кулинного менталитета – «Быть мужчиной – означает быть заведомо обреченным властвовать… иллюзия мужественности оправдывает право на обладание (П. Бурдье). И наоборот – обладание удовлетворяет мужественность, пусть и иллюзорную» [см. 172, 18].

Сексизм – дискриминация по половому признаку, – практика, посредством которой одному полу отдается предпочтение по сравнению с другим. В большинстве обществ дискриминация рассматривается как благоприятствующая мужчинам в ущерб женщинам.

В обществах патриархатного типа систематической дискриминации, как правило, подвергаются женщины во всех областях социальной жизни, частной и публичной. Дискриминация по половому признаку поэтому является институализированной и может приравниваться к расовой дискриминации. Идеология, основанная на сексизме, служит тому, чтобы укрепить подобную практику, тем самым придать ей легитимность и превратить в норму социальной жизни. Дискриминация по полу может быть как скрытой, так и неприкрытой. Поэтому законодательство, разработанное для регулирования дискриминационной практики на основе половых различий, имеет ограниченный эффект, например «Закон Великобритании о дискриминации по половому признаку» (1975). В патриархатных обществах женщины подвергаются дискриминации в таких областях, как занятость, политические и религиозные карьеры, обеспечение жильем, социальная политика, право на собственность в гражданском и уголовном праве. Положение женщин в классовой структуре и других социальных подразделениях – возраст и раса – может укреплять или ослаблять воздействие дискриминации по половому признаку [см. 172, 21–22].

Феминизм

1.Целостная теория, связанная с феноменом глобального угнетения женщин и их подчинения мужчинам. 2. Социополитическая теория и практика, стремящаяся к освобождению всех женщин от мужского превосходства и эксплуатации. 3. Социальное движение, заключающее в себе стратегическую конфронтацию с гендерно-классовой системой. 4. Любая идеология, состоящая в диалектическом противоречии со всеми женоненавистническими идеологиями и действиями [172, 24]. 5. История

исоставная часть современной гендерной идеологии и политики, направленных на утверждение равенства полов.

1.1.3.Культура пола, стереотипы маскулинности и феминности

Мужчина и женщина в идеале должны выступать равноправными

субъектами общества. Но в патриархатном мире женщина выступает не столько как субъект – активный деятель, принимающий важные ре-

21

шения, сколько как объект руководящих усилий мужчины, ибо она отстранена в своей массе от принятия высших решений. Веками мужчины ссылались на анатомо-биологические свойства женщин, особенно на их способность к деторождению как коренную причину, определяющую, якобы, их неспособность участвовать в сфере общественной жизни и выполнять высшие функции. Разум, интеллект, научные открытия – во всем этом женщинам было отказано. Женская эмоциональность была обесценена и практически не принималась в расчет. Женщину готовили для исполнения семейных функций – деторождения и домашнего труда, со временем предельно обесцененного и опустошенного, препятствующего самореализации человека.

Патриархатное общество, государство не предусматривали развития женщин по полной мере культуры того или иного времени. Они отстраняли женщин от культурного творчества высшего порядка; не видели в женщине полноценного и полноправного человека. Всякие попытки женщин отстаивать свое равноправие решительно пресекались. Подчас это грозило женщинам смертью (вспомним Олимпию де Гуж – автора «Декларации прав женщины и гражданки», казненную вождями французской революции 1789 г.).

Культура пола – это совокупность знаний, верований, социальных норм и ценностей, запретов и предписаний, регулирующих отношения между полами и их поведение в семье и в обществе. Для того чтобы модели пола и культуры пола заработали, поведение мужчин и женщин должно отличаться друг от друга и восприниматься как нечто разное. Поэтому неудивителен тот факт, что во всех обществах женщин и мужчин не только воспринимают, но и оценивают по-разному. По словам Джоан Скотт, «осознание гендерной принадлежности – конституирующий элемент социальных отношений, основанный на воспринимаемых различиях между полами, а пол – это приоритетный способ выражения властных отношений». Осознание гендерной принадлежности (т. е. принадлежности к полу) настолько распространено в нашем сознании, что мы его считаем заложенным в генах, подчеркивает Дж. Лорбер. И «в силу собственной натуралистической ориентации нам трудно поверить, что гендерные различия постоянно создаются и воссоздаются именно в ходе человеческого взаимодействия, и в то же время составляют основу социальной жизни и являются ее организующим началом» [172, 73]. Гендерное сознание и манера поведения, обусловленные принадлежностью к полу, настолько вошли в нашу жизнь, что мы обычно не придаем им значения. Однако если мы встречаем человека, чья манера поведения не однозначна и не позволяет нам определить, мужчина это или женщина, то мы чувствуем себя достаточно неуютно до тех пор, пока не отнесем

