Глава 3. Региональная сибирская печать и издательское дело во 2 пол. XIX века

Отмена крепостного права в 1861 году, реформирование государственного управления и переход к капиталистическим экономиким отношениям сказались на общественных настроениях и положении печати не только центральной России, но и Сибири. В пореформенную эпоху интенсивно развивается экономика края, здесь появляется, наконец, своя пресса, развивается ведомственное и частное книгоиздание, формируется сибирское общество.

Тобольская губерния и местная интеллигенция в пореформенную эпоху

Современные краеведы фиксируют ряд важнейших для развития печати изменений, произошедших в пореформенное время в Сибири и Тобольской губернии. Так, с 1874 г., на протяжении ряда лет, в правительстве обсуждался проект о переводе губерний Сибири на общее положение с губерниями европейской России, чтобы сделать систему сибирского управления менее громоздкой, но без ущемления полномочий центральной власти. Специально созданную для этой цели комиссию возглавил бывший тобольский губернатор Александр Иванович Деспот-Зенович. В 1882 г. этот проект правительство Александра III провело в жизнь. Западно-Сибирское генерал-губернаторство было ликвидировано. Тобольская губернская администрация стала напрямую подчиняться Совету Министров в Петербурге. Права губернатора значительно расширились, ему перешла часть полномочий бывшего западносибирского генерал-губернатора. В сферу компетенции начальника губернии входило ведение сельского хозяйства, промышленности, торговли, образования, здравоохранения, культуры.

Т.к. в Сибири не было сформировано крепостное земледелие, отмена крепостного права оказала косвенное воздействие на развитие всего сибирского общества: она привела к более активному, чем в предшествующие исторические периоды, переселению крестьян в Зауралье. В течение тридцати лет после крестьянской реформы 1861 г. Западная Сибирь приняла около 350 тыс. переселенцев. Но основной поток крестьянской миграции из европейской России направлялся не в Тобольскую, а в Томскую губернию и далее в Восточную Сибирь. Ключевым перевалочным пунктом для переселенцев стала Тюмень, где начинались речной и сухопутный пути до Омска, Томска, Семипалатинска, Барнаула. Только завершение строительства в 1895 г. железной дороги Челябинск-Курган-Омск открыло более дешёвую транспортную схему для передвижения в Сибирь. Еще перед этим, в 1883–1885 гг., был сооружён железнодорожный путь Екатеринбург–Тюмень.

Хотя земства не обладали никакими политическими функциями, правительство, тем не менее, вообще отказалось от проведения этой реформы на территории всей Сибири. Причиной такого нежелания было преобладающее положение в земствах дворянства. Отсутствие дворянского землевладения в Тобольской губернии, как и в остальной Сибири, низкая численность городского населения означали, что в земских уездных и губернских учреждениях должны были безраздельно доминировать гласные от крестьянства. Такое нарушение баланса между тремя группами избирателей не соответствовало замыслам правительства. Только в апреле 1905 г. Николай II издал рескрипт о необходимости разработки положения о сибирском земстве, однако земские учреждения в Зауралье в период правления последнего российского императора так и не были созданы.

Городовое положение 1870 года было введено в Тобольске и Тюмени в 1872 г., в Ишиме – в 1873 г., в Ялуторовске и Березово – в 1876 г. В соответствии с этим положением в городах были учреждены бессословные городские думы, избираемые на четыре года. Городская дума избирала свой постоянно действующий исполнительный орган – городскую управу, состоявшую из городского головы и нескольких членов. Право избирать и быть избранным в городскую думу получили лишь обладавшие определённым имущественным цензом плательщики городских налогов – владельцы торгово-промышленных заведений, городской недвижимости, банков. Компетенция городского самоуправления была ограничена рамками чисто хозяйственных вопросов: благоустройство городов, устройство рынков и базаров, попечение о местной торговле и промышленности, о здравоохранении и народном образовании. Отличительной чертой выборов гласных (депутатов) городских дум в Тобольской губернии было массовое распространение абсентеизма – неявки избирателей на голосование.

Реализация судебной реформы в ограниченном виде в Тобольской губернии была осуществлена лишь в 1897 г. Учитывая, что регион являлся местом уголовной и политической ссылки, правительство отказалось от организации суда присяжных, поскольку судебные решения, принятые с их участием, считались окончательными и не могли быть обжалованы.

Развиваются сельское хозяйство и промышленность Тобольской губернии. Западная Сибирь (Тобольская и Томская губернии) к концу XIX века окончательно становится аграрным регионом, в ней, по сравнению с европейской Россией, преобладают средние и крупные крестьянские хозяйства, активно развивается кооперативное движение.

