blokhina_n_a_metafizika_v_analiticheskoy_filosofii_ocherki_i

Метафизика в аналитической философии

познания: возникла иллюзия, что метафизические искания вполне заменимы поисками научных фактов, научными интуициями, гипотезами и теориями. Существуют такие настроения и в наши дни. Так, в философии сознания постоянно идут дебаты между теми, кто уповает на возможности естествознания и когнитивистики в разрешении её проблем, и теми, для кого ментальные состояния всегда были и останутся предметом феноменологии. Кроме того, интеллектуалистская линия отрицания философии, и метафизики в частности, является, по мнению Н.С. Розова, па-

радигмальной для философии. На каждом значимом витке своего развития философия переосмысляет свои основания. «Напрашивается даже такое гипотетическое суждение: чем серьёзнее и масштабнее попытки отмены философии, тем богаче и плодотворнее её последующее развитие» 15.

Из сказанного вытекает, что у аналитической философии, за исключением среднего периода, не наблюдалось идиосинкразии по отношению к метафизике. Философы-аналитики не переставали заниматься метафизикой и на раннем, и на позднем этапах развития аналитического движения. Возможно, антиметафизически настроенный средний этап убедил многих философов в том, что метафизика непреодолима.

Теперь немного о том, почему те или иные философы оказались в поле нашего исследования. Мы отдаём себе отчёт, что нам могут задать многочисленные вопросы типа: «А почему у вас нет этого философа и зачем вы включили того?» Наша работа не претендует на всеохватность метафизической проблематики в аналитической философии, взятой в масштабе всего XX столетия. У нашей книги присутствует панорамность с индивидуальным видением. Именно поэтому в ней присутствуют главы о ранних проектах аналитической метафизики, о которых как бы уже многое в отечественной литературе сказано, и главы о поздних проектах не только очень известных философов-аналитиков, но даже мало знакомых широкому академическому сообществу феминистских философов, работающих в аналитической традиции. А теперь всё по порядку.

Хотя не все исследователи солидарны в том, что зарождению аналитической философии мы обязаны немецкому логику, математику и философу Готлобу Фреге (1848—1925), тем не менее, многие из них согласятся, что именно ему принадлежит новая для философии форма постановки метафизических проблем и их решение, которые стали привычными для философов аналитического направления в двадцатом веке. Мы не смогли пройти мимо того, чтобы не убедиться в этом и не убедить в этом нашего читателя, что и было сделано во второй главе книги.

11

Введение

То, что Бертран Рассел (1872—1970) был не просто одним из родоначальников аналитической философии, а творцом оригинальных онтологических программ и логических средств их обоснования, не спорит никто. Удивительно другое: оценивая аналитическую философию с точки зрения её вовлечённости в метафизику, вспоминают влияние его идей на современную метафизику. Долгое время казалось, что расселовская попытка по созданию научно обоснованной философской картины мира в духе философской классики являлась одной из последних попыток такого рода. Особенностью классического понимания метафизики являлось убеждение в том, что опытно проверяемое, системное знание о мире не только является её целью, но достижимо как результат. После Рассела аналитическая философия от такого понимания метафизики надолго дистанцировалась. Однако в статье «Аналитическая философия и метафизика» (1986) Бэрри Страуд признал, что «…в основном современная аналитическая философия является продолжением расселовского подхода к метафизике» 16. При этом представителями современной философии для Страуда выступили Уиллард ван Орман Куайн (1908— 1997) и Дональд Дэвидсон (1917—2003). Последующие два с половиной десятилетия показали, что ряд крупных философованалитиков продолжили расселовскую традицию в подходе к метафизике. Так, Джон Сёрл и Дэвид Чалмерс в той или иной степени ратовали за доверие к здравому смыслу. Рассел когда-то писал: «Когда я говорю, что моя логика атомистична, я имею

ввиду, что я разделяю позицию здравого смысла в существовании множества отдельных вещей» 17. В другом месте этой же работы он заметил: «…здравый смысл создаёт наш словарь», правда, это верно только отчасти 18.

