В поисках новой научной парадигмы

Всемирно-исторический процесс в соответствии с господ­ствовавшей в нашей стране марксистско-ленинской традици­ей (она остается таковой и сейчас) принято представлять как процесс последовательной смены общественно-экономичес­ких формаций, различающихся между собой прежде всего по способу производства и соответствующей ему социально-классовой структуре. Всемирно-исторический процесс определялся как движение от первого бесклассового общества -~ первобытнообщинного строя, через классовые — рабовла­дение, феодализм, капитализм, к новому бесклассовому – коммунизму. Утверждалось, что смена общественно-экономических формаций осуществляется преимущественно путем революций и составляет всеобщий объективный закон исто­рического развития. Всем странам и народам предписано было пройти этим формационным коридором и, раньше или поз­же, оказаться в коммунизме.

Теория формаций была сформулирована К. Марксом в самом общем виде как обобщение исторического пути Евро­пы. Он осознавал многообразие мира, видел, что некоторые страны не подходят под формационные характеристики. Стра­ны с особенным характером развития К. Маркс относил к так называемому "азиатскому способу производства". Он считал его особой формацией, но подробной разработкой этих вопросов не занимался. Сторонники сталинского марк­сизма-ленинизма и без того общие высказывания К. Маркса упростили и сформулировали жесткий закон смены обще­ственно-экономических формаций, в который было втиснуто все мировое развитие. Все, что не укладывалось в формаци­онные характеристики, считалось историческими особенно­стями. Поскольку особенностей набиралось многовато, была выдвинута концепция трех эшелонов развития мирового ка­питализма, различающихся характером, механизмом станов­ления, качеством формирующихся структур. Россия была отнесена к странам второго эшелона развития капитализма, догоняющего и зависимого развития. По мнению сторонни­ков этой концепции, "эшелонирование" позволяет глубже по­нять соотношение объективных и субъективных факторов революции, роль и значение степени зрелости субъективно­го фактора при отсутствии необходимой и адекватной мате­риальной базы социализма. Однако возникает вопрос: кто составляет эти эшелоны и продает в них билеты? Идентифи­кация страны с определенным эшелоном — дело сложное, да и с расписанием запутаться можно, поэтому в последние 5—6 лет было введено и быстро распространилось обобщаю­щее понятие — догоняющий вариант развития. Разработка эшелонированной" концепции и "догоняющего" варианта от­ражает, с одной стороны, поиски нового теоретического инструментария, а с другой — стремление спасти и усовершенствовать концепцию формационного развития. Но, видимо, это невозможно. Число стран и народов, история которых не укладывается в формационные характеристики, поразительно велико, фактически большинство. Поэтому при лю­бых идеологических послаблениях возникали дискуссии о том, действительно ли теория формаций отражает объективный закон исторического развития. Так было в 60-е гг., так про­изошло и после 1985 г. В дальнейшем монопольное господ­ство теории формационного развития было разрушено, но значительная часть обществоведов продолжает ориентиро­ваться на нее.

Идея К. Маркса о первостепенной важности способа про­изводства, социально-классовых проблем в процессе исто­рического развития оказала большое влияние на исследова­телей, заставила их обратиться к реалиям народной жизни. Однако ограничение исторического поля этими рамками, ха­рактерное для формационного подхода приводит к обедне­нию истории, к искажениям реальности. Каковы наиболее очевидные, ясные даже неспециалисту, уязвимые места тео­рии формаций? В соответствии с этой теорией история чело­вечества рассматривается как становление и смена способов производства. Человек — лишь элемент, задействованный в системе: производительные силы и производственные отно­шения. При таком подходе основным результатом истории считается не совершенствование человека и человеческого сообщества, а приращение материальной базы (чего и сколь­ко произведено, построено, собрано в тоннах, километрах, киловаттах и т.п.). Индивид, личность терялась в этом мате­риальном мире-фабрике, играла в нем служебную подчинен­ную роль.

Исторический опыт человечества свидетельствует: мир реальный, прошлый и настоящий многообразен. Теория фор­маций предлагает лишь один вариант развития. Различия между странами допускаются только по вертикали, в рамках формационного коридора: одни впереди, другие сзади, одни к коммунизму на пути, другие от феодализма к капитализм/ переходят и т.п. Таким образом большинство населения пла­неты обречено на бесконечные и бесперспективные "гонки по вертикали" за десяткой развитых стран. Почему собствен­но? Есть страны, которые даже во времена монопольного господства марксизма-ленинизма, ни под какие формационные характеристики подогнать было невозможно. Например.

Китай. Ни один серьезный востоковед в советское время не решался отнести его к какой-либо формации. Таких стран много. Хотя и была марксистская лазейка в виде азиатского способа производства, но и она длительное время находи­лась под запретом.

