канском монастыре в Болонье, затем с 1481 г. — св. Марка во Флоренции. Постепенно он приобрел многих почитателей и последователей. Его сочинения имели немалый успех. Он постоянно изобличал пороки аристократии и духовенства, особенно папства, достигшие ко времени деятельности Боттичелли предела возможного. Объектами критики известного монаха были папы Сикст IV, Иннокентий VIII, Александр IV Борджиа. Авторитет Савонаролы так вырос, что в 90-х гг. XV в. он стал, по сути, правителем Флоренции, властителем ее дум, установив там достаточно жесткий монастырский режим.

Естественно, столь глубокая и ортодоксальная вера характеризует Савонаролу как деятеля средневековья. Об этом же говорит его отношение к философии Платона, которую он хорошо знал. Он писал: «Единственное добро, совершенное Платоном и Аристотелем, состоит в том, что они придумали аргументы, которые можно употребить против еретиков. Однако и они, и другие философы находятся в аду. Любая старуха знает о вере более, чем Платон. Было бы весьма хорошо для веры, если бы многие, некогда казавшиеся полезными книги, были уничтожены. Если бы не было такого множества книг, естественных доводов разума и всяких диспутов, вера быстрее распространилась бы». Из этого текста, кстати, следует вывод, что уничтожение знаменитых книг и картин в кострах, пылавших по воле Савонаролы, рассматривалось им как акт поддержания и укрепления веры.

И все же Савонарола органично принадлежит эпохе, в которой он жил. Истинная вера в Христа, неподкупность, порядочность, глубина мысли свидетельствовали о духовной наполненности его бытия и тем самым делали его истинным представителем культуры Возрождения. Его гибель, сначала повешенного, а затем сожженного, говорит о том, что культура Возрождения была противоречива и неоднородна, была не только светлой и возвышенной, но и мрачной и низменной. Само появление Савонаролы говорит о том, что культура Возрождения затронула лишь верхи общества, что она не имела под собой народной ос-

288

новы. Общий стиль ренессансного мышления, модификация религиозного сознания не встретили отклика в душах простого народа, а проповеди Савонаролы и его искренняя вера потрясали его. Именно широкое признание его идей в народе помогло Савонароле, по сути, победить гуманистический энтузиазм флорентийцев. Идеи индивидуализма в полном объеме воскресли значительно позже, в XVIII в., а в XVI в. они были лишь достоянием умов великих мыслителей и художников.

Соблазнительно причислить Савонаролу к предшественникам Реформации, однако он им никогда не был: Савонарола был и остался приверженцем строгого католического правоверия. Не случайно папа Павел IV оправдал его учение и реабилитировал его самого в XVI в., а в XVII — о Савонароле была составлена церковная служба. С реформаторами его сближает только яростное обличение церкви и папства, однако новой церкви он не создал, новых религиозных принципов не выдвинул. Савонарола остается в истории ярким примером деятеля Возрождения, но совсем иного типа, чем гуманисты Ф. Петрарка и Л. Валла или художники Леонардо да Винчи и Рафаэль. А это лишь раздвигает представления об удивительной и притягательной культуре — культуре Возрождения — беспокойном времени, «когда человек начинает требовать свободы, душа рвет церковные и государственные путы, тело расцветает под тяжелыми одеждами, воля побеждает разум; из могилы средневековья вырываются рядом с высокими помыслами самые низкие инстинкты», времени, когда «человеческой жизни сообщалось вихревое движение, она закружилась в весеннем хороводе»,

— так образно охарактеризовал эту культуру А. Блок.

«Обратная сторона» возрожденческого титанизма

Для современных людей Ренессанс есть исторический период, прежде всего давший высочайшие образцы чело-