Четвёртая глава книги под названием «Метафизика «Трактата» Витгенштейна» вызовет у некоторых читателей непонимание. Именно его идеи легли в основу антиметафизических построений логических позитивистов, хотя сам он, как известно, не совсем с ними соглашался. Но попробуем взглянуть на «Логикофилософский трактат» с другой стороны. Проект философии, способной описать структуру мира непротиворечиво, не выходя за границы логического, как известно, провалился. Нам было интересно проследить, как сложное, логически выстроенное здание Трактата рухнуло под напором ряда логических несоответствий,

вчастности, афоризма 6.375, невыполнимость требований которого понимал, очевидно, и сам Витгенштейн. Но для нас важнее другое.

Людвигу Витгенштейну часто вменяют в вину отрицание возможности существования философии как знания, что допустимо интерпретировать и как отрицание возможности метафизики. В афоризме 4.112 «Логико-философского трактата» мысли-

12

Метафизика в аналитической философии

тель писал, что «философия не учение, а деятельность» 19, и что эта деятельность «призвана определить границы мыслимого и тем самым немыслимого» (афоризм 4.114) 20. В философии И. Канта вещь сама по себе проводит демаркацию между познаваемым

инепознаваемым. Для Л. Витгенштейна философия должна ограничить немыслимое изнутри через мыслимое (афоризм

4.114).

Вразмышлениях И. Канта, если «метафизическое» непознаваемо, то оно «переживаемо» в моральной воле. Л. Витгенштейн также выводит «метафизическое» в сферу морального. Как полагает ряд авторов (К. Нири, М.К. Мамардашвили, А.Ф. Грязнов, З.А. Сокулер), стремление к ясности у Л. Витгенштейна имело значение этического принципа. Оно было выражением требования честности и искренности в мыслях, а идея умолчания — символом очищения 21. Метафизическое «переживаемое» И. Канта трансформируется в философии Л. Витгенштейна в метафизическое «умолчания». Как Кант, так и Витгенштейн выводят этическое за грань познаваемого или мыслимого, признавая тем самым существование метафизического.

Возможно, устремленность на этическое как метафизическое объединяет этих двух мыслителей. Можно предположить, что не только И. Кант, но и Л. Витгенштейн стояли у истоков кардинальных поворотов в истолковании метафизики. Для Канта задача метафизики — в поиске границ человеческого разума, источников знания. Для Витгенштейна цель философствования — выработка средств и методов прояснения наших мыслей о мире

иместе человека в мире. Цель и средство достижения философской ясности совпадают в философской деятельности по разграничению мыслимого и немыслимого. Кантовская метафизика, нацеленная на познание границ знания, у Витгенштейна имеет известное продолжение в поиске границ немыслимого, что совпадает с границами выразимого. В предисловии к Трактату философ писал, что его «книга хочет поставить границу мышлению, или скорее не мышлению, а выражению мыслей, так как для того, чтобы поставить границу мышлению, мы должны были бы мыслить обе стороны этой границы (следовательно, мы должны бы быть способными мыслить то, что не может быть мыслимо). Эту границу можно поэтому установить только в языке, и всё, что лежит по ту сторону границы, будет просто бессмыслицей» 22.

Говоря о Витгенштейне как метафизике, следует упомянуть еще об одном. З.А. Сокулер пишет: «По-видимому, Витгенштейн чувствовал в философской традиционной проблематике смысл, значимый и для его собственных исканий, чувствовал ее обаяние. Бороться с философией всю жизнь может только человек, глубоко подверженный «метафизической интоксикации» 23.

13

Введение

Питер Стросон (1919—2006) был тем философом из плеяды блестящего послевоенного Оксфорда, чья «дескриптивная (описательная) метафизика» возродила интерес к метафизической проблематике. Со времени появления дескриптивной метафизики аналитическая философия, считает Т.Н. Панченко, стала существовать в трех основных формах: 1) как формальный анализ искусственного языка (Р. Карнап, У. ван О. Куайн), 2) как неформальный анализ обыденного языка (поздний Л. Витгенштейн, Дж. Остин, Дж. Райл), 3) как формальный анализ обыденного языка (П. Стросон) 24.

