Колеров М. - Война- внешняя политика России и политическая борьба 1999-2009 - 2009

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

но не меняет её пассивного оборонительного замысла. Понимание катастрофических экономических послед­ ствий будущей войны в Карабахе оказывает также демо- билизующее воздействие на готовность Армении к войне с Азербайджаном. Такая «война нервов» ставит перспек- тивывойнывчрезвычайномилитаризованномЗакавказье в зависимость не от стратегических, управляемых фак- торов, а от мало контролируемого «самовозгорания», перед которым одинаково уязвимы интересы региональ- ных держав и трансрегиональных коммуникационных

­проектов.

Остаются неясными перспективы главного дестаби- лизирующего фактора в регионе — намерения США в от- ношении исламистского правительства Турции, создания независимого Курдистана, ядерной программы Ирана. Сдерживающим фактором для активности США являют- ся крупные политические инвестиции Запада, вложенные

в«Закавказский коридор», который в условиях войны может просто перестать существовать. Таким образом, конфликтная инициатива во многом находится в руках тех, кто взвешивает рентабельность двух конкурирующих технологийстратегическогосдерживанияРоссии:(1)сдер- живать рост её влияния путем диверсификации маршру- тов доставки энергоресурсов в Европу (через Закавказье)

— или (2) добиваться того же, взрывая её «подбрюшье»

взонах конфликтов в Закавказье с перспективой их пере- носа на Северный Кавказ.

Влияние первого сценария на реальный рынок энерго- ресурсов Европы преувеличено, а практика разжигания новойкавказскойвойныпротивРоссииявнонедооценена­ . Но слишком велико искушение глобального игрока вы-

21

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

строить «глобальные Балканы до Синьцзяна», чтобы мы

могли полагаться на то, что его проевропейские симпатии

перевесят его же антироссийские, антииранские и анти- китайские комплексы.

4.Средняя Азия

Вотличие от Закавказья, потенциальные вооруженные конфликты в Средней Азии являются не результатами ста- рых, уже сложившихся, предпосылок, а событиями новой

повестки дня, не реализованной в прошлом. Долгое время

считалось, что главная экономическая пружина конф- ликтов лежит в проблеме водно-энергетического баланса,

вкотором главные источники воды и энергоресурсов (ТаджикистаниКиргизия)одновременноявляютсябедней- шими странами региона, а главные потребители воды и ре- сурсов (Узбекистан и Казахстан) — его лидерами. В этой ситуациивсестороныводно-энергетическогобалансавиде- ли в России естественного финансового, технологического и политического посредника в решении этого вопроса.

Сегодня, в условиях демографического кризиса

(перенаселения) в Узбекистане, финансового кризиса

в Казахстане, экономического, политического и энергети- ческого кризисов в Таджикистане и Киргизии, наиболее острыми становятся противоречия не общеэкономичес- кого характера, а традиционного — миграционного, тер- рористического, социального и регионального характера. Резко выросла роль новых внешних игроков в Средней

Азии: Ирана, Китая, Афганистана.

22

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

Окончательно сформировались две экстерритори- альные зоны конфликтов: афгано-таджикская граница и Ферганская долина, прямой коридор к которым имеет

исламистский, террористический и наркотический трафик

из Афганистана. Не менее активным участником событий

в регионе становится Китай, непосредственно заинтере-

сованный в «экспансии безопасности» в Среднюю Азию ради обеспечения внешней безопасности своего СиньцзянУйгурского автономного района, который является тра- диционной целью исламистов и новой целью активности СШАвАфганистане,ПакистанеиМонголии.Существенно, что экономическая и иная активность Китая в сопредель- ных территориях Казахстана и в Киргизии опирается на практическое отсутствие регулярной границы между Китаем и этими странами, а, например, фактический обо- рот торговли между Китаем и Киргизией кратно выше тор- говли Киргизии с Казахстаном и Россией вместе взятыми.

Перед лицом внешней и внутренней слабости Таджи­ кистана и Киргизии всё более «бесцеремонно» вынужден вести себя Узбекистан, выстраивая собственную пог- раничную систему. Казахстан мог бы составить в этом конкуренцию Узбекистану, но теперь вынужден перейти

кглубокой стратегической обороне.

Втечение десяти лет болевой точкой для Казахстана являлась граница с Узбекистаном. После распада СССР так и не была закончена делимитация границ в целом в пост- советском Туркестане, а советские границы не отражают особенностей исторического расселения этнических групп на территории региона. Потенциальные территориальные споры между республиками могут возникнуть из за казах- станских городов Туркестан и Сайрам, узбекское население

23

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

которых составляет 70–80%. Растущая доля узбекского населения на юге Казахстана, юго-западе Киргизии, севере Таджикистана давно превратилась из проблемы этническо- го меньшинства в проблему преобладающего регионально- го этноса, не представленного в региональных и централь- ных органах власти (при этом сотни тысяч афганцев уже натурализовались в Таджикистане и представлены в мест­ ных органах власти). Ситуация усугубляется проблемой этнически окрашенного аграрного рабства, самозахватами городских земель, особой остротой земельного вопроса

всельской местности, создающего крайний дефицит земли

взонах со смешанным населением, массовой безработи- цей, постоянной угрозой голода и этнических конфликтов, растущим наркотрафиком (официально зафиксированный поток наркотиков из Афганистана в Таджикистан и далее вырос за последние годы в четыре раза). Во многих случаях радикальныеисламистскиедвижениявстранахрегионаха- рактеризуются моноэтничностью состава их участников.

