blokhina_n_a_metafizika_v_analiticheskoy_filosofii_ocherki_i

Метафизика в аналитической философии

Теперь нам предстоит выяснить специфику аналитической метафизики или метафизики в аналитической философии. Для достижения этой цели нам необходимо прояснить природу аналитической философии, отбросив её редукционистское истолкование, выявить специфику анализа в аналитической философии, проследить истоки подхода к метафизике в аналитической философии, берущие начало в картезианско-кантианской классической философии XVII—XVIII веков, сформировавшей понятие «знания a priori». И закончится глава обоснованием точки зрения, согласно которой метафизика в аналитической философии является закономерным и «завершающим» (в гегелевском смысле слова 5) этапом в развитии истории рационалистической метафизики в целом.

Что такое аналитическая философия

и причины её односторонней интерпретации

Подводящий итог XX столетию англо-американский справочник «Сто философов двадцатого века» (1998) включил в число этих ста философов тридцать имён философов-аналитиков, выделил десять аналитических школ и направлений 6. Несмотря на разнообразие конкретных философских «аналитик» (стилей, техник, процедур анализа), а также широту метафизических проблем, решаемых с их помощью, можно констатировать методологическое единство тех школ и направлений, которые принято называть аналитическими. И мы это постараемся обосновать.

В отечественной литературе аналитическую философию часто отождествляют с позитивизмом или, более конкретно,

снеопозитивизмом 7, основные идеи которого выдвинуты представителями Венского кружка. Как известно, участники Венского кружка позиционировали себя противниками метафизики. Рудольф Карнап так образно выразил своё отношение к философам, занимавшимся проблемами метафизики: «Метафизики — музыканты без музыкальных способностей» 8. Неудивительно, что отождествление неопозитивизма с аналитической философией привело к тому, что философов-аналитиков записали в лагерь антиметафизиков. Причины такого отождествления нам и необходимо выяснить.

Другое недопонимание сущности аналитической философии связано с односторонним толкованием философии Людвига Витгенштейна, сделавшего значительный вклад в развитие аналитической философии и в силу этого считающегося её символом. Творчество «позднего» Витгенштейна мы чаще всего ассоциируем

стехниками лингвистического анализа («языковые игры», «семейное сходство» и т. п.). Философия для венского мыслителя — это прежде всего деятельность по прояснению языковых выра-

21

Аналитическая метафизика: сущность и истоки

жений, деятельность, в которой важное место принадлежит «следованию правилу» и языковым «строительным лесам», выполняющим инструментальную функцию. И поскольку Людвиг Витгенштейн, по всей видимости, является ключевой фигурой в аналитической философии ХХ века, то аналитическую философию в целом связывают с методологией 9, противопоставляя тем самым её традиционным областям метафизики — онтологии и эпистемологии. Между тем аналитическая философия не только не чужда метафизике, но, как мы увидим, неразрывно с ней связана. К тому же не следует забывать, что метафизические искания были присущи не только «раннему», но и «позднему» Витгенштейну 10, как и многим другим представителям аналитического движения 11.

Отнесение аналитической философии к неопозитивизму или к философии, полностью отбрасывающей метафизику, неправомерно уже потому, что, как признают многие западные и отечественные исследователи, аналитическую философию — наиболее значительное философское течение ХХ столетия — нельзя рассматривать как единую философскую школу, опирающуюся на единые теоретические основания. Аналитическая философия представляет собой, скорее, философское движение, которому присущ особый стиль философствования. Отличительными чертами этого стиля являются «строгость, точность используемой терминологии, осторожное отношение к широким философским обобщениям и спекулятивным рассуждениям; равноценность процесса аргументации с достигаемым результатом; опредмечивание языка исследования и др.» 12. «Аналитическая философия — зонтичный термин, используемый в настоящее время для того, чтобы служить общей крышей для огромного количества философских техник и тенденций… аналитическая философия явно не является школой, доктриной или совокупностью принятых утверждений…» 13. И поскольку аналитическая философия выступает явлением неоднородным, не сводимым к како- му-то одному учению, к тому же она исторически развивается, нельзя редуцировать всё богатство её идей, техник философствования к одной доктрине, тенденции или этапу в её развитии.

