9 11 13 15 17 19 21 Номер замера кровяного давления

25 27 29

Стрессограмма 9

Рис. 3. Влияние длительной физической нагрузки на психофизиологическое состояние человека

Стрессографическая диагностика отклонений от гомеостаза 117

После первых двух серий приседаний, когда испытуемый выпол­нил их в общей сложности 20 раз, величина гомеостаз-фактора Fh уменьшилась незначительно (Fh(7)=88%). Это означает, что при та­кой физической нагрузке ресурс внутренней мобилизации организ­ма полностью не израсходован. Последующие серии приседаний со­здают такую суммарную физическую нагрузку, которая превышает ресурс внутренней мобилизации организма, и в организме происхо­дит отклонение от гомеостаза. Во время выполнения серий приседа­ний экстремальные значения гомеостаз-фактора Fh периодически уменьшаются (Fh(13)=69%, Fh(18)=47%, Fh(22)=41%). И только при выполнении предпоследней серии приседаний значение гомеостаз-фактора Fh значительно увеличивается (экстремальное значение го­меостаз-фактора Fh(26)=88%). После выполнения последней серии приседаний организм, полностью приспособленный к влиянию фи­зической нагрузки, достиг психофизиологического баланса, близко­го к гомеостатическому равновесию (Fh(28)=Fh(29)=98%), т.е. дина­мика нарушений психофизиологического баланса при выполнении физических упражнений наглядно характеризует уровень физичес­кой подготовки испытуемого, показывает его физическую выносли­вость и способность восстанавливать гомеостатический баланс в организме после воздействия физической нагрузки.

Таким образом, метод стрессографической психодиагностики является надежным средством выявления отклонений психофизио­логического состояния организма от гомеостатического равновесия и может быть использован в самых различных ситуациях контроля ин­тенсивности воздействия срессовых факторов на человека и предуп­реждения их негативного влияния.

118

Психологическая диагностика 2005, № 2

В традиционной рубрике «Из истории психодиагностики» мы предла­гаем вниманию читателей отрывок из книги замечательного ученого и вра­ча, профессора Ивана Апексеевича Сикорского «Даровитость и талантли­вость в свете объективного исследования», вышедшей в Киеве в 1912 г.

И.А. Сикорский родился 26 мая 1842 г. (по ст. стилю) в с. Анто­нов Сквирского уезда Киевской губернии в семье священника. В 1869 г . закончил медицинский факультет университета св. Владимира. В 1872 г. он защищает докторскую диссертацию «О лимфатических сосудах лег­ких». С целью специализации в области психических и нервных болезней молодой ученый переезжает в Петербург, где работает в больницах для душевнобольных. За это время он стал опытным клиницистом, занял должность приват-доцента Медико-хирургической академии, опублико­вал 17 научных работ. Его избрали членом научных обществ не только в России, но и в Бельгии и Франции. В 1885 г. он переезжает в Киев, где назначается заведующим кафедрой нервных и психических болезней ме­дицинского факультета Киевского университета. В 1886 г. основывает журнал "Вопросы нервно-психической медицины и психологии". В 1904 г. выпускает учебник «Всеобщая психология с физиогномикой», а в 1910 г. — «Основы теоретической и клинической психиатрии».

В историю мировой науки И.А. Сикорский привнес эксперименталь­ный метод при изучении детской психологии. В Киеве им был организован Врачебно-педагогический институт для умственно отсталых детей, а в 1912 г. — первый в мире Институт детской психопатологии.

Умер И.А.Сикорский в 1919 г., похоронен на Байковом кладбище в Киеве.

И.А. Сикорский

ДАРОВИТОСТЬ И ТАЛАНТЛИВОСТЬ В СВЕТЕ ОБЪЕКТИВНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

(по данным психофизических коррелятивов)

Исследование значительного количества сфигмограмм (свыше семи тысяч) выяснило с полной очевидностью тот факт, что пульс здо­рового субъекта представляет собой очень устойчивый феномен и со­храняет свои типические особенности. Это является вполне наглядным при повторных исследованиях даже через значительные промежутки времени; поэтому пульс человека может быть узнан. Вместе с тем оказа­лось, что пульс индивидуален и, подобно почерку, имеет у всякого здоро­вого лица свои особенности, которые возможно, до известной степени,

Даровитость и талантливость

119

поставить в связь с чертами характера. Прилагаемые три пары сфиг­мограмм, принадлежащие трем лицам, поясняют сказанное.