Питера Стросона стали называть «пионером реабилитации метафизики» в аналитическом движении, потому что, развивая витгенштейновское понимание значения как употребления, он акцентировал внимание на конвенции и контексте словоупотребления. Конвенцию и контекст употребления слов П. Стросон обобщил в понятии концептуальной схемы, включающей такие понятия, как «материальные объекты» и «личности». Он полагал, что всякому теоретическому научному осмыслению предшествуют дотеоретические понятия обыденной жизни. Иными словами, для постижения содержания нашего опыта необходима некая базисная структура, конституирующая каркас обыденного мышления и речи и состоящая из общих всепроникающих и несводимых к чему-либо другому понятий-типов. Базисная структура включает три аспекта: онтологию (общую теорию бытия), эпистемологию (общую теорию познания) и логику (общую теорию предложений).

Опираясь на идеи И. Канта и Аристотеля, Питер Стросон называет этих двух мыслителей представителями «дескриптивной метафизики» и противопоставляет её «ревизующей метафизике», которая изменяет нашу врожденную концептуальную схему. Представителями последней П. Стросон называет Р. Декарта, Г. Лейбница, Дж. Беркли.

Теория концептуальных схем, хотя и критиковалась некоторыми философами-аналитиками, например Дональдом Дэвидсоном, и даже была, как считается, окончательно низвергнута Уиллардом ван Орманом Куайном, принята многими современными философами. Сам П. Стросон продолжил разработку этой концепции в своей книге «Анализ и метафизика» (1992).

Стросон продолжал развивать кантианские мотивы средствами философии анализа и в самом последнем сборнике своих работ «Сущность и тождество» и другие очерки» (1997) 25. Когдато он сделал из Канта аналитика, приписав ему собственные ходы мысли. Возможно, в последние годы жизни кантовская метафизика стала для него утешением.

Шестая глава книги посвящена творчеству Дональда Дэвидсона (1917—2003), создателя онтологии событий, являющейся одной из двух наиболее влиятельных в современной аналитиче-

14

Метафизика в аналитической философии

ской философии. (Автором второй онтологии событий является Джегвон Ким.) Дэвидсон обосновывал рациональный характер ментальной каузальности, разработал концепцию аномального монизма, в рамках которого конкретизировал ту версию теории тождества, в которой утверждается о тождестве конкретных ментальных состояний конкретным состояниям мозга. Философ выступил с резкой критикой картезианского представления о сугубо личностном характере сознания, для чего им были использованы понятия триангуляции и интерсубъективности как трансцендентальных условий мышления. Кроме того, он связал онтологию с теорией истины Альфреда Тарского, представив её как форму сложных высказываний.

В наши дни о философии Дональда Дэвидсона пишут очень влиятельные американские исследователи. К сожалению, отечественные учёные не столь увлечены его творчеством и потому глава о Дональде Дэвидсоне может стать некоторым восполнением этого пробела.

Джон Сёрл (р. 1932), согласно собственной самооценке, назвал себя «рыцарем здравого смысла в философии сознания» 26. Сёрл боролся с феноменологической иллюзией, отстаивал концепцию биологического натурализма, критиковал фрейдовскую концепцию бессознательного, утверждал, что проблема свободы воли является проблемой квантовой механики и нейробиологии, выстроил конструктивистскую онтологию социального. Одновременно американский философ выдвинул тезис о существовании метафизических предустановок, невольно постулируя существование метафизического «Я» в теории бессознательного.

Нам представляется, что опора философских построений Сёрла на здравый смысл делает его весьма привлекательным для отечественного читателя, поскольку до недавнего времени преподавание курсов философии в наших вузах основывалось на понятии здравого смысла. Концепция эмерджентности сознания близка марксистской концепции сознания, во всяком случае так это преподносилось в советских учебниках. Да и идея коллективной интенциональности, в опоре на которую конструируется социальная реальность, тоже знакома отечественному читателю.