Вызывают вопросы и сами формации, определение кото­рых связано со способом производства, формами собствен­ности и социально-классовыми отношениями. Вершиной ис­торического развития человечества считался коммунизм (в первой фазе — социализм) — общество без классов, без ча­стной собственности. Утверждалось, что это должно быть общество, в котором господствует социальная справедливость, равенство, процветание, фактически, то что христианство обещает праведникам после смерти — рай, коммунизм про­возглашает возможным при жизни. Однако рай на земле не­возможен, следовательно, коммунизм (социализм) в реаль­ности существовать не может. Социалистическая идея рож­дена противоречиями и конфликтами реальной действитель­ности и развивается вместе с ней. Она является обществен­ным идеалом, который играет важную роль в совершенство­вании человеческого общества, в гуманизации, социализации жесткого и жестокого мира. Но реализовать этот идеал на практике нельзя. Трагический опыт развития народов под флагом социализма в XX в. свидетельствует: невозможно говорить о коммунизме (социализме) как реальности, как высшей формации в развитии человечества.

Что можно считать капитализмом применительно к со­временным условиям? Если это — промышленная стадия, изу­ченная К. Марксом в XIX в., то для развитых стран она давно позади. А что тогда? Можно озадачиться еще не малым числом вопросов. Одна из формаций называется рабовла­дельческой, хотя именно в эту эпоху были выработаны де­мократические нормы и теории, которыми человечество пользуется до сих пор. Понятия демократия, политика, партия Другие родились в Древней Греции, обществе, которое в соответствии с марксистско-ленинской терминологией является рабовладельческим. Но может быть рабовладение (оно безусловно было, так же как было оно во многих странах и в другие эпохи) не является главным' признаком этого обще­ства?

Не многовато ли вопросов возникает по поводу положе­ния, которое считается всеобщим законом исторического развития? Призывы отказаться от теории формационного развития в качестве общеметодологической основы для по­строения исторической картины мира раздаются все громче. Однако остается вопрос: какие принципы положить в основу исторического миропонимания?

На изломах истории, когда решаются судьбы стран и на­родов, особенно остро, почти физически люди ощущают по­требность познать свое прошлое, постичь корни событий, потрясающих общество, их подлинный смысл. Обращаясь к прошлому, люди стремятся восстановить разорвавшуюся связь времен и поколений, найти в истории ответы на мучительные вопросы современной жизни. В России последние годы на­блюдается всплеск всеобщего интереса к истории. К ней апел­лируют в своей борьбе различные политические силы: от анар­хистов до монархистов. Высказываются самые разноречивые оценки исторического пути страны. Одни утверждают, что Россия — это страна рабов и люмпенов; другие говорят, что, наоборот, — общество гениев и первопроходцев; третьи пу­гают, что Россия выпала из мировой цивилизации и неизвес­тно, сможет ли туда вернуться; четвертые плачут по держа­ве, пятые аплодируют ее распаду... Что предпочесть? Ушли в прошлое времена, когда в нашем обществе господствовало единое понимание исторического процесса на основе марк­сизма-ленинизма. Такого больше не будет. Историк вправе использовать любой теоретический инструментарий для ана­лиза исторического материала, если он дает объективно на­учное знание. Среди профессиональных историков России идет сложный процесс выбора, определения своей позиций, формируются ведущие направления.

Раздаются призывы продолжать традиции дореволюционной российской историографии. В России всегда историческое знание служило опорой при строительстве социальных отношений, культуры и т.д. Со времен древних летописцев история была окружена общественным вниманием, интересом, тесно связана с развитием общественно-политической мысли. Наукой в современном понимании слова она стала в XVIII в. Историческое знание и историческое мышление раз­вивалось в тесной зависимости от конкретных социально-политических условий и особенностей общественной ситуа­ции. При чем не только российские мыслители оказывали влияние на историческую науку, но и история давала мате­риал для появления новых теоретических концепций. Публи­кация крупных исторических трудов была событием не толь­ко для узкого круга специалистов, но и для всего образован­ного общества. Эти издания читались, обсуждались в уни­верситетских аудиториях, в гостинных, в клубах.

Для русских историков характерно стремление подвести под факты прошлого определенную теоретическую основу, критически осмыслить их. Среди дореволюционных истори­ков много ярких имен: Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Н.И. Костомаров и др. Ведущим в россий­ской историографии было либеральное направление, кото­рое сейчас привлекает большое внимание. Основной пробле­матикой этого направления было следующее: становление и утверждение российской государственности, а также утвер­ждение европейской традиции в общественной организации и культуре. С.М. Соловьев, воспитанник Московского уни­верситета, работавший в его стенах, подготовил капиталь­ный труд "История России с древнейших времен", который, по выражению В.О. Ключевского, стал своеобразной энцик­лопедией по русской истории. Приверженец либеральных идей, либерального мировоззрения, С. Соловьев стремился соединить разрозненные факты в одно целое, "познать, как новое проистекало из старого". Для него характерно при­знание закономерности исторического процесса, который отражает прогресс общественного организма. Он писал: "В истории нет эпох пустых; нет эпох, вырабатывающих какие-то вредные для человечества начала".

