Белкин_ Проблемы криминалистики

ванное систематическое воздействие субъекта управления (управляющей подсистемы) на социальный объект (управляемую подсистему) с целью обеспечения ее эффективного функциони* рования и развития, достижения поставленной цели»13.

В теории управления существуют различные классификации управленческих решений. В качестве основных их видов называют нормативные и индивидуальные; относящиеся к организации структуры системы и к организации процессов управления; касающиеся внешнего управления и внутриоргани-зационной деятельности; основные и дополнительные; импера^-тивные и рекомендательные14.

Существует деление управленческих решений в зависимо-сти от их содержания, точнее, от той функции системы, в области которой они принимаются. С этой точки зрения реше- н/!я, принимаемые, например, начальником органа внутренних дел, можно разделить на три группы: в области борьбы с преступностью и охраны общественного порядка, в области кадровой работы, в области материального и технического обеспечения. Решения первой группы в свою очередь подразделяются на решения в следующих областях деятельности: админи-стративно-правовой, уголовно-процессуальной, оперативно-ро-зыскной.

Применительно к классификации управленческих решений тактические решения можно рассматривать как индивидуальные, относящиеся к внешним управляющим воздействиям, которые могут быть как основными, так и дополнительными, а в , 107

зависимости от субъекта, принимающего решение, — как им-перативн&ши, «так и рекомендательными.

Решения, принимаемые в процессе расследования, могут быть разделены также по их отношению к процессуальной процедуре, к уголовно-процессуальному закону. С этой точки зрения различают решения процессуального и непроцессуального характера. Однако мы полагаем, что не все решения про-цессуального характера можно считать решениями в смысле актов применения уголовно-процессуального права.

1Ь А. Дупинская, называя характерные черты процессуальных решений как актов применения уголовно-процессуального права, указывает, что «решения могут ^ыть вынесены только государственными органами и должностными лицами, ведущими уголовное судопроизводство, в пределах их компетенции; они выражают властное веление органов государства, по-рождают, изменяют или прекращают уголовнопроцессуальные отношения, подтверждают наличие или устанавливают отсутствие материально-правовых отношений; они должны быть вынесены в установленном законом порядке и выражены в определенной законом форме»15.

Однако существует ряд решений, которые принимаются и реализуются исключительно в сфере уголовного судопроизводства на основании и в соответствии с уголовнопроцессуальным законом и носят, таким образом, процессуальный характер, хотя и лишены одного или нескольких упомянутых черт. К их числу можно отнести, например, решения о проведении следственного действий, допустимого, но не являющегося обя­ зательным по закону, об очередности следственных действий, об использовании отдельных технико-криминалистических средств и т. д. Закон не предусматривает порядок вынесения такиэГрешений и форму их выражения. В то же время нельзя отрицать их процессуального характера, поскольку они принимаются и реализуются во исполнение требований судопроизводства, в полном соответствии с его принципами и Порядком, ради достижения его целей и по своей природе составляют элемент процесса доказывания.

По поводу этих наших соображений А. Я. Дубинский пишет: «Своеобразную позицию по рассматриваемому вопросу зайимае^^* С. Белкин. Он делит решения следователя на процессуальные и решения процессуального характера. К решениям процессуального характера он отндсит те, которые прийи-• маются и реализуются исключительно в сфере уголовного судопроизводства на основании и* в соответствий с утоловяо-про- цессуальным законом, но зайон не предусматривает порядок их вынесения и форму выражения... Трудно представить, что Р. С. Белкин имеет в виду, когда пишет о

проведении след-ствеайого действия, которое не являемся обязательным по закону. Бели речь идёт о производстве следственного действия, 108

' ( не предусмотренного действующим законодательством,; то ре^ шение о его

производстве'-будет* хотя ну ярещ^ссуалжнш! |ю своему характеру., но, по нашему мнению, незаконным. Если же в ходе расследования сложилась ситуация, когда «акое*лин бо следственное действие можно выполнять или яе выполнять, то в целях

процессуальной	экономии	его	производить	не	нужно»16.
'
м

Однако, как может убедиться читатель, мы не делим рёше* ния на «процессуальные и процессуального характера*. Ре^ идет о том, что процессуальными решениями являются не тодько акты применения: уголовно-процессуального права. К таким процессуальным решениям и/относятся те, которые ос^ паривает А. Я, Дубинский.