22

его к определенному полу. В обществе существуют две группы людей подобного типа: трансвеститы (люди, переодевающиеся мужчиной или женщиной) и транссексуалы (люди, сделавшие операции смены пола). Однако эти люди всего лишь производят двусмысленное впечатление, не нарушая при этом гендерной дихотомии – мужское/женское. Переодевание в мужское и женское платье воспринималось бы как норма, если бы не существовало представлений о том, как принято одеваться мужчинам и женщинам. Под несоответствующей гендеру человека одеждой мы все же различаем черты принадлежности к определенному полу

иотносим трансвестита к разряду женщин или мужчин. Действительно, трансвестит, с биологической точки зрения, – это женщина, лишь переодетая в мужчину, или мужчина, переодетый в женщину. Транссексуал же, ставший из женщины мужчиной или из мужчины – женщиной, перешагивает границы пола, но при этом вполне благополучно вписывается в рамки привычных категорий, обретая статус мужчины или жен-

щины [см. 172, 73].

Вбольшинстве случаев мы в состоянии с первого взгляда установить принадлежность к определенному полу. Затем взаимодействие продолжается в соответствии с правилами поведения людей, принадлежащих к одному или разным полам, становясь зависимым от контекста общения

истатусных признаков – возраста, расы, образования, профессии, религии. В отношениях полов укоренены отношения власти. Это особо подчеркивается феминистскими и гендерными теориями: «Обретая пол, мужчины обретают господствующее, а женщины – подчиненное положение» (Уэст, Циммерман).

Присутствующее во всех обществах убеждение в существенности различий между женщинами и мужчинами дает моральные основания для разделения труда по половому признаку и предоставления воспитания детей женщинам. «Религия, язык, образование и культура (как высокая, элитарная, так и низкая, массовая) настраивают на определенное ценностное восприятие обществом женщин и мужчин и усиливают его» не в пользу женщин. Гендерная принадлежность, как правило, заранее определяет, признают ли за данным человеком право на обладание властью, высоким статусом, способностью к лидерству, или нет (Дж. Лорбер).

Точно так же социальные институты и устойчиво зафиксированные

вних позиции настолько пронизаны осознанием принадлежности к полу (медсестры и врачи, учительницы и инспектора, монахини и священники), что когда границы пола нарушаются, то преобладающая дихотомия полов сохраняется, и необходимы специальные разъяснения, если речь идет о женщине-президенте, полицейском, члене Верховного суда; или о мужчине-медбрате, воспитателе детского сада, секретаре. Работа

23

исемья – основные институты большинства обществ – практически полностью проникнуты осознанием гендерных различий. Род занятий, профессии, характер выполняемой работы разделяются на мужские и женские. Роли родственников в семье определяются по гендерному признаку. На это указывают их названия: мать, отец, дочь, сын, брат, сестра. Здесь гендерная принадлежность также встроена в структуру института и играет практическую роль, особенно в разделении труда. Наконец, гендер выполняет важную функцию не только в системах стратификации обществ, но всюду, где существует неравное распределение общественных благ, предоставление женщинам меньшей доли собственности, власти и престижа считается совершенно приемлемым. Вграницах класса, расовой или этнической группы, независимо от размера имеющихся ценностных ресурсов (если вообще есть что распределять), их распределение монополизируют мужчин. Гендерное равенство в большей степени присутствует в условиях скудности ресурсов и отсутствия постоянной собственности или привилегий (например, в обществах, занимающихся собирательством и охотой, в трущобах и гетто). Но и при худших условиях проживания женщины все равно страдают больше, ибо подвергаются сексуальной эксплуатации со стороны обладающих властью мужчин (Дж. Лорбер).

Вразвитых обществах господствующие социальные группы используют институты социального контроля (правительство, право, образование, медицину, армию, религию), «чтобы ужесточить моральные нормы, подавить или ослабить бунт против социального порядка, основанного на гендерных различиях». Ответственность женщин за воспроизводство

ивоспитание детей оправдывает контроль мужчин над их сексуальностью в обществах, в которых принадлежность к роду определяется по отцовской линии; в тех же обществах, где продолжение фиксируется по материнской линии, женщины обладают большей сексуальной свободой. Прямое насилие (изнасилование и избиение) в отношении женщин в правовых обществах считается незаконным способом социального контроля, однако неявное насилие в отношении женщин остается санкционируемой и господствующей формой социального контроля, основанного на гендерных различиях. Во всех обществах женщин поощряют или вынуждают иметь или не иметь детей в зависимости от потребностей группы (в настоящий момент или в будущем) в рабочей силе, а также в будущих матерях или будущих солдатах. В той мере, в какой это делает государственная политика, она становится формой социального контроля, основанного на гендерных различиях.

Резюмируя сказанное, Джоан Лорбер пишет: «Гендерная принадлежность структурирует межличностное общение, виды работ, семью и др.

24

социальные институты; обусловливает распределение ограниченных и ценных ресурсов, равно как и жизненных шансов; обеспечивает легитимность таких моральных норм, которые предписывают женщинам и мужчинам не задавать вопросов, не бросать вызов существующему положению и даже не задумываться над тем, почему дела обстоят именно так, а не иначе» [см. 172, 75].

