Givishvili_G_V_Ot_tiranii_k_demokratii_Evolyutsia_politicheskikh_institutov

5.4. Уроки Ленина	293

причины, побуждающие или инициирующие появление новой социальной единицы, а также оставляя в стороне вопросы ее мировоззрения и идеологии, отметим, что на самом раннем этапе своего существования она вынуждена пополнять свои ряды из имеющегося в наличии старого социального «материала». Иначе говоря, массовый фундамент нарождающегося сословия составляют элементы традиционно нижележащих сословий. В этом нет ничего неожиданного, так как социальное видообразование, как правило, происходит в переломные моменты истории, благоприятствующие тем, кто легко порывает с традициями во имя «доброго дела». Не удивительно также и то, что в младенческий период своего существования сословие чрезвычайно разношерстно и пестро по составу. Внутренние связи в нем еще легко создаются и еще легче разрываются. Оно еще достаточно аморфно, пребывая в состоянии брожения, а узы, связывающие его членов, еще не вышли за рамки круговой поруки. В качестве примера я мог бы сослаться на историю становления класса западноевропейских феодалов, но еще наглядней пример образования класса буржуазии, на который ссылался Зомбарт. Если помните, он упоминал о разбойниках, феодалах, чиновниках, спекулянтах, купцах и ремесленниках, составивших класс, потеснивший на исторической арене класс феодалов.

Во второй фазе своего бытия вместе с завоеванием себе места под солнцем и в связи со стабилизацией ситуации, в новоиспеченном классе образуются бывшие в зародыше различные функциональные и структурные элементы, появляются собственные традиции и предрассудки, а элита, или ядро окончательно определяет свои границы. Именно внутри них все большее значение приобретают уже родственные или дружественные связи. Естественно, что чем выше общественный ранг или статус класса, сословия, тем престижней членство в его элите, тем выше и прочнее стена, отделяющая ее от остального мира. В третьей фазе закрепляются организационно и структурно оставшиеся ступени иерархической пирамиды, вплоть до нижайших, периферийных. Сама же элита закостеневает, полностью замыкаясь на самой себе. Ее идеология приобретает строго догматический характер. Внутренние степени свободы сводятся к нулю. За этой фазой обычно следует деградация. Пример — европейское и российское дворянство.

Вместе с тем, интересно отметить, что из всех известных истории привилегированных классов, наименьшую склонность к «совершенству» форм, и наибольшая структурная подвижность и гибкость присуща капиталистам. Противоположные примеры демонстрируют, в частности, жреческие сословия Древнего Египта и Нового Света, трагическая роль которых в истории своих народов хорошо известна. До настояще-

294	Глава 5. Рождение и распад СССР

го времени кастовая система тормозит развитие Индии. Но, разумеется, особый пример полной несостоятельности, даже порочности претензий новообразовавшегося класса на доминирующее положение в мире показала элита национал-социалистической (фашистской) партии Германии. Не потому ли и век ее оказался столь недолог? Тут же, правда, напрашивается и другой вопрос: не видится ли в скоротечности бытия большевизма параллели, или аналогии с судьбой нацизма?

— и с этими словами Гоббс умолк, выжидательно вглядываясь в лица слушателей.

—Вопрос, бесспорно, интересный. Но кто бы взялся подвести итог всему, сказанному о теории марксизма и системе, созданной большевиками? Может быть, принимая во внимание Ваш несравненный опыт анализа самых разнообразных общественно-политических структур, Вы, господин Аристотель, помогли бы нам справиться с этой проблемой? — обратился Черчилль к Аристотелю.

5.5.Резюме

—Мне представляется, что главное было сказано, — согласился Аристотель, и продолжал. — Пожалуй, что добавить к нему можно лишь следующее. Маркс с Энгельсом так и не поняли, что разделение труда и образование классов, частной собственности, рыночного хозяйства явились не бедствием, а благом, совершившим величайшую культурную революцию, которая способствовала освобождению человека от слепых сил стихий. (Представление о коммунизме как об обществе, состоящем из нескольких миллиардов людей, каждый из которых произвольно меняет даже в течение одного рабочего дня множество профессий — от фермера и сталевара до физика-теоретика и скрипача, являет собой девальвацию и профанацию всякого труда, тем более — высококвалифицированного). Маркс и Энгельс обманывали себя и других, полагая, что пролетариат может быть мессией. Он не может быть таковым по той простой причине, что в силу своей природы не в состоянии не только нести бремя лидерства, но и существовать самостоятельно. Поэтому он вынужден искать того, кто мог бы взять над ним опекунство. Именно за этим в буржуазном обществе он и обращается к капиталисту, в социалистическом — к большевику. Наконец, и это главное — марксизм не приняла человеческая природа и психология. Если само это учение явилось порождением социального инстинкта, то его поражение следует расценивать как поражение последнего в противоборстве с инстинктом индивидуалистическим.

