новлении гендерного равенства. Более углубленный анализ этих и иных	с ним; ключевое понятие здесь – патриархат; отсюда, в-третьих, жен-
мер по предупреждению продолжающейся дискриминации женщин по-	щины как социальная группа имеют интересы, противоречащие инте-
казали их тщетность и бессилие в решении женских проблем. Так, в ча-	ресам мужчин; эти интересы объединяют их в сестринство, которое
стности, принцип либерального равенства и безразличного к полу зако-	«выше (фундаментальнее) разделения по классу или расе, и, значит, за
нодательства, по мнению В. Брайсон, сталкивался с биологическими раз-	собственное освобождение женщины должны бороться вместе»; в-чет-
личиями полов и социальными реалиями гендерно-сконструированно-	вертых, мужская власть не привязана к общественным сферам полити-
го общества. Расширение государственного обеспечения и вмешательст-	ки и оплачиваемой работы, но распространяется и на личную жизнь.
ва в решении вопросов, касающихся женщин, усиливает их зависимость	«Это значит, что традиционным понятиям власти и политики брошен
от патриархатного государства; требование равенства женщины с муж-	вызов, и они расширены до таких «личных областей жизни, как семья
чиной подразумевает отрицание или обесценивание женского опыта и	и сексуальность, которые рассматриваются как инструменты патриар-
потребностей общества в воспроизводстве; оно делает акцент на инди-	хатного господства». Радикальный феминизм, наконец, выдвигает прин-
видуалистическом, рациональном, независимом человеке и игнорирует	цип равенства в различии, осуществляет поиск особой женской приро-
важность заботы, сотрудничества, взаимоподдержки, без которых ни об-	ды или женской субъективности. Идеи о патриархатном обществе бы-
щество, ни личность не могут прожить; положение либерального фе-	ли не новы, они высказывались и ранее, но только с конца 60-х годов
минизма о превосходстве разума над телом – патриархатно по своей при-	ХХ ст. они начали систематически развиваться в самостоятельную тео-
роде и привязано к отрицанию всего женского и т. д. Наконец, разгра-	рию. Толчок такому развитию дал опыт участия женщин в кампаниях
ничение в либерализме между «частной» и «общественной» сферами	за гражданские права, в антивоенных маршах, в движении «новых ле-
можно считать главным его недостатком, так как такое разграничение	вых» и студенческом движении в Северной Америке, Европе и Австра-
обесценивает первую перед лицом второй. Оказывается невозможным	лии. Здесь молодые женщины обнаружили, что левые группы также не
понять, как одна сфера влияет на другую, а главное – упускается из ви-	защищены от «загадки женственности» (Б. Фридан), и что их женская
ду, что такие «явно личные сферы жизни как семья, на самом деле мо-	роль сводилась преимущественно к роли секретарей, домохозяек или
гут быть ареной сексуальной политики или угнетения». Ахиллесовой	сексуальных объектов, обслуживающих политические, семейные и сек-
пятой либерального феминизма, по мнению В. Брайсон, было то, что	суальные потребности мужчин-активистов. Любые попытки поднять во-
«пытаясь открыть посредством разума универсально действующую кон-	прос о том, что женщины исключены из процесса принятия решений,
цепцию справедливости, он не может понять реалий социального суще-	сталкивались с молчаливой насмешкой или презрением. В. Брайсон пи-
ствования и властные отношения общества. Это не значит, что задача	шет, что она впервые увидела плакат «Женское освободительное дви-
определения целей бессмысленна, но не сочетаясь с попыткой понять	жение» на студенческой демонстрации в 1970 г. в США, и что он поя-
историю и источники угнетения женщин, а также весьма реальные си-	вился как ответ на предложение, что «девушки» будут убирать, пока
лы, противостоящие освобождению, «феминистские предложения оста-	«мужчины» обсуждают стратегию [см. 28, 189]. Серьезное влияние на
нутся попросту утопическими, академическими упражнениями, непри-	формирование новой позиции женщин, их отказ от либерализма оказа-
годными для реализации» [см. 28, 187–188].	ло «черное движение», отвернувшееся от либеральных идей о граждан-
2.5.2. Радикальный феминизм	ских правах и обратившееся к более радикальным понятиям «белого
	империализма», «черного сепаратизма»; «освобождение через револю-
Своеобразной вершиной достижений современного феминизма вы-	цию». Радикальные феминистки увидели полную аналогию женской борь-
ступает радикальный феминизм. Радикальный феминизм, с точки зрения	бы с борьбой «черного движения» [см. 28, 189–190].
В. Брайсон, отличают следующие черты: во-первых, это теория «по су-	В 1967 г. в Америке возникают первые женские радикальные груп-
ти» женская, созданная для женщин женщинами. Она твердо основы-	пы, которые поначалу занялись «выговариванием горечи» и «пробуж-
вается на собственном опыте женщин и не нуждается в компромиссах с	дением сознания». Такой подход имел огромное значение, так как го-
существующими политическими точками зрения; во-вторых, радикальный	лос женщин прорвался сквозь годы молчания, и они открыли общий ха-
феминизм считает угнетение женщин самой фундаментальной и универ-	рактер проблем, которые до этого времени каждая считала только своими.
сальной формой подавления, поэтому стремится понять его и покончить	Новых групп становилось все больше, и основной установкой их было
81	82