По поводу его возражений можно заметить следующее. С точки зрения процессуального закона следственные действи|! могут быть подразделены на обязательные и необязательные* Например, после предъявления обвинения допрос обвиняемого обязателен, последующие же его допросы —- необязательны, Закон называет случаи обязательного проведение экспертизы, во всех же иных: случаях назначение экспертизы с тонки зре* ния закона необязательно и осуществляется по усмотрению следователя. Следовательно, речь идет совсем не о том, о чем пишет наш оппонент.

Неоднородны по своему содержанию и принимаемые следователем решения непроцессуального характера. Среди них могут быть решения, исдолнение которых хотя и, не составляет части деятельности по расследованию, но носит обеспечивающий по Отношению к последнему характер, например, решения относящиеся V планированию рабочего времени, к научной организации труда и др. ]Есть и решения, касающиеся иньщ сторон деятельности, яе связанных с конкретным актом расследования, — профилактических мероприятий, повышения профессионального уровня и т. п Тактические решения целиком лежат в процессуальной сфере деятельности следователя и суда. Основой такого утверждения служит само представление о криминалистической тактике как системе научных положений и разрабатываемых на их основе рек,омендадйй до организации и планированию предварительного и! судебного следствия, определению линии поведения лиц, ^ос^щест^лющих, судебное исследование, « приемов проведения о^деда»лцх процессуальных действий, направленны^ на собрали© и исследррани^ доказательств,, ,ла, установление Причид И усд/эвий,, способствовавших даведвдн нию и сокрытию преступлении» Вс^ тактика, все ее элементы, а следовательно, и ^кой эдеме^кт, ц®к тактическое решение, носят проце^Уфльв^гй' характер! . _» > Из, сказанного, !Годнакр* ^е следует, что т$$т,и^ск$ф рещег ние — это редценда, есегдд

^Дсающ^зсял лмодь, Хелед0т«енньд& Ш$<

действий как единственного процессуального способа собирания, исследования и использования доказательств. Тактическое решение, основываясь на оценке следственной ситуации, может относиться к ее прогнозированию, к организационнотехническим мероприятиям в ходе расследования, наконец, *е организации самого расследования, в том числе и взаимодействия с оперативными и иными службами органов внутренних дел. Важно лишь^ чтобы решение оставалось по самой своей природе тактическим;.

Подобно тому, как прием, будучи тактическим, не утрачивает этого своего качества, становясь нормой закона, так и решение не перестанет быть тактическим, даже если оно будит облечено в форму типичного процессуального решения, обладающего всеми упомянутыми ранее чертами. Например, д основе процессуальных решений об обыске, избрании меры пре* сечения, о привлечении в качестве обвиняемого и т. п. всегда лежит тактическое начало: когда и где производить обыск, когда и какую избрать меру

пресечения, в какой момент следует осуществить привлечение в качестве обвиняемого и т. д. Разумеется, речь идет не о всяком процессуальном решении, ибо есть среди них и такие, которые никак не связаны с тактикой (например, решение о передаче дела в суд). Необходимо сделать и еще одну оговорку. Наличие тактического начала в основе некоторых процессуальных решений вовсе не означает*» что их реализация должна обязательно осуществляться с ун> пользованием положений, средств и приемов криминалистической тактики: так, само решение о привлечении лица (лиц) в качестве обвиняемого можно рассматривать в определенном аспекте как тактическое. Однако, по нашему мнению, не суще?* ствует тактики привлечения в качестве обвиняемого, тактики признания в качестве потерпевшего или тактики составления обвинительного заключения, как ошибочно полагают некото-, рые авторы17.

Таким образом, тактическое решение — это выбор цели тактического воздействия на следственную ситуацию в целом или на отдельные ее компоненты, на ход и результаты процесса расследования и его элементы и определение методов» прие* ядов и средств достижения этой цели.