5.5. Резюме	295

—Позвольте, а как расценивать итоги референдума о сохранении

СССР в марте 1991 г.? — прервал Аристотеля Алексеев. — Ведь тогда более 76 % населения высказалось за сохранение державы. Разве этот результат не свидетельствует о том, что природа и психология масс принимала идеи марксизма, на которых основывался СССР?

—Массами всегда движет стадное чувство, — отвечал Аристотель, хмурясь и выказывая свое недовольство тем, что с ним не соглашались. — А оно, во-первых, порождает ощущение того, что когда мы вместе — мы великая держава, с нами считаются и нас боятся. Это приятно щекочет сознание. Сам ты можешь быть полным ничтожеством, но за тобой огромная страна, и ты уже в своих собственных глазах не ноль, а единица. Далее, в СССР строго соблюдалось всеобщее равенство в нищете (большевики не в счет, они далеко, их видно только по телевизору), с которым мириться было легче, нежели терпеть неравенство в доходах близкого и дальнего окружения — родственников, знакомых, соседей, коллег. И еще, Вы, господин Алексеев меня перебили, не подумав о том, что последовавшие за этим референдумом события служат одним из аргументов в пользу моего утверждения: что в данном случае индивидуалистический инстинкт в очередной раз побил инстинкт социальный.

В чем же тогда заключается подлинная сущность марксизма в его большевистском исполнении? С учетом всего вышесказанного, можно, по-видимому, заключить, что Октябрьский переворот 1917 г. явился социалистической контрреволюцией, реакцией на февральскую буржуазную революцию, совершенную в том же году. Весь этот «архисмелый» (как выражался Ленин), шумный, кровавый октябрьский балаган оказался на поверку трусливым отступлением с баррикад истинной революции, отступлением, вызванным паническим страхом перед обывательски понимаемыми справедливостью и прогрессом.

Нельзя, правда, думать, что Маркс и большевики не явили миру ничего действительного нового и оригинального, в чем они преуспели

бесспорно. Им и только им принадлежит позорный приоритет в изобретении ордоцида34. В истории цивилизации не было примера столь радикального сведения счетов со своими сословными или классовыми врагами, на какой вдохновил большевиков Маркс. Они с поразительной, необычайной легкостью взялись ставить эксперименты на миллионах людей без их согласия (попросту говоря — насильственно) и ничуть не стесняя себя сомнениями в их благополучном исходе. Можно ли оценить подобную практику как выражение полнейшего презре-

34 Ордоцид — от лат. ordos сословие + caedere убивать.

296	Глава 5. Рождение и распад СССР

ния к чужой (разумеется, не своей) человеческой жизни? Как олицетворение абсолютного пренебрежения человеческим достоинством? Как проявление величайшей гордыни, ничего общего не имеющей с истинным духом и этикой науки? Я думаю, ответ очевиден. Не боясь сильно исказить истину, замечу, что «методология» марксизма более всего созвучна «высокоученому» шарлатанству, а подчас и грубому шаманству.

Далее, большевистский переворот послужил мощнейшим стимулом для рождения фашизма, развертывания «культурной революции» Мао, движения красных кхмеров, появления «красных бригад» и массы других террористических и экстремистских течений и группировок. Пример большевиков — немногочисленной организации фанатиков, показал политическим авантюристам всех мастей и разновидностей, что важно быть не столько правым, сколько «убежденным», тогда сила

ипобеда на твоей стороне. Так события 1917 г. породили Гражданскую войну со всеми ее последствиями в России, способствовали рождению фашизма в Италии и Германии, исламистских формирований наших дней: баасистов Ближнего Востока, талибов Центральной Азии, наконец, всемирной паутины «Аль-Кайеды». Я настаиваю на этом выводе.

