Givishvili_G_V_Ot_tiranii_k_demokratii_Evolyutsia_politicheskikh_institutov

5.3. Дискуссия	253

—Этот отход представляет собой тактическую уловку, повторение НЭПа — новой экономической политики (заявленной еще Лениным) в изменившихся исторических условиях.

—Тогда в чем Вы видите причину столь плачевного конца СССР,

—продолжал допытываться Аристотель.

—В том, что у СССР было три врага: два внутренних и один внешний. Внутренние — это глупость Хрущева, как я уже говорил, и тугодумие и близорукость его преемников (к сожалению, всей российской политической элиты), с одной стороны. С другой — тщеславная, поверхностно мыслящая и диссидентствующая интеллигенция, ищущая гибельной для порядка свободы. Замечу попутно, что ее нападки на меня были вызваны тем, в том числе, что она не смогла признать очевидное: великие свершения требуют великих жертв, и построение нового, не бывалого ранее мира не может обойтись без неизбежного и по необходимости — обильного кровопролития. Такова диалектика истории. Внешний же противник, сокрушивший СССР — мировая капиталистическая система во главе с США, — сказал Сталин, чуть скосив глаза в сторону Рузвельта.

—Господин Сталин, заведомое большинство историков придерживается мнения, что инициатива в развязывании 2-й Мировой войны принадлежит Гитлеру. Но существуют и другие точки зрения. В Польше, например, распространено убеждение, что Вы несете ответственность за ее развязывание не меньшую, нежели Гитлер. Что толчком к войне послужили секретные протоколы к пакту «МолотоваРиббентропа», который предусматривал раздел Польши и сфер влияния в Европе, и подписанному в августе 1939 г. Как Вы прокомментируете это суждение? — обратился к Сталину Геродот, переводя обсуждение, как ему показалось, в более безопасное русло.

—Какой именно раздел Польши Вы имеете в виду: осуществленный Екатериной II в 1772 г., или разделы 1793 или 1795 гг.? Шутка. Россия и Польша всегда были плохими соседями друг для друга. Полякам, конечно же, неприятно вспоминать имена Минина и Пожарского, которые в начале XVII в. спасли Россию от их нашествия. Им, подозреваю, не хочется думать, о том, что в самый разгар нашей Гражданской войны в 1920 г. именно они в союзе с белогвардейцами Врангеля составили костяк 3-го похода Антанты на Советскую Россию, вторглись в Украину и захватили Киев и Минск. И только с огромным трудом Красная Армия отбила неприятеля и, перейдя в контрнаступление, вышла на территорию Польши. Правда, развить свой успех она не смогла, так как поляки сумели организовать успешную оборону (подвел «гениальный» Тухачевский). В результате чего обе

254	Глава 5. Рождение и распад СССР

наши страны, крайне обессилев, были вынуждены подписать мирный договор. По нему, к великому сожалению для украинцев и белорусов, западные части их исторической территории оставались в составе Польши.

Мало того, на их землях поляки — оккупанты творили неслыханные зверства. Наступление польских войск на Украине сопровождалось еврейскими погромами и массовыми расправами над пленными красноармейцами, евреями и людьми, сочувствующими советской власти, и даже тех, кто «выглядели как большевики». В Ровно поляки расстреляли более трех тысяч мирных жителей. В местечке Тетиев убито было четыре тысячи евреев. За сопротивление при реквизициях продовольствия были полностью сожжены многие деревни, а их жители расстреляны. Согласно российским источникам, из 200 тысяч попавших в польский плен красноармейцев, около 80 тысяч погибли от казней, пыток, голода и болезней. Поляки, правда, утверждают, что в плену у них находилось только 85 тысяч красноармейцев, из которых погибло «только» 20 тысяч. Почти ровно столько, сколько было расстреляно польских офицеров под Катынью. Почему же поляки помнят только трагедию Катыни и ничего не говорят о своих преступлениях перед Россией?