Под тактическим воздействием18 следует понимать всякое 1 правоверное воздействие на тот или иной объект, осуществляемое с помощью тактических приемов или на основе тактики использования иных криминалистических средств и мечч^ дов — как собственно криминалистических, так и обязанных своим происхождением смежным областям знания. Тактическое решение состоит из трех частей: информационной, организационной и операционной, ^ Информационная часть решения заключается в анализе * оценке следственной ситуации

иее компонентов, подлежащих 110

решению процессуальных задач, замыслов противодействующих сил, возможностей следствий, прогностической инфор-мациИ.

Организационная часть-решения Содержит вывод о распределения функций, формах и направлениях1 взаимодействия, последовательности введений в действие наличных сил

исредств, резервных возможностях, проведении необходимых организационнотехнических мероприятий Операционная часть решения — это определение цели Фактического воздействия,

условий и способов достижения цели и прогнозируемых результатой реализации

тактического решения.

/

Формирование частей тактического решения происходит на определенный этапах, составляющих процесс подготовки и принятия тактического решения.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕЛИ ТАКТИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

'

Мы уже отмечали, что всякое решение, и тактическое в том числе, означает прежде всего выбор цели, определение подле-жащей решению задачи. Такими целями тактического решения, по-нашему мнению, могут быть:

1)	изменение следственной ситуации в благоприятную для следствия
сторону;
2)	максимально эффективное использование неблагоприятной
следственной ситуации;
3)	изменение отдельных компонентов следственной си-1
уации;
4)	достижение превосходства в ранге рефлексии над проти-
нодействующей стороной;
5)	использование фактора внезапности, особенно на начальном этапе
расследования;
'
6)	обеспечение методичности и наступательности расследо-иания.

Конечно, этот перечень приблизителен, цели в нем\сформу-пированы в обобщенной форме. Причем в еще более общей форме можно сказать, что целью всякого тактического решения является обеспечение поступательного движения процесса доказывания. В аспекте такого понимания целитактического решения едва ли можно согласиться с авторами, которые сводят ее во всех случаях к целям конкретногд следственного дей* с гвия. Такого взгляда придерживаются А. В, Дулов и |О. И* Нови к!1). Несколько отлична, хотя по существу аналогична, и по-ниция Л. Я. Драпкина2^ Думается, что такое сужение целей тактического решения неверно, поскольку невольно наводит на мысль о том, что друшх1тш<лгичёски:х рещений быть не может.

' 1И > Но это явно противоречит представлению о содержании деятельности следователя,

которая не исчерпывается проведением лишь отдельных следственных действий или даже их: комплексов; достаточно лишь вспомнить о выборе им направления расследования и т. в,

Внауке управления выбор цели обычно рассматривают как первый этап процесса подготовки и принятия решения, «Если попытаться установить стадии подготовки и принятия управленческих решений, — пишет Г. А. Туманов, — то исходной будет стадия возникновения проблемы (задачи), подлежащей разрешению, и выдвижение управленческих гипотез»21. А. П. Ипакян, считая, что содержание процесса управленче­ ской деятельности характеризуется прежде всего целью, в качестве исходной стадии каждого управленческого цикла называет постановку (формулирование) цели22. Аналогичны взгляды В. Г. Афанасьева23, Г. X, Шахназарова24, О. В. Елчанино-вой25. Однако эта точка зрения не единственная.

Е. 3. Майминас долагает, что постановке задачи предшествует подготовка и анализ информации26. На первое место в управленческом цикле А. Г. Венделин ставит анализ ситуации, , т/е. детальное изучение сложившейся обстановки27. На примере решения хозяйственных проблем он показывает, что «целесообразно прежде всего восстановить в хронологическом порядке развитие событий и мысленно представить, к каким по­ следствиям это развитие может привести. Далее важно выяснить, с чем связано возникновение создавшейся ситуации, какие организации и лица причастны к проблеме, что предпринималось ранее в аналогичных случаях в данной организации и в других организациях, изучить отечественный и зарубежный опыт рассмотрения аналогичных проблем. Требуется проанализировать* что наблюдается на выходе системы.., а также установить, какие ненормальности и отклонения наблюдаются со стороны внешней среды и как они влияют на вход системы»28.

Мы полагаем, что специфика процесса расследования и самой управленческой деятельности в ходе этого процесса, особенности управляемого объекта и характерные черты тактического решения, отличающие его от других видов управление-ских решений, дают основания считать начальным этапом про-цесса подготовки и принятия тактического решения анализ следственной ситуации с целью получения необходимой информации.

