Просвещение и просветители. Энциклопедисты.

Идеология Просвещения, зародившись в Англии в XVII в., получила в дальнейшем распространение практически во всех европейских странах. Особую роль она сыграла во Франции, где стала идейной базой назревавшей революции. В этом было главное отличие французских просветителей и от их более консервативных английских предшественников, озабоченных закреплением завоеваний буржуазной революции, и от немецких собратьев, вынужденных долгое время в силу особенностей исторического развития страны лишь теоретически, философски анализировать опыт просветительского движения.

Сам термин «Просвещение» впервые был использован Вольтером (1694—1778) и Гердером (1744—1803). Постановкой вольтеровской трагедии «Эдип» (1718) и выходом в свет «Персидских писем» (1721) Монтескье (1689— 1755) можно датировать начало французского Просвещения. Вольтер и Монтескье, развенчав богоданность и священность монархической власти и духовенства, обличив деспотизм правящего режима, фактически явились родоначальниками Просвещения во Франции, достигшего апогея в 40-е гг. XVIII в. Именно тогда начинается деятельность второго поколения просветителей, объединившихся в возглавляемой

Дидро и Д'Аламбером работе над «Толковым словарем, или Энциклопедией наук,

искусств и ремесел...» Задуманная первоначально издателем де Бретоном как перевод вышедшей в Англии «Энциклопедии» Чемберса, она вылилась в фундаментальное и оригинальное издание из 35 томов, значительная часть которых была посвящена французским проблемам. Дидро удалось привлечь к сотрудничеству выдающихся ученых и философов:

Вольтера, Шарля Луи Монтескье, Жан-Жака Руссо, Клода Адриана Гельвеция, Поля Анри Гольбаха, Анн Робера Тюрго, Жоржа Луи Бюффона и многих, многих других.

Никогда еще буржуазная культура не выдвигала столь блестящей плеяды публицистов: ярких, остроумных, блестящих и страстных. Они писали столь раскованно и увлеченно, столь убежденно, что сама манера их письма

352

привлекала читателей, хотя отдельные статьи могут показаться легковесными и поверхностными, их сила заключалась не в логической последовательности выводов, а в общем духе свободомыслия. Ведь хотя по своим религиозным, философским, политическим взглядам, социальному происхождению энциклопедисты порой существенно отличались друг от друга, их объединяла ненависть к пережиткам феодально-абсолютистского строя, требование оценки человека по личным заслугам, а не по родовитости и богатству, стремление изменить мир к лучшему, воспитать свободного в суждениях гражданина.

Поскольку просветители полагали, что причины общественного неблагополучия — в невежестве людей, в заблуждениях рассудка, постольку они ставили целью пропаганду знаний, в том числе естественнонаучных. «Природа так разнообразна и так богата, — говорил Д'Аламбер, — что даже простая совокупность хорошо подобранных фактов чудодейственным образом расширяет наши познания».

Способствуя распространению научных знаний, совершенствованию системы образования, энциклопедисты повернули общественный интерес в сторону естествознания, а последнее сориентировали на обслуживание материальных интересов, подчинили общественной пользе.

Борьба просветителей с религией и церковью.

Немало страниц Энциклопедии посвящено рассмотрению социальных проблем. Но главные удары направлялись против церкви, присвоившей себе монополию на истину в последней инстанции (см. статьи «Фанатизм», «Инквизиция», «Священники» и др.), а также против государства и цензуры (см. «Свобода гражданская», «О политической экономии», «Естественное право» и т. д.).

Но не только в научно-популярных статьях Энциклопедии просветители вели неустанную борьбу с религией и церковью: тому же были посвящены и их фундаментальные труды. Вольтер не только положил начало движению за веротерпимость во Франции, он бросил в лицо церкви

353

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

дерзкий призыв — «Раздавите гадину!» и активно включился в борьбу против религиозного фанатизма («Кандид», «По поводу болезни иезуита Бертье»). Гольбах (1723—1789) в своей «Системе природы» утверждал, что религиозные идеи в равной степени ослепляют и монархов, и подвластные им народы, так как внушают неверные представления об их истинном долге и интересах. А Мелье (1664—1729) в «Завещании» метко указывал на союз религии и власти: «Религия поддерживает даже самое дурное правительство, а правительство в свою очередь поддерживает религию, даже самую нелепую, самую глупую».

