Оттепель 1957-59

в письме рассказ М. Шолохова «Судьба человека», роман М. Стельмаха «Кровь людская — не водица» и поэма А. Твардовского «За далью — даль».

«Дело в том,— свидетельствует М. И. Твардовская,— что ни' одно из выдвинутых на соискание Ленинской премии произведений не собрало при голосовании в комитете нужного числа голосов. Год 1958-й для литературы стал беспремиальным. Следует отметить, что, в отличие от других произведений, названных в «Письме в редакцию»; поэма «За далью — даль» не выдвигалась на соискание Ленинской премии, поскольку еще не была завершена» (Знамя, 1989, № 8, с. 175),

Журналы в апреле.

, , Вышел первый номер журнала «Русская литература». Главный редактор — В. Базанов.

Вышел первый номер ежемесячного критико-библиографического журнала «Что читать?», издаваемого Министерством культуры РСФСР.

	М А И
4	мая.
На	экстренном заседании Комитета по Ленинским премиям		об-
суждено письмо работников завода «Серп и молот» в редакцию		газе-
ты «Правда». •- •
Судя по дневниковым записям А. Твардовского, бывшего		в	это
время	членом комитета, «дело представляется фокусом нынешних

обстоятельств в искусстве. Комитету предлагают, по существу, «передумать», признать ошибкой свое решение. Если так произойдет, это будет зловещим делом, и я всерьез думаю, что тогда я должен буду уклониться от журнала, тогда это будет делом безнадежным начисто» (запись от 18 апреля).

И далее, запись от 6 мая: «Третьего дня на комитете — изготовление письма. Вчера у Суслова — победа правого дела, похвалы «мужеству и стойкости» комитета, чувство удовлетворения (выступал первым после Тихонова, обошедшего как-то всю остроту положения и приумолкнувшего после слов Суслова: «А может быть, учесть замечания общественности?»)

С у с л о в п р и п р о щ а н и и : — Я не мог сказать Вам при всех (почему?), но теперь скажу, что мне очень нравится все, что Вы де-

лаете		последнее время. Вы, оказывается, и в	прозе... и т. п. Да, у
Вас		идет накопление на Ленинскую,-^ сказал	он еще при	Фурце-
вой, полагая, что больше всего этим меня осчастливит. <...>				Она-то
и	проговорилась, что, мол, вчера на Президиуме как раз говорилось
о	том, что комитет правильно держится... Я тогда же, сидя рядом с

14

Заказ 179

401

ней, спросил, кто именно говорил. Она удивленно взглянула — как этого не понять:

— Никита Сергеевич» (Знамя, 1989, М 8, с. 175—176),

5мая.

Вбеседе с Е. А. Фурцевой А. Твардовский дал согласие на

предложение возглавить редакцию журнала «Новый мир»,

28 мая.

Постановление ЦК КПСС «Об исправлении ошибок в оценка опер «Великая дружба», «Богдан Хмельницкий» и «От всего сердца». Из постановления:

«1. Отметить, что в постановлении ЦК от 10 февраля 1948 года об опере В. Мурадели «Великая дружба», правильно определившем направление развития советского искусства на пути народности и реализма и содержавшем справедливую критику ошибочных формалистических тенденций в музыке, в то же время были допущены некоторые несправедливые и неоправданно резкие оценки творчества ряда талантливых советских композиторов, что было проявлением отрицательных черт, характерных для периода культа личности.

2. Признать неправильной, односторонней оценку в редакционных статьях газеты «Правда» опер «Богдан Хмельницкий»и «От всего сердца».

Журналы в мае.

В «Знамени» (№ 5) повесть В. Тендрякова «Чудотворная».

ИЮНЬ

19июня.