В восьмой главе монографии рассматривается метафизика трактата Дэвида Чалмерса «Сознающий ум», опубликованного в 1996 году, когда автору исполнилось всего 30 лет 27. Также только одному произведению — «Логико-философскому трактату» Людвига Витгенштейна — посвящена четвёртая глава книги. И это не случайно. Книгу Чалмерса часто цитируют, а её автор широко известен. В главе «Логическая география исследуемых проблем» он описывает восемь возможных вариантов ответа на вопрос, что такое сознание. И, как отмечает Вадим Васильев, для Чалмерса «все решения плохи…» 28. И хотя сам Чалмерс периода

15

Введение

«Сознающего ума» склоняется к версии дуализма свойств, который разрабатывается им в форме натуралистического дуализма, он исследует плюсы и минусы всех знакомых ему концепций сознания. Критический и концептуальный анализ концепции сознания Чалмерса легко можно найти в уже существующей литературе на русском языке, на некоторые из которых мы ссылаемся в своём исследовании.

Дэвид Чалмерс продолжает свои поиски решения «трудной проблемы сознания», склоняясь, как полагает В.В. Васильев, всё больше к интеракционизму 29. Но это уже другая метафизика.

Взаключительной, девятой, главе разбирается постановка

ирешение проблем метафизики в аналитическом феминизме. Поскольку мы давно занимаемся феминистской философией, нам представляется интересным обсудить не только метафизическую проблематику в рамках аналитического феминизма, но и более широкий круг проблем. Среди них проблема возможности самой феминистской философии и проблема возможности метафизики в феминистской теории. Читателю будет интересно узнать, что сами теоретики феминизма с опаской относятся к такому направлению в философии, как аналитический феминизм.

Феминистская метафизика является тем модусом метафизики, который С.Л. Катречко относит к модусу по «месторасположению» самой метафизики 30. Феминизм как теория и практика имеет место и время, и он, на наш взгляд, историчен: имея начало, он будет иметь завершение при достижении социальной справедливости в области отношений между полами. Иными словами: субъективность феминистской метафизики объективна,

и в силу этого имеет право считаться не просто идеологией,

атеорией.

1Страуд Б. Аналитическая философия и метафизика // Аналитическая философия. Избранные тексты / сост., вступ. ст. и коммент. А.Ф. Грязнова. М. : Изд-во МГУ, 1993. С. 174.

2Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск : Изд-во Ново-

сиб. ун-та, 1997. С. 20.

3Chalmers D.J. The Conscious Mind. In Search of a Fundamental Theory. N.Y. ; Oxford : Oxford University Press, 1999. Book jacket.

4Страуд Б. Аналитическая философия и метафизика. С. 159—174. Составитель двух первых антологий текстов философов-аналитиков, переведённых на русский язык, А.Ф. Грязнов включил статью Бэрри Страуда в обе антологии: Аналитическая философия. Избранные тексты / сост., вступ. ст. и коммент. А.Ф. Грязнова. М. : Изд-во МГУ, 1993 ; Аналитическая философия: становление и развитие (антология) : пер. с англ., нем. М. : Дом интеллектуальной книги : Прогресс-Традиция, 1998. С. 510—525.

5С.А. Никитин также говорит о трех этапах истории аналитической философии. Работы Готлоба Фреге, Бертрана Рассела, Джорджа Мура определили лицо ее первого этапа, длившегося с 1890-х по 1920-е годы. На протяжении этого этапа задачей анализа считалось усовершенствование фило-

16

Метафизика в аналитической философии

софии с целью создания научно обоснованной философской картины мира. Творчество Людвига Витгенштейна открыло новый этап в ее истории — этап логического позитивизма. Позднее творчество Л. Витгенштейна предопределило наступление нового, современного этапа истории аналитической философии — лингвистической философии, представителями которой являются Джон Остин, Питер Стросон, Дональд Дэвидсон, У.в.О. Куайн, Сол Крипке. Как видим, оценка Никитиным начального этапа в развитии аналитической философии видится вполне для философии традиционной.