Таким образом, просветители видели в католической церкви оплот всех реакционных сил, защитницу устоев старого режима, главное препятствие для развития цивилизации. По мнению Р. Тарнаса, «Буря и натиск» XVIII в., антиклерикальный деизм Вольтера, рационалистический скептицизм Дидро, эмпирический агностицизм Юма, материалистический атеизм Гольбаха, «естественный мистицизм» и «эмоциональная религия» Руссо — окончательно уронили авторитет традиционного христианства в глазах прогрессивных и просвещенных европейцев» (Тарнас Р. История западного мышления. М., 1997. С. 265).

Успехи просветителей в борьбе с религией и церковью не были бы столь значимы, если бы им пришлось бороться с обессиленным противником, но церковь еще прочно держалась на ногах. В 1745 г. выходит указ, по которому грозят смертной казнью за хранение и распространение литературы, подрывающей основы религии; а в 1754 г. то же наказание предусматривается за какое бы то ни было печатное обсуждение вопросов религии; после выхода в свет первых томов иезуиты добиваются запрещения Королевским советом дальнейшей публикации Энциклопедии и конфискации всех рукописей. И только вмешательство всесильной мадам Помпадур позволило продолжить работу над изданием.

Нельзя не вспомнить и о продолжавшихся в эту эпоху спорадических вспышках религиозного пиетизма в Германии, методизма в Англии, янсенизма во Франции. Кроме

354

того, повсеместно бытовала набожность традиционного христианства, которая соседствовала с нетрадиционными попытками создания «теологии природы». Широкой популярностью пользуются в это время такие книги, как «Теология воды» Фабрициуса, «Творец природы» Буасси, «Астрономическая теология» и «Физическая теология» Дергеля и др., в которых не прекращаются попытки укрепить теизм за счет естественнонаучных открытий.

Как ни парадоксально, эпоха, стремящаяся к Разуму, была эпохой нового расцвета мистики и суеверий, находивших благодатную почву и в народе, и в высшем обществе. С поразительной быстротой распространилось масонство. Масонами были Вольтер, Гете, Моцарт и др. Существовала вера в чудеса и знамения, каббалу и дьявола, на которой паразитировали авантюристы типа графа Калиостро, Казановы. Своеобразным соединительным мостом между учением каббалы и философским масонством стало розенкрейцерство. Члены этого германского сообщества, предположительно основанного еще в XIV в. неким Христианом Розенкрейцем, намеревались изменить мир с помощью услужливых духов, жаждущих прийти на помощь человечеству. Широкой популярностью пользовались магнетические сеансы Месмера (1734— 1815), который пытался с помощью медиумов предсказывать будущее, передавать мысли на расстоянии, «заглядывать внутрь тела другого человека». Сен-Мартен (1743—1803) намеревался соединить гностицизм с каббалой и открыто выступал против науки.

Прогресс естественных наук.

Между тем научный прогресс продолжал восходящую линию развития. Теперь, наряду с дальнейшей разработкой крайне популярных в XVII в. математики и механики, усиленно развиваются новые отрасли физики — учение о теплоте, электричестве, магнетизме. Широко разворачиваются химические исследования. Прогрессируют биологические науки — анатомия,

зоология, эмбриология. Успехи Карла Линнея (1707—1778) в классификации нового фактического материала, накоп-

355

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

ленного ботаникой и зоологией, развитие палеонтологии с неизбежностью ставили вопрос об эволюции органического мира. Крупнейший представитель эволюционизма XVIII в. французский ученый Жорж Луи Бюффон (1707— 1788) создал грандиозную «Естественную историю». Успехи геологии в изобилии давали материалы о развитии земной коры. Это имело огромное значение для разработки космогонических гипотез, выдвинутых в середине века Бюффоном и Кантом (1724—1804), а в конце века — П. С. Лапласом (17491827).

Одновременно с ростом знаний во всех областях знания идет популяризация достижений науки, решаются задачи просвещения. Достаточно сказать, что во Франции существовало множество научных и учебных заведений — Академия наук, Королевский колледж, Школа военных инженеров, Парижская обсерватория и т. д. Академии и университеты возникают во многих провинциях. Одних только университетов перед революцией было более 20. Выпускаются научные труды, журналы, ученые записки, идет активный обмен результатами исследований.

Наблюдаются сдвиги в сфере социального познания, которое окрашивается в оптимистические этические тона. Достижениями просветителей можно считать идею общественного прогресса и учение об обусловленности характера человека средой. Вера в прогресс основывалась на том, что идеалы разума обязательно должны быть осуществлены. Несколько позже Георг Вильгельм Гегель (1770— 1831) выразит эту идею в классической форме: «Что разумно, то и действительно, и что действительно, то разумно». Другой немецкий просветитель Иоган Готфрид Гердер в фундаментальном труде «Идеи к философии истории человечества» предпринял грандиозную попытку обосновать идею прогресса на конкретном материале истории культуры. Французский философ и экономист Анн Робер Тюрго (1727— 1781) посвящает этой идее страницы своей книги «О последовательном прогрессе человеческого разума», а энциклопедист младшего поколения, философ, математик, астроном

Мари Жан Антуан Никола Кондорсе (1743—

356

1794) создает «Эскиз исторической картины успехов человеческого разума».