Гендерно-ролевая социализация

Утверждение в обществе гендерных различий невозможно вне гендерных стереотипов – образов мужчин и женщин, конструируемых той или иной культурой, эпохой, обществом, социальной группой, иначе – стандартов маскулинности и феминности. Но сначала несколько слов о способах (методах), какими общество приобщает человека к гендерным ролям, о гендерно-ролевой социализации.

Начнем с того, что уже проговорили выше: гендер находится под сильным влиянием культурных норм (в определенном плане, он и есть эти культурные нормы), которые устанавливают, что должны делать мужчины, а что женщины, а также «социальной информации, внушающей людям, насколько велика разница между мужчинами и женщинами» (Ш. Берн). Теория нормативного и информационного давления частично объясняет, каким образом учимся мы нормам, и что заставляет нас придерживаться их. В центре нашего внимания будет находиться «ген- дерно-ролевая социализация» (или что то же самое – «дифференциальная социализация» – термин, употребляемый психологами) – процесс, в ходе которого мы усваиваем то, что социально приемлемо для мужчин и для женщин. Вся информация, касающаяся гендерного поведения, содержится в нашем сознании в виде «гендерных схем», которые играют ведущую роль в создании гендерных стереотипов у детей и взрослых (Колберг).

Зачатки гендерно-ролевой социализации можно увидеть еще до рождения ребенка, когда будущие родители хотят знать, кто у них будет – мальчик или девочка. От этого будет зависеть, как они назовут ребенка, какую одежду, игрушки и украшения будут покупать, чем будут с ним заниматься. По мнению психолога Шон Берн, два основных механизма осуществляют дифференциальную социализацию, – это «дифференциальное усиление» и «дифференциальное подражание».

О дифференциальном усилении мы говорим, когда приемлемое ген- дерное-ролевое поведение вознаграждается, а неприемлемое – наказывается, при условии, что поощрение или наказание человека за определенное поведение, интересы и т. д. зависит от его биологического пола. Вознаграждение часто выступает в форме общественного одобрения или неодобрения.

25

По мнению Ш. Берн, уже в три года дети с уверенностью относят себя к мужскому или женскому полу (это называется гендерной идентификацией), начинают замечать различия в одежде, в поведении мужчин и женщин, а к семи годам достигают «гендерной константности» – понимания, что пол постоянен и изменить его невозможно. При завершении гендерной идентификации у ребенка проявляется повышенное внимание к моделям полового поведения, особенно того же пола, что и он сам: мальчики подражают поведению мужчин, а девочки – поведению женщин. Это явление психологи назвали «дифференциальным подражанием».

«Дифференциальное подражание, – пишет Берн, – процесс социализации, в ходе которого человек выбирает ролевые модели соответствующей ему точки зрения общепринятых норм группы и начинает подражать их поведению». Сначала поведение детей контролируется извне, социальным давлением, но затем ребенок выстраивает собственную систему стандартов поведения. «После того как это произошло, ребенок начинает контролировать свое поведение, используя санкции, которые он применяет к самому себе» [21, 50]. Психологи это назвали гендерной саморегуляцией. И поэтому, несмотря на то, что дети получают информацию от представителей обоих гендеров, они склонны воспроизводить в поведении именно те модели, которые соответствуют их гендеру.

Огромную роль в гендерно-ролевой социализации играют не только взрослые в семье – родители, родственники, соседи, сверстники, – но и внесемейные источники: детская литература, кино, телевидение, игрушки, игры, спорт, зрелищные виды искусства и т. д.

Гендерно-ролевая социализация продолжается в подростковом, юношеском и зрелом возрасте человека. Фактически она идет до конца жизни человека и отражает меняющиеся обстоятельства и новый опыт. «На протяжении жизненного пути материалом для построения гендера служит вся система того, что в данной культуре связывается с мужественностью и женственностью» (Ш. Берн). Как подчеркивают многие феминистки, представления о мужчинах и женщинах на протяжении веков и тысячелетий впитались в миры и религию, сказания и письменную литературу. Герои и героини, реальные и вымышленные, несут в себе целый набор гендерных стереотипов, что делает их потенциальными поставщиками характеристик, присущих мужскому или женскому полу.

Стереотипы маскулинности (мужская гендерная роль)

Далеко не все феминистки считают, что следует вести углубленное исследование традиционной мужской роли. Заниматься этим, по их мнению, значит отвлекаться от униженного положения женщин. Другие же, напротив, считают необходимым это делать. К ним присоединяются и

26

гендерологи-мужчины. В частности, Кил Мартин (1994) сформулировал следующие причины, указывающие на необходимость изучения гендерной мужской роли и те ограничения, которые эта роль накладывает на мужчин:

1.Хотя в целом мужчины доминируют в жизни, существуют мужчины, и их немало, которые этим влиянием не наделены, и жесткая мужская социализация принесла им только вред. К тому же, обладая в обществе сравнительно большой властью, мужчины могут оказать интенсивную помощь в осуществлении перемен.

