- •Электронное оглавление
- •Содержание
- •ПРЕДИСЛОВИЕ
- •ВВЕДЕНИЕ
- •Глава 1. ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ДИСКУРС-АНАЛИЗА
- •1.1. НОВАЯ ОНТОЛОГИЯ
- •1.1.1 «Дискурсивный переворот» и новая онтология
- •Таблица 1. Две онтологии
- •1.1.2 «Человеческое пространство»
- •1.1.3 Дискурс и речевой акт в новой онтологии
- •1.1.4 Вероятностные зависимости и правила диалога
- •1.2. КРИЗИС СОЦИАЛЬНЫХ НАУК И ОПРЕДЕЛЕНИЕ НАУЧНОСТИ
- •1.2.1 Экспансия естественнонаучной модели знания
- •1.2.2 Человек как объект исследования
- •1.2.3 Научные метафоры лингвистики
- •1.2.4 Онтологический конфликт в коммуникативном языкознании
- •1.2.5 Лингвистика в условиях дискурсивного переворота
- •1.2.6 Критерии научности
- •1.3. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ КАК ФИЛОСОФИЯ НАУЧНОГО АНАЛИЗА
- •1.3.1 Феноменология и новое определение научности
- •1.3.2 Основные положения феноменологии и язык
- •1.3.3 Феноменология и социальные науки
- •1.4. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ КОММУНИКАЦИИ
- •1.4.1 Информационно-кодовая модель коммуникации
- •1.4.2 Инференционная модель коммуникации
- •1.4.3 Интеракционизм модель коммуникации
- •1.4.4 От информации к коммуникации
- •1.5. КАЧЕСТВЕННЫЙ АНАЛИЗ И ИНТЕРПРЕТАТИВНАЯ ПОЗИЦИЯ
- •1.5.1 Количественный vs. качественный: ложный изоморфизм
- •Таблица 2. «Ложные оппозиции»
- •1.5.2 Объективность vs. субъективность
- •1.5.5 Цифры vs. слова
- •1.5.6 Позиции позитивизма и интерпретативного анализа
- •Таблица 3. Грамматика «языковых игр»
- •Глава 2. СОЦИОЛОГО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ДИСКУРС-АНАЛИЗА
- •2.1. СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ
- •2.1.1 Истоки и эволюция символического интеракционизма
- •2.1.2 Интерпретативные установки интеракционизма
- •2.1.3 Принципы символического интеракционизма
- •2.1.4 Проекции «Я» и личность
- •2.1.5 Личность, социальная структура, интеракция
- •2.1.6 Интеракционизм, коммуникация, культура
- •2.2. КОНСТРУКТИВИЗМ
- •2.2.2 Интерпретативность и действие
- •2.2.3 Интеракция и коммуникация
- •2.3. СОЦИАЛЬНЫЙ КОНСТРУКЦИОНИЗМ
- •2.3.1 Социальный конструкционизм в системе наук
- •2.3.2 Социальный конструкционизм и речевое общение
- •2.4. ТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
- •2.4.1 Социальные представления: история и определение
- •2.4.2 Анкоринг
- •2.4.3 Объективизация
- •2.4.4 Конструирование представлений: мимезис
- •2.4.5 Социальные представления и критический анализ
- •2.5. ДИСКУРСИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
- •2.5.1 Преодоление кризиса психологии
- •2.5.2 Эволюция когнитивизма в психологии
- •2.5.3 Истоки и основания дискурсивной психологии
- •2.5.4 Дискурс-анализ в новой психологии
- •Глава 3. ДИСКУРС-АНАЛИЗ КАК ПАРАДИГМА В ИЗУЧЕНИИ ЯЗЫКОВОГО ОБЩЕНИЯ
- •3.1. AB OVO — ЧТО ТАКОЕ «ДИСКУРС»
- •3.1.1 Функционализм vs. формализм
- •3.1.3 (Устный) дискурс, (письменный) текст и ситуация
- •3.1.4 Дискурс/диалог/процесс vs. текст/монолог/продукт
- •Таблица 4. Категории грамматики и дискурс-анализа
- •3.1.5 Дискурс = речь + текст
- •3.2. ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ДИСКУРСА
- •3.2.1 Дискурс-анализ: источники и составные части