«личное – это политическое»; новая теория и стратегия женского освобождения могут базироваться только на общем женском опыте, а не на абстрактных рассуждениях о человеке. «С этой точки зрения ни одна сторона жизни не была обделена политическим измерением, и потому политическая борьба могла принимать множество новых форм. Борьбу женщин нельзя было отложить на «после революции», она требовала немедленных политических действий и была направлена против универсального угнетателя-мужчины» [см. 28, 191].

К началу 70-х годов эти новые идеи нашли выражение в многочисленных книгах, среди которых «Сексуальная политика» Кейт Миллет, «Диалектика пола» Суламифи Файерстоун, «Патриархатные установки» Евы Файджес (все книги вышли в свет в 1970 г.). Были также изданы собрания некоторых новых манифестов, речей и статей в книгах Бетти и Теодора Росзак («Мужское-женское», 1969); Робин Морган («Сестринство – это сила», 1970); Лесли Таннер («Голоса женского освободительного движения», 1970) и др.

Все эти книги были важны для формирования нового движения, но особенно вторая часть книги Кейт Миллет «Сексуальная политика», которая ввела в современную феминистскую мысль ключевое понятие патриархата и сделала его главным для анализа культуры. По мнению Валери Брайсон, книга Миллет Кейт вобрала в себя основную массу проблем радикального феминизма. Обсуждение ею концепции патриархата было куда более глубоким, чем у более поздних авторов.

Понятие патриархата не было новым для человечества. В частности, его широко обсуждали на Западе в XVII вв. связи с дискуссиями о расширении монархической власти. Сторонники абсолютного правления заявили, что власть короля есть то же самое, что и власть отца в семье, что обе власти санкционированы Богом и природой. Миллет приняла власть в семье отца за отправной пункт своей концепции патриархата. Она писала: «Если считать, что патриархатное правление есть такой институт, где одна половина населения (женщины) контролируется другой (мужчинами), то принципы патриархата означают двойную власть: мужчин – над женщинами и старших – над младшими».

К. Миллет исследует только первый принцип – власть мужчин над женщинами, при этом она не делает различия между мужской властью в семье и в обществе в целом. Несмотря на усилия некоторых авторов привязать термин «патриархат» только к семье, использование его для общего обозначения социальной системы, основанной на мужском господстве и подчинении женщин, стало для феминисток нормой (В. Брайсон).

Главные утверждения Миллет просты и, по сути, представляют формулировку идей, уже циркулировавших в новом женском движении. К.

83

Миллет утверждает, что во всех известных обществах отношения между полами были основаны на власти, и что поэтому они являются политическими. Эта власть принимает вид мужского доминирования над женщинами во всех сферах жизни. Миллет писала: «Сексуальное господство остается, пожалуй, наиболее всепроникающей идеологией нашей культуры и воплощает ее наиболее глубинное и фундаментальное представление о власти» [см. 28, 193].