В«ЛГ» статья Ю. Барабаша «Об идеале писателя», где, в частности, сказано: «С каких же позиций и во имя чего выступают ны-

нешние наши представители «критического направления»? Если называть вещи своими именами, то речь идет о ревизии основ нашей социалистической действительности, о критике того, что завоевано и построено советским народом, о критике священных для нас идеалов. Значит ли это, что следует брать под сомнение субъективную честность, преданность партии и народу того или иного литератора? Ни в коей мере! Тем не менее объективный вывод из творческой прак-

тики некоторых	писателей именно таков. Ведь когда				читаешь		роман
В. Дудинцева, создается впечатление,			будто и вправду		лишь заботой
о личном благополучии		и карьере — «хлебом единым» —жив					совет-
ский человек.	А какое	гнетущее	впечатление	оставляет			рассказ
А. Яшина «Рычаги», где		автор в лице нескольких сельских				коммуни-
стов очернил многомиллионную армию простых				советских		тружени-

402

ков, рядовых членов партии, представив их в виде лищенных воли, ума, инициативы «рычагов».

20 июня.

В числе 26 новых академиков, избранных общим собранием АН СССР, писатели М. Ф. Рыльский и К. А. Федин, литературоведы М. П. Алексеев и А. И. Белецкий, лингвист Н. И. Конрад.

28 июня.

В «ЛГ» сообщение о том, что секретариат правления СП СССР

удовлетворил просьбу К. Симонова об освобождении его от обязанностей главного редактора журнала «Новый мир». Главным редактором журнала утвержден А. Твардовский,

SO июня.
Подписана к печати книга А. Платонова			«Избранные		рассказы»
(М., Сов. писатель).
Журналы в июне.
В «Знамени»	(№ 6)	рассказ В. Богомолова	«Иван».
В «Неве» (№ 6) роман В. Кочетова «Братья Ершовы»					(оконча-
ние—№7).
Показателен		отзыв об этом романе	в дневнике		А. Твар-
довского (запись от 3 августа): «Едва урвал время ознако-
миться с «боевиком» — сплетней и ябедой в яйцах — «Ершовы-
ми» Кочетова (к		слову—потрясен этой штукой,		вернее, воз-
можностью	такого «явления» в литературе. Если			это литера-

тура, то мне там делать нечего, как и всем добрым людям)»,

;(3намя, 1989, № 8, с. 178).

И Ю Л Ь

'1 июля.

В «Правде» постановление Совета Министров СССР «Об отмене обязательных поставок и натуроплаты за работы МТС, о новом порядке, ценах и условиях заготовок сельскохозяйственных продуктов».

17 июля.

На объединенном открытом партсобрании парторганизаций московских писателей и правления СП СССР, посвященном постановлению ЦК КПСС «Об исправлении ошибок в оценке опер «Великая дружба», «Богдан Хмельницкий» и «От всего сердца», принята резолюция, в которой, в частности, говорится:

«Исправляя ошибки в оценке творчества ряда талантливых советских композиторов, допущенные в постановлении ЦК КПСС от 10 февраля 1948 года об опере В. Мурадели «Великая дружба», новый замечательный партийный документ со всей силой и определен-

403

ностью подчеркивает, что постановление ЦК КПСС от 10 февраля 1948 года в целом давало совершенно верное направление развитию советского искусства по пути реализма и народности.

Так же как и постановление ЦК КПСС от 1946 года по вопросам литературы и искусства, оно является и будет являться впредь

одним из основополагающих

указаний партии в области литературы

и искусства» (Московский литератор, 1958, ,20

июля).

22 июля.

Умер

Михаил

Михайлович Зощенко

(род. в

1894

г.).

На похоронах Зощенко власти, как рассказывает Ю. На-

гибин, «<...> разыграли зловещий спектакль, достойный

жда-

новских дней. <...>

Обывателям

было неведомо

об уходе ве-

ликого

земляка — смерть

Зощенко

держали

в секрете.

Ни в

газетах,

ни по радио — ни слова.

Гражданскую панихиду все же разрешили, но опять же

втайне от широких трудящихся масс. Дом писателей был бит-

ком

набит,

несмотря

на

летнюю

опустёлость

города.

<...>

Я проник внутрь и оказался свидетелем тяжелой сцены. Пред-

седатель Ленинградского отделения

СП Александр

Прокофьев

в своем прощальном слове допустил

весьма 'неловкий

пассаж,

а может, то была безотчетная душевная грубость, а может, еще

хуже —сознательное, предписанное «сверху»

хамство: он что-

то вякнул о

предательстве

Зощенко.