Неизбежная проблема преемственности власти в Ка­ захстане и Узбекистане и модернизации власти в Турк­ мении в ближайшие годы, крайняя слабость власти в Киргизии и Таджикистане, предельно низкая боеготов- ность вооружённых сил большинства стран региона дела- ют их особенно уязвимыми перед внешними и внутренни- ми угрозами применения силы.

БегствоизбыточногонаселенияизФерганскойдолины

вцелом, Таджикистана, Узбекистана и Киргизии в Россию и отчасти в Казахстан лишь отчасти снижает накал внут- ренних социальных проблем. Любые систематические меры по легализации и сокращению трудовой миграции

вРоссии и Казахстане будут иметь своим следствием

24

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

социальное банкротство государств в Таджикистане

иКиргизии и дальнейшую суверенизацию их реги- онов. В полуофициальной идеологии безопасности Казахстана прямо указывается, что, после смены режима вУзбекистане,Казахстанстанетглавнымобъектоммигра- ционной экспансии узбекского­ населения, которое не смо- жет ассимилировать, что чревато социально-этническим взрывом на юге Казахстана и вокруг Алма-Аты. В усло- виях традиционно конфликтных отношений Казахстана с Узбекистаном это неминуемо приведёт к спонтанным военным действиям вдоль границ. Фактическая капиту- ляция Киргизии как суверенного государства в проекте Центральноазиатского союза (ЦАС) перед политической

иэкономической экспансией Казахстана, который, не- смотря на экономические трудности, прямо претендует на фактический аншлюс Киргизии, приближает терри- ториальный раскол страны на две части: Юг, в котором этнически, политически и экономически будет доминиро- вать Узбекистан, и Север, который станет протекторатом Казахстана. Здесь следует ожидать повышения уровня террористической угрозы из Афганистана и особой эк- спансии Китая. В перспективе конфликта, например,

вФерганскойдолинеэтоприведёткегорастущемувмеша- тельству в собственно военную систему безопасности.

Близкая к капитуляции стратегия Таджикистана как младшего партнёра «персидского блока» (Иран – Тадж­ икистан – Афганистан) не гарантирует его от острого стол- кновения с Узбекистаном и растущей опасности инфиль- трации Афганистана в его внутренние процессы, что де- лает более чем реальным раздел страны между внешними игроками и длительный период военной нестабильности.

25

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

5.Потенциальные вооруженные конфликты

вЗакавказье и Средней Азии

Высокая вероятность и интенсивность:

Кодорское ущелье – Гальский район – Очамчира:

Грузия – Абхазия (с участием России)

Цхинвал – Джава:

Грузия – Южная Осетия (с участием России)

Нагорный Карабах – Нахичевань:

Азербайджан (с участием Турции) – Армения

Ош: Киргизия – Афганистан

Ферганская долина:

Афганистан – Узбекистан – Киргизия­  – ТаджикистанХоджент: Узбекистан – Таджикистан

Средняя вероятность и интенсивность:

Вахш – Памир: Афганистан – Таджикистан

Джалалабад – Ош: Узбекистан – Киргизия

Дербент: Азербайджан – РоссияЛенкорань: Азербайджан – ИранЧимкент: Узбекистан – Казахстан

Низкая вероятность и интенсивность:

Ахалкалаки: Грузия – АрменияАстрахань: Россия – КазахстанАлтай: Россия – Казахстан

Чуйская долина – Иссык-Куль:

Казахстан – Киргизия

В. К. Акопян, М. А. Колеров

Апрель 2008

«Концепция внешней политики России» ставит новые акценты

в отношении стран б. СССР

Утверждённая президентом России­ Дмитрием­ Медведевым новая «Концепция вне- шней политики Российской Федерации» содержит неко- торые новые публичные акценты в отношении политики

России на постсоветском пространстве.

Во-первых, прямо и недвусмысленно заявлено, что пол- зучая«историческая»реабилитациянацизмаиагрессивного национализма на постсоветском пространстве не связана с интересами науки, а является частью целенаправленной политики Запада по «сдерживанию России» — «Реакция на перспективу утраты историческим Западом своей моно- полии на глобализационные процессы находит свое выра- жение, в частности, в инерции политико-психологической установки на «сдерживание» России, включая попытки использоватьвэтихцеляхизбирательныйподходкистории, прежде всего к истории Второй мировой войны и после- военного периода. (…) Необходимо обеспечить условия ученымдляпрофессиональнойработыпоустановлениюис- торической правды, не допускать превращения историчес-

27

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

кой темы в инструмент практической политики. (…) твердо противодействовать проявлениям неофашизма, любых формрасовойдискриминации,агрессивногонационализма, антисемитизма и ксенофобии, попыткам переписать исто- рию и использовать ее в целях нагнетания конфронтации и реваншизма в мировой политике, подвергнуть ревизии итогиВтороймировойвойны».

