3.1.5. Эхолалия как способ установления контакта

Если мы поймем проблемы, возникающие у аутичных детей, при изучении самых простых слов, мы сможем установить причину, по которой их многие предложения имеют признаки эхолалии. Мы также сможем понять, почему их язык лишен творчества и изобретательности, почему они ограничивают свою речь формальным повторением того, что говорят другие.

Иногда, одна история может заменить несколько страниц теоретических объяснений. Поэтому начнем с примеров.

Лизе 5 лет. Она не говорит, однако может спеть 5 песен, которые она знает наизусть. Когда она поет, она произносит слова «вода», «молоко», «хлеб», но когда она хочет есть или пить, она берет маму за руку и ведет ее на кухню. Почему она не хочет сказать, что хочет выпить молока? Само слово ей прекрасно знакомо. Иногда люди говорят: «Видите, она может сделать это, но не хочет». Но существует огромное различие между формальным повторением слов и их творческим использованием. Когда мы поем заученные наизусть песни, мы используем процессы, происходящие в правом полушарии мозга. При этом нам не приходится анализировать значение слово и мелодии. Они сохраняются в нашем мозгу в довольно поверхностном виде и позднее воспроизводятся. Для творческого использования слов, мы должны сначала проанализировать их значение. Подобные процессы происходят в левом полушарии мозга. Лиза еще не достигла такого уровня, на котором человек может анализировать. Это придет позднее. А сейчас ей это не доступно.

Когда Брайан хочет, чтобы его оставили в покое, он говорит: «Закрой дверь». Это легко объяснить. Обычно в самые трудные моменты мама приводит Брайана в его комнату, где он может успокоиться. При этом она говорит ему: «Я закрою дверь». После этого она уходит, а он остается один. Если Брайан не хочет делать какую-либо работу по дому, например, мыть посуду, он говорит «Молодец». Для него эта фраза постепенно стала ассоциироваться с окончанием работы. Поэтому на самом деле под этой фразой он имеет в виду следующее «Мне не хочется начинать эту работу».

Авторы в своих книгах по аутизму часто ссылаются на «постоянство первичной ситуации». Это означает, что такие фразы, как, например, у Брайана, имеют свое конкретное происхождение и сохраняют в дальнейшем одно и то же значение. В данном примере это очевидно: Брайан учится в классе с аутичными детьми, где учитель постоянно подбадривает его в течение всего дня. Он делает это не только, когда Брайан старается выполнить задание, но и когда работа завершена.

Отсроченная эхолалия вступает в противоречие с уже сложившимся мнением о том, что аутичные дети избегают контактов. Более того, при глубоком понимании этого явления, можно прийти к выводу, что правильным будет утверждать обратное: аутичные дети в действительности пытаются участвовать в разговоре, они пытаются общаться, просто они имеют в своем распоряжении ограниченный набор средств. Например, когда Джереми хочет послушать музыку, он всегда говорит: «Не прикасайся к приемнику. Ты можешь его сломать». Это происходит из-за того, что он слышит эту фразу каждый раз, когда приближается к приемнику. В действительности, он хочет нам сказать: «Я хочу послушать музыку». Но окружающие не понимают этого. На самом деле, эхолалия не является чем-то очень необычным. Если ребенка, у которого нет нарушений в развитии, попросить что-либо сделать на понятном ему языке, он это сделает. Если сказать «Принеси книгу», он принесет книгу. Если же вы воспользуетесь словами, недоступными для понимания ребенка, то он, как правило, повторит их слово в слово. Если вы скажете ребенку: «Книга абракадабра», он может повторить «книга абракадабра».

Кроме этого, признаки эхолалии можно наблюдать на ранних этапах развития речи. В исследованиях о нормальном развитии речи говорится, что дети могут быть «словарные» и «интонационные». Словарные дети испытывают обычные языковые средства. Как правило, их первые слова на самом деле являются предложениями, состоящими из одного слова: «молоко» означает «я хочу молока». Смысл сказанного идет от самого слова. Интонационных детей больше интересует социальная сторона предметов. Они произносят набор слов, не беспокоясь о значении. Это напоминает игру. При нормальном развитии дети могут выбирать ту или иную стратегию. У детей, страдающих аутизмом, такого выбора нет. Они могут делать это только одним способом. Мы тоже иногда прибегаем к эхолалии, если нам приходится общаться на незнакомом языке. Представьте себе, что вы оказались в Испании без знания испанского языка. Вы слышите длинную цепочку слов — tengohambrequirocomer — но вы даже не в состоянии определить отдельные слова. Вы не знаете, что «tengo» означает «у меня есть», «hambre» означает «голод», «quero» — я хочу, и «comer» — есть. Вероятнее всего, вы просто повторите целое предложение, вместо того, чтобы выбрать подходящее слово.

Сначала, некоторые выражения при отсроченной эхолалии могут показаться странными, но они станут более понятными, когда мы узнаем об их происхождении. Многие фразы на самом деле это попытки общаться. Следующий отрывок наглядно это показывает:

Меня однажды спросили, почему я всегда повторяю фразу именно так, как она была произнесена, даже подражая голосу, тому, кто только что ее произнес. В тот момент я не могла найти объяснение. Но, когда меня попросили написать об этом, мне пришлось заглянуть так глубоко в себя, как никогда прежде мне не доводилось этого делать. И теперь я знаю, что на этот вопрос могут быть несколько ответов. Во-первых, приходится прилагать столько усилий, чтобы понимать речь, что, когда в конечном итоге удается постичь смысл произнесенных слов, кажется, что они отпечатываются в мозгу именно том виде, в каком ты их слышишь. Во-вторых, когда пытаешься говорить тоже приходится прилагать огромные усилия. Поэтому особенно когда еще только учишься все, что ты можешь сделать, это попытаться воспроизвести, что ты смог запомнить благодаря прекрасной памяти. В-третьих, долгое время ты имеешь лишь слабое представление о речи, и к тому же она требует от тебя таких усилий, что ты начинаешь верить, что ты должен воспроизвести не только слова, но и голос, которым они были сказаны. Тебе просто не приходит в голову мысль, что эти слова можно произносить различными голосами, и что существует альтернативный способ выражения. Только благодаря своей учебной работе, я смогла осознать тот факт, что одно и тоже можно сказать по-разному, и все эти варианты будут считаться правильными. В-четвертых, иногда повторение фраз давало мне чувство уверенности. В-пятых, когда я начала повторять в точности фразы, которые мне говорили, я думаю, что в то время самостоятельно я могла бы произнести не более двух слов. Таким образом, повторение давало мне возможность практиковать более длинные предложения, даже если они не были построены мной.

Тереза Жолифф и др., 1992