Очерк 2. Семь парадоксов белорусской этничности

Для чего этот очерк? Поскольку эта книга предназначена, в первую очередь, для белорусского читателя – человека, выросшего, воспитанного и живущего здесь, вряд ли требуется обширный обзор историко-культурного пути белорусов. Эта проблема освещалась многократно – и с разных, порой противоположных сторон, что является вовсе не недостатком, а напротив – достоинством исследований. Работы Е. Карского и Н. Улащика, В. Ластовского и М. Довнар-Запольского, А. Киркора и П. Шпилевского, В. Пичеты и В. Игнатовского, М. Ермоловича и В. Короткевича, В. Орлова и Г. Сагановича, А. Мальдиса и З. Шибеко, А. Грицкевича и О. Трусова, А. Смоленчука и В. Носевича, М. Беспалой и С. Куль-Сельвестровой, В. Конона и Я. Крука, О.Шпараги и И. Бобкова, С. Тарасова и В. Акудовича, Е. Гаповой и А. Усмановой, а также многих, многих других доступны читателю и представляют собой взаимодополняющие и порой захватывающие версии белорусской истории и пути белорусской культуры. Есть ли смысл вновь и вновь повторять положения уважаемых ученых?

Потому этот очерк не ставит целью исследовать все события, на протяжении многих столетий формировавшие историю и культуру Беларуси. Его целью, как и целью всей книги, является исследование "белорусскости", выраженной не столько в великих трагедиях и победах, сколько в ежедневной жизни людей – в повседневном мировоззрении и бытовых поведенческих практиках. Потому главный принцип книги – обращение к "анонимным" текстам культуры, созданным людьми не для печати, а в расчете себя и свой круг (к сказкам, письмам и интернет-блогам). История говорит не только датами: она говорит живыми человеческими голосами.

В силу всех этих причин настоящий очерк служит лишь одной цели – напомнить читателю основные этапы пути белорусского этноса и поставить ряд вопросов, необходимых для исследования этничности белорусов. Он не претендует на "переписывание" истории Беларуси (ведь ныне есть большое число отечественных ученых, занимающихся разными ее аспектами) и сконцентрирован лишь на тех этапах, которые я считаю ключевыми для становления самосознания белорусского этноса, а затем – и нации.

Итак, к проблеме…

Проблема "белорусскости" и первые парадоксы самосознания белорусов. Общеизвестно, что существует три сферы, в которых компетентны все. Это политика, медицина и национальный вопрос. Отсюда и печальное положение исследователя, занимающегося проблемой, которая густо, как дно корабля ракушками, обросла стереотипами и голословными утверждениями: он заведомо в меньшинстве. Тем более, если эта проблема – национально-культурное положение этноса, большинство представителей которого знают свой язык и культуру ненамного лучше, а порой и хуже, чем язык и культуру соседних народов. Итак, речь о белорусах… По этому поводу в научных, околонаучных и квазинаучных кругах представлен широкий спектр мнений, полюсные точки которого можно определить как:

"О каких белорусах теперь можно говорить, когда этот, с позволения сказать, народ не имеет даже языка?"

"Белорусы –древнейший и самобытнейший из всех восточнославянских народов, загнанный в "культурную яму" усилиями воинственных и жестоких соседей".

В зазоре между этими суждениями существует множество точек зрения, но при внимательном рассмотрении становится очевидно, что все они – вариации одной из упомянутых "тем". С них и начнем. Итак, существуют ли белорусы как этнос?

Вот тут-то мы лоб ко лбу и сталкиваемся с Парадоксом первым: белорусы по преимуществу говорят по-русски… а значит, не являются народом? Однако, как было показано в предыдущем очерке, в мире существует множество двуязычных (а то и трех-, и даже четырех -язычных) этносов и наций. Это и швейцарцы, и ирландцы, и филиппинцы, и канадцы, и многие, многие другие.

При таком подходе к этносу становится очевидным Парадокс второй: белорусы, в быту предпочитающие русский язык, на деле обладают устойчивой белорусской самоидентификацией. Так, по данным переписи населения 1985 г. – а для нас она важна тем, что была проведена пусть на излете империи, но все же в СССР, в то время, которое почти единогласно считается периодом унификации белорусской культуры – так вот, уже тогда более 80% населения (ср. с данными 2008 г. – 81 %) определило себя как белорусов и более 70% признали своим родным языком белорусский. И хотя последнее число меньше, нежели в других республиках бывшего СССР, однако, значительно больше, чем можно было бы предположить из наблюдений: на улицах городов редко слышится белорусская речь, да и в деревнях люди разговаривают по преимуществу на "трасянке". Неужели же это значит, что белорусы утратили свою неповторимость, размыли свою идентичность в "советской" или русской культуре; неужели мы непоправимо ассимилировались?

Впрочем, в мировой истории такая ситуация не нова. И корни ее всегда историчны. Потому обратимся к истории культуры.