Редукционистское толкование аналитической философии в отечественной философии советского периода — сведение её к неопозитивизму — результат не только господства марксистской философии. Отчасти это было связано с тем этапом развития самой аналитической философии, характеризовавшимся отсутствием рефлексии об истории и перспективах собственного развития. Работы обобщающего характера, посвящённые истории аналитической философии, появятся позднее 14. Односторонность понимания сути аналитической философии зависела также от того, что уже наметившийся «метафизический уклон»

22

Метафизика в аналитической философии

в аналитической философии ещё не был самими аналитиками явно осознан. Именно этим, а не идеологической тенденциозностью отечественной философии советского периода, на наш взгляд, продиктовано следующее рассуждение о сути и антиметафизической направленности аналитической философии в «Философском энциклопедическом словаре» (1983): «Для аналитической философии характерна тенденция, сохранив идею анализа как «антиметафизики», максимально освободиться от каких-либо предпосылок философского характера… современная аналитическая философия приходит либо к полной ликвидации себя как философии, подмене философского исследования логико-лингвисти- ческим, логико-семантическим анализом, либо к возвращению в завуалированной форме к проблемам философского характера» 15.

Девяностые годы ХХ века и первые годы века нынешнего позволили по-новому взглянуть на проблемы возникновения, развития и будущности аналитического движения. Одной из сторон такого пересмотра стало изменение взгляда на связь аналитической философии с метафизикой. Сами аналитики, вопервых, увидели, что весь ХХ век, начиная с Г. Фреге, Б. Рассела, Дж. Мура, Л. Витгенштейна и заканчивая философами-аналити- ками, творившими во второй половине ХХ столетия, среди которых выдающееся место принадлежит П. Стросону, У. Селларсу, Д. Дэвидсону, Дж. Сёрлу, Д. Деннету, Д. Чалмерсу, метафизика развивалась аналитическими средствами; и, во-вторых, к концу ХХ века в аналитической философии происходит даже выделение метафизики в самостоятельную область исследования 16. Бэрри Страуд в статье «Аналитическая философия и метафизика» (1986) заметил: «Метафизикой снова энергично занимаются» 17. На этот факт обратили внимание и отечественные исследователи. На V Российском философском конгрессе был заслушан ряд докладов и сообщений, посвящённых аналитической метафизике 18.

Исключить метафизику из аналитической философии, представленной в виде проясняющей языковые смыслы деятельности, невозможно ещё по одной причине. Ответим на вопрос: возможен ли анализ без знания предмета (сущностей) исследования и предпосылок (оснований) собственно аналитической деятельности (выбора процедур анализа)? Ответ, полученный при изучении истории идей, берущих начало в V веке до нашей эры и принадлежащих современной эпохе, может быть только отрицательным: метафизика, занимающаяся предельными основаниями бытия и познания, неизменно оставалась предметной областью философского познания и знания. Интересно отметить, что онтология, как и в целом метафизика прошлых эпох, стала предметом исследования самой аналитической философии уже в наше время 19.

23

		Аналитическая метафизика: сущность и истоки
2		Анализ, его виды и специфика анализа
		в аналитической философии

Самым распространённым пониманием анализа является точка зрения, согласно которой анализ является расчленением (теоретическим или практическим) целого на части с целью лучшего понимания его элементов и структуры для объяснения целого. Поскольку цель анализа — это не только понимание частей, но и объяснение целого, то моментом анализа становится синтез.

Процедуру анализа можно проводить разными способами. Разнообразие этих способов зависит от предмета анализа, но не только. Специфика анализа может зависеть от теоретического базиса своего времени, теоретических предпочтений самого исследователя, то есть от избираемой методологии. Сказать, что мы что-то анализируем, значит мало ещё что сказать — важно выяснить, какую разновидность анализа мы выбираем.