2.Общаясь с сильными женщинами, мужчины зачастую испытывают серьезные трудности. Ведь с детского возраста мальчики воспитываются

вубеждении, что именно они должны быть сильными и властными, поэтому сильные женщины воспринимаются как угроза мужскому началу. Это противоречие требует разрешения, поскольку сильных женщин с каждым днем становится все больше.

3.Качество взаимоотношений с окружающими у мужчин нередко страдает из-за того, что эти отношения разворачиваются в рамках, где не остается места для базовой человеческой потребности – интимности

[см. 21, 165].

Но пока существует сравнительно немного гендерных исследований,

вкоторых изучается мужской гендерный стереотип.

Как подчеркивает Ш. Берн, влияние социальных, в том числе и гендерных, ролей на поведение человека в обществе огромно. Мужская роль здесь не является исключением, и ее нормы также усваиваются посредством усиления наблюдения за моделями и через культурные каналы, например СМИ. Носители роли – мужчины находятся под постоянным нормативным и информационным давлением. «Мужчины с головой погружены в океан социальной информации, которая дает им знания о том, что такое «мужественность» (информационное давление); общество поощряет их за гендерно-соответствующее поведение и не устает наказывать за малейшие действия, не укладывающиеся в рамки ролевых норм (нормативное давление)» [21, 166]. Изучение мужской роли показывает, что некоторые проблемы, например мужское насилие над женщинами, отчасти коренятся в традиционных представлениях о мужественности. «Мужская суть не всплывает, подобно пузырю, на поверхность сознания со дна телесной конституции; мужская суть создается культурой» (Киммел).

Вслед за другими учеными Берн утверждает, что поведение мужчин основывается на представлении о мужественности, которое они впитали из культуры. Верования относительно того, каким должен быть мужчина и что он должен делать, составляет то, что названо «идеологией муже-

27

ственности». Эта идеология – не что иное, как набор социальных норм, известных также под именем мужской гендерной роли. Американские ученые Томпсон и Плеск (1986) определили мужскую роль как «социальные нормы, содержащие предписания и запреты относительно того, чтомужчинам надо чувствовать иделать». Онижеоткрыли, что структура этих ролевых норм складывается из трех факторов. Первый связан с ожиданиями, что мужчины завоевывают статус и уважение других (норма статуса). Второй фактор, норма твердости, выражает ожидания от мужчин умственной, эмоциональной и физической твердости. Третий фактор – это ожидания того, что мужчина должен избегать стереотипно женских занятий и видов деятельности [см. более подробно 21, 166–196].

Подводя итоги исследованию данных слагаемых мужской гендерной роли, Шон Берн пишет: «Один из компонентов мужской роли – это норма успешности/статуса. Она означает, что ценность мужчины определяется величиной его заработка и успешностью на работе. Эта норма может оказывать отрицательное влияние на процесс самоактуализации, самооценки мужчины и проявление его отцовских качеств». Если мужчины не способны жить в соответствии с нормой успешности/статуса, у них может проявиться компенсаторная мужественность (насилие над женщинами или излишняя агрессивность в иных случаях) – крайний и деструктивный вариант мужественности.

Норма умственной твердости подразумевает, что мужчина должен быть знающим, компетентным и всегда контролировать ситуацию. Эта норма может мешать восприятию новой информации, быть причиной серьезных ошибок и создавать проблемы в сфере взаимоотношений.

Норма физической твердости и ее спутник – норма «посылай все к черту и вперед» содержит ожидания того, что мужчина будет физически сильным, мужественным и не избегать опасности. Эти нормы могут быть одной из причин агрессии и рискованного поведения, которое, например, включает в себя злоупотребление алкоголем и наркотиками, физиологические дисфункции, возникающие из-за злоупотребления лекарствами или несвоевременного обращения к врачу, неосторожную езду и безответственное сексуальное поведение.

Норма эмоциональной твердости подразумевает, что мужчины не должны выражать чувства, показывать эмоциональную слабость и обязаны сами решать собственные проблемы. Причины того, что мужчины получают меньшую эмоциональную поддержку со стороны и имеют меньше подлинно близких отношений, кроются именно в этом запрете на проявление эмоций.

Норма антиженственности содержит идею о том, что мужчинам следует избегать занятий и личностных черт, ассоциируемых с женщинами.

28

Подобно норме эмоциональной твердости, эта норма также подавляет выражение эмоций, не позволяя проявлять желаемые, но стереотипно считающиеся женскими модели поведения, такие как нежность и эмпатия (сопереживание, сочувствие). Она может также противостоять более честному разделению работ по дому [см. 21, 195–196].