Патриархатная власть мужчин над женщинами, следовательно, есть основа для функционирования всех обществ, и она выходит далеко за пределы официальных институтов власти. Она сильнее классовых и расовых разграничений. Патриархат поддерживается, главным образом, с помощью процесса социализации, который начинается с воспитания детей в семье и усиливается последующим образованием, знакомством с книжной культурой и религией до такой степени, что его ценности усваиваются как мужчинами, так и женщинами. Некоторых женщин это приводит к ненависти, направленной на себя, к самоотрицанию и признанию собственной неполноценности. Несмотря на успехи этой «внутренней колонизации», патриархат также опирается на экономическую эксплуатацию и использование силы либо угрозы применения этой силы. Это значит, что «история патриархата есть летопись мужской бесчеловечности по отношению к женщине». Во всех обществах патриархат также опирается на сексуальное насилие и изнасилование. В этом контексте сексуальные отношения между мужчинами и женщинами – всего лишь выражение мужской власти. Любовь тоже может быть только использованием доверия, частью патриархатной идеологии, созданной для маскировки реалий власти. По Миллет, до тех пор, пока не будет свергнут патриархат и радикально не изменена сексуальность, мужчины и женщины не смогут взаимодействовать как равные.

Критика теории патриархата со стороны марксистских и социалистических феминистских установок была следующей: во-первых, радикальная феминистская теория патриархата является скорее описательной, чем аналитической, она не способна объяснить происхождение мужской власти и, следовательно, не в состоянии выдвинуть соответствующую стратегию для ее уничтожения; во-вторых, некоторые феминистки считают ее основанием для ложного представления о «мужчине как о враге», которое логически приводит только к лесбийскому сепаратизму и является не очень привлекательным для большинства женщин; в-третьих, эта теория считается внеисторической и основанной на ложном универсализме, который отражает опыт только белых женщин среднего класса и маскирует иные женские проблемы – те, с которыми сталкиваются женщины из среды рабочего класса, третьего мира и чернокожие; в-

84

четвертых, описывая неправедные дела, совершенные мужчинами в течение веков, она рассматривает женщин скорее в роли пассивных жертв, чем соучаствующих в создании истории и агентов перемен в будущем. Вопрос о том, насколько оправдана данная критика, пишет В. Брайсон, остается открытым. Особенно жаркие дискуссии идут по вопросу происхождения патриархата. У радикальных феминисток не существует согласия в вопросе о причинах и предпосылках патриархата. Ряд из них доказывает, что знать о них не так уж необходимо. Важно другое – определить и понять структуры и институты, поддерживающие и обеспечивающие патриархат сегодня, чтобы иметь возможность свергнуть их.

В. Брайсон подчеркивает, что основным смыслом концепции патриархата Миллет следует считать то, что за угнетение женщин «ответственны не несправедливые законы или экономические системы, а мужчины; что мужчины как класс имеют интересы, противоположные интересам женщин, и, следовательно, борьба должна идти против власти мужчин». Важным аспектом данной теории, однако, является то, что она дает нам возможность проводить различие между структурами мужского господства, соднойстороны, иотдельнымимужчинами– сдругой. «Враг– это мужская власть во всех ее проявлениях, но эта власть считается социально сконструированной, а не воплощенной во всех биологических мужчинах. Хотя концепция патриархата может развиваться в направлении мужененавистничества и женского сепаратизма, но они изначально не присущи ей».

Рассмотрев все «за» и «против» концепции патриархата, В. Брайсон заключает: «Исходным пунктом теории патриархата» является то, что женщины оказываются в центре ее; их потребности и опыт не прилагаются к иным теориям и не поглощаются ими, но создают базу «для понимания мира с позиции женщин». С этой точки зрения, основным общим опытом женщин является «господство мужчин». «Это господство ощущается не только в общественных сферах политики и занятости, но и в семье и личных отношениях». Власть и политика, следовательно, радикальным феминизмом были переопределены и показаны, что они охватывают всю жизнь. «Задачами радикальной феминистской теории поэтому являются выявление этого доминирования, а также анализ того, как оно осуществляется и утверждается, чтобы успешно бороться с ним» [см. 28, 200]. В этом плане в контексте патриархата феминистками были исследованы следующие проблемы: патриархат и государство, патриархат и экономическая система, патриархат и семья, домашний труд, сексуальная эксплуатация, патриархат и воспроизводство, патриархат и сексуальное насилие, критика гетеросексуальности, патриархатный кон-

85

троль над женской сексуальностью, порнография и сексуальное насилие, патриархат и контроль над женщинами через язык и др.