История философии знает множество разновидностей анализа, которые можно классифицировать по разным основаниям. Майкл Бини усматривает в истории западной философии три основные разновидности анализа: анализ как расчленение целого на части, анализ как возвращение к истокам явления и анализ как преобразование или интерпретация 20. Исследование Бини показало, что философские словари чаще всего говорят о первой разновидности анализа — анализе как расчленении целого на более простые части или даже элементы, как методе, противоположном синтезу. Такой вид анализа Бини называет декомпозиционным. Вторым видом анализа он называет такой анализ, в ходе которого мы возвращаемся к истокам, к возникновению вещи. Если взять философию Аристотеля, то он ставил целью исследования поиск первопричин. Такой вид анализа Бини называет регрессивным. В работах Фреге и Рассела мы находим третий вид анализа. Прежде чем расчленить анализируемое высказывание на части, исследователю приходится вначале преобразовать это высказывание в правильную логическую форму или же интерпретировать. Хотя такой вид анализа становится доминирующим только в XX столетии, зародился он значительно раньше и его истоки надо искать в работах средневековых схоластов. Что же касается первых двух видов анализа, то они зарождаются в Древней Греции, а именно в философии Сократа, Платона и Аристотеля 21. В истории философии эти три вида анализа не сменяют друг друга механически, они сосуществуют и постоянно взаимодействуют. Происходит это и в аналитической философии, в чём мы неоднократно убедимся далее.

Если говорить о специфике аналитических процедур в аналитической философии, то она видится Майклу Бини в том, что Даммит назвал «фундаментальной аксиомой аналитической фи-

24

Метафизика в аналитической философии

лософии», а именно: единственным маршрутом, ведущим к анализу мышления, является тот, который проходит через анализ языка 22. У первых философов-аналитиков язык подвергался главным образом логическому анализу. Известно, что родоначальниками логического анализа языка были Готлоб Фреге и Бертран Рассел. Позже на смену логическому анализу как в философии Людвига Витгенштейна, так и в аналитической философии

вцелом приходит лингвистический анализ. Оба вида анализа

всвоём взаимодействии и составили суть более широко понимаемого анализа как преобразования и толкования. Майкл Бини пишет: «То, что характеризует аналитическую философию — или, по меньшей мере, то центральное течение, которое берёт начало

вработах Фреге и Рассела, — является признанием того, что раньше было названо преобразовательным или толковательным измерением анализа» 23. Всякий анализ предполагает наличие определённых положений или даже концептуальной схемы, требующей интерпретации. И то, что явится результатом интерпретации, будет выступать предметом анализа двух других видов анализа — возвращения к истокам или расчленения на части. Такой анализ может потребовать преобразования исходных положений и теорий, чтобы сделать их более прозрачными для данного вида анализа. Например, в случае с аналитической геометрией вначале мы должны перевести геометрическую проблему на язык алгебры и арифметики, для того чтобы сделать её решение более лёгким. И то, что Декарт и Ферма сделали для аналитической геометрии, говорит Бини, Фреге и Рассел сделали для аналитической философии 24.

Предпосылки для зарождения преобразовательного анализа

всовременной аналитической философии можно обнаружить

всредневековой схоластике. Именно схоластика стала уделять

пристальное внимание пропозициям, значению, референции

идругим подобным вещам, которые стали традиционными для аналитической философии. Майкл Бини считает, что интерпретационный анализ встречается и в XIX веке, у Иеремии Бентама, когда тот использовал понятие перефразирования («paraphrasis») 25.

Самым важным для возникновения аналитической философии Бини считает появление в логике кванторов и теории кванторов, которые сделали возможным использование более мощных интерпретационных систем, существовавших ранее. Для Фреге

иРассела такой системой стала логика предикатов. Несоответствие, открытое между грамматической и логической формами высказывания, означало, что процедура перевода грамматических высказываний в логические становится философской проблемой. Было осознано, что языковые высказывания могут приводить к заблуждениям, что само оформление наших мыслей языковыми

25

Аналитическая метафизика: сущность и истоки

средствами требует дополнительных усилий. Всё это неизбежно вело к актуализации семантических, эпистемологических и метафизических проблем, касающихся взаимодействия языка, логики, мышления и реальности. Эти проблемы и заняли центральное место в аналитической философии 26.