Только путем ^анализа сложившейся к моменту принятия тактического решения следственной ситуации следователь в состоянии определить необходимость, направленность и «точки приложения» тактического воздействия, т. е. выявить само существование задачи и ее характер. При этом следует иметь в виду, что, осуществляя выбор цели,ша достижение которой бу-112 дет направлено Фактическое решение, следователь всегда располагает обобщенным

представлением о целях (задачах) данного акта расследования, обусловленных предметом доказывания по делу Цер1ь конкретного тактического решения всегда лежит в границах этого обобщенного представления и является его конкретизацией и детализацией применительно к данно-му этапу у1 моменту расследования

Вкриминалистической литературе анализ следственной ситуации, т. е. сбор и обработка необходимой информации, в большинстве случаев рассматривается как исходный момент в процессе подготовки и принятия следователем любого решения по делу.

«Определение основных направлений деятельности (следователя. — Р. Б.) органически связано с оценкой характера сложившейся на тот или иной момент ситуации, — справед­ ливо отмечает И. Ф. Герасимов. — Оценка как специфическая сущность ситуации29 нужна в первую очередь для правильного определения практической задачи на ее основе, вслед за формированием задачи происходит принятие решений и осуществляются конкретные действия во их исполнение»30.

О значении диализа следственной ситуации для принятия решений по делу пишут А. П. Онучин, Л. Я. Драпкин, Ф. В. Глазырин31. И. М. Лузгин замечает при этом, что получение информации о следственной ситуации возможно двояким путем: по сведениям о ней и путем непосредственного''ее познания. «В сознании следователя существуют не сами ситуации, — пишет он, — а их отражение в виде системы мысленных образов, понятий, представлений, логических фигур. Информационные модели события или его фрагментов, в том числе определенных ситуаций, представляют собой сложные отра­ жения реальности, ее аналоги. Действительно, следователь мо-жет изучать ситуацию по ее информационным моделям, а про-ще по системе фактических данных — сведений о ней. Но это уже опосредованное изучение ситуации по ее отображениям. Чтобы получить такие отображения, необходимо непосредственное познание ситуации»82. Мы уже указывали, что и А. В. Дулрв считает начальным этапом процесса решения сл^е- дователем любой задачи осмысливание и анализ исходной информации.

В теории управления методы сбора информации подразделяют натри вида: наблюдение, опрос, изучение документов33. С учетом специфики следственной ситуации как объекта изучения все эт** методы используются для получения щ^форма*-ции о ней. Однако в зависимости от того, о сборе какой информации идет речь — доказательственной или ориентирующей, — эти методы применяются по-разному. Процедура сбора ориентирующей информации законом не регламелтируетея, и, следовательно, существует* возможность более широкого использования в различных сочетаниях методов сбора такой шь из

фо^аиади!^ Собирание. яр!^атшь#гвешюй июформаздии подч4-нено 1>яду ограничений, ято отражается на области и условиях применения методов. да?щой деяфея^нйсти^ Зе*. это( относится и к методам анализа собранной информации, отделение кото-рых от методов сбора информации ресь?аа условно, ибо и те и другие могут служить одним и те,» же,целям.

Помимо информации о следственной, ситуации и всех ее компонентах ,для выбора цели и .соответственно принятия'так-тическоро решения, необходима информация другого рода, ко-торую иногда называют, условноупрстоянной , в отличие о* первой, именуемой переменной. В аспекте рассматриваемого вопр^а д условно-постоянной информации мы относим: . 1) нормы материальногоуголовного права, по которым квалифицируется или может быть ориентировочно квалифицировано расследуемое деяние. При определении состава преступления эти нормы позволяют правильно оценить поступающую информацию о событии, выдвинуть предложения о возможных источниках недостающей информации, дают основания для конкретизации общих положений предмета доказыва­ ния применительно к данному делу; 2) нормы уголовно-процессуального права, определяющие

компетенцию, права^ и обязанности субъектов доказывания; следственную процедуру, предмет доказывания и иные обстоятельства, > без учета которьхх нельзя правильно оценить следственную ситуацию и Определить цель^ тактического решения^ 3) иной нормативный и справочный материал, обусловлй4-вающий