- •3.2.3 Дискурс-анализ vs. конверсационный анализ
- •3.2.4 Уточнение определения
- •3.3. МЕТОДОЛОГИЯ ДИСКУРС-АНАЛИЗА
- •3.3.1 Общие проблемы сбора материала
- •3.3.2 Общие проблемы транскрипции
- •3.3.3 Парадокс наблюдателя
- •3.4. СИСТЕМА ТРАНСКРИПЦИИ УСТНОГО ДИСКУРСА
- •3.4.1 Общие критерии и принципы транскрипции
- •3.4.2 Существующие нотационные системы
- •3.4.3 Запись вербальных компонентов
- •3.4.4 Запись невербальных компонентов и общая композиция
- •3.4.5 Система «ТРУД»: транскрипция устного дискурса
- •Глава 4. АСПЕКТЫ СОДЕРЖАНИЯ ДИСКУРСА: ЛИЧНОСТНЫЙ СМЫСЛ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ
- •4.1. СМЫСЛ В ДИСКУРСЕ: КОМПОНЕНТЫ И КАТЕГОРИИ
- •4.1.1 Пропозиция
- •4.1.3 Экспликатура
- •4.1.4 Инференция
- •4.1.5 Импликатура
- •4.1.6 Релевантность
- •4.1.7 Пресуппозиция и логическое следствие
- •Пресуппозиция,
- •Семантическая пресуппозиция — это особая разновидность семантического следствия
- •Таблица 6. Потенциальные семантические пресуппозиции
- •Прагматическая пресуппозиция
- •4.2. ТЕМА ДИСКУРСА И ТЕМА ГОВОРЯЩЕГО
- •4.2.1 Тема дискурса как глобальная макроструктура
- •4.2.2 Линейность дискурса
- •4.2.3 Тема говорящего
- •4.3. КОНТЕКСТ ДИСКУРСА И КОГНИТИВНЫЕ МОДЕЛИ
- •4.3.1 Типы прагматического контекста
- •Речевой контекст или ко-текст
- •Экзистенциальный контекст
- •Ситуационный контекст (situational context),
- •Акциональный контекст (actional context)
- •Психологический контекст (psychological context)
- •4.3.2 Когнитивное представление контекста
- •4.3.3 Фреймы, сценарии и ситуационные модели
- •Фрейм — это такая когнитивная структура в феноменологическом поле человека,
- •Сценарий или, по-другому, сценарный фрейм содержит стандартную последовательность событий,
- •Таблица 7. Взаимодействие когнитивных моделей
- •Глава 5. ДИСКУРС КАК СТРУКТУРА И КАК ПРОЦЕСС: ЕДИНИЦЫ И КАТЕГОРИИ
- •5.1. РЕЧЕВЫЕ АКТЫ В АНАЛИЗЕ ЯЗЫКОВОГО ОБЩЕНИЯ
- •5.1.1 Структура речевого акта
- •Локутивный акт (locutionary act)
- •Иллокутивный акт (illocutionary act)
- •Перлокутивный акт (perlocutionary act
- •5.1.2 Перформативные высказывания
- •5.1.4 Косвенные речевые акты
- •5.1.5 Теория речевых актов и анализ языкового общения
- •5.2. ЕДИНИЦЫ ДИСКУРС-АНАЛИЗА
- •Таблица 8. Дискурс: процесс или структура?
- •5.2.2 Многообразие и статус единиц дискурс-анализа
- •Таблица 9. Единицы речевой коммуникации
- •5.2.3 Речевой акт и коммуникативный ход
- •5.2.4 Репликовый шаг
- •5.2.5 Интеракционные единицы дискурс-анализа
- •5.3.1 Мена коммуникативных ролей
- •5.3.2 Коммуникативная стратегия
- •5.3.3 Когезия и когеренция дискурса
- •Когезия, или формально-грамматическая связанность дискурса
- •Когеренция шире когезии, она охватывает не только формально-грамматические аспекты связи высказываний,
- •5.3.4 Метакоммуникация и дейксис дискурса
- •Глава 6. ДИСКУРСИВНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНОГО МИРА
- •6.1. СОЦИАЛЬНЫЕ КАТЕГОРИИ ДИСКУРСА
- •6.1.1 Социальное мышление, конвенция, институт
- •6.1.2 Коммуникативные переменные, типы дискурса, сферы общения
- •6.1.3 Формальность
- •6.1.4 Предварительная подготовленность
- •6.1.5 Социальный дейксис
- •6.2. КОММУНИКАТИВНАЯ ИНИЦИАТИВА
- •6.2.1 Сказка — ложь?