И раздался

высокий, со-

рванный крик жены покойного:

— Михаил Михайлович никогда

не

был предателем! Он

мог

уехать, его звали. Но он не оставил

Родины!..

Она рыдала. Все это обернулось

прибытком духоты —не

физической — душевной, и я

опрометью

кинулся на раскален-

ную

улицу. Здесь

уже

собралась

толпа, простершаяся на нев-

скую набережную, растекшаяся в оба конца по улице Воинова.

Все

предосторожности

властей

предержащих

не

сработали.

Михаил

Михайлович уходил

в свой

последний путь

прилюд-

но.

<...>

Тело Михаила Михайловича отправилось по месту

послед-

ней

ссылки — в

Сестрорецк»

(Книжное

обозрение,

1989,

30 июня).

29 июля.

В Москве открыт памятник Маяковскому.

.

Как вспоминает В. Осипов, «в заключение митинга несколь-

ко.признанных поэтов

читали свои стихи, а по окончании офи-

циальной части стали читать стихи сами собравшиеся. Это не-

ожиданно возникшее и никем не

запланированное «мероприя-

. тие» понравилось всем. Желающих декламировать было много,

404

надвигались сумерки, и тогда решили собираться у памятника и впредь». Так было положено начало регулярным (чаще, чем раз в месяц) митингам «на Маяке». «Среди множества выступавших,— продолжает В. Осипов,— были, конечно, и графоманы и посредственности. <...> Из того же множества с годами выделилась группа действительно талантливых молодых поэтов: Галансков, Ковшик (Вишняков), Щукин, Шухт, Морозов, Михаил Каплан. Площадь Маяковского стала первой ауди-

диторией	и	для будущих комсомольских поэтов	(Волгин).
<...> Вечера		не ограничивались одними стихами.	За поэзией
возникали	идеи. <...> Спорили об искренности в		литературе,

о тогдашних «ревизионистах» Дудинцеве, Яшине, Тендрякове («Ухабы»), о Кочетове с его враждой к интеллигенции, о разных направлениях в живописи, даже 6 генетике и теории относительности. А иногда смельчаки касались запретной темы — политики. <...> Но я совершенно не помню, чтобы кто-либо высказывался с контрреволюционных или консервативных позиций, не помню даже, чтобы кто-либо ставил под сомнение «Октябрь» и необходимость коммунизма в России» (Грани.

№80).

Журналы в июле,

Вышел в свет первый номер украинского литературно-художест- венного журнала «Всесв1т».

В«Октябре» (№ 7) роман Д. Гранина «После свадьбы» (окончание — № 9).

В«НМ» (№ 7) путевые заметки В. Некрасова «Первое знакомство» (окончание — №8).

А В Г У С Т

Журналы в августе.

В «НМ» (№ 8) повесть Ч. Айтматова «Джамиля».

8 «Театре» (№ 8) трагедийное представление Н. Погодина «Третья Патетическая».

С Е Н Т Я Б Р Ь

5 сентября.

Пленум ЦК КПСС освободил Н. А. Булганина от обязанностей члена Президиума ЦК КПСС.

9сентября.

В«ЛГ» статья В. Перцова «Голоса жизни», в которой, в частности, резко осуждаются «религиозные эпигонские стихи Пастернака,

от которых несет нафталином из символистского сундука образца 1908—1910 годов»,

405

JS	сентября.
	«<...> Состоялся вечер	итальянских поэтов	(кажется —
в	Политехническом музее).	Отвечая на записку,	в которой

спрашивалось о том, почему Пастернак не присутствует на вечере, председатель Сурков объяснил, что Пастернак написал антисоветский роман, против сердца русской революции, и отдал его для опубликования за границу.

Это было первое публичное обвинение против Б. Л., выдвинутое пока еще в устной форме» (Ивинская О. В плену времени: Годы с Борисом Пастернаком, 1972, с. 240).

27 сентября.

За «большие заслуги в развитии сельскохозяйственной науки и оказании практической помощи производству* академик Т. Д. Лысенко награжден орденом Ленина.