Впрочем, вернемся к делам в Европе, где в конце 30-х годов возникают триумвират и дуумвират великих держав: СССР, Англии в союзе с Францией и Германии в союзе с Италией. Всех их объединяет одно чувство — недоверие, даже к союзникам. Никто не доверяет никому, все надеются остаться в стороне, когда дело дойдет до столкновения. Сегодня постфактум легко судить, что было бы, если бы… Тогда же все стремились обезопасить себя за счет другого, и от этого нервы у всех были напряжены до предела. Что, разве мы не знали о патологической ненависти к Советской России американской элиты, всех этих миллиардеров, политиканов и манипуляторов общественным мнением, всех этих господ Рокфеллеров и Гуверов, определявших политику США? Разве было для нас секретом, как господин Черчилль уничижительно отзывался о нас? Он этого и не думал скрывать. Вот потому мы и предпочли играть на два фронта.

С моей точки зрения, все началось с аншлюса Австрии в марте 1938 г., когда Запад отказался даже от символических жестов его непризнания. Не состоялось сессии Лиги Наций, не последовало дипломатических протестов, главы западных правительств словно воды в рот набрали. И только наше министерство иностранных дел выступило с предостережением, заявив, что «международная пассивность и безнаказанность агрессии в одном случае фатально повлекут за собой по-

5.3. Дискуссия	255

вторение и умножение таких случаев». И далее мы выразили готовность участвовать в коллективных действиях, которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии, а также приступить немедленно к обсуждению с другими державами практических мер, диктуемых обстоятельствами. Ибо, как было заявлено, «завтра может быть уже поздно». Ответом нам было молчание. Впрочем, нет. МИД Великобритании выразилось в том духе, что правительство Его Величества тепло бы приветствовало конференцию, однако при существующих обстоятельствах ее не представляется возможным организовать.

В итоге, как и следовало ожидать, участь Австрии должна была разделить Чехословакия, в которой нацисты из Судетской области подняли восстание. Мы предвидели такой сценарий развития дел, и в мае того же 1938 г. я заявил, что СССР готов оказать ей помощь, даже если союзная с ней Франция откажет ей в этом. И подкрепил слова делами, выдвинув 30 дивизий Красной Армии к западным границам. Как реагировали Англия с Францией? 29–30 сентября они совместно с Германией и Италией договорились в Мюнхене об ампутации от Чехословакии Судетской области и передаче ее Германии. Чехословакия же,

взнак «благодарности» расторгла с нами договор и запретила деятельность компартии. И никто иной, как Вы, господин Черчилль, признавали, что «расчленение Чехословакии под нажимом Англии и Франции равносильно полной капитуляции западных демократий перед нацистской угрозой. Речь идет об угрозе свободе и демократии всех стран». Я не ошибаюсь, господин Черчилль? — сказал Сталин, поворачиваясь к Черчиллю.

—Нет, именно так я и отреагировал на Мюнхенское соглашение,

— признал Черчилль.

—Вот видите, я как в воду глядел, — продолжил Сталин свой монолог, удовлетворенно кивая головой. — Ибо не прошло и полугода, как Гитлер окончательно проглотил Чехословакию, введя в нее войска (в нарушение Мюнхенского соглашения), и создав на ее территории протектораты Богемию и Моравию. Чем ответили Англия с Францией? Нотами протеста, и только! В восторге от того, что он опять одержал победу без применения силы, Гитлер потребовал передачи Германии Данцига (Гданьска). Мы, со своей стороны, опять предложили созвать

вБухаресте конференцию для выработки общих мер по отражению агрессии с участием нашим, Англии, Франции, Польши, Румынии и Турции. И опять получили отказ. Тогдашний премьер-министр Чемберлен и его министр иностранных дел лорд Галифакс решили, что советские предложения «идут далее того, на что готово пойти британское правительство». Заметьте, это было в марте 1938 г. Вместо равно-

256	Глава 5. Рождение и распад СССР

правного трехстороннего договора между СССР, Англией и Францией о союзнических отношениях и взаимной помощи, в мае того же года

СССР издевательски было предложено … оказывать Англии с Францией одностороннюю услугу в оказании им немедленного содействия в случае вовлечения их в военные действия с третьей стороной! Если это не наглость, то что это?

