Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

63

Дейк, В. Кинч).

Как видно из этого далеко не полного списка — существуют и другие подходы, как, например, типологический дискурс-анализ [Myhill 1992], — некоторые школы, послужившие предпосылками формирования дискурс-анализа как междисциплинарного [см.: van Dijk 1997b; 1997a] научного направления, развиваются вместе с ним и фактически стали его составными частями. Другие, наоборот, «ушли в тень». Третьи сами возникли не так давно. Одной из задач данной работы является критический синтез идей этих направлений с элементами научной картины мира, изложенными в главах 1 и 2.

3.2.3 Дискурс-анализ vs. конверсационный анализ

Отметим, что наибольший интерес для нашего исследования представляют именно те направления, которые уделяют достаточно много внимания речевой коммуникации, ее социокультурным, интерактивным и когнитивным аспектам, «смычке» социального и психологического в коммуникативном взаимодействии — в дискурсе. Оставив более детальный разбор многих теоретических положений и исследовательских приемов названных выше школ на потом, сосредоточимся на двух из них, тем более, что их соотношение вызывает острые споры.

Одно из них продолжает линию, идущую от Ферса и Лондонской школы функционального структурализма через социальную семиотику М. Хэллидея

96

к Бирмингемской группе исследователей, за которой, собственно, и закрепилось само название дискурс-анализ [Coulthard 1977; 1985; 1992; 1994; Coulthard, Montgomery 1981; Sinclair, Coulthard 1975]. Это направление представлено многими публикациями, но, пожалуй, больше всего оно ассоциируется с именами Джона Синклера и Малколма Култхарда, стоявшими во главе проблемной группы по исследованию английского языка в университете г.

Бирмингема (English Language Research Group, University of Birmingham), хотя к этой школе порой примыкают исследования, выполненные в других традициях, как, например, основанная на теории речевых актов работа Виллиса Эдмондсона [Edmondson 1981] или социолингвистические вариации Майкла Стабза [Stubbs 1983].

Бирмингемская модель дискурс-анализа была разработана в результате проекта «The English Used by Teachers and Pupils» (сентябрь 1970 г. — август 1972 г.), спонсором которого выступил Совет по исследованиям в области социальных наук (Social Science Research Council). Изучая речевое взаимодействие учителей и учеников на уроках, авторы проекта пытались найти ответы на вопросы о том, как связаны соседние высказывания в потоке речи, кто и как управляет ходом общения, как меняются роли говорящего и слушающего, как вводятся новые темы и как заканчиваются старые, как, какими языковыми данными можно доказать существование единиц, превосходящих высказывание и т. д. [Sinclair, Coulthard 1975: 4]. Школьный урок представлял собой довольно удачный языковой материал, лишенный хаоса и спонтанности обыденной повседневной речи, что позволяло легче выделять структурные единицы дискурса.

Это направление в изучении языкового общения основано на солидном лингвистическом фундаменте, чем оно резко отличается от конверсационного анализа, как отмечалось выше, своим происхождением обязанном социодраматической концепции Э. Гоффмана и радикальной форме социологии — этнометодологии Г. Гарфинкеля. Конверсационный анализ был впервые разработан в пионерских исследованиях Гарви Сакса в начале 60-х годов в университете штата Калифорния [Sacks 1995]. Географически и сегодня конверсационный анализ сосредоточен главным образом в США, хотя немало оригинальных исследований выполнено в Германии, Италии, в 90-х годах этот подход переживает бум во Франции [ср.: Henne, Rehbock 1982; Kerbrat-Orecchioni 1990; 1992; 1994; 1996; Maingueneau 1991; Kerbrat-Orecchioni, Plantin 1995; Orletti 1994].

Рабочей гипотезой, с которой Г. Сакс начал анализ телефонных звонков в центр предотвращения самоубийств Лос-Анджелеса, было предположение о структурной организации самых обычных разговоров, которую можно

97

изучать посредством многократного наблюдения, прослушивания записанных эпизодов естественного речевого общения. Постепенно его вниманием все больше овладевали механизмы и правила мены коммуникативных ролей и особенности линейного

Макаров М. Л. Основы теории дискурса.— М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.— 280 с.

63

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

64

структурирования разговора в аспекте социальной организации взаимодействия. Позже был расширен круг анализируемого речевого материала, сформировался новый метод его изучения, уточнены теоретические положения.

