, Кривией (litvinka, licvinka, gorliwy-litwin, kryviec, helgi_litvin, radzimich и др.). Как мы видим, речь здесь идет не столько о местожительстве, сколько о самоидентификации с неким историческим периодом и территорией (этнические время и пространство).

Разумеется более всего ассоциативных ников: из 250 ассоциативны 88. Незначительно от нее отстает категория блоггеров, избравшая ники, связанные с именами, фамилиями, прозвищами и т.д. (76). Однако часть авторов с этими реальными именами фиксирует в них и принадлежность к Беларуси путем так называемых "расширений" – bel, by, br (12). Энтоориентированной по языку является подкатегория, состоящая из 26 ников. А в целом этноориентированных ников (по языку, территории, истории, именам, литературе и т.д.) – 58. Это более, чем пятая часть рассмотренного сегмента блогосферы. Что из этого следует? То, что этничность белорусских блоггеров высока и имеет явный (а не латентный, как в традиционной культуре) характер. Уж не говоря о том, что ярко выраженная этничность может проявляться у владельцев этнически нейтральных ников в постах и комментах (nicolaev, chareuski, plaschinsky, abrykos и др.).

Какой можно сделать вывод? Тот, что современная этничность становится гораздо более индивидуализированной категорией, чем в предшествующие периоды. Вспомним: идентичность "мужыка" диктовалась ему повседневной жизнью – принадлежностью к "грамадзе", к деревне, к крестьянскому труду, сам он о ней не задумывался, а лишь принимал ее; этничность советского интеллигента шла двумя путями – "сверху" (от названия республики и связанных с ней гражданских ассоциаций) и "снизу" (от крестьянского детства и "тутэйшай" жизни). Современная этничность гораздо более многообразна: она может связываться со страной, с городом, с традицией, с языком и литературой, с реальностью и вымыслом, с определенным историческим периодом и т.д. Блоггеры пускаются в путь из разных "пунктов этничности" и потому их принадлежность более проблематична, чем у героев наших предыдущих очерков: отсюда споры, дискуссии, словом, все то, что составляет сущность блогосферы.