Сложности проведения реформ в Сибири, отсутствие земства, ограниченное введение судебной реформы, проблемы строительства дорог, выборы, развитие экономики, образования – все это стало важнейшими темами журналистики Тобольской губернии 2 пол. XIX – начала XX века.

Значительный вклад в развитие культурной жизни внёс ряд известных деятелей, живших и работавших в Тобольской губернии. Николай Алексеевич Абрамов (1812-1870), ученик П.А. Словцова, подготовивший по истории региона ряд научно-публицистических работ: «Описание Берёзовского края», «Город Тюмень», «Ермак – покоритель Сибири» и др. Капитон Михайлович Голодников (1822 – конец 1890-х), учитель ялуторовского уездного училища, затем заседатель окружного суда в Кургане, написал очерк «Декабристы в Тобольской губернии». В 1870-е гг. К.М. Голодников собранный богатый краеведческий материал изложил в работе «Тобольская губерния накануне 300-летней годовщины завоевания Сибири», в 1880-е издал «Экономическое состояние городских поселений Сибири», далее – книгу «Тобольск и его окрестности». Научно-просветительской работой занимались также Пётр Михайлович Головачёв (1862–1913), преподаватель истории в Александровском реальном училище («Сибирь: природа, люди, жизнь», «Тюмень в XVII столетии» и др.); член Русского Географического общества, член-корреспондент музея антропологии и этнографии Российской Академии наук, этнограф, краевед, географ Александр Александрович Дунин-Горкавич (1854–1927), который в конце 1880-х гг. вошел в только что образованное Тобольское общество изучения края. В своем трёхтомном труде «Тобольский Север» он дал описание природных богатств, экономики региона и образа жизни населяющих его народностей, и эта работа обсуждалась на страницах местной печати (например, в «Сибирском листке»).

В губернии работали также такие видные деятели, как А.И. Дмитриев-Мамонов, («Декабристы в Западной Сибири», 1895, «Пугачёвщина в Сибири», 1898), Иван Яковлевич Словцов, директор Александровского реального училища, автор учебников, цензор тюменской «Сибирской торговой газеты», купец Николай Мартемьянович (Мартинианович) Чукмалдин (книга «Мои воспоминания») – постоянный корреспондент уральских и сибирских газет и мн. др.

В Тобольской губернии складывается свой круг авторов, объединенных общей работой – исследовательской, просветительской и публицистической. Чиновники, краеведы, ссыльные, купцы зачастую писали в одни и те же местные издания, поначалу в «Тобольские губернские ведомости» (1857), потому что долгое время это было единственное издание в губернии, затем в «Епархиальные губернские ведомости» (1882–1919) и в «Ежегодник Тобольского губернского музея» (1894–1919), позднее – в частные газеты. Местная интеллигенция мучительно размышляет о собственном провинциализме и находит опору своим взглядам и устремлениям в краеведческой работе. Соблюдая культурные традиции, созданные еще в 1 пол. XIX века, региональные деятели выполняют одновременно несколько функций: продолжают изучать край, систематизировать сведения о нем, создают музеи, научные и благотворительные общества, считают себя обязанными участвовать в развитии местной печати.

Сибирь, и в особенности Тобольская губерния, становится более обжитой и открытой – образованные люди в нее попадают не только в результате приговора или согласно чиновничьему распределению, но и по вполне обыденным, человеческим причинам. В 1880-е г. в Тюмени проживала жена местного купца, писательница Надежда Александровна Лухманова (1848–1907), которая оставила в очерковом романе «В глухих местах» (1896) воспоминания о жизни сибирского города «Т». С Тюменью связано также имя известного писателя Михаила Михайловича Пришвина (1874–1954), который с 1889 г. проживал у своего дяди, купца И.И. Игнатова. Свои тюменские впечатления Пришвин отразил впоследствии в некоторых главах романа «Кащеева цепь».

Развитие сибирской темы в столичной печати

«Сибирская тема» не сходит со страниц российских изданий пореформенного периода: она становится лакмусовой бумажкой, показывающей отношение публициста к процессам реализации реформ и либерализации в стране. Говоря о Сибири, можно было в завуалированнной форме высказать свои мысли о государственном устройстве Российской империи в целом. В 1850–60-е гг. сибирские вопросы не только не теряются, но, напротив, ставятся более остро, усиливается социальная критика и политический накал⁵¹. Сибирская тема получила отражение в работах Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, Н.В. Шелгунова, Г.Г. Благосветлова, А.П. Щапова, С.С. Шашкова, Г.З. Елисеева – блестящих публицистов, представлявших все оттенки внутридемократического лагеря: от умеренного до радикального.