Считая анализ единственно возможным и эффективным для философии методом, философы-аналитики выбирают разные предметности для своего анализа. Для Джорджа Мура это чувственные данные. Но чаще аналитики пытались проанализировать понятия или пропозиции. В этом случае анализ был концептуальным. Другие же философы этого направления видели свою задачу в анализе различных видов предложений, например, таких, в которых содержатся имена собственные или определённые де-

скрипции, то есть это был уже лингвистический анализ.

Ханс Слуга в дискуссии о сути аналитической философии и о месте в ней Витгенштейна провёл различие между логическим и концептуальным анализом, редукционистским и конструктивистским разновидностями анализа 27.

Майкл Бини охарактеризовал особенности анализа, присущие работам выдающихся философов-аналитиков — от Готлоба Фреге до Фрэнка Джексона. В специальном параграфе «Концепции анализа в аналитической философии» статьи «Анализ» для Стэндфордского словаря философии он писал: «Итак, аналитическая философия является широким и всё ещё разветвляющимся движением, в котором соперничают и тянутся в разных направлениях различные концепции анализа. Упрощающие и соединительные, ревизующие и описательные, лингвистические и психологические, формальные и опытные элементы, все они сосуществуют в творческом внутреннем противоречии; и именно это творческое внутреннее противоречие является огромным достоинством аналитической традиции» 28.

Парадокс анализа

Все виды анализа, однако, сталкиваются с различными версиями одной общей проблемы, которую называют парадоксом анализа. Суть его состоит в том, что анализ какого-либо значения невозможно сделать информативным для того, кто осуществляет анализ и должен уже понимать значение. В случае с лингвистическим анализом этот парадокс будет выглядеть следующим образом. Чтобы анализ состоялся и был адекватным, надо, чтобы анализируемое понятие было синонимом понятия, которое мы получаем в результате анализа. Например, смысл понятия «брат» должен быть синонимом такого понятия, как «ребёнок мужского пола, имеющий одних и тех же родителей с другим ребёнком». Но

26

Метафизика в аналитической философии

если эти два понятия являются синонимичными, тогда высказывание «братом является ребёнок мужского пола, имеющий одних и тех же родителей с другим ребёнком» можно заменить другим высказыванием — «братом является брат». Однако эти два высказывания не выглядят синонимичными, одно из них более информативно. Таким образом, возникают два возможных вывода: либо предложенный анализ является неадекватным, поскольку анализируемое понятие (analysandum) и понятие, полученное в результате анализа (analysans), не являются синонимами, либо неинформативным, поскольку анализируемое понятие и результат анализа всего лишь синонимы. Иммануил Кант, доказывая связь действия и субстанции, заметил о познавательной способности анализа следующее: «…на основании сказанного раньше этот вопрос решить нетрудно, хотя при обычном методе исследования (при чисто аналитическом подходе к понятиям) он был бы совершенно неразрешим» 29.

Вместе с тем существует мнение, что у анализа есть своё познавательное значение. Некоторые полагают, что анализ делает явным знание, которое лишь подразумевалось. Другие полагают, что благодаря анализу человек артикулирует то значение, о котором он не задумывался прежде 30.

3		Истоки аналитической метафизики:
		знание a priori

Расселовское указание на первый «опыт» исследования бытия и познания с помощью логического анализа языка в философии Парменида, тем не менее, не позволяет сказать, что уже в античности или в средние века была дана целостная разработка данного подхода к метафизике. Современное решение проблем метафизики средствами аналитической философии коренится в понимании метафизики философами Нового времени, когда происходило становление понятия знания a priori.