6Stroll A. Twentieth-Century Analytic Philosophy. N.Y. : Columbia University Press, 2000 ; Soames S. Philosophical Analysis in the Twentieth Century. Vol. 1 : The Dawn of Analysis. Vol. 2 : The Age of Meaning. Princeton ; Oxford : Princeton University Press, 2003 ; etc.

7Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. 1993. № 6. С. 24.

8Там же. С. 25.

9Там же. С. 26.

10Hampshire St. Are all philosophical questions questions of philosophy? (1948) // The Linguistic Turn / ed. by R. Rorty. Chicago ; L. : University of Chicago Press, 1967. P. 284—293.

11Waisman F. How I See Philosophy. L. ; N.Y., 1968. P. 38.

12Панченко Т.Н. Дескриптивная метафизика Питера Стросона // Вопросы философии. 1979. № 11. С. 159.

13Природа философского знания : реф. сб. М. : ИНИОН АН СССР, 1975. Ч. 1. С. 218.

14Кимелев Ю.А. Современные зарубежные исследования по истории философской метафизики. М. : ИНИОН РАН, 1996. С. 43.

15Розов Н.С. Социологическая «отмена философии» — вызов, заслуживающий размышления и ответа // Вопросы философии. 2008. № 3. С. 40.

16Страуд Б. Аналитическая философия и метафизика. С. 174.

17Цит. по: Сокулер З.А. Людвиг Витгенштейн и его место в философии

ХХв. Долгопрудный : Аллегро-Пресс, 1994. С. 27.

18Рассел Б. Логический атомизм // Философия логического атомизма. Томск : Водолей, 1999. С. 154.

19Витгенштейн Л. Философские работы / сост., вступ. ст., прим. М.С. Козловой ; пер. с нем. М.С. Козловой и Ю.А. Асеева. М. : Гнозис, 1994. Ч. 1. С. 24.

20Там же. С. 25.

21Сокулер З.А. Людвиг Витгенштейн и его место в философии ХХ в. ; Lazerowitz M. The Language of Philosophy. Freud and Wittgenstein. L. : Springer, 1977.

22Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / пер. И.С. Добронравова и Д.Г. Лахути. М. : Иностранная литература, 1958. С. 29.

23Сокулер З.А. Людвиг Витгенштейн и его место в философии ХХ в. С. 96—97.

24Панченко Т.Н. Дескриптивная метафизика Питера Стросона. С. 160.

25Strawson P.F. Entity & Identity and Other Essays. N.Y. : Oxford University Press, 1997.

26Васильев В.В. Трудная проблема сознания. М. : Прогресс-Традиция, 2009. С. 67.

27Не знаю, как автор вдумчивой статьи «Антифизикалистские аргумен-

ты в учении Д. Чалмерса о сознании» Н. М. Гарнцева, но я увидела в использовании ею понятия «учение» желание возвести в общем-то до конца не оформившиеся для самого философа представления о сознании в ранг че-

17

Введение

го-то сложившегося и иерархически более высокого, чем просто «концепция». (См.: Вопросы философии. 2009. № 5. С. 93—105.)

28Васильев В.В. Трудная проблема сознания. С. 152.

29Там же. С.182—184.

30Катречко С.Л. Как возможна метафизика? Ч. 2 // Метафизика как она есть: Размышления о… : философский альманах / С.А. Борчиков [и др.]. М. : МАКС-Пресс, 2006. Вып. 9. С. 6.

18

Метафизика в аналитической философии

		АНАЛИТИЧЕСКАЯ МЕТАФИЗИКА:
	ГЛАВА 1
		СУЩНОСТЬ И ИСТОКИ

Часто говорят, что Парменид изобрёл логику, но в действительности он изобрёл метафизику, основанную на логике.

Б. Рассел «История западной философии»

Термин «аналитическая метафизика» может использоваться в нескольких значениях. О каком из них пойдёт речь в данном исследовании, нам и необходимо выяснить.