За исключением А.П. Щапова и С.С. Шашкова, сибирских областников, Сибирь не была центральной темой публицистической деятельности столичных журналистов, но их исторические концепции складывались во многом на сибирском материале. На страницах «Современника», «Отечественных записок», «Русского слова», «Дела» были высказаны идеи и положения историографического характера, касающиеся вопросов судеб крестьянства в Сибири, социальной сущности приписного крестьянства, владельческой принадлежности горных округов, впервые обсуждались особенности Сибири как колонизуемой окраины, вопросы развития в ней капиталистических отношений.

Многие факты сибирской действительности обсуждались не только в публицистических отделах, во внутренних обозрениях, занявших в 1860-е гг. постоянное и почетное место в журналах всех направлений и органически соединявших оперативную информацию с публицистским комментарием, но и в библиографических разделах, в рамках жанра рецензии.

Сибирская тема прозвучала также и на страницах «Колокола»⁵². В Сибири находились «герои 14 декабря», друзья и сподвижники А.И. Герцена и Н.П. Огарева. Издатели «Колокола» помещали разнообразные материалы о политической каторге и ссылке, которые полностью отсутствовали в легальных русских изданиях. Кроме того, Сибирь давала богатейший материал, подтверждающий мысль Герцена о том, что главное зло в стране – чиновничество.

Г.Н. Потанин, будущий идеолог областничества, испытывавший влияние революционных взглядов, опубликовал на страницах «Колокола» в 1860 году свою «обличительную» статью «К характеристике Сибири». Она построена в виде ряда нанизанных друг на друга характеристик сибирских генерал-губернаторов XIX века и не содержит никакого описания особенностей управления самой Сибири, или ее экономики, или состояния народонаселения и пр. Получается, что внешне структура статьи не соответствует названию (К характеристике Сибири), ведь характеристики губернаторов имеют скорее личностную окраску, чем содержат формальное перечисление достоинств и недостатков управления краем. Потанин погружается в мотивацию чиновников: один, по его мнению, был слишком тщеславен (Гасфорд), другой – зол и надменен (Горчаков) и т.д. Общее в характеристиках всех губернаторов – их отчужденность, неукорененность в сибирской почве, публицист отмечает нежелание заниматься хоть какими-то вопросами развития и улучшения устройства Сибири. Постоянное упоминание о том, что «прислали» еще одного, а потом «вернули», а потом «прислали следующего», создает ощущение марионеточного правления и, в целом, говорит о глубоком равнодушии властей к сибирской провинции. Предваряя рассказ о недавнем губернаторе, Потанин восклицает: «Неужели двадцатилетнее иго генерал-губернаторов Западной Сибири и их главных правлений не кончилось! В этом отдаленном крае гласность еще нужнее, чем в ближайших губерниях». Таким образом, Потанин намекает на то, что только появление самостоятельной местной власти сможет исправить абсурдное во всех смыслах губернаторское правление. По мысли Потанина, Сибирь в настоящее время целиком зависит от правительственных чиновников, и плачевное ее состояние – следствие государственной политики. Кстати, чуть позже в «Библиотеке для чтения» (1862) сибиряк и областник С.С. Шашков писал: «История сибирской администрации – это длинная повесть о страданиях края. Сибирь не знала крепостного права, но она знала административное бесправие». Общая позиция корреспондентов в «Колоколе» показывает, что власть сибирских чиновников была шире, чем в центре, и административный произвол был, по их мнению, отражением всей системы бюрократического управления государством.

В условиях общей демократизации и осуществления либеральных реформ, улучшения условий печати, принятия нового цензурного устава в 1865 г. (частичной отмены предварительной цензуры), сибирская тема все более приобретает острый политический оттенок, входит в систему критических оценок современного государственного устройства, становится показателем революционных настроений публицистов. При этом столичные журналисты сами инициируют широкое обсуждение сибирских проблем на страницах популярных изданий. Так, знаменитое путешествие Чехова через Сибирь на «остров Сахалин» было вызвано желанием понять истинное положение отдаленной провинции, хоть и воспринимаемой с учетом всей ее экзотичности, но уже вписанной российским сознанием в общее культурное поле.