Нас могут обвинить в том, что, ведя дипломатические игры с Западом, мы одновременно нащупывали пути нормализации отношений с Германией с целью оттягивания начала войны с ней. В том, что схватка с ней неизбежна, ни у кого из нас не возникало ни малейших сомнений. В свое оправдание могу сказать, что не мы начали заигрывать с фюрером, а Англия и Франция своей политикой умиротворения хищника. Они же не только начали, но и активно продолжали делать это, зондируя почву для начала прямых переговоров с ним. Вот тут-то мы их и опередили. Впрочем, еще до заключения пакта «МолотоваРиббентропа», мы пытались наладить отношения с той же Польшей, предложив ей военную помощь в случае агрессии. Но она отвергла наше предложение, предпочтя ему военный союз с Францией. Она даже не согласилась на проход наших войск через ее территорию (как просили ее об этом не только мы, но и французы), мотивируя это тем, что, как утверждал Рыдз-Смилга, «в союзе с русскими они утратят свою душу». Мало того, в середине августа на переговорах военных миссий СССР, Англии и Франции мы предложили следующее. Если Германия нападет на Англию и Францию, то СССР направит против нее 70 % сил от численности войск союзников. Если немцы нападут на

СССР, то пусть 70 % от его сил выставят Англия и Франция. Но это наше предложение опять было отклонено. Поэтому, заключая с тяжелым сердцем пакт «Молотова-Риббентропа», мы считали, что идем на это с чистой совестью: мы предупреждали, мы предлагали, мы пытались раскрыть глаза, но наши усилия не были услышаны и оценены сознательно… дураками, подобными Чемберлену. А вот господин Черчилль правильно понял подлинную суть момента. Выступая через месяц после вторжения Германии в Польшу, он заявил: «Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае… создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не смеет напасть». Я правильно Вас цитирую, господин Черчилль, или нет? — поворот в сторону Черчилля.

— Не могу возразить — ответ.

5.3. Дискуссия	257

—Вам, вероятно, трудно будет признать, что в глубине души Вы были рады тому, что этот «Восточный», как Вы его назвали, фронт если еще не создан, то будет открыт очень скоро. И что тогда Англия и Франция — союзники Польши, объявив 3 сентября войну Германии, могут рассчитывать на то, что немцам придется воевать на два фронта. Или я ошибаюсь?

—Вы угадали мои мысли.

—Я со своей стороны должен признать, что только узнав, что Вы сменили Чемберлена на посту премьер-министра, я вздохнул с некоторым облегчением, потому что в Вашем лице я, наконец, увидел дальновидного, упорного и последовательного противника нашего общего врага Гитлера. Я также помнил сказанное Вами еще в октябре 1939 г. вслед за заключением советско-германского договора о дружбе и границах, что «лучше коммунизм, чем нацизм». И что основные интересы Англии и СССР нигде не сталкиваются, и Вы рады, что балтийские страны включаются в нашу, а не в германскую государственную систему.

—Благодарю за признание, — сказал Черчилль и сделал дружественный жест в адрес Сталина.

—Что же касается раздела сфер влияния, — продолжал Сталин,

—который предусматривался злополучным пактом, то я могу сослаться на то, что совершенно такой же по форме и смыслу раздел был осуществлен между СССР, США и Англией в 1945 г. Почему ни у кого нет претензий к нему?

—Господин Сталин, Вы обмолвились, что крайне неудачное начало войны одни приписывают вашим просчетам, другие — вашим умыслам. Вы отрицаете то и другое. Но в последнее время появилась точка зрения, что 2-ю Мировую войну начали именно Вы, во имя реализации идеи мировой пролетарской революции, — вновь обратился к Сталину Геродот. — Что Вы на это скажете?

—Интересно, кому принадлежит это «гениальное» открытие? — скользнул Сталин взглядом в сторону Геродота.

—Вообще говоря, это не имеет решающего значения. Такая точка зрения существует, и было бы желательно ее прокомментировать, — ответил Геродот.

—Согласен, ее принадлежность не имеет значения. Можно и так догадаться, что этот бред возник в воспаленном воображении бедного умом «маленького человечка», лишенного чести. Он не заслуживает того, чтобы его имя упоминалось, — вздохнул Сталин. — Что я могу обо всем этом сказать? Пожалуй то, что вот решил жадный до денег человечек сбежать на Запад. Но никакой стоящей профессии, которая

258	Глава 5. Рождение и распад СССР

могла бы помочь ему зажить на широкую ногу, у него нет. Что ему остается делать? Создавать себе имя на скандале, на явной громогласной лжи, следуя урокам его тайного кумира Геббельса. 2-я Мировая война

