Из статьи а. Кураева: «Что было случайным в отношениях веры и науки:конфликт или союз?»:

Как-то В. Гейзенберг так пояснял своему коллеге — физику — ядерщику Вольфгангу Паули свое видение отношения религии и науки: «Когда мы видим в небе самолет, то можем с известной степенью достоверности заранее рассчитать, где он будет через секунду. Сначала мы просто продлим его траекторию по прямой линии; или же, если мы успели заметить, что самолет описывает кривую, то мы учтем и кривизну. Таким образом, в большинстве случаев мы успешно справимся с задачей. Однако траекторию мы все же еще не поняли. Лишь когда мы сначала поговорим с пилотом и получим от него объяснение относительно намечаемого полета, мы действительно поймем траекторию. Разговор ненадолго прервался, потому что на расстоянии нескольких сот метров мимо нас проплыл большой пассажирский пароход, который со своими многочисленными огнями выглядел в светло-синих сумерках сказочным и почти нереальным. Мне пригрезились в этот миг человеческие судьбы, которые, вероятно, разыгрывались за освещенными окнами кают, и в моем воображении вопрос Вольфганга превратился в вопрос о пароходе. Что такое в действительности этот пароход? Масса железа с машинным отделением, системой электропроводки и лампочками? Или же выражение целеустремленности человеческого намерения, структура, образовавшаяся как результат отношений между людьми? А может быть, он просто следствие биологических природных законов, которые в качестве объекта своей формирующей силы использовали на этот раз не только молекулы белка, но и сталь, и электрический ток? Тогда слово "намерение" в человеческом сознании представляет просто отражение этой формирующей силы или природных законов? И что означает в этой связи слово "просто"?». (61)

Движение того корабля, входившего в копенгагенский порт, и в самом деле можно было описать двояко. Можно сказать, что на нем установлен такой-то двигатель, в нем сгорает такое-то топливо, газы при сгорании давят на поршень, движение которого по системе трансмиссий передается на винт, и в результате корабль плывет. А можно сказать, что этот корабль движется здесь потому, что он был зафрахтован такой-то фирмой для того, чтобы перевезти груз хлопка из Америки в Европу. Первое описание будет научным. Второе — религиозным.

Наука отвечает на вопрос «почему» и «как». Религия — на вопрос «зачем».

Тема 17. Философия о сущности и предназначении человека. Антропология

17.1. Предмет философской антропологии

На протяжении всей истории философии человек, его сущность и существование были в центре внимания мыслителей разных стран и эпох. И хотя о человеке философы никогда не забывали, тем не менее, можно отметить три основных «поворота к человеку» в истории философской мысли: первый произошел в античности и был связан с софистами и Сократом, отказавшимися изучать природу и сосредоточившими свой интерес исключительно на человеке⁶¹; второй поворот был осуществлен гуманистами эпохи Возрождения, поместившими человека в центр мироздания и приравнявшими его к Богу; третье обращение философии к человеку случилось в 20-е годы XX века, когда возникли такие течения, как персонализм, экзистенциализм⁶², философская антропология⁶³.

В нашей стране возрождение интереса к человеку, «забытому» советской философией, началось с 1990 года – в этом году была создана первая в России кафедра философской антропологии (на философском факультете МГУ во главе с академиком В.С. Степиным), основан Институт человека (при Институте философии РАН во главе с академиком И.Т. Фроловым), стал издаваться журнал «Человек».

Сегодня философская антропология – одна из центральных философских дисциплин, нацеленная на целостное и многостороннее отражение всех важнейших аспектов человеческого бытия-в-мире. Философская антропология надстраивается над всеми областями человекознания, рефлексирует над всеми сферами человеческой деятельности, анализирует и интегрирует полученные в них опыт и знания (как научные, так и вненаучные).

Предметом философской антропологии является целостный человек, т.е. человек, взятый в единстве его телесной и душевной организации, природных и социальных характеристик, как многоуровневое, многоипостасное, системное целое. Тем не менее, философская антропология изучает не всего человека, а лишь наиболее важное в нём, поэтому её можно определить как учение о сущности человека, об атрибутах его бытия в мире⁶⁴.

По нашему убеждению, именно философская антропология составляет онтологический фундамент всего человекознания и, прежде всего, психологии. Именно философско-антропологические воззрения образуют презумптивное ядро онтологических оснований психологической теории и практики, и именно они, как уже отмечалось выше, предопределяют исходное видение человека как важнейшего объекта психологии, а также (поскольку онтология взаимосвязана с гносеологией) в значительной степени задают направление, стратегию и тактику научного поиска, детерминируют выбор целей и средств как психологического исследования, так и психологической практики (консультирования, психотерапии и пр.).

Таким образом, проблемные поля философской антропологии и онтологии психологии во многом совпадают, но всё же не являются тождественными. Во-первых, одними из ключевых проблем онтологии психологии являются вопросы о сущности психики, природе психической реальности, сущности отдельных психических функций и процессов, соотношении души и тела, субъективного и объективного, которые не изучаются философской антропологией. Во-вторых, поскольку психология исследует не только человека, но и животных (прежде всего, их поведение), постольку онтология психологии должна давать представление не только о природе человека, но и о природе живого в целом: по нашему убеждению, психическое является атрибутивным признаком всех живых организмов. Таким образом, предмет онтологии психологии шире, чем предмет философской антропологии, но всё-таки именно философская антропология является квинтэссенцией, ядром онтологии психологии.

Важнейшей особенностью философской антропологии (впрочем, как и философии вообще) является её крайняя плюралистичность, выражающаяся в наличии множества альтернативных подходов в понимании человека, его сущности и существования⁶⁵. Следствием такого плюрализма оказывается не меньший (если не больший!) плюрализм в психологии, особенно в таком её фундаментальном разделе, как психология личности. Однако плюрализм не всегда ведёт к антагонизму. В условиях демократического общества, признающего право на инакомыслие, на существование различных мировоззренческих позиций, антагонизм всё больше уступает место полилогу мнений, а конкурирующие концепции человека начинают всё чаще рассматриваться не как альтернативные, а в качестве взаимодополнительных, освещающих единое человеческое бытие с различных сторон, акцентирующих различные моменты человеческого существования, обладающих каждая своим ареалом применимости.

Философская антропология не имеет чёткой, строго определённой структуры. Она скорее проблемоцентрична, т.е. представляет собой исторически сложившуюся совокупность взаимосвязанных и в то же время достаточно самостоятельных проблем. К основным из них относятся:

1. проблема природы (сущности) человека;

2. проблема человеческого существования и его видов;

3. проблема атрибутов человеческого существования;

4. проблема детерминант человеческого бытия.

Остановимся на каждой из них более подробно.