Такая нацеленность крупных публицистов и писателей на сибирскую тему была вызвана и титаническим трудом провинциальной интеллигенции, популяризирующей знания о Сибири, вступающей в полемику на страницах наиболее авторитетных сибирских изданий со столичными мэтрами. Н.М. Ядринцев печатает в «Сибирском вестнике», издании, имеющем вес и в столичных кругах, статью «Сибирь перед судом русской литературы» (1866), в которой выступает против позиции Шелгунова, высказанной в статье «Сибирь на большой дороге»⁵³. В своей публикации Шелгунов рисует картину бедного, холодного, неплодородного края, не приспособленного к развитию и процветанию, а самому сибиряку отказывает в уме и активной позиции, характеризует его жизнь как умственную спячку, из чего делает вывод, что «при одном уровне цивилизации сибиряка и русского, жизнь русского будет всегда выше и разнообразней жизни сибиряка». В ответ Ядринцев делает экскурс в историографию Сибири и пытается обобщить все представления о ней, которые только возникали в русском обществе и осмыслялись с помощью пера литератора. Он делает вывод о существовании двух позиций, которые препятствуют, на его взгляд, адекватному пониманию положения края и его перспектив. С одной стороны, это панегиристы, романтики и маниловы, идеализирующие действительность. Ядринцев, обращаясь к ним, указывает на низкое развитие промышленности в регионе, бедность и моральную униженность, ущемленность сибиряков («До сих пор не может сказать Сибирь, что счастием и радостью полна жизнь ее; напротив, как место ссылки, она часто оглашается стонами, полными человеческого горя и несчастия»).

С другой стороны, его не устраивает и позиция «порицателей» (к ним он относит и Шелгунова), согласно которой Сибирь не приспособлена к жизни, а ее жители по уровню образованности и моральным качествам не могут составить конкуренцию жителям европейской России. Ядринцев, наоборот, высоко оценивает способности сибиряка: «Все, что ни сделал народ русский в Сибири, было выше сил его, выше исторического порядка вещей. Чего ему недоставало до сих пор – это знания и науки, при посредстве которых он бы устранил условия, задерживающие его развитие». И здесь Ядринцев не просто показывает путь выхода из ситуации, он намечает программу-максимум собственных действий и усилий. Казалось, логично было бы потребовать от правительства проведения реформ, государственных преобразований. Но публицист, уверенный в силе общественного мнения, в институте гражданства, пишет о преобразующей роли печати, литературы и публицистики. Только создание традиций местной литературы, на его взгляд, может разбудить спящие общественные силы, а литераторы могут выйти из среды местной интеллигенции, воспитанной, в свою очередь, в региональных высших учебных заведениях. Ядринцев разрабатывает стратегическую цель и тактические задачи для сибирских общественников. Цель – создание такого образованного, самостоятельного и активного общества, с которым считалась бы власть, а значит, оно имело бы средства влиять на свою судьбу. Одной из тактик выработки общественного самосознания он называет формирование общественного мнения с помощью массовой печати: «Кому же должна принадлежать роль указать будущее Сибири и вывести народ ее на путь цивилизации и исторического прогресса? Эта роль должна принадлежать местной литературе, которую до сих пор наша бедная Сибирь не имеет. Издание сибирского журнала теперь бы могло иметь огромное значение и влияние на развитие страны. Создание местной литературы будет зачатком осмысленной жизни и началом умственного развития масс. Местная журналистика будет исследовать нашу страну, разрабатывать ее вопросы, предъявлять ее интересы и укажет то будущее, которое будет состоять не в завоеваниях, как утверждают панегиристы, а в создании цивилизации для своего народа, которая вместе с торговлей будет иметь влияние на весь Восток и на Азию».

Итоговым трудом Н.М. Ядринцева стала написанная к 300-летию присоединения Сибири к России книга «Сибирь как колония» (СПб.,1882) – обширное историографическое исследование зарождения сибирского общества – его экономики, состава и особенностей населения (коренных жителей и переселенцев), зарождения культуры. В главе «Будущность страны и условия ее преуспевания» Ядринцев дает оценку современному состоянию края и выписывает общие пункты областнической программы, те ценности, за которые стоит бороться: «Наши первые и настоятельные нужды – это введение земства, гласного суда, свободы печати и слова, свободы личности и имущественной неприкосновенности, свободы переселений и прекращения ссылки в Сибирь». Эти требования до абсурдности неспецифичны – «свобода личности и печати» относится к общим гражданским свободам. Таким образом, подчеркивая их, он указывал на зависимое, бесправное положение колонии, оккупированной метрополией. Работу Ядринцева высоко оценили сибиряки – местные публикации пестрили ссылками на нее, к ее идеям и положениям возвращались сибирские журналисты и исследователи, ее обсуждали⁵⁴. За публицистический талант Ядринцева называли «сибирским Герценом», тогда как Потанина, подхватившего знамя областничества после смерти друга, по силе влияния, авторитету, оказываемому на современников, – «сибирским Львом Толстым». Таким образом, интересы Сибири в столичной и сибирской печати во 2 пол. XIX века представляли областники – общественные деятели, объединившиеся во взглядах на Сибирь во время глобальных государственных преобразований 60-х гг. XIX века.