Вы, господа президент и премьер-министр весьма одобрительно отзывались о Сталине, — продолжал Аристотель, обращаясь к Рузвельту и Черчиллю. — Но ведь он один из главных большевистских преступников. Точнее говоря — четвертый, вслед за Марксом, Энгельсом и Лениным. А судя по пролитой под его началом крови, даже первый. Тем не менее, вас, как видно, это обстоятельство нисколько не смущает. Впрочем, ваше отношение к нему понятно. Вы вместе вершили важное дело, боролись с фашизмом. Вам мало было дела до его кровавых «подвигов», совершаемых в стране Советов. Однако, как ни удивительно, у вас есть и другая объективная причина его признания равным себе партнером. Представьте себе, в чем-то я могу с вами согласиться. Вот в чем и почему.

История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Но попробуем проделать мысленный эксперимент. Допустим, что Маркс не родился или умер до достижения совершеннолетия. Теория марксизма не создана. Ленину и его когорте не на что опираться в своих безумных фантазиях о лучшем будущем. Им нечем «зажигать» массы,

иОктябрьский переворот не происходит. Февральская революция завершается мирным врастанием России в мировой капитализм. Умиротворенная Европа не ведает о фашизме и всех его «прелестях». Точно тот же результат мы имели бы в случае, если бы не явился на беду России Ленин. И можно быть уверенным — история ХХ столетия была бы

5.5. Резюме	297

гораздо, гораздо менее драматичной. Теперь третья версия. Маркс и Ленин довели Россию до Октября 1917 г.. Но среди руководителей переворота нет Сталина, его не существует в природе. Власть после смерти Ленина переходит в руки к Троцкому, Зиновьеву или Каменеву, не важно. В этом случае мы получили бы настойчивые попытки большевиков вызвать пожар «мировой революции», а в итоге получили бы фашизм, что и произошло на самом деле. В результате чего, принимая во внимание явную нацеленность последнего на геноцид не только еврейской, но и русской нации, мы были бы свидетелем полного истребления последней и гибели ее государства. Ведь тогда бы не было осуществлена та грандиозная индустриализация (на основе принудительной коллективизации крестьянства), которая позже позволила СССР

полностью подавить сопротивление фашистской индустриальной машины. Ту кашу, которую заварил Ленин, следовало довести до «кондиции». Останавливаться на полпути грозило гибелью не только и не столько большевикам, сколько всему, носящему имя «русский». Поэтому лишь явление Сталина спасло Россию и мир от потрясений, которые вызвало рождение марксистского учения и торжество Октябрьского переворота. Таким-то парадоксальным образом его можно, и даже следует признать как палачом, злым гением, так и спасителем России, а в некотором смысле и всего мира. Коротко говоря, я думаю, что в политической истории Нового времени едва ли можно найти более трагичной и противоречивой фигуры, чем Сталин.

То же можно сказать о том социализме, который по учению Маркса должен был предшествовать «научному» коммунизму. У него были свои несомненные достоинства и свои бросающиеся в глаза пороки. При этом, следует признать, его становление было избыточно кровавым. Но, спровоцировав (самим фактом собственного существования) рождение фашизма, он же, в конце концов, внес наибольший вклад в его гибель. Вопрос о том, имеет ли он будущее, как предсказывает Сталин, требует специального рассмотрения. Интересен и другой вопрос — нет ли перспективы в идее о совмещении достоинств социализма (авторитаризма) и капитализма (демократии), известной как «конвергенция двух систем» и имевшей хождение в конце ХХ в.? На него мы не получим ответ, не рассмотрев альтернативу социализму по Марксу—Ленину—Сталину. Ее в наше время полнее всего выражают США. Как Вы думаете, господин Рузвельт, кто бы мог представить ее политическую систему в исторической перспективе наиболее адекватным образом, — сказал Аристотель, обращаясь к Рузвельту.

— Принимая во внимание, что ее первые шаги были в высшей степени беспристрастно, всесторонне и глубоко изучены и освещены

298	Глава 5. Рождение и распад СССР

почтенным Алексисом де Токвилем, полагаю, что мы не ошибемся, доверившись ему и в том, что касается дальнейшего развития политических институтов США вплоть до настоящего времени. Надеюсь, он не откажется поделиться с нами своими выводами.