Фиг. 1. Субъект 37 лет, твердого, уравновешенного характера. Сфигмограмма снята 22 авг. 1909 г. (Альб. авт.)

Фиг. 2. Тот же субъект, что на фиг. 1. Сфигмограмма снята 23 авг. 1909 г. (Альб. авт.)

Сфигмограммы (см. фиг. 1 и 2) сняты одна после другой через день; они принадлежат субъекту 38 лет, судебному следователю по профессии, человеку тонкому, обладающему волей и напряженно за­нятому профессиональным трудом. Обе сфигмограммы соответству­ют состоянию внимания и буквально подобны одна другой в геомет­рическом смысле, лишь с той разницей, что первая снята при более сильной работе сердца (после прогулки), но в психологическом отно­шении обе свидетельствуют об одном и том же состоянии личности.

Сфигмограммы (фиг. 3 и 4) сняты на расстоянии двух недель одна после другой, принадлежат интеллигентному субъекту 40 лет, человеку тонкой, нежной души, склонному к глубокому волнению, особенно по нравственным вопросам. Такая чрезмерная эмотивность вызвала даже некоторую аритмию сердца и хроническое утомление сосудистой

Фиг. 3. Субъект 40 лет с тонкой и крайне нежной душой. Сфигмограмма снята 5 авг. 1909 г. (Альб. авт.)

Фиг. 4. Тот же субъект, что на фиг. 3. Сфигмограмма снята 17 авг. 1909 г. (Альб. авт.)

120

И.А. Сикорский

иннервации (тонической), что совершенно ясно выразилось непра­вильностями пульса и слабостью (почти отсутствием) катакротических волн на нисходящей линии пульса¹).

Сфигмограммы на фиг. 5 и 6 принадлежат юноше 15 лет, очень эмо-тивному субъекту. Здесь тоническая иннервация менее ослаблена, чем на фиг. 3 и 4; оттого катакротические волны выражены лучше, субъек­тивное состояние гораздо спокойнее. Сфигмограммы (фиг. 5 и 6) сняты одна после другой более чем через 8 месяцев, но они вполне сохраняют свою индивидуальность и легко узнаются. Все промежуточные по вре­мени многочисленные сфигмограммы этого юноши носят ту же печать.

Фиг. 5. Юноша 15 лет. Очень волнующийся субъект. Сфигмограмма снята 19 апр. 1908 г. (Альб. авт.)

Фиг. 6. Тот же субъект, что на фиг. 5. Сфигмограмма снята 23 дек. 1908 г. (Альб. авт.)

Для уразумения психологического смысла описываемых явлений необходимо обратиться к физиологии кровообращения. Известно, что кровеносные сосуды находятся постоянно под действием двух противоположных иннервации — иннервации вазотонической и вазо-депрессивной; первая суживает кровеносное русло, делает пульс твер­дым на ощупь и повышает боковое давление в сосуде; вторая произво­дит совершенно обратные эффекты, давая расширение кровеносного русла, мягкий пульс, уменьшенное боковое давление. При рассмат­ривании соответственных сфигмограмм легко убедиться, что при

¹ В пульсе, снятом при помощи хронометрического сфигмографа Жаке, различа­ют восходящее колено пульсовой волны са (см. фиг. 7—8), верхушку волны а и нисходящее колено аЬ. Восходящее колено почти вертикально поднимается, нисходящее колено падает медленно и всегда носит на себе несколько зубчатых возвышений или волнистостей, которые называются катакротическими подъема­ми; из них первый более крупный подъем соответствует замыканию полулунных клапанов, а второй — возвратной волне от удара крови о периферические сосуды.

Даровитость и талантливость

121

перевесе вазотонической иннервации катакротические волны (ondulations catacrotiques) стоят близко к вершине пульсовой кривой и наоборот, при перевесе депрессивной иннервации катакротические волнообразности стоят низко — вдали от верхушки. Фиг. 1 и 2 соответ­ствуют первой модификации, а фиг. 5 и 6 - второй. Вследствие зна­чительной мягкости пульса (от перевеса депрессивной иннервации) первая катакротическая волна (соответствующая закрытию клапанов аорты) мало заметна на фиг. 3, 4, 5 и 6, но хорошо видна на фиг. 1 и 2.