Взгляды и публицистика областников

Подъем гражданского самосознания выявил проблему идентификации сибирской молодежи, обучающейся в столичных университетах. Еще в 1850-е гг. на базе высших учебных заведений стали образовываться кружки сибирских землячеств. В них входили будущие писатели и публицисты, философы, ученые, чиновники – Н.И. Наумов, Н.С. Щукин, И.В.Федоров-Омулевский, А.К. Шешуков, В.И. Перфильев, В.М. Березовский, И.А. Куклин, И.А. Худяков, Н.Н. Пестерев, С.С. Попов и мн. др. Исследователи отмечают, что один из первых кружков сибирских студентов был образован в Казани, где учились такие деятели, как А.П. Щапов, Г.З. Елисееев, А.Н. Балакшин, И.Я. Орлов, С.С. Шашков, И.А. Худяков, С.Я. Капустин, Д.Л. Кузнецов и др. Среди них наибольшее влияние имели Григорий Николаевич Потанин, «отец сибирского областничества» и яркий публицист, пропагандист областнический идей Николай Михайлович Ядринцев. Сибирское областничество развилось одновременно с идеями регионализма, сегодня это направление общественно-политической мысли можно назвать федерализмом. Современные исследователи подробно изучают все стороны этого движения, взгляды, научные работы и публицистику областников⁵⁵.

Областничество делится на несколько этапов⁵⁶. Первый этап связан с включенностью его в революционное народническое движение, повлиявшее на радикальные установки, особенно идею сепаратизма. Вопросы, которые решали областники в период 1852–1868 гг.: колониальное положение Сибири в составе государства, необходимость преобразований, будущее региона; экономическое и политическое отставание Сибири; штрафная колонизация (ссылки уголовных преступников) и произвол приезжих чиновников. Выход они видели в отделении Сибири от России (сепаратизм) и в создании собственного федеративного государства по примеру Соединенных Штатов. В 1863 г. С.С. Попов, С.С. Шашков и Н.М. Ядринцев в рукописных прокламациях «Сибирским патриотам» и «Патриотам Сибири» призвали сибиряков к восстанию с целью образовать сибирское государство, за что были арестованы вместе со своими товарищами⁵⁷. Текст листовки «Патриотам России» отличается радикальностью, призывами к свержению существующей власти, но также пронизан и любовью к родине, патриотическими чувствами, в нем выражена уверенность в будущем Сибири:

• Сибирь может быть экономически самостоятельной страной, это не подлежит сомнению. Правда, ей недостает фабрик и заводов, но они возникнут по свержению российской власти, убивающей нашу торговлю и промышленность, задерживающей свободное заселение Сибири. Лишь только Сибирь сделается самостоятельной страной, в нее хлынут толпы эмигрантов русских и колонистов иностранных, населятся пустыни, расцветут города и закипит торгово-промышленная жизнь.

При всей эмоциональности текста, искренности, образности, он все же сложен для необразованного человека. Чтобы понять некоторые нюансы и тонкости логических построений, надо знать российскую и мировую историю, разбираться в политике, понимать соотношение либеральных и консервативных сил в обществе и т.д.

• Нам могут возразить, что мы тоже русские. Как мы можем составить отдельное государство? Но ведь и американцы – те же англичане. Мексиканцы – те же испанцы, бразильцы – те же португальцы. Единство языка и веры не служит препятствием к разделению одного и того же народа на разные государства. Мы должны помнить одно: для блага отечества, для блага каждого из нас необходимо отделиться от России!