289

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

веческой мысли, художественного таланта, открывший неповторимость и уникальность личности. Однако не следует забывать, что Возрождение — это не только эпоха возникновения нового, но и одновременно глубочайшего кризиса средневекового миропонимания и социального устройства. В это время мы наблюдаем попытки восстановить традиционные способы жизни и бытия людей при помощи карательных мер. Следует вспомнить, что инквизиция как всемогущее учреждение возникло в эпоху Возрождения. Только в XIII в. папа Григорий XIX направляет своих представителей в Южную Францию для расследования еретических деяний, конфискации имущества и сожжения на костре еретиков. В Испании инквизиция официально была утверждена только в XV в. Вплоть до XIV в. сожжение ведьм на костре было единичным явлением. И только во второй половине XV в. появились папские буллы, которые узаконили преследование ведьм в качестве обязанностей именно церковного руководства. Знаменитый трактат «Молот ведьм», характеризующий страшную репрессивную обстановку того времени, появился в свет в 1487 г. Специалисты по праву фиксируют, что именно в период глубокого кризиса западноевропейского общества возникают новые нормы уголовного права (XVI—XVII вв.), связанные с введением самых строгих кар за различные преступления. Причиной этого послужил взрыв насилия в обществе. Эпоха Возрождения является не только эпохой, давшей миру высочайшие образцы художественного гения, науки и философии, но и эпохой обширного социокультурного кризиса, связанного с разрушением старой средневековой идеологии и социума, и возникновения новых форм, образцов культурной деятельности, становления социального механизма капиталистического общества. В этом смысле время Ренессанса с большим основанием можно называть «срединными веками» (middle ages), поскольку оно включает в себя не только моменты, связанные с разрушением старого и возникновением нового, но и эпоху

290

так называемого «безвременья», о котором говорил Гамлет: «Распалась связь времен...» Возрождение дало миру новое представление об идеале человеческого существования. Человек по своей сути в представлении ренессансных идеологов является добрым, разумным и прекрасным существом. Его индивидуальность носит качественно новый характер — по сравнению с античностью. Там индивид мог существовать в качестве полноценно развитого культурного существа только в определенной социальной общности: городе-государстве, полисе. Вне своего родного полиса человек превращался в существо второго сорта. Совершенно новую установку мы видим в эпоху Возрождения, где индивид оказывается самодостаточным в своей деятельности и не зависит от различного рода коллективных общностей, будь то город, род или сословие. Именно об этом говорил Данте, когда его изгнали из родной Флоренции: я «сам себе партия». В отличие от средневековья, где единственной творческой самодостаточной личностью являлся только Бог, творящий мир «по своему слову», в возрожденческом сознании превалирует идея приравненности человека Богу. Пико делла Мирандола говорит словами Бога человеку: «Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, светлый и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души в высшие, божественные» (Пико делла Мирандола. О назначении человека).

Именно поэтому Тассо в «Рассуждениях о героической поэзии» приравнивал художника к Богу, поскольку поэт уподобляется в своей деятельности «великому художнику (т. е. Богутворцу), так как в своих поэмах создает собственный мир: строит войска, готовит битвы, создает и осаждает города, описывает бури, пожары, мятежи, раздоры, подвиги, смелость, великодушие, любовь и т. д. И все это невообразимое разнообразие объединяет собственными

291

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

взглядами, идеями, одушевляет собственным творчеством. В результате возникает целое, которое невозможно разъединить на части: все взаимосвязано друг с другом. Недаром именно в эту эпоху диаметральным образом изменился социальный статус художника: из индивида — представителя одного из низших сословий традиционного общества он превращается в социокультурный идеал, поскольку именно в его творчестве реализованы главные культурные идеи, ценности и идеалы возрожденческого гуманизма: свобода, творчество, самодеятельность, самодостаточность и саморазвитие.

Мы помним, что в Древней Греции искусство было лишь разновидностью ремесла, поскольку осуществлялось за деньги, и художническая деятельность, подобно ремесленнической, была лишь подражанием образцам (природным или мифологическим). В Древнем Риме по своему социальному статусу профессия актера приравнивалась к профессиям гладиатора или женщин легкого поведения, ибо была связана с лишением «гражданской чести». В средневековье художник был приписан к малярному цеху, а поэт мог заниматься поэзией лишь по совместительству, будучи прежде всего школьным учителем, библиотекарем и т. д. Художник эпохи Ренессанса воплощает в себе культурный идеал свободной и творческой личности, что ведет к изменению статусности искусства. Недаром ведущие королевские дома Европы наперебой сражаются за известных поэтов, музыкантов, художников, переманивая их друг у друга, а похороны Рафаэля превращаются в гигантскую манифестацию, свидетельствуя о признании заслуг этого великого мастера со стороны всех слоев общества.