Глава 6

Рождение и эволюция США

Участники — те же и А. де Токвиль.xi

6.1. Первые шаги

Согласие было получено, и перед присутствующими предстал сравнительно молодой еще человек хрупкого телосложения и привлекательного вида.

—Алексис де Токвиль, — французский аристократ, загоревшийся странным (для выходца из его среды) желанием исследовать особенности американской демократии, так сказать, из первых рук, и для этого посетивший США в 1831 г. Свои наблюдения, изложенные блестящим пером, он опубликовал во вскоре изданной книге, за что мы ему признательны по сей день — представил его Рузвельт.

—Господа, позвольте выразить вам свою благодарность за приглашение выступить перед столь высоким собранием. Я постараюсь не злоупотреблять вашим вниманием и избежать многословия, так как подробное описание всего виденного и слышанного мной в США дано

вкниге, любезно охарактеризованной президентом Рузвельтом, — приступил к своему сообщению Токвиль. — При этом я, пожалуй, разобью изложение материала на две части. В первой я остановлюсь на том, чему сам был свидетелем, или с чем был ознакомлен посредством частных бесед, публикаций и официальных изданий, то есть охвачу период ее истории за первые примерно две с небольшим сотни лет. Во второй части я осмелюсь изложить то, что произошло важного, на мой взгляд, после моего визита в США. В этом случае прошу быть снисходительными к тому, что вы услышите, поскольку это будет взгляд уже не непосредственного, а стороннего наблюдателя.

Вероятно, не будет ошибкой думать, что для вас представляют интерес, прежде всего, следующие вопросы: а) что способствовало рож-

300	Глава 6. Рождение и эволюция США

дению США; b) в какой форме оно состоялось; c) каким образом оно эволюционировало? Само присутствие Аристотеля обязывает меня, кроме того, искать параллели между демократией Нового времени с тем, что нам (мне) известно об античной демократии.

—Это было бы похвально, — не замедлил отозваться Аристотель.

—Итак, почему я придаю решающее значение обстоятельствам, в которых рождаются нации и которые служат их становлению? Я убежден в том, что если бы мы могли вернуться в тот период, когда возникло то или иное общество, и посмотреть на его первые исторические памятники, то мы непременно отыскали бы первопричины предрассудков, привычек и пристрастий, присущих данному обществу, всему тому, что составляет национальный характер. Подвергнув глубокому анализу политический и общественный строй США, я лишний раз убедился в достоверности той истины, что не существует ни одного принципа, ни одной привычки, закона, события которые нельзя было бы без труда объяснить, зная начальную стадию становления этого общества.

С чего начинается его история? С образования в Северной Америке в 1607 г. первого английского поселения, названного Джеймстауном? Или может быть с потока колонистов — безродных авантюристов, бедных и необразованных людей, хлынувших, в поисках лучшей доли, в Новый Свет едва ли не со всех регионов Европы — прежде всего и главным образом из Англии, а также из Франции, Германии, Швеции, Польши, Италии? Нет. Начальной стадией становления США стал 1620 г., когда на новооткрытый континент высадились первые колонисты — английские пуритане (кальвинисты), прозванные пилигримами. Через примерно 60 лет они образовали первые четыре колонии Новой Англии (Массачусетс, Род-Айленд, Нью-Гемпшир, Коннектикут), резко выделявшихся на фоне девяти других новообразованных колоний Англии в Северной Америке. Что примечательного было в них?

Большинство прибывавших из метрополии иммигрантов принадлежало к среднему сословию, то есть к более или менее обеспеченным слоям населения. Среди них встречалось значительно больше просвещенных людей по отношению к их общей численности, нежели среди населения любой европейской страны того времени. Все они почти без исключения получили весьма передовое образование, и многие из них прославились в Европе своими талантами и ученостью. Им были свойственны порядок и высокая нравственность. Наконец, они переселялись в Новый Свет вовсе не с тем, чтобы улучшить свое положение, или приумножить состояние, но чтобы добиться справедливости некой

6.1. Первые шаги	301

идеи. Точнее говоря, они стремились реализовать две цели — религиозную и политическую.