или характеризующий отдельные компоненты ситуации и иные, имеющее значение для

принятия решения, обстоятельства; .''-••'•'•• •: •-'-" ~\ -<:]				.ч .' -^/ V--:,..- ; ;'.: ..•••:..• ч:- ,.
4)	научные данйые, рассчитанное на типичную ситуацию, с которой в общих
чертах	сходна	оцениваемая	конкретная	следственная	ситуация;

Ч

1,

5) обобщенные опытные данные о действия^ следователя в аналогичных ситуация!*. '*К этой же категорий следует отнести хранящуюся в памяти каждого "сотрудника следственного аппарата индивидуальную 'информацию о данных науки и опыте принятия решений^ в сложных ситуациях»36; 6) общие оценочяые понятия и' их призйакИ, позволяющие определить

значение анализируемой информации и/ее место в информационной модели следсгёвенн-ой ситуации.

Информация, собранная дли'определения задачи (цели), мо-жет быть обозначена йай исходная, #ли-первоначаяъйая.' Однако для принятия тактического решения её Йожет оказаться ^недостаточно. Произведейнь!й'в&бор г^ёлй-позволяет, а *шсто и требует сбора Дойолнительной, «.ОстрбНапра в ленной* информации, подкрепляющей сделанный вьгб^р и дающей возможность точнее определить ере детва'достижения намеченной цели. Потребность в такой информации обусловлена еще я динамичло114 , '••..':•','.>• • •••••-. •.../.. . ,

егьдо следствеяиых ситуаций, необходимоеНю^оёгоянно ^ы-й, в ку^се и своевременно учитывать происходящие в них изменения. Йа ди»а1«изм следственных ситуаций справедливо обращает внимание И. М. Лузтин37.

Из изложенного яСно, кйкую важную роль при выборе цели тактического решения играют информационные компоненты следственной ситуаций. Обычным, особенно для начального этапа расследования, является недостаточная обеспеченность процесса подготовки и принятия тактического решения переменной (текущей, актуальной) информацией. Частично этот пробел восполняется за счет условной-постоянной информации, но только частично. Другим средством восполнения «информационного пробела», как показывает следственная практика, может быть интуиция следователя.

г1 СЛЕДСТВЕННАЯ 'ИНТУИЦИЯ

Редко проблема советской юридической науки становится предметом столь острой и бескомпромиссной дискуссии, какой, была проблема следственной интуиции. Дискуссия началась с публикации статьи А. Р. Ратинова «О следственной интуиции», основные положения которой заключаются в следующем.

В буржуазной криминалистической литературе интуиция Подается как некая таинственная способность следователя угадывать истину. Это — чуждая науке проповедь мистицизма. Сама по себе интуиция, как прямое постижение умом истины, йе выведенной Логическим доказыванием из других истин и не Вытекающей непосредственно из наших чувственных восприятий, есть безусловная реальность, существующая в сфере позЙания.

Профессиональная интуиция занимает прочное место в любом творческом процессе, имеет определенное значение в поз-навательной деятельности,, С психологической точки зрения интуицией называют неог сознанное творческое

решение задачи, основанное на .длительно» творческом опыте суб-ьекта. Исходя из этого, следственную интуицию можно охарактеризовать как основанную на ОиЙте и знаниях способность непосредственного решения следственных задач #ри ограниченных исходных данных. / Интуитивные представления близки к предположению. Различие между ними состоит не в стеден'и доказательственно-ети — и те и'другие носят вероятный характер, — а в том, что аредролонсение лвляет,ся результатом логической деяте^иьио-«гфи, щюдук*ом,созлательных мыслительных построений, а интуиция — неосознанное постижение отдельных положения^ ко-торре не выведено логическим путем. ..•«,.•

.

"

'

115

1

Интуиция не является средством дознания, поэтому и следственная интуиция не служит самостоятельным средством рас-* следование «Нет нужды говорить о превосходстве разума над впечатлениями следователя»; Интуиция «играет в расследовании лишь вспомогательную роль* и «е имеет никакого процессуального значения. Следователи должен превратить знание интуитивное в логически и фажттески. обоснованное путем проверки «го объективными доказательствами при безусловном ообжодеиии социалистической законности.