30 сентября.

В «ЛГ» подборка стихотворений А. Вознесенского.

Журналы в сентябре.

В «Неве» роман Ф. Абрамова «Братья и сестры».

Вышел первый номер нового журнала «Театральная жизнь». Ответственный редактор — Ю. Зубков,

О К Т Я Б Р Ь

14 октября.

Умер Николай Алексеевич Заболоцкий (род. в 1903 г.),

23 октября.

Б.Пастернаку присуждена Нобелевская премия «за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы».

Б.Пастернак отправил Шведской академии наук телеграмму:

«Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен»,

25 октября.

В «ЛГ» редакционная статья «Провокационная вылазка международной реакции», где сказано: «Именно антинародность романа Пастернака, дух ненависти и презрения к простому человеку, пронизывающий от начала до конца это произведение, снискали восторженное признание всех и всяческих врагов дела социализма. <...> Б. Пастернак получил ныне «мировую известность» в среде тех, кто пользуется любой возможностью, чтобы оболгать Советский Союз, его общественный и государственный строй. Но — или с теми, кто строит коммунизм, или с теми, кто пытается остановить его

406

поступь. Пастернак сделал выбор. Он выбрал путь позора и бесчестия».

Здесь же «Письмо членов редколлегии журнала. «Новый мир» Б. Пастернаку», датированное сентябрем 1956 года и подписанное Б. Агаповым, Б. Лавреневым, К. Фединым, К. Симоновым, А. Кривицким, а также сопровождающее эту публикацию письмо «В редакцию «Литературной газеты», подписанное новым составом редколлегии «Нового мира» — А. Твардовским, Е. Герасимовым, С. Голубовым, А. Дементьевым, Б. Заксом, Б. Лавреневым, В. Овечкиным, К. Фединым.

«В этот же день,— вспоминает О. В. Ивинская,— собралась «стихийная» демонстрация против Б. Л. Стихия эта готовилась очень тщательно и под большим нажимом Литинститута. Директор заявил, что отношение к Пастернаку будет лак-

мусовой	бумажкой для проверки каждого			из студентов.		Тре-
бовалось:		пойти на демонстрацию и подписать письмо в «Ли-
тературку»		против Пастернака. <...>	Заводилами		были		ли-
тераторы		В. Фирсов и Н. Сергованцев.	Несмотря		на все		их
усилия	и угрозы парткома, собралась всего жалкая кучка:—
несколько десятков человек. Они отправились к Союзу						писа-
телей с плакатами. На одном из них была				нарисована		кари-
катура	на	Б. Л., который скрюченными пальцами			тянется к

мешку с долларами. «Иуда—воя из СССР» —было написано на другом. Плакаты поставили у забора. Вышел Воронков. Ему вручили письмо <...> и сказали, что поедут «продолжать демонстрацию в Переделкино к даче Пастернака».

Воронков сказал, что ценит их чувства, что соответствующее решение будет в ближайшее время принято, так что им ехать в Переделкино не нужно и демонстрацию можно сворачивать...» (Ивинская О. Указ, соч., с. 244),

26 октября.

В «Правде» трехколонная статья Д. Заславского «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка», завершающаяся выводом: «Если бы в Пастернаке сохранилась хоть искра советского достоинства, если бы жила в нем совесть писателя и чувство долга перед народом, то и он бы отверг унизительную для него как для писателя «награду». Но раздутое самомнение обиженного и обозленного обывателя не оставило в душе Пастернака никаких следов советского достоинства и патриотизма. Всей своей деятельностью Пастернак подтверждает, что в нашей социалистической стране, охваченной пафосом строительства светлого коммунистического будущего^ он ^» сорняк»,

40?

27 октября.