В.О. Ключевский, имя которого также связано с Московским университетом, пожалуй, наиболее знаменит. В отличие от предшественников, он смотрел на исторический процесс более широко, включал в рассмотрение экономические, социальные проблемы, историю православной церкви. Вершиной его творчества стал "Курс русской истории", подго­товленный на основе лекций, читавшихся в Московском уни­верситете и в Московской духовной семинарии. Сторонник либерализма, В.О. Ключевский так определил "три основные исторические силы" — человеческая личность, людское об­щество и природа страны. Написанный ярко, образно, этот курс вполне современно звучит и сегодня.

Традиции дореволюционной, российской исторической школы, особенно либерального ее крыла, в условиях перехо­да к рынку и парламентской демократии привлекают законо­мерное внимание. Однако надо помнить, что в XX в. прояви­лась ограниченность ее методики. Из поля зрения в значи­тельной мере выпадали процессы, развивавшиеся в толще народа, нараставшие проблемы в межнациональных взаимо­отношениях. Революция 1917 г. резко развернула общество на пути, которые ранее не считались реально возможными, и нанесла сокрушительный удар по концепциям историков этой школы. Оценки происшедшей революции были различны: от подстроенного и задуманного Германией заговора до анар­хистского бунта. Они демонстрируют невозможность в рам­ках традиции понять такой крутой поворот. Не случайно в работах историков старой школы в первые послереволюци­онные годы преобладали апокалиптические настроения: ги­бель культуры, крушение всего¹. Если современная Россия удержит курс на парламентскую демократию и рыночную экономику, то либеральное направление займет важное мес­то и в исторической науке. Однако дореволюционные тради­ции нельзя просто перенять, их надо творчески развивать с учетом исторического опыта и новых условий.

Закономерно и обращение современных российских ис­ториков к опыту западной исторической науки, для которой характерно многообразие исторических школ, направлений, исследовательских методик. Искусственная изоляция отече­ственной науки от мировой в советское время нанесла боль­шой урон. Сейчас российские исследователи стремятся влиться в мировой научный корпус как его органическая часть, усво­ить совокупный международный опыт.

Наиболее влиятельным в западной исторической науке является направление, которое получило название "школы" "Анналов"". Это название произошло от французского жур­нала "Анналы: экономика — общество — цивилизация", ос­нованного в 1929 г. М. Блоком и Л. Февром. Этот журнал приобрел известность еще до второй мировой войны. В 60-е гг. он достиг значительного влияния, хотя его тематика все же в значительной мере ограничивалась пределами Фран­ции. В течение 70-х — 80-х гг. ситуация изменилась: вырос •международный престиж журнала, вокруг него сложилось влиятельное течение исследователей из разных стран. На стра­ницах журнала обсуждаются кардинальные проблемы исто­рического познания. Одна из традиционных особенностей "Анналов" — специальное внимание к человеческому созна­нию. Считается, что индивидуальное и массовое сознание иг­рают важную роль в функционировании общественных сис­тем. Для российских историков это положение крайне при­влекательно и ново: в советской историографии определяю­щими являлись проблемы экономического базиса и классо­вой борьбы. Сторонники этой школы рассматривают исто­рию как взаимодействие трех основных элементов общества — экономическая структура, социальная организация, куль­тура. Они стремятся, "...чтобы история стала более широкой и гуманной"¹, стремятся подойти к пониманию общества как Целостности.

Обращаются российские историки и к опыту социальной Истории (это направление наиболее развито в США), к ком­паративизму и другим направлениям. Все больше привлекает ^внимание цивилизационный подход к истории. Слышны при­зывы о необходимости рассмотрения истории России с этих Позиций. В чем преимущества цивилизационного подхода к истории? Прежде всего в его универсальности. Его принципы применимы к истории любой страны, народа, групп стран и т.д. Эта теория в значительной мере учитывает опыт дру­гих школ и направлений, носит сравнительный (компаратив­ный) характер. История народа рассматривается не сама по себе, а в сравнении с историей других народов, цивилизаций. Это дает возможность глубже понять исторические процес­сы, их особенности. Такой подход способствует выявлению самоценности общества, его места в мировой истории и куль­туре. Важно, что при цивилизационном подходе не отрица­ется методика других школ. Она может быть использована в рамках этого подхода. Обратимся к принципам цивилизационного подхода и попытаемся рассмотреть с этих позиций узловые проблемы истории России.