Так, исследуя тему «патриархат и семья», Миллет главное значение семьи видит в том, что она является фактором социализации, первым общественным институтом, в котором маленькие дети познают ценности и ожидания своего общества. Поэтому, по ее мнению, именно в семье мальчики и девочки впервые сталкиваются с патриархатной властью и разделением труда по половому признаку. Именно по примеру своих родителей и по их наставлению они впервые изучают свои роли, характер и статус, подходящие их полу. Эти уроки усиливаются в группах сверстников, в школе и через средства массовой информации, и будучи усвоены в столь раннем возрасте, они особенно устойчивы к последующим изменениям.

В аспекте решения проблемы воспроизводства (иначе – деторождения) самой известной теорией остается работа Суламифь Файерстоун «Диалектика пола» (1970), несмотря на то, что многие из ее выводов не совпадают с современной феминистской мыслью (В. Брайсон). Файерстоун утверждает, что именно роль женщин как продолжательниц рода веками ставила их в невыгодное положение и сделала возможным установление мужской патриархатной власти: «Сердцевиной угнетения женщин является их способность вынашивать и выращивать детей. Материальную основу самого фундаментального разделения общества, разделения между мужчинами и женщинами формирует именно эта биологическая реальность, а не экономические структуры, утверждает Файерстоун. Но биологическая основа, хотя и коренится в природе, не является неизменной. С развитием эффективной контрацепции и новых репродуктивных технологий впервые появилась возможность связи биологии и освобождения женщин от их репродуктивной роли, и Файерстоун считает будущее искусственное внематочное воспроизводство основой женского освобождения. Однако такое освобождение не будет автоматическим, так как не исчезнут интересы мужчин в утверждении патриархата. Новые технологии могут быть использованы и против женщин в качестве новых средств контроля над рождаемостью. «Женщины, следовательно, представляют собой угнетенный класс, который должен восстать и захватить контроль над средствами воспроизводства (куда входят социальные институты вынашивания и выращивания детей, а также новые технологии), с конечной целью уничтожения не только мужских привилегий, но и самого разделения труда по признаку пола…» [см. 28, 212]. Файерстоун предполагает, что этот процесс будет сопровождаться пролетарской революцией и уничтожением классов, но окончательной человеческой революцией будет женская революция, которая по-

86

кончит не только с властью, но и самой психологией власти. Пока же женщины должны начать объединяться.

Теоретические установки Файерстоун были подвергнуты критике. Ее грандиозные предложения были признаны неадекватными для политической программы. Говорилось также о том, что Файерстоун так и не удалось распутать соотношение биологического и социального в рождении и воспитании детей и т. д. Но многие радикальные феминистки разделяют ее главную мысль, что феминистская теория женской истории и угнетения должна начаться с воспроизводства человека и что современная технология может стать основой освобождения.

Конечно, современная контрацепция и репродуктивная технология уже значительно повлияли на жизнь многих женщин. Способность планировать и контролировать деторождение имеет потенциальный освободительный эффект, и она сделала возможной такую свободу, о которой и не мечтали прежние поколения. Тем не менее реальный выбор, доступный женщинам, ограничен экономическими, социальными и политическими обстоятельствами и господствующей идеологией и моралью – патриархатными по своей природе, а новые репродуктивные технологии с большей вероятностью будут использованы для закрепления контроля над женщинами, а не для их освобождения.

В решении проблемы материнства в радикальном феминизме присутствуют две альтернативные точки зрения. Одну четко выразила Файерстоун: беременность, рождение и выращивание детей по сути своей унизительные и угнетающие виды деятельности, от которых женщин надо освободить. Беременность, настаивает она, не является удовлетворяющим

итворческим опытом, это «временная деформация тела индивида ради сохранения вида», рождение ребенка попросту болезненно, а сопутствующие собственничество и эмоциональное манипулирование просто психологически вредят и матери и ребенку. Проблема этой точки зрения в том, что она противоречит восприятию и опыту многих женщин, находящих радость и самореализацию в материнстве, а также тому, что подобно либеральному феминизму, Файерстоун некритически принимает патриархатную шкалу ценностей, в которой традиционные мужские занятия считаются в целом выше женских видов деятельности.