- •6.2.2 Инициативные предписывающие ходы: Кристофер Робин начинает и выигрывает
- •6.2.3 На чужой роток не накинешь платок?
- •6.2.3 А судьи кто?
- •6.2.4 Влияние, лидерство, инициатива
- •6.3. ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАТИВНОГО ДИСКУРС-АНАЛИЗА
- •6.3.1 Этнографический протокол ситуации
- •6.3.2 Транскрипт
- •6.3.3 Первая трансакция
- •Сценарий покупки нужной
- •6.3.4 Вторая трансакция
- •ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •ОГЛАВЛЕНИЕ
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru |
27 |
репрезентации не всегда концептуальны, а отношения между ними не всегда основаны на выводимости.
37
Видимо, речь идет о различных, порой пересекающихся и дополняющих друг друга процессах — кодировании/декодировании и инференции. Поэтому ни информационно-кодовая, ни инференционная модель, отдельно взятые, не могут объяснить феномена языкового общения. Еще больше вреда приносит абсолютизация любого из подходов. Традиционно в данной модели само понятие инференция определяется скорее логически, чем психологически, отсюда — досадное завышение роли дедукции и прочие нелепые, но закономерные несоответствия современным когнитивно-психологическим представлениям.
Говоря об изменении смысла понятия интерсубъективность в рамках инференционной модели, необходимо эксплицировать роль инференционных правил (например, постулатов коммуникативного сотрудничества по Грайсу и максим вежливости) в роли важнейшего компонента «общих знаний» (shared knowledge) наряду с правилами языкового кода. Качественно новым оказался выход интерсубъективности — «главного принципа коммуникации» [Taylor, Cameron 1987: 161] за пределы языка, в сторону правил поведения, не обладающих алгоритмической природой языкового кода, но способных генерировать смыслы, в частности, в случае их невыполнения, «обманутого ожидания».
1.4.3 Интеракционизм модель коммуникации
Интеракционная модель коммуникации в соответствии со своим наименованием в качестве главного принципа выдвигает взаимодействие, помещенное в социально-культурные условия ситуации. Не языковые структуры кода, а коммуникативно обусловленная социальная практика объясняет природу (транс)формации смыслов в общении [см.: Schiffrin 1994: 398— 405].
Данная модель помещает в центр внимания аспекты коммуникации как поведения (не в традиции бихевиоризма), и не только интенционального [Tsui 1996]. Общение может состояться независимо от того, намерен ли «говорящий» это сделать, а также независимо от того, рассчитано ли данное высказывание на восприятие «слушающим». Коммуникация происходит не как трансляция информации и манифестация намерения, а как демонстрация смыслов, отнюдь не обязательно предназначенных для распознавания и интерпретации реципиентом. Практически любая форма поведения — действие, бездействие, речь, молчание
[о молчании см.: Богданов 1986; Крестинский 1989; 1990; Tannen, Saville-Troike 1985; Jaworski 1993] в определенной ситуации может оказаться коммуникативно значимой: «Behavior has no opposite. In other words, there is no such thing as nonbehavior or, to put it even more simply: one cannot
38
not behave. Now, if it is accepted that all behavior in an interactional situation has message value, i. e. is communication, it follows that no matter how one may try, one cannot not communicate» [Watzlawick e. a. 1967: 48—49]. Внезапное покраснение лица (неосознанное и неинтенциональное) интерпретируется (психологически-инференционно, на основании прошлого опыта и социально-культурных конвенций) и обретает ситуативный смысл.
Следовательно, пока человек находится в ситуации общения и может быть наблюдаем другим человеком, он демонстрирует смыслы, хочет он этого или нет. При этом важную роль играет активность воспринимающего Другого: без со-участия коммуникантов в едином процессе демонстрации смыслов и особенно их интерпретации не могло бы быть ни общения, ни совместной деятельности. Можно добавить, что эта интерпретация смыслов происходит в процессе постоянных «переговоров», гибкой диалектики коллективного осмысления социальной действительности на пути к достижению интерсубъективности, трактуемой как психологическое или феноменологическое переживание общности [togetherness — Ninio, Snow 1996: 23] интересов, действий и т. п. Эта общность не является постоянной, она всегда «движется», и часть коммуникативной «работы» всегда направлена на ее воспроизводство, достижение и поддержание в каждом новом акте общения.