В самом популярном романе эпохи Возрождения «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле утверждается идея о бесконечной творческой сущности человека, который оказывается не только «сам себе партией», но и сам себе обществом и сам себе универсумом. В индивидуальном проявлении творящего субъекта выступает и бесконечная сущность человечества. Освобождение человека и общества отсюда

292

мыслится как уничтожение всяких внешних обстоятельств, мешающих свободному саморазвертыванию человеческого духа. Недаром на воротах Телемской обители, идеальной, по замыслу Рабле, формы общественного устройства, начертан главный лозунг: «Делай, что хочешь». Конечно, по мнению великого гуманиста, этот лозунг предполагал не своеволие, эгоистичность и антиобщественность поведения человека, а выражал веру в природную красоту и разумность личности — недаром население Телемской обители проводило свое время в занятиях искусством, философией и наукой. Однако подобная позиция оказалась оторванной от действительных реалий возрожденческого бытия, хотя, еще раз подчеркнем, и явилась одним из важнейших источников становления новой культуры.

Проблема заключается в том, что установка на индивидуальность, реализованная столь мощно и великолепно в сфере искусства, оказалась разрушительной для социальной и политической ткани жизни ренессансного общества. Здесь индивидуальность превращается в явно выраженный индивидуализм, зоологическое утверждение только своих потребностей и желаний, деградацию гуманистической морали в различные формы ситуативной этики. Стихийное самоутверждение индивидуальности часто оказывалось весьма далеким от благородного ренессансного гуманизма.

Это явление было названо выдающимся культурологом А. Ф. Лосевым «обратной стороной титанизма». Ренессансный титанизм имел «... свою отрицательную сторону, свое плохое и вполне уродливое проявление, которое, однако, в сравнении с пороками и уродством других исторических эпох часто бессознательно, а часто и вполне сознательно связывало себя именно с этим принципиальным индивидуализмом, что не могло не приводить к стихии безграничного человеческого самоутверждения и, следовательно, к самооправданию в неимоверных страстях, пороках и совершенно беззастенчивых преступлениях. Пороки и

293

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

преступления были во все эпохи человеческой истории, были они и в средние века. Но там люди грешили против своей совести и после совершения греха каялись в нем. В эпоху Ренессанса наступили другие времена. Люди совершали самые дикие преступления и ни в какой мере в них не каялись, и поступали они так потому, что последним критерием для человеческого поведения считалась тогда сама же изолированно чувствовавшая себя личность». С этой точки зрения оказывалось, что обратная сторона титанизма есть тот же самый титанизм, реализованный в нехудожественной сфере жизнедеятельности человека. Гуманистически настроенный поэт или философ Ренессанса в этом смысле не отдавал себе отчета в том, что такой ужасающий нравственный урод, кровавый преступник, как Цезарь Борджиа, «тоже чувствовал за собою право своего поведения, тоже находил в нем свое самодовлеющее наслаждение», которое отличалось только своим содержанием от деятельности последователя Платона, но структурно ей вполне соответствовало. «А

структура эта заключалась в стихийно-индивидуалистической ориентации человека, мечтавшего быть решительно освобожденным от всего объективно значащего и признававшего только свои внутренние нужды и потребности» (Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. С. 136—137).

По мнению выдающегося швейцарского историка культуры Якоба Буркхардта, в эпоху Возрождения население Италии чувствует себя вышедшим из-под сферы воздействия государства, полиции. В справедливость же судопроизводства «вообще никто больше не верит». Интересный факт: убийца часто оказывается оправданным в глазах общества еще до того, как становятся известны подробности преступления, поскольку преступник являет собой фигуру, презревшую общественные условности и утверждающую свою волю в противовес воле государства. Полное гордости поведение человека перед казнью, мужество оказываются тем, чем прежде всего восхищаются люди вне зависимости от преступлений, которые совершил преступник. Государство и гражданская жизнь, осо-

294

бенно во время многочисленных политических беспорядков, «стремительно катятся к распаду». Это наблюдалось, к примеру, в Неаполе в результате смены власти — Арагонского дома на французский, а затем и во времена испанского владычества. «На авансцену здесь выходили люди, в глубине души никогда не признававшие ни государства, ни общества, теперь же представлявшие своей разбойничьей и человеконенавистнической самовлюбленности полную свободу» (Буркхардт Я. Культура Возрождения в Италии. М., 1996.С. 298).

Распад социально-культурных связей и институтов приводит к тому, что в возрожденческий период итальянской истории возникают совершенно уникальные фигуры типа священнослужителя, который становится главарем разбойничьей шайки. 12 августа 1495 г. на всеобщее обозрение в железной клетке был выставлен в городе Ферраре священник Дон Николо де Пелегати. Интересно, что ему удалось дважды отслужить свою первую мессу. Дело в том, что после своей первой мессы в этот же день он совершил убийство, за которое был вынужден получать отпущение греха в Риме. Затем он убил еще четырех человек и женился на двух женщинах, с которыми разъезжал по провинции. Впоследствии «прославился» тем, что занимался разбоем в неслыханных размерах во главе вооруженной и организованной им банды, убил множество людей, и т. д.