Для просветителей характерна вера в добрую природу человека. Но была очевидна и всеобщая испорченность нравов. Как же совместить веру в то, что человек от природы добр, с его злыми качествами, проявляющимися повсеместно? Руссо, решая эту дилемму в своем трактате «Эмиль, или О воспитании», противопоставляет добрые природные задатки человека испорченным нравам, порождаемым цивилизацией. Все пороки социально обусловлены. Поэтому, чтобы изменить человека, нужно изменить условия его жизни и систему воспитания, согласовав последнюю с природой человеческих чувств. По словам Канта, Руссо мудро вывел метод воспитания из самой природы.

Политические и правовые учения.

Воля к прогрессу и вера в добрую природу человека становятся господствующими и в правоведении. Право, основанное на Разуме, правовые принципы, выведенные из природы человека, ценятся превыше всего. Гарантом неотъемлемых прав личности выступает государство.

ВXVIII в. «естественное состояние» перестает рассматриваться как «война всех против всех», а природа человека — как злобная и агрессивная. У ряда просветителей появляются сомнения в естественности права собственности. Мабли, например, полагал, что частная собственность возникает в результате злоупотреблений должностных лиц и потому право на нее не является естественным. Руссо рассматривал естественное состояние как состояние изолированных индивидов, между которыми поэтому не могло быть никакой войны. Общество превращается в арену ожесточенной борьбы лишь с появлением собственности и неравенства, которые выводят человечество из естественного состояния и способствуют образованию государства.

Вобъяснении происхождения государства большинство просветителей придерживалось

договорной теории.

357

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Они давали различное толкование причин, побудивших людей заключить гипотетический общественный договор на заре человеческой истории — прекращение «войны всех против всех», охрана собственности, обуздание страстей и т. п. Некоторые полагали, что человек всегда существовал в обществе, так как природа вложила в него не только биологические, но и социальные качества (Гольбах, Мабли), что права на свободу, на счастье и др. заложены в самой человеческой природе. Законы же создаются государством в помощь разуму для защиты естественных человеческих прав.

Вцелом просветители положительно оценивали результаты общественного договора —

появление гражданского общества и государства. Даже выдающийся представитель

«социальной робинзонады» Руссо, и тот признавал, что договор «замещает моральным и законным равенством все то физическое неравенство, которое природа могла внести между людьми». Способности человека «упражняются и развиваются, его идеи расширяются, его чувства облагораживаются и вся его душа возвышается».

Вусловиях приближавшихся буржуазных революций философов и политиков волновал вопрос — как не допустить перерождения свободы в деспотизм? И здесь на вооружение был взят сформулированный еще Локком принцип разделения властей. Идеалом было провозглашено «слабое» государство, позволяющее своим гражданам «делать все, что дозволено законом» (Монтескье).

Сходные идеи развивает Томас Джефферсон (1743— 1826), автор «Декларации Независимости», американский интерпретатор учения Локка. Назначение государства — защищать те права человека, которые он не может защитить сам. В первую очередь, если необходимо, это право на жизнь, свободу, собственность и счастье. Но если оно само нарушает права или плохо их защищает, народ может изменить строй. Джефферсон полагал, что правительство становится сильным не в результате укрепления его власти, а вследствие ее правильного распределения. Идеалом является «слабое государство», решающее не все воз-

358

можные, а лишь принципиальные вопросы. Ведь если бы когда сеять, а когда жать решали в Вашингтоне, иронизирует Джефферсон, то наши поля до сих пор оставались незасеянными. Столь обстоятельный и повсеместный интерес общественной мысли к вопросам рационального государственного устройства на деле отражал процесс созревания правового сознания буржуазного общества.