Так как из физиологии уже давно известно, что все гнетущие аф­фекты (страх, печаль, упадок духа) усиливают тоническую иннерва­цию, а все возбуждающие эмоции (гнев, радость, надежда) сопро­вождаются депрессией сосудов, то иннервация сосудистой стенки может послужить показателем итога чувств и настроений, которые свойственны личности.

Анализы большого числа сфигмограмм показали автору этих строк, что, кроме двух описанных сейчас иннервации (вазотонической и вазодепрессивной), существует и третий вид иннервации, которую можно назвать иннервацией промежуточной или уравновешенной; приме­ром этого рода иннервации могут служить фиг. 7 и 8. Обе фигуры сняты автором этих строк на самом себе; из них фиг. 7 снята при посторонней помощи, которая, скорее, затрудняла, чем облегчала дело; другая же сфигмограмма (фиг. 8) снята без посторонней помощи, что потребовало особого напряжения внимания ввиду сложной техники съемки (сфиг­мограммы сняты через несколько минут одна после другой). Разница двух сфигмограмм сотоит в том, что на одной из них (фиг. 8) амплитуды выше, катакротические волны стоят выше к вершине (из них вторая расположена на середине идеально проведенной ординаты); общее на­правление нисходящей линии пульса a—b совпадает с идеальной пря­мой, соединяющей точки аи Ь. Между тем на фиг. 7 высота восходящей кривой (амплитуда) меньше; нисходящая кривая не совпадает с идеаль­ной прямой, но стоит ниже ее (висит под ней, как слабо натянутая ве­ревка); второй катакротический изгиб стоит низко (пересекает ордина­ту не на середине, как бы следовало, а в ее нижней трети). По своему значению сфигмограмма фиг. 8 соответствует напряжению внимания, а сфигмограмма фиг. 7 указывает на примесь стенического чувства (недо­вольства). Таким образом, из всего сказанного вытекает, что состояние внимания, или вообще интеллектуальная работа, сопровождается урав­новешенной иннервацией; иннервация же тоническая и депрессивная

122

И.А. Сикорский

соответствуют в известной степени состоянию чувств. Умственная работа по самой природе своей требует тончайшего, идеального кро­вообращения. Таким требованиям лучше всего удовлетворяет иннер­вация уравновешенная, при которой пульсовые волны отличаются наибольшей равномерностью, правильностью и точностью. Участие в акте внимания двух противоположных сосудистых иннервации в равных дозах придает необходимому при умственной работе тонусу сосудов надлежащую гибкость и нежность. Можно сказать, что в акте уравновешенной иннервации соединены два антагонистических усло­вия, и это дает те же преимущества пульсу, какие даются, например, комбинацией мускулов флексоров и экстензоров, для достижения плавности мышечных движений. Этот самый принцип строго проведен в уравновешенной иннервации сосудов, где на почве нежной депрессии сосудов тоническая иннервация свободнее выполняет свои тонкие ма­нипуляции. Таким образом получается то плавное движение кровяной струи и та плавная передача пульсовой волны, которая напоминает со­бой плавное течение воздушной струи при голосовом дыхании, когда, благодоря комбинации двух иннервации, респиративной и вокальной, получается очень тонкое приспособление дыхательных движений для интересов голоса и речи, как показал Claude Bernard.

Фиг. 7. Проф. С-кий 65 лет. Сфигмограмма снята на самом себе при посто­ронней помощи. Внимание с отпечатком легкого недовольства. (Альб. авт.)

Фиг. 8. Тот же субъект, что на фиг. 7.

Сфигмограмма снята несколько минут спустя после предыдущей на самом себе, без посторонней помощи. Напряженное внимание. (Альб. авт.)

Значительный материал, собранный автором этих строк на субъектах психически больных, показал, что в анализе психического

Даровитость и талантливость

123

состояния душевнобольного исследование пульса дает ценные пока­зания. В особенности высокий теоретический интерес представляет то обстоятельство, что с наступлением душевной болезни утрачива­ется свойственный человеку индивидуальный пульс, заменяясь па­тологическим, и возвращается снова только при выздоровлении.