Ш. Берн подчеркивает: «Долгое время считалось, что мужчина психологически более здоров, когда он соответствует традиционным представлениям о мужественности. Теперь же все больше утверждается мнение, что мужская гендерная роль может быть источником тревоги и напряжения из-за того, что некоторые ее аспекты дисфункциональны и противоречивы».

Исследования выявили, что в наше время традиционная мужская роль принимается относительно слабо. Однако ранняя социализация, тот факт, что окружающие видятся нам одобряющими традиционную роль, и отсутствие поддержки новых способов поведения со стороны социальных учреждений – все это тормозит фундаментальные перемены в мужской роли. Клиническая психология и психиатрия также не спешат серьезно осмыслить тот факт, что традиционная мужская роль наносит вред душевному здоровью.

Стереотипы феминности (женская гендерная роль)

Стереотипы женской роли альтернативны стереотипам мужской роли. Вот некоторые из них.

Женщина-домохозяйка

Женщинам нет нужды добиваться высокого статуса в публичной жизни, ибо общество навязывает им стереотип домашней хозяйки. Если мужчина делает карьеру за пределами дома, то женщина видится и в наше время в основном «хранительницей домашнего очага», которая все силы отдает детям, хозяйству и менее всего думает о своей самореализации, развитии себя как личности. В этом видится «особый дар женщины» (Бетти Фридан). А он означает, что женщина тратит на домашнюю работу до 70 ч. в неделю, не получая за это ни плату за труд, ни внутреннее удовлетворение от примитивных форм домашней работы, ни благодарности от близких, кому посвящается ее жизнь. Неудовлетворенность ролью домашней хозяйки ощущают даже те женщины, чьей мечтой всегда была роль жены и матери. Они признают: да, их роль важна, так как позволяет их детям и мужьям достигать чего-то в жизни, «но жить в других – это не то же самое, что жить самому». И тем не менее считается, что это и есть присущий женщинам «особый дар» (Б. Фридан). Домохозяйка оказывается «выброшенной за борт», она стоит в стороне от важнейших событий в жизни общества и потому не чувствует себя полноценным человеком. «Любовь, дети и дом – это

29

хорошо, но это еще не весь мир, хотя большинство слов, написанных для женщин, говорят, что это именно так» (Б. Фридан).

Говоря о женщине-матери, феминистки отмечают продолжающуюся идеализацию материнства (стереотип «женщина-мать»). Существует чуть ли ни заговор молчания относительно того, каким тяжелым делом оно в действительности является (Кросби). Для фрустрации (утрата всякой надежды), переживаемой многими женщинами, чьей единственной ролью оказалась роль домохозяйки, был введен даже специальный термин «синдром домохозяйки» (Таврис и Оффер). Мало того, что домашняя работа не может быть сделана окончательно, она к тому же обычно скучна. Утомительна и вообще никем не признается за работу. «Когда думаешь о детях, они представляются самыми милыми существами на свете, однако иметь детей – совсем не то же самое, что рассматривать семейный альбом. В реальной жизни их нужно кормить, одевать, купать (вообразите сколько труда это требует), они ссорятся друг с другом и с вами, а в конце концов вырастают и больше не хотят иметь с вами ничего общего» [21, 126].

Домашние хозяйки часто чувствуют свою социальную изоляцию (Ферри); они склонны к депрессиям, имеют более низкую самооценку, чем работающие женщины. Финансовая зависимость домохозяйки от мужа делает ее менее влиятельной и властной фигурой в доме по сравнению с ним. Только муж занят «настоящим делом» в семье, поскольку он приносит деньги, а труд жены остается неоплачиваемым. Наряду с этим в гендерных исследованиях семейной жизни делается однозначный вывод: «неравенство полов в семье воздействует на формирование аналогичных неравных условий и за пределами семьи» (Стейл и Турецки). Здесь же ставится вопрос: «Почему роль домохозяйки продолжает оставаться «привилегией» женщин; в какой степени причиной такого положения вещей является социальное воспитание, снабжающее женщин навыками, которые делают их более пригодными к этой роли, чем мужчин». Отмечается, что кроме гендерных стереотипов и дифференцированного воспитания, основанного на представлении, что женщина должна вести хозяйство, а мужчина зарабатывать деньги, более низкая оплата труда женщин зачастую определяет, кто останется дома с детьми [см. 21, 128].

Работающая женщина

Подавляющее большинство женщин в развитых странах и в России работают. Но работающие женщины должны исполнять и свои традиционные обязанности домохозяйки и матери. Гендерные ролевые стереотипы ассоциируют именно с женщиной эту двойную нагрузку, и при этом и в семье и на работе женщины не считаются равными мужчине

30

(Ш. Берн). Отработав смену вне дома, женщина приходит домой и работает вторую смену. Эта «вторая смена» поглощает все физические силы и все «свободное время» женщины – время ее развития. И хотя в последнее время наметилась тенденция все большего приобщения мужчин к домашней работе, около 70% ее делается женщинами, причем ими выполняется работа, которую нужно делать каждый день (приготовление еды, мытье посуды и т. д.), тогда как «мужская» работа (домашний ремонт, работа в саду и т. п.) позволяет более свободно располагать своим временем. Женщины несут ответственность и за семейный бюджет, особенно если он напряженный, скудный в денежном отношении (ответственность за дефицит).