Интуиция играет определенную «роль и при предварительной оценке следователем доказательств, побуждая его к более углубленному исследованию обстоятельств дела. Задача заключается в том, чтобы следователь* осмыслил свои интуитивные впечатления, уяснил те признаки» по которым доказательство убеждает или внушает сомнение, и, отыскав новые доказательства, установил правильность или ошибочность того, что подсказала интуиция38.

С резкой критикой статьи А. Р. Ратинова выступил М- С. Строгович^ В своих последующих работах он/неоднократно отрицательно отзывался о концепции следственной интуи-цпц, приводя в обоснование своей негативной позиции следующие аргументы.

Интуиция — это путь к заблуждению» к подмене логических аргументов фантазированием. Не факты должны соответствовать построенной с ломощью интуиции «модели рассле-дуемого события», являющейся не чем иным, как версией, а версия должна соответствовать фактам.

Если интуиция не имеет процессуального значения, то и «не следует процессуальную» деятельность осложнять, затемнять тем, что процессуального значения не имеет, но что способно внести в выполнение следователем, прокурором^ судья'-ми; своих задач элемент неопределенности, безотчетности, генерализировать неосознанные побуждения и впечатления», ибо ничего, кроме увеличения, умножения судебных ошибок, от этого не получится, о чем свидетельствует мноМсество при** меров.

'

*

г

ч

Неопределенность самого поянтия^интуиции, недостаточная разработанность проблемы интуиции « философском я психологическом аспектах иногда дае? повод относить к ней такие свойства и качества, необходимые для следователей и судей, как наблюдательность, сообразительность, профессиональное мастерство, что неправомерно, тяк> как для этих л иных Качеств характерна оЪзштгельное'кь поступка, побуждения, наме* ренияг тогда как для интуиции при любом ее понимании характерно йротивштодожноне «•« неосознанность оснований лред-принимаемых действий и принимаелявтх решения:. Именно это полностью противопоказано тем, кто производит расследование и разрешает уголовное' деао. Пушь интуиции в уголовном 116 судопроизводстве ^ неправый, безнравственный, не пригодный для достижения цели правосудия39.

В полемике о следственной интуиции ты считаем правйрш-\ной точку зрения ее сторонников, но с некоторыми оговорками.

Подобно тому как неверно, на наш взгляд, говорить о «следственном мышлении», ибо процесс мышления един в своей основе, а известная специфика условий, в которых он может протекать, еще не дает оснований для его «профессионализации», не следует считать, что существует специфическая след-* ственная интуиция. По своим психологическим и логическим механизмам интуиция в процесс расследования ничем не отличается от интуиции при решедии задачи в любой другой области человеческой деятельности. Не играет роли ни характер опыта, ни характер знаний, на которых основывается интуиция. Не имеет значения и объект мысли, когда мы говорим об интуиции как феномене процесса мышления.

Отсутствие исчерпывающих представлений о механизмах интуитивного мышления не

дает оснований для отрицания интуиции; так же бесплодны и попытки «закрыть» интуицию, «не пустить» ее в процесс мышления вообще или в какой-либо специальной сфере общественной практики. Интуиция — реальность мышления, которое, как известно, не является объектом правового регулирования и в отношении которого не дей­ ствительны предписания думать так, а не иначе. Процесс мышления — и не нравственная категория. Ни процесс, ни приемы мышления не могут быть нравственными или безнравственными. Безнравственными могут быть мысли» но н<э тот путь, которым человек лришел к ним, не путь размышления. Мысль — продукт мозга. Этот продукт может быть оценен с точки зрения господствующей: в данном обществе морали. Сам же процесс «производства» этого продукта в нравственном Отношении нейтрален. Но, может быть, этика все-таки отрицательно относится к интуиции, если не в процессе мышления* то в общественной жизни, где реализуются интуитивные умозаключения?