Но допустим ли подобный прием исследований и рассуждений в психологии и применим ли он к психологическим фактам? На основа­нии своих наблюдений автор склонен ответить утвердительно. Особен­но ценные данные получаются при исследовании психофизических коррелятивов у талантливых или выдающихся людей (ученых, профес­соров, артистов, художников и нравственно возвышенных личностей). У них пульс отличается особенной отчетливостью, правильностью и определенностью. Таким образом, и с психологической точки зрения можно говорить об индивидуальном пульсе, который присущ личности, составляет ее психофизическую принадлежность и характеризует ее, служа отрожением и коррелятивом ее психических свойств.

В двух сфигмограммах (фиг. 7 и 8), типичных для субъекта, которо­му принадлежат, заметны две особенности: 1) преобладание уравнове­шенной иннервации, свойственной напряженному вниманию (фиг. 8); 2) подвижность сосудистой иннервации, свойственной стеническим чувствам (фиг. 7). Такая комбинация обеспечивает свободный переход от внимания к эмоции и обратно; этим облегчается также механизм ас­социативного объединения умственных и эмотивных состояний. Такие сфигмографические особенности соответствуют умственному напря­жению и надеждам, живущим в душе (оптимизм), что и составляет ос­новную черту характера субъекта. Таким образом, индивидуальный пульс субъекта явно связан с его душевными особенностями.

При исследовании одаренных людей выяснилось, что не только пульс остается у человека навсегда характерным, подобно его почерку, но почти таким же остается его дыхание, такова же реакция желез при изве­стных эмоциях и, наконец, такова же склонность прибегать к индивиду­альным экспрессивным движениям — жестам, словам, мимике. При этом существенной особенностью является то обстоятельство, что чем устой­чивее личность и чем прочнее отмечены ее индивидуальные черты, тем прочнее и определеннее выражены особенности коррелятивов.

У одаренных и талантливых людей легко заметить, что душевному совершенству соответствует тщательность, отчетливость и изящество ра­боты коррелятивов, так что наряду с лучшими душевными качествами

124

И.А. Сикорский

выступают и физиологические преимущества их нервной организа­ции. По этому пункту неизбежны некоторые физиологические под­робности, которых коснемся в самых кратких чертах.

Деятельность сердца у одаренных и талантливых людей энергична, с идеально выдержанным ритмом даже в случае волнений. Обе сосудис­тые иннервации (тоническая и депрессивная) представляют каждая сильный, чуткий и очень подвижный аппарат. Подвижность одинаково велика и в сторону вазоконстрикции, и в сторону вазодилятации. Благода­ря этому катакротические волны нисходящей кривой пульса выража­ются резко, отчетливо, высоко, как показывает фиг. 9.

Даровитость и талантливость

125

Фиг. 9. Женщина-врач 56 лет, идеалистка, образец нравственного долга

и труда

Легко понять, что такому подвижному и сильному пульсу, как на фиг. 8 и 9, одинаково доступны и тонические напряжения, и депрессив­ные, и средние между теми и другими, а вследствие этого подобный пульс легко приспосабливается к требованиям минуты и потому пригоден, как служебное орудие, и для стенических аффектов, и для астенических, и для умственной работы, требующей уравновешенной иннервации.

Столь же типично у талантливых людей и дыхание, как показыва­ет фиг. 10. Дыхание, представленное на этой фигуре, принадлежит тому же субъекту, что и пульс, представленный на фиг. 9. Все дыхатель­ные кривые здесь почти равной высоты; все инспирации составляют линии, параллельные между собой; все экспирации также параллель­ны, так что получается геометрически правильная и красивая фигура; отношение суммы инспираций к сумме экспираций соответствует фи­зиологической норме (7,5 : 10).

Фиг. 10. Пневмограмма того же субъекта, что на фиг. 9. (Альб. авт.)

Независимо от своей геометрической правильности, дыхание у талантливых лиц является чутким и отзывчивым на душевные волне­ния, т.е. оно внезапно изменяется в зависимости от эмоции, и в этом отношении дыхание даже более чутко, чем пульс, в котором перемены

наступают несколько позже, чем вдыхании. Однако же произведенное эмоцией нарушение дыхательного ритма почти немедленно возвра­щается к своей норме, т.е., подчинившись на момент силе эмоции, ды­хание снова попадает в физиологическую власть дыхательного центра. Таким образом, дыхание у талантливых людей, находясь в строгом подчинении дыхательному центру (обеспечивающему правильность газового обмена), весьма чутко и к эмоциям, следовательно — обнару­живает в своем ходе те же отношения, как и сосудистая иннервация. Эти особенности дыхательной реакции хорошо заметны на фиг. 11. Пневмограмма эта принадлежит чуткой душе, женщине 27 лет, кото­рая во время исследования заметила слезы матери, и это отразилось не­медленно на ее душевном состоянии — на ее пульсе (фиг. 12), и на ее дыхании (фиг. 11) (пульс снят тотчас после исследования дыхания).