Э. Гоффман [Goffman 1959; Schiffrin 1994: 398] различал информацию, сообщаемую преднамеренно (information given), и информацию, сообщаемую непреднамеренно (information given-off). Если участием в коммуникативном процессе первый тип информации обязан прежде всего говорящему, который отбирает эти смыслы, придает им форму и излагает их в
Макаров М. Л. Основы теории дискурса.— М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.— 280 с. |
27 |
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru |
28 |
соответствии со своими интенциями; то информация второго типа оказывается в долгу у реципиента, а именно его восприимчивости, избирательности и способности к интерпретации. Как раз интерпретация становится в интеракционной модели критерием успешности и главным предназначением коммуникации в отличие от распространенного представления ее основной функции как «достижения взаимного понимания». Это разительно меняет статус коммуникантов. Этим обусловлена и асимметрия модели: порождение смыслов и их интерпретация отличаются как по способам осуществления этих операций, так и по типам участвующих в них форм когниции, перцепции и даже аффекта. Идея зеркального подобия процедур преобразования сообщения на вводе и выводе не работает: реципиент может вывести смыслы, отличные от задуманных говорящим, что в жизни встречается не так уж редко.
Интеракционная модель предполагает сильную ситуативную привязанность, что может выражаться в учете невербальных аспектов коммуникации и деятельности в целом, в использовании широкого социально-культурного
39
контекста. И в том, и в другом случае исследователь имеет дело с «фоновыми знаниями», конвенциональными по своей природе, но далекими от уровня алгоритмизации языкового кода. Зависимость от кода в интеракционной модели меньше, но роль общих значений остается высокой, хотя здесь и происходит перенос приоритета от конвенций языковых к социокультурным.
Из трех моделей коммуникации интеракционная в большей мере соответствует дискурсивной онтологии, правда, лишь в том случае, если поведение понимать широко и признать приоритет коммуникации по отношению к информации.
1.4.4 От информации к коммуникации
Существует два общетеоретических подхода к проблемам информации и коммуникации
[ср.: Mokros 1996; Harris 1991 и др.].
Первый в паре родственных понятий отводит главную роль информации, так как именно последняя служит формой репрезентации действительности, объективного мира, где локализован опыт человека. Информация замещает мир вещей, вследствие чего сама приобретает некоторую «вещественность», становится сущностью, ценность которой возрастает по мере того, как она позволяет индивидам когнитивно испытать, освоить действительность и затем реорганизовать опыт. При таком подходе коммуникация выступает как процесс оформления, своего рода «ратификации» репрезентаций в качестве информации и
— более всего — как процесс, обеспечивающий ее трансляцию между индивидами. С этой точки зрения коммуникацию можно оценивать по критериям эффективности и надежности. Она рассматривается как инструмент для «наклейки ярлычков» на объекты внешнего мира, для обеспечения доступа индивидов к информации и осуществления ими своих прав владеть и распоряжаться ею, в том числе обмениваться (что ярко воплотилось в кодовой модели). Информация получает приоритет благодаря подразумеваемому предположению о ее способности когнитивно запечатлеть реальный мир.
Это предположение дискутируется вторым подходом, отдающим пальму первенства коммуникации, где она рассматривается как конститутивный фактор поведения и деятельности людей, а не как простой обменный процесс между переработчиками информации. Под таким углом зрения «известные» или «очевидные» свойства действительности становятся таковыми лишь благодаря коммуникативному действию. Это в свою очередь подразумевает, что информационные средства — не просто репрезентации мира out there или атрибуты «работы, которую сообщение позволяет выполнить получателю» [Krippendorf 1993: 488], а неотъемлемая часть общения. Их значимость нахо-
40
дится не в отношении к объективируемой действительности, а в отношении к другим информационным средствам. Информационные средства — идеологически окрашенные, в широком смысле, дискурсивные реализации — играют конститутивную роль в коммуникации, создавая иллюзию единственного познаваемого мира (если их рассматривать как его прямые репрезентации) и способствуют познанию предположительно независимой от самого общения действительности. Будучи продуктом коммуникации, информационные средства отображают ее социальную организацию [Mokros 1996: 4; см.: Карасик 1992; Кирилина 1999; Шейгал 2000; Dant 1991].