1		Метафизика и анализ

Всамом широком смысле слова под аналитической метафизикой понимается всякая метафизика, в рамках которой используются приёмы рационального анализа метафизических допущений, касающихся предельных оснований бытия мира и человека, познания

иотношения человека к себе и миру. Такую аналитическую метафизику можно назвать рационалистической. У её истоков стояли рационалисты античности, а её историю можно проследить от философии элеатов и Аристотеля до философских концепций Б. Рассела, П. Стросона, Д. Чалмерса и других рационалистов XX столетия.

Бертран Рассел в «Истории западной философии» (1945) писал: «Историческое значение Парменида состояло в том, что он изобрёл форму метафизической аргументации, которая в том или ином виде может быть обнаружена у большинства последующих метафизиков, включая Гегеля. Часто говорят, что Парменид изобрёл логику, но в действительности он изобрёл метафизику, основанную на логике… В философии это первый пример широкой аргументации от мысли и языка к миру в целом. Эту аргументацию нельзя, конечно, считать основательной, но в то же время стоит посмотреть, какой элемент истины она содержит» 1.

ВХХ веке одной из главных преемниц и продолжательниц рационалистической философии стала аналитическая философия — ведущее в англоязычном мире философское течение прошлого столетия. Её приёмы и методы стали актуальными для исследования метафизических проблем, и именно данное направление в развитии метафизики можно назвать аналитической метафизикой в узком смысле слова. Она и является предметом нашего исследования.

Аналитическая философия не единственное философское течение, в котором используется анализ, в частности, при реше-

19

Аналитическая метафизика: сущность и истоки

нии метафизических проблем. Анализ применяется также в феноменологии, имеющей свой набор аналитических средств, отличных от тех, которыми пользуется аналитическая философия. Чаще всего феноменологический анализ сравнивают с концептуальным прояснением выражений обыденного языка, а также с феноменологической редукцией, которую Эдмунд Гуссерль (1859— 1938) изобрёл в 1905 году. И именно в 1905 году Бертран Рассел предложил свой метод анализа — теорию дескрипций. Можно сказать, что и феноменология, и аналитическая философия разрабатывали аналитические методы исследования параллельно 2.

Ещё одним опытом использования анализа, в том числе применительно к метафизике, является творчество Робина Дж. Коллингвуда (1889—1943), британского философа неогегельянского толка и историка. Будучи сторонником и разработчиком научной историографии, Коллингвуд сближает историю и естествознание в логико-методологическом отношении. Фундаментом в познании для историка, как и любого другого учёного, в концепции Коллингвуда становится логика и фактическая подтверждаемость теоретических выводов. Коллингвуда можно даже назвать разработчиком аналитической метафизики, потому что он считал историческое исследование не обобщением социологических данных, что он называл натурализмом, а особой деятельностью духа, основанной на априорном воображении 3. В своей книге «Очерк метафизики» (1940) учёный разработал оригинальную концепцию метафизики. В его понимании метафизика опирается на историческое познание и является анализом абсолютных предпосылок научного мышления 4. При этом Коллингвуд выступил критиком логических позитивистов, которые, по его мнению, ошибочно отвергали метафизику.

Таким образом, понятия «аналитическая философия» и «философия анализа» не являются взаимозаменяемыми. Очевидно, не будут взаимозаменяемыми и понятия «метафизика в аналитической философии» и «аналитическая метафизика». Более того, «философия анализа» и «аналитическая метафизика» являются и более общими понятиями по отношению к понятиям «аналитическая философия» и «метафизика в аналитической философии», а в зависимости от контекста могут рассматриваться и как их противоположности, то есть как то, что не принадлежит к аналитической философии как доминирующему в англоязычном мире течению философии XX века.

В данном исследовании, для того чтобы постоянно не уточнять, о какой аналитической метафизике идёт речь — в узком или широком значении слова, хотя ясно, что почти всегда разговор будет вестись об аналитической метафизике в узком смысле слова, термин «аналитическая метафизика» будет использоваться как синоним термина «метафизика в аналитической философии».

20