Фиг. 11. Пневмограмма женщины 27 лет нежной чувственной души. (Альб. авт.)

Фиг. 12. Сфигмограмма принадлежит тому же субъекту, что на фиг. 11, и снята

после пневмограммы. На сфигмограмме еще заметна дрожь артерий, вызванная

внезапным душевным волнением. (Из альб. авт.)

Первое дыхание (считая слева направо) еще совершалось нормаль­но, и в это время она заметила слезы матери. Это немедленно сказалось в том, что экспирация несколько удлинилась, а уже ближайшая за нею инспирация была на момент приостановлена на середине вздоха; затем последовали, взамен нормальных - пассивных экспираций, четыре ти­пичные (прямолинейные) активные экспирации с острыми верхушка­ми¹. Такие экспирации соответствуют крику. Но крика в буквальном смысле слова здесь не было, потому что вокальный аппарат не прини­мал участия; следовательно, это был неслышный или немой вопль души, это была, говоря словами Claude Bernard, голосовая экспирация, а не экспирация дыхательная. Но уже с шестого вздоха и далее дыхание, как

¹ Как известно, инспирация совершается активно, т.е. силами инспираторных мышц; экспирация же обыкновенно происходит пассивно, без участия мышц — по силе тяжести грудной клетки и упругости ребер. Легко понять, что при активной экспирации работа сложнее и утомительнее.

126

И.А. Сикорский

это ясно видно на фиг. 11, стало нормальным: эмотивная пертурбация закончена, ее более нет в теле, она осталась только в душе, в памяти. В 10-м дыхании еще отзывается след печали (память) в виде несколько прямолинейного выдоха. Таковы обычные отношения у чуткого душой индивидуума. У талантливых людей даже в случае наступления психоза не сразу устанавливается патологическое дыхание, свойственное из­вестной болезненной эмоции, но происходит борьба, в которой пооче­редно появляется то нормальное дыхание, то патологическое (фиг. 13), где вздохи 7,9 и 12 уже явно удлинены вследствие начинающегося пере­веса экспирации над инспирацией (меланхолическое состояние — пе­чаль). Таким образом, можно сказать, пользуясь экспрессивным стилем Клода Бернара, что одна часть дыханий (7, 9, 12) относится к эмотивному дыханию, аостальные(1, 2, 3,4, 5, 6, 8,10и 11) — вдыхательному дыханию.

Фиг. 13. Женщина тонкой и возвышенной души; 9-е и 12-е выдыхания удлинены. (Альб. авт.)

Больная, дыхание которой сейчас описано (фиг. 13), представляет возвышенную в нравственном отношении личность, она не была счаст­лива в семейной жизни, но умела исполнить идеальный долг. Ее дыха­ние представляет типичный пример начинающегося душевного за­медления и гнета. Это пока только замедление дыхания, которое еще не дошло до прямолинейных выдохов. Такое замедленное дыхание соот­ветствует пассивному чувству печали, а не воплю души, как на фиг. 11.

Приведенные факты показывают, что у выдающихся людей заме­чается ясность и определенность эмотивных состояний и соответству­ющая этому отчетливость коррелятивов: язык души и тела здесь оди­наково нагляден и бесспорен. Последний из приведенных примеров (фиг. 13) показывает, что твердый духом человек еще допускает печаль до дыхательных проявлений, но не допускает до голосовых; такой че­ловек страдает и плачет дыханием, но не голосом. Совершенно иной характер дыхания представлен на фиг. 14, и притом все явления здесь резче намечены, т.к. они совершаются в юной душе. Пневмограмма фиг. 14 принадлежит мальчику 9 лет, который был замечен в тайном пороке и старался скрыть тайну перед чужими, но родные отнеслись к нему без достаточной осторожности, стыдили его и унижали. При вра­чебном исследовании, которое было произведено автором этих строк,

Даровитость и талантливость

127

у мальчика наблюдались тяжелые волнения. Своим видом, лицом и мимикой он выражал то печаль, то слезы, то мольбу. Этот злополуч­ный мальчик проявлял немой крик, обращая полный мольбы взор к своему отцу, чтобы с его сюроны была, наконец, прекращена нрав­ственная пытка рассказом о его грехе.