Вопрос «о действиях члена Союза писателей СССР Б. Пастернака, несовместимых со званием советского писателя», рассмотрен на совместном заседании президиума правления СП СССР, бюро Оргкомитета СП РСФСР и президиума правления Московской писательской организации. После вступительного слова председательствовавшего на заседании Н. Тихонова и выступления секретаря правления

СП СССР	Г. Маркова	развернулось	горячее обсуждение, в котором
приняли	участие С.	Михалков, В.	Катаев, Г. Гулиа,	Н. Заряи,
B. Ажаев, М. Шагинян, М. Турсун-заде, Ю. Смолич, Г.				Николаева,

Н. Чуковский, В. Панова, М. Луконин, А. Прокофьев, А. Караваева,

Л.	Соболев,	В. Ермилов,	С. Антонов, Н. Грибачев,	Б. Полевой,
C.	С. Смирнов, А. Яшин,		П. Нилин, С. В. Смирнов,	А. Венцлова,
С.	Щипачев,	И. Абашидзе,	А. Токомбаев, С. Рагимов, Н. Атаров,

В.Кожевников, И. Анисимов и др.

Вединогласно принятом постановлении, в частности, сказано:

«Литературная деятельность Б. Пастернака давно иссякла в эгоцентрическом затворничестве, в самоизоляции от народа и времени. Роман «Доктор Живаго», вокруг которого поднята пропагандистская возня, обнаруживает только непомерное самомнение автора при нищете мысли, является воплем перепуганного обывателя, обиженного и устрашенного тем, что история не пошла по кривым путям, которые

он	хотел бы ей предписать. <...> Союз				советских писателей,.береж-
но	относясь к	творчеству	писателей, на протяжении ряда			лет стре-
мился помочь		Б. Пастернаку		понять	свои заблуждения,	избежать
морального падения. Но			Б.	Пастернак	порвал последние	связи со

своей страной и ее народом, превратил свое имя и свою деятельность

в политическое орудие в	руках реакции. <...>	Поэтому, учитывая
политическое и моральное	падение Б. Пастернака, его предательство

по отношению к советскому народу, к делу социализма, мира, прогресса, оплаченное Нобелевской премией в интересах разжигания холодной войны,— президиум правления Союза писателей СССР, бюро Оргкомитета Союза писателей РСФСР и президиум правления Московского отделения Союза писателей РСФСР лишают Б. Пастернака звания советского писателя, исключают его из числа членов Союза писателей СССР»,

29 октября.
Б. Пастернак направил телеграмму	Шведской	академии наук:-
«В связи со значением, которое придает	вашей награде то общест-
во, к которому я принадлежу, я должен отказаться от		присужденного

мне незаслуженного отличия. Прошу вас не принять с обидой мой добровольный отказ».

На торжественном пленуме ЦК ВЛКСМ, посвященном 40-летию

408

комсомола, с докладом выступил первый секретарь ЦК ВЛКСМ В. Е. Семичастный, который, в частности, заявил: «Пастернак настолько обрадовал наших врагов, что они пожаловали ему Нобелевскую премию, не считаясь с художественными достоинствами его книжонки. Этот человек жил в нашей среде, а теперь взял и плюнул в лицо народу. Пастернак — это внутренний эмигрант, и пусть бы он "действительно стал эмигрантом, отправился бы в свой капиталистический рай. Я уверен, что и общественность и правительство никаких препятствий ему бы не чинили, а, наоборот, считали бы, что этот его уход из нашей среды освежил бы воздух» '.

31 октября.

В ЦК КПСС отвезено письмо Б. Пастернака, адресованное Н. С. Хрущеву: «Уважаемый Никита Сергеевич, я обращаюсь к Вам лично, ЦК КПСС и Советскому правительству. Из доклада т. Семичастного мне стало известно о том, что правительство «не чинило бы никаких препятствий моему выезду из СССР». Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я немыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе. Осознав это, я поставил в известность Шведскую академию о своем добровольном отказе от Нобелевской премии. Выезд за пределы моей Родины для меня равносилен смерти, и поэтому я прошу не принимать по отношению ко мне этой крайней меры. Положа руку на сердце, я кое-что сделал для советской литературы и могу еще быть ей полезен».

По сообщению О. Ивинской, «черновик письма к Хрущеву» был сочинен адвокатом Гримгольцем, отредактирован ею, и «Б. Л. подписал письмо, внес одну лишь поправку в конце»

(Ивинская О, Указ, соч., с. 260).

1 Спустя 30 лет В. Е. Семичастный свидетельствует: «Я помню, нас пригласили к Хрущеву в Кремль накануне Пленума. Меня, Аджубея. Там был и Суслов. И он сказал: «Вы не возражаете, я стенографистку позову?» Позвали стенографистку. Он говорит: «Ты завтра доклад делаешь?» Я говорю: «Да». «Вот ты не возражаешь, в докладе надо Пастернака проработать. Давай сейчас мы наговорим, а вы потом отредактируете. Суслов посмотрит— и давай завтра...» Надиктовал он две странички. Конечно, с его резкой позицией о том, что «даже свинья не позволяет себе гадить...». <,..> Там такая фраза1

еще была: «Я думаю, что Советское правительство не будет возражать против, э-э, тою, чтобы Пастернак, если ему так хочется ды-

шать свободным воздухом, покинул пределы нашей Родины». Когда он это диктовал, я говорю: «Никита Сергеевич, я не могу говорить от имени правительства!» Он мне: «Ты произнесешь, а мы поаплодируем. Все поймут». Так и случилось» (Огонек, 1989, № 24, с. 24).

409

В Доме кино состоялось общее собрание писателей Москвы, посвященное исключению Б. Пастернака из СП СССР.

С. С. С м и р н о в : <...> Меня не очень сильно волнует во всем этом деле судьба самого Пастернака. Я, когда закрыл эту книгу, как-то невольно согласился со словами т. Семичастного, сказанными им на Пленуме ЦК комсомола. Может быть, это были несколько грубоватые слова и сравнения со свинством, но, ЕО существу, это действительно так. Ведь 40 лет среди нас жил и кормился человек, который являлся нашим замаскированным врагом, носившим в себе ненависть и злобу. Так. же как доктор Живаго, он боялся открыто перебежать на сторону врага. Мне особенно понравилась та вторая часть выступления т. Семичастного в его выступлении на Пленуме, когда он говорил о том, что надо превратить Пастернака из эмигран-

та внутреннего	в	эмигранта полноценного.	<...> Я	вспоминаю, как
норвежский народ		казнил писателя Кнута	Гамсуна, который пере-
шел на сторону	немцев в годы немецкой оккупации,			когда в отгоро-

женный забором его дом летели его сочинения! <...> Мне кажется, что достоин такой гражданской казни и Б. Пастернак, и кажется, что

нам следует обратиться к правительству				с просьбой лишить Пастерна-
ка советского гражданства! (Аплодисменты.) <...>»
Л. О ш а н и н : «<...> Мы давно знаем, что рядом с нами жи-
вет человек, которого	трудно	назвать по-настоящему советским				че-
ловеком. Но за талант	и необычайное			возвеличивание этого таланта
и поднятие его на какой-то невиданный пьедестал					мы возились с ним
непростительно долго.	<...>	Если	этот человек		не желает жить с
нашим народом, если	он не	хочет	работать на		коммунизм,	<...>

если человек последние годы находил время возиться с боженькой, если этот человек держит все время нож, который все-таки всадил нам в спину, то не надо нам такого человека, такого члена ССП, не надо нам такого советского гражданина?»

К. З е л и н с к и й : «В прошлом году я имел возможность очень внимательно и, как говорится, с карандашом в руках прочитать роман «Доктор Живаго». <...> Я почувствовал себя буквально оплеванным. Вея моя жизнь казалась мне оплеванной в этом романе. Все, во что я вкладывал силы на протяжении 40 лет, творческая энергия, упования, надежды —все это было заплевано. <...> Для нашего старшего поколения не так легко принта к сознанию, что перед тобой твой сосед—твой враг, причем очень опасный, очень извилистый, очень тонкий враг, который может под прикрытием обладания эстетическими ценностями нанести тебе удар Веснину. Это человек, который держит нож за пазухой. Об одном случае я все-таки расскажу, о том, что окружение Пастернака прибегало к такой мире, чтобы терроризировать тех, кто становился на путь критики Пастернака. Так, например, когда появилась моя статья «Поэзия и чувство совремеы-

410