Выразительницей другой, альтернативной установки в отношении материнства является Андриен Рич. Она соглашается с отрицанием Файерстоун существующих ныне институтов материнства, но в то же время подчеркивает положительные ценности, связанные с опытом материнства,

исчитает их потенциальным источником власти женщин.

Идеи Рич привели к более общей переоценке материнства, которое получило название «возрождение материнства» (Сегал) и которое осо-

87

бенно влиятельно в Америке. Это направление мысли давно присутствовало в женском движении, и оно считает материнство и заботу о детях положительным опытом, достойным прославления и дающими подъем «женским ценностям», связанным с воспитанием, сотрудничеством и миром. Эти ценности находятся в контрасте с мужскими качествами корысти, конкуренции и агрессии, и они послужили основой теории «экофеминизма» (Сьюзан Гриффин, Андре Коллар и др.). Авторы этой теории сравнивают обращение мужчин с женщинами с их обращением с природой, и делают вывод, что в результате мужского подавления и женщины и природа изнасилованы, ненавидимы, подвергаются эксплуатации и надругательству. Только женские ценности могут спасти планету от экологической катастрофы. Сущность и судьба женщин и природы сли-

ты воедино [см. 28, 215–216].

Патриархат и сексуальное насилие

В оценках сексуальности радикальный феминизм продолжал отстаивать ту мысль, что сексуальная жизнь человека не просто личное дело, но связана с властными структурами общества. Некоторые из ранних феминисток подчеркивали освобождающий эффект свободного выражения сексуальности, но большинство из них придерживались иных взглядов, приравнивая сексуальность к мужскому насилию, болезням, потере самостоятельности и «животным инстинктам» и отстаивали целомудрие для обоих полов. Многие современные радикальные феминистки разделяют эту враждебность к гетеросексуальным половым отношениям, и считают их угнетающими женщин. «Наиболее предпочтительным выходом сегодня видится скорее лесбиянство, нежели целомудрие» (В. Брайсон).

Для большинства радикальных феминисток сексуальность в том виде, в котором она существует сегодня, является отражением патриархатного общества, производным того мира, в котором мужчины обладают властью, женщины экономически зависимы, а мужские потребности и желания приоритетны во всех сферах жизни. Сексуальное поведение отнюдь не является «естественным». Оно связано с идеей собственности, подавления и подчинения, оно подготовленно культурой, созданной мужчинами, в которой легко допустима порнография, терпимо относятся к насилию, с женщинами обращаются как с сексуальными объектами, и в плане морали для мужчин и женщин действует двойной стандарт. В итоге символом мужской власти стала проституция – продукт патриархатных сексуальных отношений и средство узаконивания его, так как посредством проституции «мужское сексуальное право публично закреплено, и мужчины получают общественное признание как сексуальные хозяева женщин». В этом контексте секс и любовь между мужчинами и женщинами не могут существовать на основе равенства, а ско-

88

рее, в худшем случае, включают изнасилование и жестокое унижение, а в лучшем – эмоциональную зависимость и отрицание сексуальных потребностей женщин. Следовательно, к гетеросексуальным отношениям надо подходить с чрезвычайной осторожностью, и феминистки должны утверждать собственные сексуальные потребности, а также бросать вызов порнографической культуре, в которой они живут. Сексуальные отношения между женщинами также должны стать видимыми как законный или предпочтительный сексуальный выбор. Требование сексуальной автономии и самореализации радикальными феминистками рассматривается как часть общей политической борьбы против патриархата. Существуют и иные точки зрения на место сексуальности: 1) сексуальность – главная проблема, которая стоит перед феминистками-борцами против господства патриархата; 2) при патриархате все формы подавления – эротизированы, так что мужская власть неразрывно переплетена с сексуальностью [см. 28, 219–220].

В целом, сексуальная эксплуатация женщин начинается в семье, где она приобретает наиболее грубые формы. Связь между проявлениями насилия в семье и более широкой властью доказывается нежеланием официальных лиц вмешиваться в «личные» семейные дела и тем фактом, что во многих странах изнасилование в браке не считается преступлением (например, в Англии оно признано таковым лишь недавно). Утверждается также, что даже для тех женщин, которым удалось избежать в семье патриархатной агрессии, замужество не обеспечивает сексуальной либо эмоциональной свободы, но увековечивает подавление, маскирующееся под видом любви (В. Брайсон).