Гендерные стереотипы детерминируют и различия в оплате труда мужчин и женщин. Так, американки европейского происхождения, работающие полную рабочую неделю на протяжении всего года, зарабатывают лишь 68% от того, что зарабатывают мужчины европейского происхождения; афроамериканки – 61% от той же величины, а латиноаме-

риканки – 51% [см. 21, 130].

Существуют два наиболее распространенных объяснения различной оплаты труда мужчин и женщин: 1) женщинам платят меньше оттого, что они сами выбирают более низкооплачиваемые работы; 2) женщины являются менее ценными работниками из-за недостатка у них опыта и квалификации. Есть и такое предположение: женщинам платят меньше, потому что они ожидают получить меньше и соглашаются на более низкую зарплату.

Гендерные исследования, однако, показывают: 1. Женщины, в силу традиции, заняты преимущественно на «женских» работах, за которые платят меньше, чем за традиционно «мужские» работы. Объяснение на основе компенсирующих отличий предполагает, что женщины выбирают низкооплачиваемые работы, получая взамен лучшие условия труда: хороший социальный климат, возможность помогать другим, более гибкий график или более легкую работу.

На деле «рабочая сила» разделена по признаку пола, то есть большинство профессий принадлежат преимущественно одному или другому полу. Подавляющая часть «женских» работ оплачивается ниже, чем те, которыми занимаются в основном мужчины, даже если эти работы требуютдостаточно серьезнойподготовки(Конрад, 1988). ДжейкобсиШтейнберг (1990) обнаружили, что доля женщин, занятых в данной профессии, влияет на уровень заработной платы в этой сфере деятельности – чем больше женщин, тем ниже оплата труда [21, 131]. «Женские» работы не предполагают и лучшие условия труда: более гибкий график, меньший уровень напряжения и т. п. Как показали гендерные исследования вер-

31

но прямо обратное: большая концентрация женщин в какой-либо профессиональной сфере связана с меньшей гибкостью, большим контролем со стороныначальстваименьшейсвободойвопределенииспособовисроков выполнения задач. «Женские» профессии чаще предполагают работу с трудными клиентами, уборку грязи, оставленную другими, механические повторяющиеся действия и малую автономность (отсутствие права самому управлять своей работой).

Концепция «компенсирующих отличий» предполагает, что женщины сами выбирают низкооплачиваемую работу. В отчете министерства труда США за 1990 г. «Положение работающих женщин» можно найти заключение, что на пути женщин к «мужским» занятиям расставлено множество барьеров. «Сюда входят требования несущественных для исполнения профессиональных обязанностей подготовки или характеристик, которыми женщины обычно не обладают, а также неуверенность и нервозность, сопровождающие женщину, работающую в мужском кол-

лективе» [21, 132].

Исследования зафиксировали также дискриминацию при приеме на работу по половому признаку, особенно если женщины пытаются устроиться на «мужскую» работу. «Женщине» часто отказывают в профессиональных способностях только потому, что она женщина. Работающие же в «мужских» коллективах женщины испытывают давление «двойных стандартов» и сексуальных домогательств со стороны мужчин.

Еще один миф: женщинам платят меньше, потому что они менее ценные работники (меньше умеют, хуже образованы или имеют меньше опыта). Однако анализ статистических данных показывает, что 75% подобных случаев (женщинам платят меньше даже тогда, когда «они делают ту же самую работу») остаются необъясненными. Поэтому есть все основания считать, что женщинам платят меньше, потому что «качество их работы априори считается более низким, чем качество работы муж-

чин» [см. 21, 134–135].

Миф третий: женщины получают меньше, потому что они ожидают получить меньше. Исследования показали, что вроде это и соответствует реальной жизни: женщины действительно оценивают более низко свой труд и труд других женщин по сравнению с мужчинами. Но здесь важно помнить, что «низкие ожидания женщин – наименее весомая причина низкой оплаты их труда. Большинство женщин просто работает на традиционно «женских» работах, за которые традиционно меньше платят». Женщины получают более низкую стартовую зарплату, даже когда их ожидания равны ожиданиям мужчины, и они не менее настойчиво ведут переговоры с работодателями, чем мужчины [см. 21, 137].