Когда речь заходит о сущности метафизики как разновидности философского исследования и знания, то в первую очередь указывают на её пограничный характер. Так, «Метафизика» Аристотеля лежит за пределами книг о природе, но также означает, учитывая многозначность греческого «meta», «книги, занимающиеся тем, что лежит по ту сторону природы» 31. Для Канта сокровенным истоком занятия метафизикой (metaphysica naturalis) является способность/стремление/потребность человеческого сознания выходить за рамки наличного опыта 32. Витгенштейн писал: «Тот факт, что мир есть мой мир, проявляется в том, что границы языка (единственного языка, который понимаю я) означают границы моего мира» (афоризм 5.62). «Субъект не принадлежит ми-

27

Аналитическая метафизика: сущность и истоки

ру, но он есть граница мира» (афоризм 5.632). Но выход «за» пределы наличного мира и опыта формирует знание, для которого критерии частного научного знания (непротиворечивость, опытная проверяемость, обоснованность и др.) не являются исчерпывающими. Такими знаниями являются наши интуиции о мире,

знание a priori.

В философском дискурсе термин a priori приложим к понятиям, суждениям и любому знанию вообще. Как и понятие a posteriori, он широко использовался ещё в схоластической философии. Понятия априорного и апостериорного знания имели широкое распространение в произведениях рационалистов и эмпириков XVII—XVIII веков, правда, как будет выяснено, под другими именами.

Наряду со значениями других, до сих пор использующихся в современной философии понятий, значение понятия a priori было эксплицировано Иммануилом Кантом во введении к «Критике чистого разума» (1781). Кант рассуждал: «…существует ли...

независимое от опыта и даже от всех чувственных впечатлений познание? Такие знания называются априорными; их отличают от эмпирических знаний, которые имеют апостериорный источник, а именно в опыте» 33. Так, априорным суждением будет такое суждение, истинность которого доказывается средствами, независимыми от эмпирического исследования или наблюдения. Например, мы знаем об истинности суждения «Все холостяки являются неженатыми мужчинами» только потому, что нам известны значения входящих в него терминов. Но мы не можем знать a priori, к примеру, что «Медь проводит электричество», или что «Облака — белые», или что «Я сейчас испытываю боль или страх», поскольку ни данные эксперимента, ни данные наблюдения и самонаблюдения не относятся к априорному знанию. В самом общем виде можно сказать, что априорными суждениями мы называем такие суждения, которые могут быть образованы вне зависимости от опыта, а подтверждение их истинности не требует эмпирической проверки. Сказать, что знание является априорным, — значит знать, что мы это знаем независимо от опыта.

Согласие среди представителей противоположных философских течений по поводу определения понятия вместе с тем ещё не гарантирует их согласия применять это понятие в какомто одном смысле. Так, рационалисты убеждены в возможности достижения сущностного знания о мире вне зависимости от опыта; эмпирики убеждены, что знание о мире без опыта недостижимо. Метафизические системы Декарта, Спинозы и Лейбница, покоящиеся на положении о всесилии разума над чувственными данными, в корне отличны от философских концепций таких эмпириков, как Джон Локк и Давид Юм. Дж. Локк, возможно, слегка отходил от догматического эмпиризма, утверждая, что мы

28

Метафизика в аналитической философии

можем достичь некоего априорного знания о мире. Он ввёл понятие «демонстративного знания» 34 о существовании Бога и вытекающего из него демонстративного знания о морали. Он пошёл несколько дальше и признавал существование априорного знания в более широком объёме. Но трудно сказать, отнесли бы другие эмпирики его суждения о разнообразных связях между нашими идеями, такими, как тождество, различие и смежность, к априорным суждениям, поскольку эти идеи трудно помыслить вне знания о реальных структурах окружающего нас мира. Эти, другие, философы признают априорным знанием только истины математики, включая сюда истины как геометрии, так и арифметики, а также истины логики, например, такие, как «То, что есть, то есть»; «Если Р — истинно, значит не-Р — ложно». К априорным они могли бы отнести и так называемые «истины языка», например, такие, как «Все холостяки являются неженатыми мужчинами», в которых выражается способ использования слов.