— такое громадное событие, что любой его аспект способен привлечь внимание даже домохозяек. А тут им все ставится с ног наголову. Вот внимание и привлечено. Меня удивляет другое: если этот человечек решил заработать себе на пропитание, пресмыкаясь перед Западом, то почему он выбрал местом пребывания Англию, а не Германию? Впрочем, тут видимо его не подвел нюх: В Германии его чтиво могло вызвать скандал именно из-за боязни немцев быть обвиненными в попытке пересмотра всей проблематики 2-й Мировой войны. Поэтому я никак комментировать его бредни не буду. Тем более, что со знанием дела и профессионально это сделал за меня автор «Антиледокола».

Теперь — о связи начала войны с идеей мировой революции. Тезис не проходит по трем причинам. Во-первых, как я уже упоминал, отношение к мировой революции было генеральным пунктом идеологического расхождения между мной и Троцким. Он изо всех сил стремился ее приблизить, я — наоборот, отдалить. И моя идея, что социализм можно и необходимо построить сначала в одной стране, чтобы он был примером для подражания и источником вдохновения для трудящихся остальных стран, оставалась неизменной вплоть до моей кончины. Во-вторых, об истинности моих слов свидетельствует и тот факт, что мой наследник-враг Хрущев был готов даже коммунизм построить в отдельно взятой стране. О чем это говорит? Это говорит о том, что тема мировой (или перманентной — по выражению Троцкого) революции была очень далека моему ближайшему окружению, естественно, благодаря мне. И, наконец, третье: как известно, я разогнал Коминтерн в самый разгар войны. О чем свидетельствует этот факт? Если бы мне было нужно раздувать пожар «мировой пролетарской революции», то именно этой войной я должен был воспользоваться для осуществления своих планов. И не только не ликвидировать, но, наоборот, всячески содействовать усилению влияния Коминтерна на Европу, используя его как Троянского коня, или «пятую колонну», как Вам будет угодно. Учтите, я вполне мог пойти на этот шаг. Некоторые горячие головы из нашего Генштаба советовали мне не останавливаться на Берлине и пользоваться моментом, который мог больше и не представиться. По-своему они были правы. Ведь к моменту окончания войны военно-промышленный комплекс и вооруженные силы СССР

могли смять любого противника в считанные месяцы. Легкость, с которой наши войска разделались с Японией в 1945 г., надеюсь, Вас в этом убеждает.

5.3. Дискуссия	259

Если бы я хотел мировой революции, я бы не призывал так настойчиво Рузвельта и Черчилля открыть второй фронт. Ценой неисчислимых потерь своих соотечественников (примите во внимание, что в 1942 г. мы теряли ежедневно до 10 тысяч человек) я бы стремился покончить с Гитлером самостоятельно, чтобы затем не делить с вами плоды общей победы. Но я добивался победы над ним относительно малой кровью, спасая жизни своих соотечественников настолько, насколько позволял союз с вами. Если бы я желал мировой революции, я без труда дошел бы до Ла-Манша, Гибралтара и Сицилии, а трудящиеся и коммунисты Франции, Испании и Италии с радостью приветствовали бы наши доблестные армии даже после открытия второго фронта. Ибо в этом случае наши солдаты (в их глазах), были бы освободителями, несущими им на своих штыках свободу не только от фашизма, но и от рабства у собственной буржуазии. И как показали недавно рассекреченные архивы, не мы, а именно Вы, господин Черчилль дали секретное задание своему Генштабу разработать план войны против

СССР, когда война с фашизмом еще продолжалась!! Ваша подпись под этим документом датирована 22 маем 1945 г., то есть всего двумя неделями позже дня победы над фашизмом. И почему же этот документ не получил развития? Потому что Ваш Генштаб счел немыслимым не Ваше указание, а возможность сопротивляться Красной Армии. «Россия сейчас всесильна в Европе» — вынужден был констатировать начальник Вашего Генштаба фельдмаршал Брук. Вообразите, о чем нам всем было бы беседовать сегодня, если бы он не остудил Вас? Поэтому Вы, господин Черчилль не должны удивляться моей реакции на Ваш панегирик в мой адрес. Что Вы сказали в своей речи 7 ноября 1945 г. в годовщину Октябрьской революции? Вы сказали: «Я лично не могу чувствовать ничего иного, помимо величайшего восхищения по отношению к этому подлинно великому человеку, отцу своей страны, правящему судьбой своей страны во времена мира и победоносному ее защитнику во время войны». Когда Ваш этот отзыв обо мне был напечатан в газете «Правда» без моего ведома, я в самой резкой форме выговорил инициаторам ее опубликования, сказав им, что все это было нужно Черчиллю для того, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР. Разве я был не прав?