На пневмограмме заметно, что линии ab совершенно прямолиней­ны, что соответствует крику. Это был безгласный или немой вопль, это был замаскированный крик с подавлением работы голосового аппара­та, но со всей характерной дыхательной работой, свойственной крику.

Сравнивая душевное состояние и физические коррелятивы у двух описанных сейчас субъектов различных возрастов и неодинаковой индивидуальности, мы видим, что у первого (фиг. 13) тягостные эмоции только оказывают гнет на дыхание, задерживая по временам своевре­менное наступление очередной инспирации; у второго (фиг. 14) резко сказались активные экспирации, готовые, вот-вот, вылиться в крик: там терпеливое перенесение давнего несчастья — здесь острое страда­ние и горячий, едва сдерживаемый протест души.

л

\v\i\

/

я

(\

Д л

А

\ л ^л

'Ь

./

Фиг. 14. Пневмограмма принадлежит мальчику 9 лет и выражает безгласный вопль души. (Альб. авт.)

Устойчивости дыхания и пульса у талантливых людей вполне со­ответствует сдержанность мимики. Несдержанная мимика свойствен­на людям, лишенным самообладания; она производит резкое или не­приятное впечатление на зрителя. Подавление душевных волнений и вообще эмоций не есть проявление какого-либо гнета, который зави­сит от внешних причин. Нет, это явление совершается силами души и представляет собою акт свободный и прогрессивный, служащий вы­ражением нравственного подбора. Согласно условиям такого подбора, все слабые, нежизнеспособные преждевременные процессы задержи­ваются и подавляются волей и сознанием; они могут прорваться через этот высший фильтр только в том случае, когда они окрепли, стали сильными и достигли высшего потенциала. Таким образом, подавле­ние душевных движений есть акт свободы духа и содействует высшему прогрессу жизни.

128

Психологическая диагностика 2005, № 2

НАШИ АВТОРЫ

Акимова Маргарита Константиновна — доктор психологических наук, заведующая лабораторией психодиагностики и коррекции психического развития Психологического института РАО, г. Москва

Альпер Эмилия Александровна — психолог, выпускница УРАО, г. Москва

Белобрыкина Мария Анатольевна — главный специалист-психолог профориентационного центра «Левобережный», г. Новосибирск

Белобрыкина Ольга Альфонсасовна — кандидат психологических наук, доцент кафедры общей психологии и истории психологии Новосибирского государственного педагогического университета, заведующая научно-иссле­довательской лабораторией «Возрастная психология и психология развития»

Белоусова Анна Борисовна — кандидат психологических наук, старший научный сотрудник лаборатории психологии ИПП ПО РАО, г. Казань

Булгакова Дарья Андреевна — психолог, выпускница факультета пси­хологии Обнинского государственного технического университета атом­ной энергетики

Ганошенко Наталья Ивановна — кандидат психологических наук, стар­ший научный сотрудник Психологического института РАО, г. Москва

Егорова Елена Вячеславовна — психолог, выпускница факультета психо­логии УРАО, г. Москва

Крюкова Татьяна Леонидовна — кандидат психологических наук, про­фессор кафедры социальной психологии Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова

Колючкин Сергей Николаевич — кандидат военных наук, профессор, г. Москва

Седин Виктор Иванович — кандидат медицинских наук, доцент кафедры психологии Обнинского государственного технического университета атомной энергетики, почетный работник высшего профессионального образования РФ

Семенова Мария Касимовна — студентка IV курса философского факуль­тета УРАО, г. Москва

Тихомирова Ирина Викторовна — кандидат психологических наук, старший научный сотрудник Психологического института РАО, г. Москва

Юсупов Ильдар Масгудович — доктор психологических наук, профессор ка­федры психологии Казанского государственного педагогического университета

Яценко Вячеслав Иванович — психолог наркологического диспансера № 10, г. Москва