Помимо Гарви Сакса это направление также тесно связано с именами Эмануила Щеглова и Гэйл Джефферсон, которым мы обязаны не только посмертным изданием полного текста лекций Сакса «Lectures on Conversation» [Sacks 1995] (как не вспомнить историю с Курсом Соссюра), но и всесторонним развитием конверсационного анализа, в частности, ставшей классической работой о мене коммуникативных ролей, а также расширением объема и характеристик эмпирического материала, привлекаемого к исследованию [см.: Schegloff, Sacks 1973; Sacks, Schegloff, Jefferson 1974; Schegloff 1987; 1988; Button, Lee 1987; Taylor, Cameron 1987; Boden, Zimmerman 1991; Psathas 1995].

«Нелингвистичность» конверсационного анализа обусловила его непростые отношения с дискурс-анализом. Одни принципиально отрекаются от лингвистического дискурс-анализа [Levinson 1983], у других оба этих подхода фигурируют как два равноправных,

самостоятельных метода [ср.: Drew 1995; Potter, Wetherell 1995]. В то же время конверсационный анализ нередко рассматривается в качестве одного из частных подходов в рамках интегральной теории и практики изучения дискурса [Schiffrin 1994; Malmkjær 1995: 101]. Некоторые авторы, пытаясь уйти от даже подразумеваемого противопоставления, избегают пользоваться обоими терминами, предпочитая нейтральные discourse studies

[Renkema 1993] или spoken interaction [Stenström 1994].

Дискурс-анализ и конверсационный анализ отличаются и теоретически, и методологически, хотя и имеют много общего. Оба направления отталкиваются от структуры, а не от функций. Оба направления весьма похоже выделяют сегменты дискурса. В то же время дискурс-анализ незаслуженно считается методом дедуктивным, выводящим гипотезы из «грамматики дискурса», а конверсационный анализ — индуктивным, где гипотезы могут появляться лишь из наблюдения эмпирического материала [rule or grammar driven vs. data driven — Mey 1993: 195].

Следуя этой логике, С. Левинсон делает вывод о методологическом и теоретическом приоритете конверсационного анализа, с ходу отвергая дискурс-анализ как «fundamentally misconceived» [Levinson 1983: 288]. Сегодня объяснение этому видится в многозначности термина «дискурс-анализ»: С. Левинсон скорее всего говорит о структурно-формальной традиции изучения дис-

98

курса, связанной с синтаксически ориентированной грамматикой текста, которая понимается как речеактовое дополнение к традиционной грамматике, надстраивающееся выше уровня предложения. Но и в этом случае его критика выглядит необоснованно резкой: «it (discourse analysis. — M. M. ) is no more 'misconceived' than is 'classical' transformational grammar» [Mey 1993: 195].

Дискурс-анализ в бирмингемской версии не отрицает конверсационного, а скорее включает его [Coulthard 1985: 59], оговаривая этнометодологические отличия последнего от собственного «лингвистического» подхода. Экстралингвистические истоки конверсационного анализа не должны быть препятствием на пути к интеграции этого подхода в модель анализа языкового общения, особенно если вспомнить, что это не первая и не последняя традиция в изучении речевой коммуникации, возникшая за пределами лингвистики (ср.: теория речевых актов, этнография коммуникации и т. д.).

В пользу интеграции конверсационного анализа в междисциплинарный дискурс-анализ говорит само соотношение категорий «дискурса» (discourse) и «разговора» (conversation): разговор — это лишь частный случай дискурса, но не наоборот. Понятно, что вследствие этого нельзя говорить о конверсационном анализе как о синониме дискурс-анализу. При этом надо помнить, что и дискурс-анализ (в широком смысле) не сводим к традициям одной лишь Бирмингемской школы.

3.2.4 Уточнение определения

Уже в первом сопоставлении различных подходов наглядно проявляется многозначность самого термина «дискурс-анализ», отчасти обусловленная неоднозначностью исходного понятия «дискурс». Встречается по крайней мере три его употребления, в связи с чем иногда возникает опасность терминологического многозначия, некорректной подмены смыслов:

1) дискурс-анализ (в самом широком смысле) как интегральная сфера изучения языкового

Макаров М. Л. Основы теории дискурса.— М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.— 280 с.

64