Что же касается причин столь неудачного начала войны, то их, на мой взгляд, по меньшей мере, четыре. Фактор первый — я не предполагал, что Гитлер такой бездарный стратег. Я переоценил его умственные способности. Он оказался в гораздо большей степени подвержен иррационализму и спонтанным эмоциям, нежели здравому смыслу,

260	Глава 5. Рождение и распад СССР

чем это казалось, судя по его первоначальным военным успехам. В этом и была моя ошибка — я прогнозировал действия противника, исходя из убеждения, что у него с рассудком все в порядке. Но кто может предугадать, что выкинет сумасшедший?

Фактор второй — для меня было жизненно важно не допустить, чтобы у нас сдали нервы, и мы клюнули на провокации Гитлера. В этом случае агрессорами становились мы, а Англия и США превращались из потенциальных союзников во врагов. И тогда мы точно не выдержали бы столкновения с объединенными силами Запада. Вот почему я всячески игнорировал многочисленные донесения и предупреждения о готовящемся ударе. Я полагал, что это массовая дезинформация со стороны Германии, направленная на то, чтобы мы поверили и … допустили роковую ошибку.

Фактор третий — Красная Армия потерпела поражение летом 1941 г., поскольку была нацелена на молниеносное отражение внезапного нападения противника. Наши войска готовились немедленно перейти от обороны к наступлению, на случай, если бы Гитлер в припадке помешательства все же рискнул напасть на нас. Наш Генштаб допустил оплошность, позволив войскам растянуться вдоль всей линии фронта в ожидании удара врага, и тем сделал их уязвимыми для быстрого прорыва этой линии и углубления вглубь нашей территории.

Фактор четвертый — наша извечная расхлябанность и безалаберность, любовь к праздникам и выходным. Некоторые начальники подразделений, допустившие халатность, панику и хаос были наказаны. Но паника, овладевшая войсками первой линии, не могла исчезнуть как по волшебной палочке.

Особый аспект проблемы — гигантская численность наших людских потерь: от 19,5 до 26,6 млн жизней. Но примем во внимание, что потери Красной Армии на полях сражений составили 8,7 миллиона бойцов. Следовательно, оставшиеся 10,8 или 17,9 млн потерь приходятся на мирных граждан. Вы считаете, что они на моей совести, или все же на совести немцев? Мы наивно думали, что они цивилизованные люди, и не станут опускаться до такой низости, как уничтожение стариков, женщин и детей. И тут мы также ошиблись: они оказались каннибалами. Кстати, из числа миллионов жертв фашистского геноцида 3 млн мирных граждан были евреями — половина всех жертв холокоста. Вы и их ставите мне в вину? Если да, то у Вас извращенная логика.

— Вы согласны с тем, что боевые потери вермахта на восточном фронте были на треть ниже потерь Красной Армии? — задал вопрос Аристотель.

5.3. Дискуссия	261

— Я думаю, немцы занижают численность своих потерь (идеальный немецкий порядок, в том числе в статистике есть не более, чем миф). Одни авторы дают цифру в 4 миллиона, другие — 11 миллионов, правда, с учетом потерь на обоих фронтах — западном и восточном. Но дело не в этом, а в том, что необходимо учитывать фактор внезапности их удара, с одной стороны, а с другой — то, что русский воин был, в массе своей, крестьянином и плохо владел, тем более, в начале войны, навыками тактического мышления и обращения со сложными видами оружия. Особенно это касается костяка армии: младшего командного состава — сержантов, ефрейторов и так далее. Немецкие же военнослужащие были почти сплошь горожане. Их легче было обучать новым навыкам войны. А то, как они овладели этими новыми навыками, показывают другие цифры.