Макаров М. Л. Основы теории дискурса.— М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.— 280 с. |
28 |
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru |
29 |
Различия между двумя подходами — это не просто вопрос теоретического спора об отличиях двух разных течений. От того, по какому пути пойти, зависит вся концептуализация природы человеческого опыта, а также его адаптивной, преобразующей направленности [ср.: Deetz 1994; Benhabib 1992].
Первый путь сосредоточивается на роли информации относительно поведения людей (подобно им — социальных институтов, групп, организаций и обществ), которые рассматриваются как автономные, самодостаточные, рациональные производители, получатели и переработчики информации (при этом информационные инновации создают предпосылки для еще большей автономности и рациональности [Giddens 1991]). Главная опытная деятельность «Я» считается когнитивной, в картезианском смысле. Приоритет когнитивного в опыте человека и социума придает освоению информации во благо (по)знающего «Я» статус нравственной ценности и прогрессивности.
Второй путь подвергает сомнению тезис о примате (по)знающего «Я» и привилегированной роли информации. Коммуникация рассматривается не как механический процесс обмена сообщениями, а как феноменологическое пространство, где опыт наполняется значением и смыслом, приобретает структуру, связность и цельность. Коммуникативность помещается гдето в пересечении социального и психологического, неизбежно оставаясь в рамках постоянно меняющихся биологических и физических условий деятельности, накладывающих свои собственные ограничения. «Язык-речь» предстает «как двуединый процесс отражениякоммуникации» [Щедровицкий 1995: 465]. В интеракции посредством дискурсивных действий производятся и воспроизводятся социальные институты и культурные схемы, системы ценностей, формируются человеческие сообщества и социальные аспекты личностей [см.: Гуревич 1997; Ерасов 1996; Андерсон 2001; Бергер, Лукман 1995; Бурдье 1993; Bourdieu 1977; 1991; Giddens 1984; Lincoln 1989; Leeds-Hurwitz 1989; 1993].
Чтобы с таких позиций объяснить качественные характеристики человека, института и непосредственного опыта, необходимо уделить больше внимания смычке социального и психологического в коммуникативном действии.
41
Это возвращает данное рассуждение к анализу соотношения категорий личность и поведение. Поведение в русле методологии первой парадигмы предполагает одностороннюю агентивность. Следуя этой логике, пришлось бы очень узко рассматривать поведение как информацию, содержащую указания (индексы) на мнения, верования, желания, компетенции индивида, т. e. внутренний мир личности. Если же поведение трактовать широко — как коммуникативно обусловленную практику в контексте из социальных условий, ограничений и возможностей (соответственно второму подходу), тогда то, что считалось поведением индивида, следует признать коллективной смыслообразующей деятельностью, где постоянно реализуются различные стороны «Я», образы себя и других. «Я» все больше рассматривается как конституируемая внутри процесса общения сущность, как органическая часть взаимодействия людей.
Другим важным вопросом стала проблема соотношения деятельности и общения, предстающих как взаимосвязанные, «относительно самостоятельные, но не равноценные стороны единого процесса жизни» [Буева 1978: 113; ср.: Тарасов 1992]. Общение рассматривается то как своеобразная форма деятельности, то как определенная ее сторона, то как ее дериват [Андреева 1980: 95], т. e. функционально, структурно и генетически.
Главная методологическая опасность кроется не в том, что сегодня «нет сферы человеческой деятельности, которая не могла бы быть рассмотрена сквозь призму общения», а в том, что «общение... все более кристаллизуется в самостоятельную деятельность» [Дридзе 1984: 5; ср.: Леонтьев 1974: 47]. Таким образом, общение рассматривается как самостоятельная деятельность, протекающая на фоне или даже вне какой-либо другой (подразумевается: предметной) деятельности, обслуживая последнюю и копируя ее своим отношением к человеку как объекту или вещи. Не в последнюю очередь такой взгляд на общение в отечественной науке был сформирован благодаря вульгарно-материалистическому пониманию общества, отводившему языку роль надстроечной сущности, определяемой процессом предметной, базисной деятельности.
Такое представление речевой коммуникации часто приводит к прямому переносу категорий действия на языковое общение [Волошинов 1929: 96—97; Леонтьев 1979: 25—26; Кацнельсон
1972: 110; Сусов 1980; Levy 1979: 199; Parisi, Castelfranchi 1981: 552; Prucha 1983: 294 и др.],
Макаров М. Л. Основы теории дискурса.— М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.— 280 с. |
29 |