На родной (английской) земле вера пуритан преследовалась правительством, поэтому они стали искать и нашли для себя такую дикую отдаленную землю, где можно было жить сообразно собственным принципам и свободно молиться Богу. Политическая же цель их состояла в том, чтобы создать общество, в котором не было бы ни знатных особ, ни простого народа — другими словами, чтобы у них не существовало ни богатых, ни бедных. Ибо пуританизм был не только религиозной, но и политической доктриной, смыкавшейся с самыми смелыми демократическими и республиканскими теориями. Поэтому, едва успев высадиться на Североамериканском берегу, пилигримы сразу же поспешили организоваться в общество, заключив с этой целью соглашение, или общественный договор, в котором предусматривалось введение законов, ордонансов и актов, а также создание административных учреждений, которым они обещали следовать и подчиняться.

Английские колонии всегда пользовались большей внутренней свободой и большей политической независимостью, нежели колонии других стран. Но ни в одной части образующейся страны принцип свободы не осуществлялся столь полно и широко, как в колониях Новой Англии. В то время всеми признавалось, что земли Нового Света должны принадлежать той европейской нации, которая первыми их открыла. На этом основании к концу XVI в. практически все побережье Северной Америки стало владением английской короны. Способы, которые использовались британским правительством для заселения этих новоприобретенных территорий, были самыми различными. В одних случаях король передавал определенную часть земель Нового Света в подчинение назначенному им губернатору, который управлял ими от его имени. (Такая система колониального владения была принята всеми остальными европейскими государствами). Иногда король предоставлял часть территории колонии в собственность отдельным лицам и компаниям, подобным Плимутской или Лондонской, основанным в 1606 г. А в исключительных случаях право учреждать гражданские политические общества и право самоуправления во всем, что не противоречило английским законам, предоставлялось некоторым колониям. А именно — колонистам Новой Англии. Впрочем, чаще всего соответствующие хартии давались им «вдогонку», двадцать или сорок лет спустя, когда существование колоний становилось уже свершившимся фактом. Так что в них успевали возникать традиции самим принимать законы, назначать должностных лиц, регламентировать деятельность полиции, то есть проявлять свою суверенность. Иначе

302	Глава 6. Рождение и эволюция США

говоря, если в Европе политическая жизнь большинства стран начиналась на верху официальной пирамиды и затем постепенно, да и то не в полной мере проникала книзу, охватывая все ячейки общества, то в Новой Англии — наоборот. Политическая жизнь здесь возникала внизу, и лишь затем распространялась наверх, от местных общин к округам, от округов к колониям, которые после освободительной войны преобразовывались в штаты, а штаты объединялись в конфедерацию.

Исходные принципы построения конституций Новой Англии состояли в признании необходимости: участия народа в общественных делах, свободного голосования по вопросу о налогах, ответственности представителей власти перед народом, личной свободы и суда присяжных. К 1650 г. в Новой Англии община полностью и окончательно утвердилась. Она была тем местом, которое объединяло и крепко связывало людей и где они могли проявлять свои интересы и пристрастия, осуществлять свои права и выполнять обязанности. Внутри общины кипела активная политическая жизнь, вполне демократическая по своей сути. Ее члены выбирали должностных лиц всех уровней, и любые дела, затрагивающие их общие интересы, обсуждались как в Афинах, на центральной площади или общем собрании. К числу общих интересов относились вопросы, в том числе: поддержания общественного порядка, состояния дорог, школьного образования, соблюдения границ земельных владений и тому подобные. Колонии пока еще продолжали признавать верховную власть метрополии, и управлялись по законам монархии, однако республиканские идеи уже полнокровно развивались в рамках общины. Это порождало тем большее изумление, что в начале XVII в. повсюду на развалинах олигархической и феодальной свободы средневековья восторжествовал абсолютизм. В блестящей и просвещенной Европе той эпохи идея прав человека совершенно игнорировалась, притом — как никогда более. Никогда еще европейские народы не принимали столь слабого участия в общественной и политической жизни своих государств. Никогда еще принципы истинной свободы не занимали столь мало умы европейцев. И вот, отдавшись на волю своей самобытности, человек, пользуясь лишь одним воображением, создал экспромтом беспрецедентное законодательство, опирающееся на идею свободы, заключающейся в том, чтобы без страха совершать доброе и справедливое. Поэтому когда внимательно изучаешь законы, которые принимались в течение всего первого периода существования американских республик, невольно поражаешься государственной мудрости законодателей, воплощавших в жизнь передовые теории. Очевидно, что они понимали обязанности общества в отношении своих членов гораздо шире и возвышеннее, нежели европейские