Нет, отвечают на этот вопрос, например, специалисты в области этики. В морали нравственная интуиция играет Весьма значительную роль. «Интуиция вообще, моральная в особенности, позволяет видеть целое раньше его частей, своеобразно возмещает недостаток точных данных о ситуации,, ценностный смысл которой надо установить, — дишет А. И. Титаренко, —* Роль моральной интуиции наряду с рациональными процедурами мотивации, долга и т. п. важна в конкретной ситуации^ '

...Там, где рассудок видит неразрешимость и находится в состоянии буриданова, осла, моральная интуиция нащупывает неулавливаемые логикой (до крайней мере сразу) различия, подводит к требуемой оценке, решению, которое выглядит не-редко* как озарение/ „Где для сложных яроцодп?1 яютдшации» и 117

логического самоанализа не хватает времени, где решение надо принять мгновенно, там особенно велика роль интуиции»40.

Справедливости ради следует отметить, что противники интуицию » уголовном судопроизводстве считают безнравствен-нтой не интуицию вообще, а интушщю в следственной и судебной деятельности, где она -г- источник ошибок, где нет места догадкам, ибо только истинное значение может стать основой для принятия решений по уголовному делу. «Можно было бы привести множество примеров ошибочных выводов следствия, неправильных приговоров «уда, обусловленных именно тем, что следователи и судьи полагались на свои впечатления, догадки, предположения вместо того, чтобы идти трудным, но плодотворным путем объективного и непредвзятого исследования, — именно того исследования, которого требуют закон и нравственность», — заключал М С Строгович .

Верно ли, что интуиция — путь к заблуждениям, что это подмена логических рассуждений фантазированием' В. И. Ленин писал: «Если рассматривать отношение субъекта к объекту в логике, то надо

взять во внимание и общие по-сылки бытия конкретного субъекта (=жи знъ человек а) в объективной обстановке»42. Это положение является исходным, как считает П В. Копнин, для объяснения сущности интуиции, ибо требует рассматривать развитие не только общественного, но и индивидуального познания, ход мышления, логику и психологию конкретного субъекта. «Материалистическая диалектика не отвергает такой формы познания, которая называется интуицией, — заключает П. В. Копнин. — В проти­ воположность интуитивизму она не выводит интуицию за пределы разумного познания, основанного на опыте, а рассматривает в йачее*гве особой формы изменения теоретического мышления, с помощью которой происходит скачок в познании объекта, перерыв непрерывности в движении мышления Интуиция является непосредственным знанием, однако только в -?ом отношении, что в момент выдвижения нового положения оно не следует с логической необходимостью из существующего чувственного опыта и теоретических построений. Подобного рода интуитивные скачки вытекают из органической связи познания <? практической деятельностью человека Потребно-с*и практического взаимодействия 1 субъекта с объектом толкают теоретическое мышление »а выход за пределы того, что да-но -в предшествующем опыте познания. Такого рода

выходы не папраелА&т познание на путь заблуждений (курсив наш. -*~ Р \Б.),< поскольку имеется в виде практики надежный критерий истинности знаний, позволяющий в конце концов отделить действительные <научны& открытия, глубоко постигающие реальность, <те бееш*шеййызе фантазий/ которые уводят мышление от совпадения по «равнений с объектом»43, Пуеть-'йзвинйТ нре читатель за сфошь пространную цитату, 118

но, приведя ее, мм считаем ненужной дов»л*шз'ел&яую'аргументацию признания

интуиции	марксистско-ленинской	гносео-логией.
1 >

Главный довой противников интуиции в уголовном процес» се заключается в том, что знание, являющееся ее результатов, не может быть признано достоверным, так как интуиция йе поддается логическому объяснению, во всяком случае им'ею-щимися у следователя и суда средствами и; в пределах времени, отведенного законом на производство по делу. Но сторон* ники интуиции и не утверждают обратного, хотя это им подчас и приписывается. Так, у А. Р^ Ратинова мы читаем: «Интуиция не имеет никаких преимуществ перед обычными предположи* ниями (курсив наш. — Р. Б.) и подлежит равной с ним/и проверке» , «в процессе доказывания знание интуитивное должно быть превращено в логически и фактически обоснованное, достоверное (курсив наш — Р Б.) знание»45, «интуиция не исключает, а предполагает сознательное дискурсивное мьццление, способное развернуть догадку в систему доказательств, обнаружить ее фактические основания, объяснить процесс ее формирования и в конце концов установить е* правильность или ошибочность»46 Об этом же пишут Д. П. Котов и Г Г Шиханцев, указывая, что процесс доказывания не

завершается, а в сущности лишь начинается интуитивной догадкой, так как за ней «необходимо должны следовать обоснование и проверка достоверности-полученного интуитивного знания, что невозможно без использо-вания логических средств»47.