Сексуальное насилие, порнография и патриархатный контроль

Радикальные феминистки исходят из того, что патриархат опирается в конечном счете на силу, в том числе и на сексуальное насилие над женщинами. Одной из форм его является изнасилование.

Наиболее распространен в обществе взгляд на изнасилование, что это чрезвычайно редкое явление, совершаемое незначительным числом ненормальных мужчин. Но радикальные феминистки подвергли это утверждение сомнению. Они отметили, что клинические тесты показывают, что насильники (за редким исключением) психически здоровы и нормальны, а сексуальное насилие в общем и изнасилование в частности гораздо более распространены, чем считалось ранее. Феминистки обратили внимание на масштабы сексуального надругательства над детьми и переопределили сексуальное насилие, включив сюда такие «мягкие» виды, как непристойные телефонные звонки и сексуальное домогательство на рабочих местах. Это значит, что изнасилование стало рассматриваться не как абстрактный и изолированный случай, но как часть целой

89

культуры, в которой угроза сексуального насилия давлеет над жизнью женщин (В. Брайсон).

Подобная агрессия, как считают многие феминистки, связана скорее с властью, чем с сексом. Это проявление мужской неприязни к женщинам или неуправляемая похоть. Страх же, который такое насилие вызывает у женщин заставляет их подчиняться мужчинам и тем самым создает мужской контроль над ними. Это значит, что изнасилование есть политический акт, идущий на пользу всем мужчинам (Сьюзан Браунмиллер, Ялна Ханмер). Потворство и равнодушие государства, миф о том, что жертвы «сами напрашиваются» и склонность относиться к этому как шутке – все это рассматривается как свидетельство мужской заинтересованностивувековечиваниисистемы подавления, основаннойнастрахе.

Для многих радикальных феминисток (Андреа Дворкин, Кэтрин Мак Киннон и др.) краеугольным камнем этой системы является порнография, которая нередко рассматривается как теория насилия («порнография – это теория, изнасилование – практика»). Дело не только в том, что мужчин просто подталкивают на повторение того, что они видят изображенным. Но также и в том, что они становятся бесчувственными к актам насилия, а также в том, что порнография заключает в себе ложь, будто женщины получают удовольствие от боли, унижения и подавления, в то время как действительное отношение женщин к насилию замалчивается.

Как подчеркивает В. Брайсон, радикальная феминистская теория сексуального насилия и порнографии по сравнению с более ранними подходами положительно отличается тем, что она вскрывает как распространенность этих явлений, так и властные структуры, на которые они опираются и с которыми они связаны [см. более подробно 28, 224–229].

Патриархат и экономическое положение женщин

Марксистский и социалистический феминизм связывает угнетение женщин в современном обществе с господством капитала, радикальный же феминизм считает такую упрощенную картину экономического положения женщин неприемлемой в силу того, что данный подход игнорирует неэкономические основы и повсеместность мужской власти и отрицает общий для всех женщин опыт и корыстные интересы мужчин в поддержании их угнетения. С этой точки зрения экономические перемены сами по себе никогда не изменят глубоко укоренившихся структур патриархатной власти, а социалистическая революция «будет не революцией, а еще одним государственным переворотом среди мужчин» (Р. Морган). Поражение прошлых революций в деле освобождения женщин рассматривается как доказательство пустоты марксистских обещаний.

Женщин экономически эксплуатируют как женщин, а не как гендернонейтральных членов пролетариата. Эксплуатация их труда как на рабо-

90

чих местах, так и в семье есть лишь еще одно проявление их угнетения мужчинами, а глобальный характер этой эксплуатации подытожен в докладе ООН 1980 г.:

«Женщины составляют половину мирового населения, выполняют почти две трети всей работы, получают одну десятую мирового дохода и владеют меньше чем одной сотой мировой собственности» [см. 28, 204].