Низкий статус женщины в организациях и отсутствие у них власти – также определяются существующими гендерными стереотипами фемин-

32

ности. Мало того что женщины получают меньше денег, чем мужчины, они к тому же еще обычно и ниже по статусу, – пишет Ш. Берн. Например, большинство самых престижных профессий в американском обществе буквально оккупированы мужчинами: 80% научных работников, 84% врачей, 61% профессоров университетов и колледжей (стоит заметить, что несмотря на относительно высокий процент женщин среди преподавателей, женщин – постоянных профессоров, имеющих наивысший статус, только 10%), 78% адвокатов и судей, 87% архитекторов и 94% инженеров – также мужчины (данные взяты из «Выдержек из статистических исследований Соединенных Штатов» за 1991) [см. 21, 141]. Существует также множество доказательств более низкой власти женщин в своих организациях по сравнению с мужчинами. Женщины гораздо реже занимают должности, предполагающие контроль за ресурсами и принятии важных решений.

Низкая власть женщин по сравнению с мужчинами становится очевидной, подчеркивает Ш. Берн, если обратить внимание на почти полное отсутствие женщин в политике. Хотя женщины представляют 51% населения США, из 100 членов Сената, избранных в 1992 г., только 6 были женщинами, а среди 435 избранных членов палаты представителей их было 47 [см. 21, 142].

Точно так же, как и в политических структурах, на производстве и в бизнесе мужчины пользуются значительно большей властью, чем женщины: 39% менеджеров в США – женщины, но чем выше поднимаемся по служебной лестнице, тем меньше встречаем женщин, так что на высших руководящих постах компаний их оказывается лишь 1–2% [см. 21, 142]. Женщины, желающие делать карьеру в фирме, часто встречаются с явлением «стеклянного потолка». Это выражение означает, что во многих организациях существует как бы невидимый потолок, выше которого женщины и американцы неевропейского происхождения не могут продвинуться. Женщины, принадлежащие к меньшинствам, часто подвергаются двойной дискриминации – и по расовому и по половому признаку.

Поначалу «стеклянный потолок» американские психологи пытались объяснить специфическими качествами женщин, которые делают их мало пригодными для руководящих должностей. Но к середине 70-х – нач. 80-х годов ХХ ст. социальным психологам и социологам стало ясно, что огромную разницу во власти мужчин и женщин этим не объяснишь. Существуют серьезные барьеры на пути продвижения женщин по пути карьеры, и эти барьеры нелегко преодолевать. Барьеры эти выступают в виде целого ряда мифов-стереотипов феминности, оправдывающих политику закрытых дверей к руководящим должностям для женщин.

33

Миф первый: «женщины вносят меньший человеческий капитал в работу организаций». Этим мифом (стереотипом) оправдывается и более низкая оплата женского труда. Согласно этому мифу, заработная плата и положение в организации привязаны к «человеческому капиталу», вносимому работником в деятельность организации, в который включаются такие качества, как опыт и образование. «Человеческий капитал» женщин меньше, чем мужчин, а потому они медленнее продвигаются по службе и получают меньшую заработную плату. Современные социологические исследования это опровергают [см. 21, 144–145].

Миф второй: женщина не может управлять делом так же хорошо, как мужчина. Этот миф, по мнению Ш. Берн, объясняет периферийное положение женщин в фирме и их медленное продвижение в плане карьеры следующим образом: «хотя женщины могут обладать некоторыми навыками, полезными для руководителя, у них обычно отсутствуют качества, позволяющие стать настоящим лидером». Американские психологи и социологи в своих исследованиях опровергают и этот миф, показывая как женщины, обладая всеми необходимыми качествами руководящих работников, годами ждут продвижения по службе [см. 21, 145– 146]. В пользу женщин-лидеров говорят и следующие добытые в ходе исследований факты: женщины несколько больше внимания уделяют проблеме человеческих взаимоотношений и склонны использовать более демократичный стиль управления, они нередко практикуют коллективное принятие решений, стремясь завоевать признание у скептически настроенных подчиненных. Однако разница в поведении мужчин и жен- щин-лидеров не велика. Это неудивительно, так как «в организациях обычно имеются достаточно четкие представления, как должен себя вести руководитель, и человек, желающий преуспеть в этой роли, должен приспосабливаться к ним независимо от пола» [см. 21, 146].

Миф третий: женщинам мешают продвигаться по линии карьеры и стереотипы-мифы, распространенные в обыденном сознании о непригодности женщин для роли лидера и руководящей работы, которые «настолько сильны в обществе, что свидетельства, говорящие об обратном, часто не принимаются во внимание при подборе кадров и принятии решений, касающихся карьеры женщин». Если принято считать, что место женщины в доме или что женщины – плохие лидеры и не годятся для ответственной работы, то их и не назначают на руководящие должности. В нашем сознании преобладает образ женщины в традиционной женской роли (домохозяйки, матери), требующей совсем иных качеств, чем те, что необходимы для роли руководителя, поэтому нам трудно увидеть в женщине человека, подходящего для руководящей работы. Общее заключение Ш. Берн: именно господствующие стереотипы в об-

34

ществе, заставляют нас думать, что женщина не способна руководить. Успешный руководитель в представлении окружающих обладает скорее мужскими качествами, чем женскими (рациональность, решительность в принятии решений и др.).