Против них было возбуждено дело, которое называлось «Дело об отделении Сибири от России и образование республики подобно Соединенным Штатам». Ядринцев и Потанин были приговорены к каторжным работам, а затем к ссылке. Общественность восприняла это наказание как несправедливое⁵⁸. Второй этап движения – 1870–1890-е гг. После суда областники отойдут от идей политического сепаратизма, сконцентрировав свою работу на «культурничестве» (приобщении малообразованного населения и местной интеллигенции к краеведческой работе, образованию, науке и пр.), на требованиях открыть сибирский университет, на создании собственной публицистики и пр. На этом этапе они высказывают либерально-народнические взгляды: по их мнению, в Сибири экономика, сельское хозяйство должны быть основаны на крестьянской общине (как более справедливом экономическом устройстве, чем капитализм), должны развиваться кооперативные отношения. Главной их задачей было выявление специфики Сибири и пропаганда областнических идей на страницах местной прессы – томских газет «Сибирь» (1875–1887), «Сибирской газеты» (1881–1888), иркутской газеты (с 1888 г.) «Восточное обозрение» (1882–1906) и ее литературно-публицистического приложения «Сибирский сборник» (1886–1905) и др. Победой областников было открытие в 1888 г. Томского государственного университета – первого высшего учебного заведения в Сибири, они участвуют также в основании научных обществ в Сибири (восточный и западносибирский отделы РГО – Русского географического общества). При живом участии и по инициативе областников по всей Сибири широко отмечают празднование 300-летнего присоединения к России (26 октября 1882 г.), после чего вплоть до 1919 года этот день будет считаться «сибирским днем».

Ядринцев, публикуясь в разнообразных столичных и сибирских периодических изданиях, поднимает множество тем: например, тему евразийства, которое считал особенностью географического положения Сибири, призванной, по его мнению, установить взаимопонимание между двумя культурами, европейской и азиатской. Еще одна его тема – сибирская ссылка, создание особой тюремной общины, психология преступника. В 1872 г. он издает книгу «Русская община в тюрьме и ссылке», в которой делает вывод о том, что русская община в тюрьме не распалась, а сохранилась и создала свой «братский союз отверженных и страдающих», подчиняющийся моральным и нравственным принципам. Немало работ Ядринцев посвятил переселенческому и инородческому вопросам. Его материалы о переселенцах выходили в «Азиатском вестнике» (за 1972 г.): «Очерки из жизни переселенцев», «На роздыхе», «Тюмень», «Перед выходом на поселение», «На чужой стороне» и др. В «Камско-Волжской газете» (1973) совместно с Г.Н. Потаниным он публикует посвященный положению коренного населения большой очерк «Аул» о специальной камере для арестантов-киргизов, а в 1891 году издает книгу «Сибирские инородцы, их быт и современное положение».

Наиболее ярко публицистический талант Ядринцева раскрылся в сатирических жанрах. Еще в 1860-е гг. он пишет фельетоны о порядках, царящих в сибирских городах, в журнал «Искра» (например, в 1866 г. выходит фельетон «Тюленьская жизнь» о купеческой Тюмени). В них появляются те самые щедринские «чумазые», колоритные представители невежественного и грубого класса новых буржуа, играющих в Сибири роль местной аристократии. Работая в своей газете «Восточное обозрение», Николай Михайлович публикует более 170 фельетонов, литературно-критических статей, очерков, мемуаров, стихов. В целой череде фельетонов присутствует типизированный образ Кондрата, сибирского купца-воротилы, «фантастически разбогатевшего, фантастически осатаневшего»⁵⁹. У него есть фельетоны, посвященные только Кондрату: «Кондрат у себя дома», «Кондрат на поприще литературы», «Беседа с Кондратом и его потомством» и мн. др. Кондрат, по слову Ядринцева, встречался ему в разных обличиях – от случайного убийцы и дикого самодура до образованного ханжи-живоглота, разоряющего свой край. Фельетоны Ядринцева отличаются документальностью и яркой эмоциональной образностью, в них много метафор, гипербол, есть горечь и сарказм.

Пользующийся большим авторитетом среди сибиряков, Ядринцев принимает участие в организации общественной работы: например, в 1891–1892 гг., во время голода в Тобольской губернии, он налаживает помощь голодающим, а во время холеры – санитарные отряды. Второй этап областничества заканчивается со смертью Н.М. Ядринцева в 1894 году, в тот момент, когда современники отмечают угасание интереса к областническим идеям в обществе.

На третьем этапе (сер. 90-х гг. XIX в. – 1917 г.) идеологом и лидером движения становится Г.Н. Потанин, обсуждающий на страницах печати вопрос введения земства в Сибирь и др. Областники работают в Государственной Думе, вступают в союзы с различными политическими партиями – кадетами и социал-революционерами (ПСР), на пике революционных настроений в 1905 г. высказывают идею об учреждении Сибирской Думы⁶⁰. Потанин утверждает: «Областничество – не партия, а союз партий. Как вопрос о переустройстве всего государства примиряет все партии в государстве, так при обсуждении судеб области все партии должны объединиться». Еще один этап, четвертый, переживет областничество после февральской революции, когда его идеи в условиях складывающейся новой государственности вновь становятся актуальными.