Подтвержденный документально более низкий уровень оплаты и маргинализации женщин в развитых капиталистических странах радикальные феминистки рассматривают как средства поддержания зависимости женщин от мужчин и тем самым принуждения их к обслуживанию бытовых и сексуальных потребностей мужчин. С этой зависимостью нельзя покончить только принятием законов о равной оплате или равных возможностях либо только путем экономической борьбы, так как она неразрывно связана со всей системой господства патриархатных отношений в обществе. Так, например, эксплуатация женщин на работе является прямым продолжением эксплуатации их в семье, где домашний труд женщин – просто не оплачивается и даже не замечается экономической наукой. Заслугой феминисток является то, что они вывели домашний труд из тени, сделали его «видимым», и тем открыли еще одну сферу экономической эксплуатации женщин, которая оказывала мощное воздействие и на внесемейное экономическое их положение. Домашний труд женщин не только удобен мужчинам в семейно-бытовом плане, создавая им комфорт, но он ставит в невыгодное положение женщин, когда последние пытаются конкурировать с ними на рынке труда. С этой точки зрения неудивительно, что мужчины оказывают такое сопротивление в семейных переменах и отказываются помогать в домашних делах. Дело тут не в том, что возникают ссоры по поводу того, кому стирать или варить обед: речь идет о борьбе за власть на более широкой публичной (внесемейной) арене, и мужчины не хотят здесь проигрывать.

Какие же пути решения этих проблем видят радикальные феминистки. Одни считают, что надо просто отказаться обслуживать мужчин; другие видят выход в терпеливом приручении мужчин к домашнему труду; третьи предлагают просто ликвидировать семью. Более глубокий теоретический анализ, однако, показал, что трудовая деятельность в целом при капитализме организована так, что она предполагает существование женского домашнего труда, а экономическая эксплуатация женщин в обществе является прямым продолжением их эксплуатации в семье. Общий вывод В. Брайсон по рассматриваемой проблеме: никакие открытия радикального феминизма в сфере экономических отношений полов «не обеспечили полного понимания многогранной природы угнетения женщин [см. 28, 207].

91

Разделение «общественное – частное»

Проблема «общественное – частное» – одна из ключевых в радикальном феминизме. По мнению многих его представительниц, именно разграничение в либеральном феминизме между «частной» и «общественной» сферами является главным недостатком, так как такое разделение обесценивает первую, не может понять, как оно влияет на вторую и не предполагает, что такие явно личные сферы жизни, как семья, на самом деле могут быть ареной сексуальной политики и угнетения. Радикальные феминистки настаивают на том, что на деле «либеральные миры личного

иобщественного» соотносятся и связаны с патриархатными структурами, а домашнее разделение труда препятствует равенству в общественной жизни. Мужчины же прямым образом заинтересованы в том, чтобы поддерживать отделение общественного от частного. И хотя либеральная феминистка Сьюзан Оукин попыталась сочетать либеральную позицию с «вызовом семье» и утверждать, что «частное есть» политическое

идихотомия «общественное – частное» является обманчивой концепцией, заслоняющей цикличную проблему неравенства между мужчинами и женщинами, ее голос остался одиноким и нетипичным для либерального феминизма. Радикальные феминистки подчеркивают, что у либерального феминизма отсутствуют предпосылки для концептуализации того, что семья сама по себе может быть институтом, подавляющим и эксплуатирующим женщин физически, эмоционально и сексуально, и также понимания, как сексуальность и сексуальный опыт могут соотноситься с господствующей властной структурой. Насилие в семье поэтому остается невидимым, изнасилование толкуется как неудачный личный опыт, а сексуальная активность и ориентация считаются просто делом индивидуального выбора [см. 28, 184].

Либеральная концепция частной сферы, свободнойотборьбы за власть

иполитического (т. е. государственного) вмешательства несовместима с радикальной феминистской точкой зрения, что все существующие общественные институты являются частью патриархатной властной структуры. Этонезначит, однако, чторадикальныефеминистки требуют, чтобы сфера частной жизни была идеальной, либо выступают в защиту политического вмешательства в частную семейную жизнь. Скорее они заявляют, что «отношения в семье являются политическими, но таковыми быть не должны». Однако, как подчеркивает В. Брайсон, далеко не ясно, как эта проблема будет решаться в будущем гендерно равном обществе

икаким образом искусственные границы между частным и общественным станут очевидными.

Язык, знание и патриархат

Как пишет В. Брайсон, «для многих феминисток радикального толка основа угнетения женщин находится не в социальном устройстве или физическом подавлении, а в контролировании мужчинами культуры,

92