Четвертый миф: внутри организаций могут существовать неписаные нормы (стереотипы), согласно которым на высокие должности лучше назначать мужчин [см. 21, 150–151].

Миф пятый: женщины не приобретают в ходе своей работы в организациях подходящего опыта, необходимого для продвижения по службе. И чтобы это «доказать», их не допускают на должности, предполагающие карьерный рост. Им не поручают заданий, которые бы дали возможность приобрести необходимый опыт и проявить себя в качестве претендента на руководящую должность. «Таким образом, высшее начальство конструирует «автоматически исполняющиеся пророчества». Последние имеют место тогда, когда наше предвзятое (т. е. стереотипное) отношение к кому-то заставляет нас так обращаться с этим человеком, что наши стереотипы автоматически превращаются в действительность»

[см. 21, 151].

Миф шестой: общепринятое мнение (стереотип) о том, что главная обязанность женщин – дом и семья – может мешать и мешает продвижению по службе.

Как пишет Ш. Берн, в отчете министерства труда США по проблеме «стеклянного потолка» (1991) утверждается, что, по мнению большинства руководителей-мужчин, женщины, имеющие детей, не заинтересованы в таких работах или назначениях, которые требуют дополнительного времени. «Как ни смешно, но сам факт наличия семьи, который считается минусом для женской карьеры, в случае работника-мужчины, рассматривается как плюс» [см. 21, 155]. Даже если женщина, имеющая детей, выполняет такой же объем работы и с тем же качеством, что

ираньше, до появления у нее детей, начальство все равно склонно предполагать, что из-за семейных обязанностей она работает хуже.

Общий вывод по теме «работающая женщина», который делает Шон Берн, следующий: не личностные факторы, а господство маскулинных

ифеминных стереотипов мешает женщинам добиваться больших успехов на ниве общественного труда. А главными препятствиями на пути женщин к высоким и ответственным постам является традиционная кадровая политика фирм, гендерные стереотипы, предполагающие, что женщина не годится для роли лидера, и такие обстоятельства, как невозможность приобрести на работе необходимый опыт и проявить необходимые качества (в силу характера работы), а также отсутствие покровителей. «Это очень существенно. Если мы находимся под впечатлением,

35

что мужчинам и женщинам предоставлены равные возможности для профессионального роста, мы можем прийти к неправильному заключению, что более низкая оплата труда и более низкое положение женщин в организациях – следствие их более низких способностей. Другими словами, мы снова делаем «фундаментальную ошибку «гендерной атрибуции». Более того, руководствуясь такими убеждениями, мы конструируем самореализующиеся пророчества. Если мы считаем, что женщины менее способны или менее ценны для организации, и обращаемся с ними соответственно, тогда они зачастую просто не имеют объективных возможностей опровергнуть наше мнение о них (самореализующиеся пророчества – тенденция, выраженная в том, что ожидания вызывают поведение, их подтверждающее)» [см. 21, 157].

Работать вне дома и одновременно нести на себе груз обязанностей по дому и заботы о детях чрезвычайно тяжело. Неудивительно, что многие женщины испытывают стресс или «ролевой конфликт», пытаясь быть одновременно хорошей матерью, хорошей домохозяйкой и хорошим работником (Кросби). Вместе с тем, мы не наблюдаем резкого увеличения количества психических заболеваний и нервных срывов у работающих женщин по сравнению с неработающими.

Ш. Берн считает, что объяснение этому следует искать в «теории аккумулирования ролей», которая говорит, что когда человек играет много ролей одновременно, он не только испытывает большое напряжение, но и получает дополнительные «отдушины» на случай провала в одной из ролей. Играя множество ролей одновременно, мы получаем вместе с тем альтернативные источники самоуважения, контроля над собственной жизнью и социальной поддержки. Например, согласно статистике, сами работающие женщины считают, что в их положении гораздо больше достоинств, чем недостатков (экономическая независимость, повышение семейного статуса, престижа в семье и др.) [см. 21, 158–159].

Стереотипы маскулинности и феминности находят свое выражение в дихотомиях, которые буквально пронизывают культуру любого общества: «сильный пол»/«слабый пол»; эгоизм/жертвенность; мужская холодность, хладнокровие/женская отзывчивость, теплота отношения; сдержанность/несдержанность, эмоциональность; агрессивность/миролюбие, комфортность; активность/пассивность; рациональность/эмоцииональность; польза/красота; твердость, грубость/нежность, ласковость; знание/вера (верование), надежда; мстительность/прощение; бунтарство/ покорность; разность/мягкость, комфортность; решительность, нетерпеливость/нерешительность, терпение; смелость/осторожность; настойчивость/уступчивость; рациональность, польза/любовь, бескорыстие; ум (рациональность)/сердечность и т. д. Список этих маскулинно-фемин-

36