3.2. Христианская концепция любви

В христианской культуре, возникшей на обломках античного мира, категория любви занимает центральное место, настолько центральное, что и сейчас, спустя две тысячи лет после рождения Христа, христианство продолжает считаться именно религией любви. По мнению В.В. Бычкова, «если сегодня… мы зададимся вопросом, каковы же главный вклад христианства в человеческую культуру, то, почти не задумываясь, можем ответить: идеал всеобъемлющей любви как основы человеческого бытия»²³.

Если религия Ветхого Завета держалась в основном на страхе, то религия Христа положила в основание отношений между Богом и человеком именно любовь. Однако, это уже не древнегреческий, страстно-безумствующий Эрос, а Агапэ как жертвенная, нисходящая, сострадательная любовь к ближнему, прежде всего, к тем, кто нуждается в нашей помощи – к бедным, одиноким, страждущим, больным…

Воспеванием такой любви пронизан весь Новый Завет. Приведем лишь наиболее известные, самые важные места Писания, посвященные раскрытию смысла и сущности любви. В Первом соборном послании апостола Павла к коринфянам подчеркивается первостепенная роль любви в жизни христианина: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, -- то я ничто. И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, -- нет мне в том никакой пользы» (1 Кор 13, 1-3).

В Первом послании апостола Петра отмечается: «Более же всего имейте усердную любовь друг к другу, потому что любовь покрывает множество грехов…» (1 Петр 4, 8-10). Источником всякой любви признается Бог: «…любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Ин 4, 7-8), поэтому, прежде всего, христианин должен возлюбить Бога – источник всякой жизни, всякого бытия, но любовь к Богу невозможна без любви к ближнему, ибо ближний создан по образу и творению Бога.

И хотя в христианстве любовь к Богу ставится выше любви к ближнему, но именно последняя выступает предусловием первой: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин 4, 20).

В лоне патристики категория любви получила дальнейшую разработку. В частности, отцы церкви выделили два вида любви, два её крайних полюса: любовь восходящую и любовь нисходящую, вожделеющую. Вот как характеризовал эти полюса любви Августин (354-430): «Есть два рода любви, из коих одна святая, а другая нечистая... одна покорная Богу, а другая страстная; одна мирная, а другая мятежная; одна — предпочитающая истину похвалам заблуждающихся, а другая — жадная ко всеобщим похвалам; одна — желающая ближнему того же, что и себе, а другая — желающая подчинения ближнего себе самой... Эти два рода любви существовали еще в ангелах, один в добрых, а другой в злых, и положили различие между двумя градами, образовавшимися в человеческом роде... Из их временного смешения происходит настоящий век, пока на последнем Суде они будут разделены, и один, соединившись с добрыми ангелами, наследует со своим Царем вечную жизнь, а другой, соединившись со злыми ангелами, будет отослан со своим царем в огонь вечный»²⁴.

Мы видим, что если у Платона Афродита земная хотя и принижалась, но не считалась греховной, порочной, то у Августина «любовь-вожделение» рассматривается как ужасный порок, ведущий человека к вечной погибели.

В современном христианстве, в частности, в православии, в целом сохраняется аналогичное дуалистическое понимание любви, связанное с её разделением на божественную и плотскую, при этом первая трактуется как обязанность христианина, а вторая как греховная страсть.