Социальные утопии. Не случайно, что и широко популярные в эту эпоху социальные утопии излагаются в виде готовых к употреблению, разбитых по статьям законов, регулирующих практически все стороны жизни («Кодекс природы» Морелли, «О законодательстве, или Принципы законов» Мабли, «Проект конституции для Корсики» Руссо и т. п.). Рассмотрим, к примеру, книгу Морелли «Кодекс природы, или Истинный дух ее законов». Показательно уже само название книги, в котором присутствуют и Природа, и Истина, и Закон. Торжественные интонации характерны для рационализма, а ведь перед нами — классический образец просветительской рационалистической утопии. Не случайно авторство этой книги долгое время приписывалось Д. Дидро. Неординарность автора лишь в том, что он является просветителем-коммунистом и естественное состояние для него — общество коммунистичес-

кое. Три основных закона регулируют жизнь этого общества: отмена частной собственности, право на существование и право на труд и обязанность трудиться. «В

обществе ничто не будет принадлежать отдельно или в собственность кому бы то ни было, кроме тех вещей, которые каждый употребляет для творения своих потребностей, для удовольствий или для повседневного труда», — пишет Морелли. Каждый гражданин будет должностным лицом, обеспеченным работою и получающим содержание за общественный счет и сообразно своим силам и способностям будет содействовать общественной пользе. В этом обществе ничто не будет продаваться или обмениваться. Все продукты распределяются через общественные скла-

359

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

ды или рынки в соответствии с принципом «по потребности» для предметов первой необходимости и «по норме» для «предметов вкуса» или для тех, которых не имеется в достаточном количестве. Деньги отсутствуют.

Социальные различия исчезают. Нет границы между городом и деревней, так как земли приписываются городам и обрабатываются в течение 5 лет в порядке трудовой повинности гражданами, достигшими 25-летнего возраста. Нет здесь замкнутой касты правителей: все отцы семейств по очереди занимаются общественными делами. Но вот с наукой и искусством дело обстоит сложнее: число талантов строго регламентируется для каждого рода занятий, а все остальные могут проявлять свои способности в конкретной области лишь после достижения 30 лет. Кстати сказать, даже таланты не освобождаются от сельскохозяйственного труда. Семейно-брачные отношения имеют форму моногамной семьи. Морелли допускает даже принудительное вступление в брак по достижении определенного возраста и весьма затрудненную процедуру развода. Воспитание детей до 5 лет происходит в семье, а затем приобретает сугубо общественный характер. Обучение предполагает овладение тем или иным видом ремесла в сочетании с производительным трудом. Аскетизм и грубая уравнительность пронизывают всю утопию Морелли, но особенно наглядно они проступают в законах против роскоши. Лишь с 30 лет граждане могут одеваться в соответствии со своими вкусами, но без излишеств, а все прочие имеют лишь два платья — рабочее и праздничное и каждая ремесленная корпорация отличается от другой цветом и покроем одежды. Всякое тщеславие

— пусть оно проявится в виде самого невинного украшения — «будет подавляемо старшинами и отцами семейства».

Не правда ли, нарисованное Морелли общество кажется нам малопривлекательным, унылым, безжизненным, и совсем не хочется посетить его на фантастической машине времени? Но современниками Морелли оно воспринималось совершенно иначе. Ведь в книге были выражены чаяния широких плебейских масс, уставших нести на сво-

360

их плечах непосильное бремя создаваемой их же трудом аристократической роскоши. Содержащиеся в книге идеи рассматривались Гракхом Бабефом как непосредственное руководство к действию. В годы Великой французской революции он намеревался посредством заговора воплотить в жизнь идеалы «Республики равных». К восстанию против тирании призывал и другой просветитель-коммунист — Жан Мелье, который справедливо полагал, что просвещение сильных мира сего — дело бесполезное, поскольку они добровольно никогда власть не отдадут.

Следует отметить, что далеко не все просветители были настроены столь радикально. И легенда, возникшая уже после революции в кругах роялистской и клерикальной эмиграции о мрачных тайных сборищах у Гольбаха, где якобы разрабатывались планы низвержения трона и алтаря, — не имела ничего общего с действительностью. Напротив, большинство просветителей считало, что все задачи общественного преобразования можно решить мирно, на путях пропаганды, потому что Истина — всесильна и свет ее способен рассеять все заблуждения. Осененные светом истины монархи станут действительно просвещенными и сами изменят мир к лучшему.

Наивность подобных идей нам очевидна. А вот прозорливого Джонатана Свифта, который в «Путешествиях Гулливера» едко иронизировал по поводу монархов, интересы которых совпадают с интересами их народов, министров, заботящихся об общественном благе, и т. п., современники объявили ретроградом. К тому же он еще и посмел усомниться в научном прогрессе! Действительно, описывая Академию страны Бальнибарби, Свифт, по сути, пародирует ситуацию в научном и околонаучном мире современной ему Европы. Более всего его раздражает оторванность науки от практики, когда ученые занимаются всевозможной чепухой. Один пытается добыть из огурцов солнечные лучи, другой — переработать экскременты в питательные вещества, третий — изготовляет селитру изо льда. Еще один «ученый»- практик открыл способ «пахать землю свиньями и избавиться, таким образом,

361

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков