Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

141

[ср.: дети, родители и взрослые как «Я»-состояния — Берн 1992; Berne 1964]. Социальная психология обычно считает лидером в этом мини-социуме маму, с чем соглашается и В. В. Богданов (по подавляющему превосходству во всех

222

компонентах «знания»). Но дискурс свидетельствует о том, что вопросы ребенка в большей степени предопределяют ход коммуникации, ее тему, структуру обменов и т. п. В таком взаимодействии именно ребенок владеет коммуникативной инициативой. Но это возможно только в той мере, в какой это позволяется матерью: она фактически в любой момент может изменить ход интеракции и взять инициативу в свои руки. Этим и отличается социальнопсихологический лидер в группе: умением регулировать динамику коммуникативной инициативы, способностью (в широком смысле — возможностью и полномочиями) манипулировать этими процессами. Поэтому коммуникативная инициатива — это дискурсивный критерий, по которому можно и должно определять лидерство в его социальнопсихологическом смысле.

Пора вернуться к двум оставшимся на затопленном островке персонажам и вновь их прослушать, обращая внимание на самые яркие признаки дискурсивного воспроизводства инициативы.

С самого начала Кристофер Робин повел себя инициативно, он вообще сделал больше предписывющих речевых ходов в этом фрагменте. Сложный ход (1—3) вводит ситуативно обусловленную тему и открывает обмен, требуя ответного комментария. Важную роль играют вопросы (5) и (9), на первый взгляд, прагматически слабые переспросы, в отличие от (15), (20) и (27), но именно они становятся регулятором стиля, потому что Кристофера Робина не устраивают книжная манера речи и академическая тональность общения, предложенные Совой, и он их корректирует, вынуждая собеседницу заменить (4) на (6) и (8) на (10), что подкрепляется реактивными ходами (7) и (11), подтверждающими восприятие и приятие исправленных вариантов высказываний.

В этом фрагменте очень хорошо показана динамика тем двух говорящих, так как ключевым моментом дискурса является ввод Кристофером Робином новой, явно его темы высказыванием (15), прагматически весьма сильным инициативным ходом — прямым вопросом, к тому же резко, с перебиванием, взяв шаг у Совы. Не только сам ввод новой темы свидетельствует об инициативности Робина, но и агрессивная мена коммуникативных ролей, трижды не позволившая Сове закончить высказывание at any moment — на стыках с перебиванием

(14):(15), (16):(17) и (22):(23).

Данный фрагмент завершается следующим образом: сложная реплика (23— 27) окончательно ставит Сову в пассивную позицию: ходом (23) Кристофер Робин прямо, да еще риторически усилив интенсивность побуждения эмфазой, требует от Совы выполнить интересующее его действие; ходами (24— 26) он аргументирует эту свою просьбу, довольно эгоцентрично указывая на релевантность требуемоего действия по отношению к его же теплым чувствам

223

к Винни-Пуху и опасности, грозящей последнему; наконец, ходом (27) он спрашивает Сову не столько о согласии или несогласии, сколько о понимании важности задания, как бы вынося за рамки переговоров обсуждение тезиса о необходимости выполнить (23). К слову, Кристофер Робин почаще пользуется обращениями: (1), (20), (23), (26), (27), причем все больше по мере интенсификации императивности его стратегии, направленной на собеседницу, а обращения играют важную роль как для привлечения внимания, так и в организации социально-дейктического поля, индексации межличностных и социальных отношений.

Все вместе это привело к тому, что Сова так и не раскрыла свою тему, так и не сохранила свою тональность и стилистику общения, утратила какие бы то ни было виды на инициативу в разговоре, вследствие чего ей пришлось согласиться выполнить действие в пользу Кристофера Робина.

6.3. ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАТИВНОГО ДИСКУРС-АНАЛИЗА

You can find in a text whatever you bring, if you will stand between it and the mirror of your imagination. You may not see your ears,

Макаров М. Л. Основы теории дискурса.— М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.— 280 с.

141