Основные издания, поддерживающие областников, находились на территории Восточной Сибири и в Томске (Западная Сибирь) и были образованы в первые десятилетия пореформенного периода. В Тобольской губернии частная периодика появилась гораздо позже и во 2 пол. XIX века не носила выраженной политической или общественно-социальной окраски. Связано это было с близостью уральского и казанского административных центров (значит, и с давлением цензуры), а также с тем, что в Тобольской губернии ссыльные, традиционно образующие костяк редакции, местной администрацией не поддерживались. Возможно, значение имел и статус губернского Тобольска как бывшего столичного города, не только давнего оплота сибирской власти, но и долгое время центра православной культуры (традиционное отличие литературы Восточной Сибири от Западной).

Издательское дело и ведомственная периодика в Сибири и Тобольской губернии во 2-й пол. XIX века

Возобновление в Сибири активной работы типографий, расширение во 2 пол. XIX века книгоиздательской базы, а также появление официальной и частной печати было невозможно без правительственной инициативы. В 1856 г. при Александре II администрации сибирских губерний получили новое штатное расписание, в котором была должность начальника газетного стола, и разрешение издавать губернские ведомости⁶¹. Ответственность за организацию издания прессы и ее содержание возлагалась на губернатора. После публикации в «Санкт-Петербургских сенатских ведомостях» указа об изменениях по управлению Западной Сибири в 1857 г. в четырех сибирских губерниях (Тобольской, Томской, Енисейской, Иркутской) стали выходить первые официальные издания губернских ведомостей. Позднее были организованы «Забайкальские областные ведомости» (с 1865, Чита), Акмолинские областные ведомости (с 1871, Омск), «Якутские областные ведомости» (с 1892, Якутск), «Приамурские ведомости» (с 1894, Хабаровск). Подписка на них являлась обязательной для всех государственных учреждений. Власть в преддверии реформ приняла важное решение, вызванное общим курсом на реформы и либерализацию и, самое главное, оно имело стратегическое значение. Губернские ведомости, как и всякая официальная печать в то время, рассматривались как средство формирования общественного мнения, и правительству была необходимо обеспечить лояльность местного общества ко всем нововведениям и к собственной политике. Было ясно, что скоро губернские ведомости будут конкурировать с частными изданиями, и речь шла не столько о подписчиках и прибыли, сколько о возможных радикальных и революционных настроениях, могущих возникнуть в среде политических ссыльных. Негласное назначение ведомостей было препятствовать появлению новых периферийных изданий⁶². Так, давление, оказываемое губернской властью на редакторов и журналистов («жесткое администрирование», по определению Ю.Л. Мандрики), долгое время не позволяло наладить выпуск частных газет и журналов. Волну первых «вольных» газет, появившихся в Восточной Сибири в 1850–60-е гг., сменил долгий период «безраздельного господства» ведомостей.

Чтобы сделать ведомости популярными, были предприняты и другие шаги. Министр народного просвещения Е.П. Ковалевский написал специальную записку «О гласности в печати», которая легла в основу циркуляра от 3 апреля 1859 г., согласно которому правительство признавало свою заинтересованность в освещении повременными изданиями различных злоупотреблений, допускаемых представителями власти, а также беспорядков⁶³. Однако в Сибири возможность критических высказываний в адрес администрации или местной буржуазии была использована не всеми ведомостями. И если в иркутских, томских и енисейских официальных органах печати тут же начинается обсуждение понятия «гласность» и границ его применения (в публикациях 1859 г.), то тобольские остаются в тени разговора. Исследователи отмечают сложность и противоречивость направления губернских ведомостей в целом. Можно сказать, что в каждой губернии возникала собственная уникальная ситуация, причины которой складывались из разнообразных факторов. Прежде всего, была важна позиция губернатора и его поддержка. Например, широкой популярностью среди читателей пользовались «Иркутские губернские ведомости», основанные по инициативе генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева-Амурского, считавшего, что «газета послужит образованной публике средством к сообщению известий о здешнем крае, столько интересном во многом отношении и так мало еще известном»⁶⁴. Он пошел на риск и назначил редактором только что освободившегося по амнистии от каторжных работ и оставленного на поселение петрашевца Н.В. Спешнего. Первый номер газеты вышел 16 мая 1857 г. В течение двух лет Спешнев объединил в составе редакции талантливых сотрудников. Среди них были представители местной интеллигенции и политические ссыльные: М.В. Буташевич-Петрашевский, Ф.Н. Львов, корреспондентами – областники В.И. Вагин, М.В. Загоскин, С.С. Шашков. Воспользовавшись либерализмом губернатора, они сумели придать газете демократическое направление. По признанию Н.М. Ядринцева, «газета имела обличительный характер и до такой степени живой и смелый, что в этом отношении с ним не могло сравниться ни одно издание в России». Подъем «Томских губернских ведомостей» был связан с вернувшимися на родину участниками сибирского землячества, областниками Г.Н. Потаниным, Н.М. Ядринцевым и С.С. Шашковым. Томские, иркутские и енисейские губернские ведомости имели яркий обличительный характер, их создавали коллективы профессиональных публицистов из числа ссыльных.