Эволюция в понимании

знания a priori

Понять основные исторические концепции априорного знания лучше всего в свете кантовской интерпретации априорного и аналитического знания. Кант отмечает два существенных признака знания a priori. В соответствии с первым признаком это знание должно носить необходимый характер. Из опыта мы знаем, что такая-то вещь и есть такая, но не то, что она должна быть такой. Кантовский пример следующий: из опыта мы можем знать, что вещи имеют причины, но не то, что всякая вещь имеет причину. Второй признак априорного знания Кант называет «строгой всеобщностью», которую нельзя обнаружить в кантовском примере опытного (апостериорного) суждения «Все тела имеют тяжесть», а только в его примере внеопытного (априорного) суждения «Всякое изменение должно иметь причину». Кант полагал, что оба признака априорного знания должны быть неразрывно связаны друг с другом 35.

Дальнейшее рассуждение Канта касается различия аналитического и синтетического знания. В аналитическом суждении содержание предиката уже присутствует (в скрытом виде) в содержании субъекта суждения, поэтому предикат только раскрывает содержание субъекта, не привнося в него ничего нового, расширяющего. В синтетическом суждении предикат целиком находится вне субъекта и содержание предиката расширяет содержание субъекта, привнося в него нечто новое. Кант приводит следующие примеры аналитического суждения: «Все тела протяженны» и синтетического суждения «Все тела имеют тяжесть» 36. Помимо явно проговоренного различия аналитического и синте-

29

Аналитическая метафизика: сущность и истоки

тического, Кант сделал намёк и на второй способ различения аналитического и синтетического: аналитическим суждением является такое суждение, истинность которого достигается методом включения в него понятий на основе принципа непротиворечия. Содержание субъекта не должно противоречить содержанию предиката 37.

Различие аналитического и синтетического знания не сводимо к различию априорного и апостериорного знания. Первое различие преимущественно носит логический характер, а второе — гносеологический. Различие аналитического и синтетического касается больше формы суждения. Из этого следует, что различие между эмпирическим и априорным и между синтетическим

ианалитическим не означает их совпадения. Именно так расценивал их различие и сам Кант.

Интересно проследить, откуда берёт своё начало разделение Кантом знания на априорное и апостериорное, с одной стороны,

ина аналитическое и синтетическое — с другой, а именно: рассмотреть те виды знания, которые различали предшественники

Иммануила Канта, такие, как Джон	Локк, Готфрид Лейбниц
и Давид Юм.
Локк выделял два вида знания,	которые в чём-то схожи

стем, как Кант различал виды знания. Мы имеем, полагал Локк,

содной стороны, «чувственное знание» существования субстанций в физическом мире и сосуществования воспринимаемых свойств этих субстанций; а с другой стороны, «интуитивное знание» и «демонстративное знание» различных «отношений идей» 38. «В том случае, когда ум не может соединить свои идеи так, чтобы воспринять их соответствие через их непосредственное сравнение и, так сказать, сопоставление или приложение друг к другу, он старается обнаружить искомое соответствие или несоответствие через посредство других идей (одной или нескольких, как придётся); именно это мы и называем рассуждением… [Демон-

стративное познание] зависит от доказательств» 39. Примера-

ми интуитивного знания являются утверждения, что белое не есть чёрное, что круг не есть треугольник, а три больше двух и равно одному плюс два. Примером демонстративного знания по Локку является доказательство того, что сумма углов треугольника равна сумме двух прямых углов 40. Но Локк также думал, что мы обладаем интуитивным знанием бытия (например, нашего собственного бытия) 41 и демонстративным знанием бытия вообще (например, Бога) 42; более того, Локк причислял к демонстративному знанию знание моральных истин 43. В каком-то отношении локковское различение чувственного и априорного знания ближе к кантовскому различению аналитического и синтетического знания. Некоторые «пустячные» или «чисто вербальные» суждения он противопоставляет «информативным». «Пу-

30