Польскую армию немцы разгромили за 16 суток при соотношении потерь 1 : 14 в свою пользу. Францию они принудили к капитуляции всего за 44 дня при соотношении потерь 1 : 17, разумеется, в свою пользу. Примерно таков же был порядок соотношения потерь (1 : 12) и на остальных западных театрах военных действий. Отсюда следует простой вывод: если бы на восточном фронте фашистской Германии противостояла царская армия, немцы стерли бы ее в порошок за один летне-осенний период. Что и предусматривал план «Барбаросса». Соображения таковы. В 1-ю Мировую с ее старомодной («окопной») манерой вести маневры боевые потери России достигли 3,3 миллиона человек или 60,6 % общего состава. А ведь на нее никто не нападал, она сама с охотой ввязалась в драку. И никаких «репрессий» офицерского корпуса не было. Наоборот, в войне принимал весь цвет дворянства, главным долгом которого перед обществом было формирование профессионального воинства и охрана государственных границ. При этом важно подчеркнуть особо: нашими непосредственными противниками были не столько известные вояки — немцы, сколько, главным образом, австро-венгры, а также румыны и турки. Как воевали австровенгры вы можете судить по бравому солдату Швейку. Силу турок показал Суворов. Казалось бы, все козыри были в наших руках, и ничто не мешало нам пройтись «галопом по Европам». Однако, даже имея перед собой столь незавидного противника царское войско вместо победоносного марш-броска село в лужу.

Основные силы Германии были сосредоточены на Западном фронте. И наибольший ущерб она понесла именно там, в сражениях против превосходно обученных, дисциплинированных, закаленных и стойких солдат — французов и англичан. И вот результат: общие ее потери составили 2,0 миллиона, или 56,6 % от общего состава. Потери Франции

262	Глава 5. Рождение и распад СССР

иАнглии достигли, соответственно: 1,4 миллиона (57,3 %) и 0,7 миллиона (32 %). Таким образом, относительные цифры потерь в эту войну у всех сторон были примерно равны. Но стоило немцам радикально изменить стратегию и тактику ведения войны, как катастрофически, в десять раз изменилось соотношение потерь между ними и их противниками… на Западе. Если бы то же самое им удалось на Востоке, от России осталось бы, в буквальном смысле слова, мокрое место. Но именно мы нашли противоядие. И еще один аргумент в пользу силы Красной Армии: она наголову разбила профессиональную белую армию, едва успев родиться. Поэтому я утверждаю, что Советская Армия в 1943–1945 гг. была лучшей в истории всех мировых войн.

—Ваши недоброжелатели утверждают, что истинным победителем во 2-й Мировой войне был русский солдат, русский народ. Что те зверства, с которыми фашисты уничтожали мирное население страны, возбудили в русских чувство праведного гнева, вселившее в них великое мужество. Что если бы Гитлер объявил целью нападения на СССР

не геноцид, а освобождение русского народа от марксистского рабства, он бы выиграл войну. Согласны ли Вы с таким мнением? — обратился к нему с вопросом Черчилль.

—Вы намекаете на то, что Гитлера погубила его честность? Вы бы еще вспомнили о генерале «Мороз». Мы побили немцев организацией. Солдат — это только оружие. И эффективность его использования зависит от головы, которая его организует и им управляет. Не Вам мне объяснять, как важно в условиях войны, решающей судьбу нации, уверенное, спокойное и твердое руководство нацией, насколько важно принимать на себя ответственность за решение самых разнообразных вопросов жизнеобеспечения фронта и тыла, оснащения вооруженных сил всем необходимым, поддержания боевого духа и боеспособности армии. В этой связи еще раз сошлюсь на опыт 1-й Мировой войны: русские солдаты казалось, были те же, что и во 2-й Мировой, но разве можно их эффективность и боеспособность сравнивать между собой? Чья в том заслуга? Ответ Вы знаете. Кстати, как Вы думаете, благодаря чему римляне постоянно били своих ближних и дальних соседей? Благодаря качеству своего оружия, особой агрессивности и физической мощи своих легионеров? Нет, они превосходили галлов, германцев, даков и прочих противников организацией и дисциплиной. В чем была сила Наполеона, Александра Македонского и прочих великих воителей древности, похвалявшихся перед нами своими подвигами? Организация — главное для успеха существования государства, как в мирное, так и в военное время. А организация держится не только на палке, но

ина вере. Уже на вторую неделю войны, когда мы отступали на всех