Одновременно с губернскими ведомостями выходит первая частная пресса в Сибири: демократические газеты «Амур» (Иркутск, 1860–1862) и «Кяхтинский листок» (1862), либеральный «Сибирский вестник» (Иркутск, 1864–1868). В период отсутствия частной прессы публицисты работают с «Камско-Волжской газетой» (Казань). Чуть позже появляется вторая волна изданий – «Сибирь» (Иркутск, 1873–1887), томская «Сибирская газета» (1881–1888). Эти издания носили либерально-демократический характер, в них поднимались злободневные для Сибири вопросы. Однако жизнь их была недолгой.

Редактор неофициальной части иркутских ведомостей М. Загоскин, не удовлетворяясь возможностью на ее страницах предавать гласности сибирские проблемы, начинает редактировать частное издание «Амур». Первая частная сибирская газета «Амур» стала выходить с 1 января 1860 г. при поддержке того же Н.Н. Муравьева-Амурского, исхлопотавшего разрешение на издание у Сибирского комитета. Было оговорено, что «Амур» не будет обсуждать политику, но сотрудники редакции – петрашевцы, а также близкие декабристам политические деятели – постоянно критиковали городские власти, писали о бедственном положении коренного населения, публиковали злободневные фельетоны. Чтобы избежать больших неприятностей, Петрашевского перевели в Минусинск, часть сотрудников вывели из редакционного состава. Газета начала терять доверие, и купцы, дававшие деньги на издание, отказались ее финансировать⁶⁵.

Издание «Тобольских губернских ведомостей» (1857–1918)

Между тем именно «Тобольские губернские ведомости» стали первой в Сибири газетой вообще и официальной в частности⁶⁶. Инициатором издания был молодой и прогрессивный губернатор В.А. Арцимович. 27 апреля 1857 г. вышел первый номер ежедневной общественной официальной газеты «Тобольские губернские ведомости» (1857–1918). Редактором газеты назначили Николая Юшкова, а цензором и ее фактическим руководителем в первые годы (или год?) – Петра Павловича Ершова, известного литератора, занимавшего должность директора гимназии и народных училищ губернии. Выбор Ершова на должность цензора был неслучаен. Кроме того что писатель был образован и талантлив, он выражал лояльность политике власти. В его статьях и очерках значительное место занимали события светской жизни. Как директор народных училищ он писал о новых учебных заведениях, женском образовании, библиотеках, детских приютах. Много внимания обращал на освещение новостей культурной жизни: работу театра, представления местных и приезжих артистов. Особое значение Петр Павлович придавал знанию истории Сибири. В одной из статей, опубликованных в «Тобольских губернских ведомостях», он писал: «Сибирь так исполински раскинута, расстояние между ее губерниями и городами так огромно, что почти ни один Сибиряк не может похвастаться знанием своей обширной родины, то есть знанием ее истории, преданий, а также нравов, обычаев и быта диких обитателей Севера»⁶⁷. В связи с этим Ершов подчеркивает: «Вот почему любопытно и значимо нам, Сибирякам, ознакомиться с Сибирью, в которой мы живем и которую так мало знаем…». С целью знакомства своих земляков с прошлым края Ершов привлекал к участию в неофициальной части газеты авторов, любящих Сибирь и знающих ее историю. В их числе были Н. Абрамов, М. Знаменский, Г. Потанин, М. Смоленский, В. Стефановский и др. На страницах «Тобольских ведомостей» они публиковали статьи и очерки по вопросам истории, краеведения, природоведения и этнографии.

«Ведомости», как и большинство официальных изданий, состояли из двух частей, официальной и неофициальной. Официальная часть содержала постановления, приказы, распоряжения центральной и местной власти, сведения о назначениях, перемещениях увольнениях, наградах чиновников, известия о ценах предстоящих торгов, официальные объявления (по определению Н.В. Жиляковой – «информационный дайджест»). Однако главное значение имела, конечно, неофициальная часть, именно ее создавали местные сотрудники, и выходила она отдельно от официальной⁶⁸.