Даже на папском престоле творились вопиющие безобразия. Папа Александр VI Борджиа (1492—1503) соединял невероятное корыстолюбие и развращенность с блестящими организаторскими способностями и энергией. Он собирал на свои ночные оргии до 50 проституток сразу, ухитрился сожительствовать со своей дочерью Лукрецией, которая одновременно была любовницей его сына — Цезаря Борджиа, при этом, исходя из различного рода соображений, он сумел выдать ее замуж четыре раза.

Разрушение старых социокультурных институтов, ограничивающих своеволие и эгоизм человеческой природы, отнюдь не способствовало возникновению нового

295

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

гуманного общества. Распущенность и своеволие проникают во все поры возрожденческой общественной жизни Италии. Дело доходит до того, что публикуются декреты, в которых официально разъясняется, что священнослужителям запрещается заниматься сводничеством и содержать публичные дома. В 1490 г. в Риме было 6800 проституток, а в 1509 г. в Венеции — 11 тысяч! При этом данной профессией открыто занимались и дамы из высшего сословия. Примеры подобного рода можно приводить во множестве.

«Если нам будет позволено описать черты итальянского характера этого времени согласно тем сведениям, которыми мы на этот счет обладаем относительно высших сословий, результаты будут следующие. Основной недостаток этого характера является, как представляется, также и условием его величия: развитие индивидуализма. Индивидуум отрывается здесь, сначала внутренним образом, от существующей, по большей части тиранической и нелегитимной государственности, так что все, что он теперь мыслит и делает, считается теперь — неважно, обоснованно или нет — изменой. Видя торжество эгоизма, он берет защиту справедливости в собственных делах в свои руки и из-за осуществляемой им мести подпадает под влияние темных сил, между тем как полагал достичь внутреннего мира... В отношении всего объективного, рамок и законов любого рода индивидуум сохраняет чувство собственной независимости и в каждом отдельном случае принимает самостоятельное решение, в соответствии с тем, каким образом находят внутри него общий язык чувство чести и выгода, соображения рассудка и страсть, примиренность и мстительность» (Буркхардт Я. Культура Возрождения в Италии. С. 303).

Разгулявшаяся в своем титанизме ренессансная личность нуждалась в новой системе, ограничивающей ее субъективизм и индивидуалистичность связей и культурных отношений. Эта идея реализовывалась в самых различных вариантах — в том числе и как новое понимание индивида и уровня развития его внутренней культуры. Культура Ренессанса предполагала в качестве своего позитивного, так и отрицательного моментов идею беско-

296

нечного и ничем не сдерживаемого самовыражения человека. Ренессансный человек есть прежде всего деятельностное, но отнюдь не самопознающее существо. Конечно, в этом таилось великое завоевание эпохи, но также и ее ограниченность. Человек обладает зеркалом рефлексии только в том случае, если проводится внешняя граница, предел, благодаря которому и начинается усилие самопознания. Возрожденческий же индивид есть прежде всего природное, стихийно самовыражающееся существо. В постренессансную эпоху эта проблема самопознания и рефлексии становится одной из наиболее важных, поскольку именно здесь таится возможность для выхода из социокультурного кризиса.

К примеру, во Франции XVII в., этой абсолютистской монархии, живущей по единым законам и построенной рационально-разумным образом, возникает представление о человеке как о внутренне противоречивом существе. Именно классицизм утверждает дихотомию чувства и долга, где герой воспринимает ее как собственное внутреннее противоречие. В классицистических произведениях именно долг по отношению к семье, обществу, государству становится главной основой для выстраивания своего собственного поведения. Жертвовать чувством во имя осознаваемого индивидом долга становится образцовой формой поведения. Само требование изложения художественных произведений при помощи правильного и ясного языка, господство содержания над формой, где форма не имеет самодовлеющего значения, а является лишь наиболее адекватным способом выражения содержания, представляют собой попытку общественным образом организовывать чувства и мысли человека. Люди должны были пожертвовать частью своей безудержной личной свободы во имя общественного блага за счет возникновения рефлексивных способов осознания личностью самой себя. Рефлексия в данномконтексте — это не просто индивидуальное дело героя, а способ вписывания его в новую систему отношений, способ организации внешнего социокультурного пространства за счет упорядочивания своего

297

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков