2 (15) Марта
Демонстрация на Невском проспекте.
В ночь с 1 на 2 (15) мартаокончательно перешёл на сторону революции гарнизон Царского Села, где все ещё находилась императрица. В полночь вЦарское Селоприбыл командующий предполагаемой «карательной экспедицией» генералН. И. Иванов, который так и не смог соединиться с силами, направленными под его начало с Северного и Западного фронтов. После аудиенции у императрицы генерал получил также сведения об окончательном прекращении борьбы правительственных сил генерала Хабалова в Петрограде и о том, что из Петрограда в Царское Село уже выдвинулись революционные части. Там же в Царском Селе генерал Иванов получает от царя телеграмму «никаких действий не предпринимать»; телеграмма была вызвана тем, что Николай II в это время подписал манифест о даровании ответственного министерства.
Утром генерал Иванов отбыл в Вырицу; буквально через 15 минут после этого на царскосельском вокзале появились революционные войска с пулемётами.
Также в ночь с 1 на 2 (15) мартаначальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев М. В. ведёт телефонный разговор с председателем Госдумы Родзянко М. В. и ознакамливается с крайне накалённой обстановкой в столице. Родзянко также сообщает генералу Алексееву, что отправленные им с Северного фронта войска взбунтовались в Луге. Предложение о введении в Россииответственного министерстваРодзянко счёл уже недостаточным, потребовав отречения.
Под впечатлением от этого разговора и полученных телеграмм о начале революции на Балтийском флоте и в Москве, генерал Алексеев 2 марта разослал всем командующим фронтами и флотами телеграммы по вопросу о желательности отречения Николая II.
2 (15) мартапроект «великокняжеского манифеста» о даровании ответственного министерства был представлен императрице, назвавшей проект «идиотским».
В тот же день генерал Иванов с Батальоном георгиевских кавалеров был окончательно блокирован на станции Семрино (по другим источникам — Сусанино) революционными железнодорожниками.
Также 2 марта Милюков подобрал первый состав будущего Временного правительства во главе с компромиссной кандидатурой — князем Львовым, популярным среди либеральной оппозиции председателем Земгора.
Председатель Госдумы Родзянко отправил царю через начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Алексеева телеграмму, сообщавшую о намерении Временного комитета Госдумы передать власть Временному правительству во главе с князем Львовым и назначить командующим Петроградским военным округом генерал-лейтенанта Корнилова, «доблестного, известного всей России героя». Телеграмма также сообщала, что на сторону новой власти уже перешли «все слои населения», войска и даже находящиеся в Петрограде лица императорской фамилии.
В тот же день командующий Балтийским флотом адмирал Непенин сообщил царю через генералов Алексеева и Рузского: «С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю ещё надежды его удержать». На следующий день в Гельсингфорсеначались волнения, адмирал Непенин был убит.
В ночь со 2 на 3 (16) мартасостоялся разговор по прямому проводу между командующим Северным фронтом генералом Рузским, с одной стороны, и Родзянко с князем Львовым, с другой. Родзянко, в частности, сообщил следующее:
…с великим трудом удалось удержать более или менее в приличных рамках революционное движение, но положение ещё не пришло в себя и весьма возможна гражданская война… депутатов винить нельзя. Вспыхнул неожиданно для всех нас такой солдатский бунт, которому ещё подобных я не видел и которые, конечно, не солдаты, а просто взятые от сохи мужики и которые все свои мужицкие требования нашли полезным теперь заявить. Только слышно было в толпе — «земли и воли», «долой династию», «долой Романовых», «долой офицеров» и начались во многих частях избиения офицеров. К этому присоединились рабочие, и анархия дошла до своего апогея.
…провозглашение императором великого князя Михаила Александровича подольет масла в огонь, и начнётся беспощадное истребление всего, что можно истребить. Мы потеряем и упустим из рук всякую власть, и усмирить народное волнение будет некому.
Щеголев П. Е., опубликовавший в 1927 году переговоры Ставки во время революционных событий, снабдил замечание Родзянко «…не солдаты, а просто взятые от сохи мужики и которые все свои мужицкие требования нашли полезным теперь заявить» следующим комментарием: «угловатость фразы вызвана, по-видимому, ошибками телеграфиста».
Как отмечает Ричард Пайпс,
Февральская революция часто описывается как рабочее восстание, поэтому важно подчеркнуть, что в первую очередь это был солдатский мятеж — бунт вчерашних крестьян, которых власти из экономии содержали в переполненных казармах в самом сердце империи, что, по словам одного современника, было «равносильно раскладыванию костров вокруг порохового погреба».