Во-вторых, обращает на себя внимание тот факт, что отношения со странами Прибалтики и «новой Европы» уже не погружаются полностью в рамки отношений с Европейским­ союзом. Отмечая параллельные отноше- нииям с ЕС двусторонние отношения России с Германией, Францией, Италией, Испанией, Финляндией и другими странами «старой Европы», Концепция адресуется и пря- мо к Латвии, Литве и Эстонии, но (помимо детально прописанного выше отказа от реабилитации нацизма) тре- бует от них лишь соблюдения прав русскоязычных и Кали­

нинградской области.

В-третьих, Концепция окончательно трансформирует свою философию СНГ как неполитической организации, как «форума» для всего лишь «политического диалога» и, главное, «механизма сотрудничества с приоритета- ми в сферах экономики, гуманитарного взаимодействия и т. п.». Концепция переводит отношения со странами СНГ на рыночные основы: «Россия подходит к торгово-эконо- мическим связям с государствами — участниками СНГ… придерживаясь рыночных принципов в качестве важного условия развития подлинно равноправных взаимоотно- шений…». При этом Россия теперь уже и концептуально рассматривает СНГ как своеобразное лоно для новой, из- бирательной интеграции с теми, кто «проявляет готовность

28

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

к стратегическому партнёрству и союзничеству», а именно с Белоруссией и Казахстаном в рамках ЕврАзЭС и другими государствамивОДКБ.

Здесь стоить обратить особое внимание на то, что теперь

задачи строительства Союзного государства с Белоруссией также переводятся на рыночные основания, хотя и звучат с меньшей долей уверенности: «продолжать согласованную линию на создание условий для эффективного строитель- ства Союзного государства» — «через поэтапный перевод отношений между Россией и Белоруссией на рыночные принципы в процессе формирования единого экономиче- ского пространства». При этом остаётся непрояснённой

перспектива такой неоднократно декларированной задачи

ЕврАзЭС, как «механизма содействия реализации круп- ных водноэнергетических и инфраструктурных проектов». Если в случае с инфраструктурными проектами в контек- сте активной энергетической политики России в Евразии вопросов не возникает, то в части «водноэнергетических», тоестьклубкапроблемвокругэнергобалансаипотребления воды между Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном и Киргизией и, главное, коммерческим смыслом участия внихРоссии,—сегоднягораздобольшевопросов.

Важно и то, что в отношении ОДКБ Концепция делает акцент на интеграционной функции ОДКБ и, главное, её приоритетевЕвразиипередлицомэкспансииНАТО,задачи «превращения ОДКБ в стержневой институт обеспечения

безопасности» в регионе. Забота о такого рода восстановле-

нии веса ОДКБ прямо стимулируется предельно однознач- нойформулой:«Россиясохраняетотрицательноеотношение к расширению НАТО, в частности к планам приема в члены альянсаУкраиныиГрузии,атакжекприближениювоенной

29

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

инфраструктуры НАТО к российским границам в целом» (хотя на очевидное противоречие между натовскими пер- спективами Грузии и Азербайджана и членством Армении

в ОДКБ нет ответа).

Внятно и отношение России к неназванному ГУАМ и прочим Балтийско-Черноморским схемам на пространс- тве б. СССР: эти «субрегиональные образования и иные структуры без российского участия на пространстве СНГ» будутоцениватьсявМосквенеподекларациям,апо«ихре- альному вкладу в обеспечение добрососедства и стабиль- ности, их готовности на деле учитывать законные россий- ские интересы и уважать уже существующие механизмы сотрудничества, такие как СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭС, а также Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)». Если учесть, что не только практика, но и зашкаливающая рито- рика этих ГУАМов — лапидарно антироссийские, что и со- зданы они именно для того, чтобы на земле было меньше следов СНГ и ШОС, то легко угадать, что любви и уважения вМосквекнимнебудет.

Чистым приговором выглядит в этом контексте по- желание, прозвучавшее в Концепции: «В этом русле бу- дут выстраиваться подходы России к… взаимодействию в Черноморском и Каспийском регионах на основе сохра- нения индивидуальности Организации Черноморского экономического сотрудничества и укрепления механизма сотрудничества Прикаспийских государств». Одним сло- вом, чем больше они будут увлекаться какой то «неинди- видуальной», однотипной борьбой за «ценности» транзита и антироссийских «альтернативных маршрутов», тем мень- шеихбудутслушатьвМоскве.

30