Таким образом, в процессе расследования интуиция проверяется практикой и только в случае своего подтверждения рассматривается как достоверное знание. Здесь нет ничего принципиально отличного от обычного процесса проверки версий, выдвинутых на основе строго последовательного логического объяснения фактов. Да таких отличий и не может быть, ибо интуитивное знание до его проверки есть также предположение, версия, а не доказательство В условиях информационной недостаточности* характерной во многих случаях для

стадии подготовки тактического решения, интуиция — важное средство выбора цели» особенно в тех случаях, когда решение носит эвристический характер. Характеризуя

..значение догадки — а интуиция всегда выступает в таком качестве, — Д. Пойа указывал, что с нее всегда начинается наше ориентирование при встрече с новой ситуацией, даже когда речь идет о такой доказательной науке, как матема*-тика, «результат творческой работы математика, —- писал он, — доказательное рассуждение, доказательство, но* доказательство открывают с домощыо правдоподобных рассуждений, с помощью догадки... Нам следует учить и доказывать и .догадываться»49. Интуиция не заменяет развернутого логического 119 *4"

(

анализа при выборе цели, но может открыть эту цель путем, не доступным для такого анализа при отсутствии необходимой для него информации

ПРИНЯТИЕ

ТАКТИЧЕСКОГО РЕШЕНИЯ Анализ следственной ситуации, сбор и обработка информации о ней приводят к выбору

цели, на достижение которой будет направлено тактическое решение. Выбор цели позволяет принять собственно решение, т. е. определить приемы и средства решения задачи.

В науке управления и психологии разработан ряд методов принятия решений: перебора вариантов, проб и ошибок, рефлексии, социального эксперимента, эвристические и др. Однако характер следственной и судебной деятельности существенно ограничивает или вообще исключает возможность применения при принятии тактического решения большинства этих методов. Например, как справедливо замечает А. В. Дулов, «не может быть принят за основу метод проб и ошибок. Следова-' тель не имеет права осуществлять действий, заведомо зная, что часть из них будет ошибочной, и это даст возможность прийти, наконец, к дравильному решению»50. Исключается и метод социального эксперимента, постановка которого в условиях судопроизводства просто невозможна. В ограниченных пределах следователь может воспользоваться методом перебо-ра вариантов, когда принимает решение о* выдвижении версий по делу; метод рефлексии применим лишь в определенных конфликтных ситуациях^ и т. п.

Нам представляется, что методы принятия тактических р&-шений,чкак и сами эти решения, зависят от сложности стоящей задачи. С этой точки зрения задачи, на решение которых направлены тактические решения, могут быть разделены на два класса: простые и сложною. Простыми являются задачи, возникающие в условиях полной информационной определенности, т. е. задачи, «при решении которых нужный результат достигается посредством применения известного способа при известных условиях»5*. Решение таких задач поддается алгоритмизации. При этом оно не утрачивает своего тактическЬго характера, хотя и не требует творческих усилий.

Подавляющее большинство решаемых следователем задач относится к классу сложных. Для них характерны большая или меньшая информационная неопределенность, неограниченность зон и направлений поиска решения (Н. Л. Гранат). Основные разновидности таких задач, по мнению Н. Л. Гранат*, решаются:

а) путем получения новой или дополнительной информации ^ 120

(в их условиях имеется явный дефицит информации, но ийве-стны или легко становятся таковыми способы и источники ее получения), т. е. Задачи на добор информации52; б) с помощью преодоления психологического барьера (инерции, традиций,

шаблонов, эмоциональных препятствий и т. п.) через его снятие или обход (в условиях подобных задач нет недостатка информации, но имеющиеся данные внутренне (субъ­ ективно) для следователя несовместимы с его целью, что и создает психологический барьер — интеллектуальный или эмоциональный); в) посредством восстановления процесса события, явления, предмета и т.

п. методом ретросказания (условия таких задач содержат данные, воспринимаемые или представляемые следователем неадекватно по сравнению с реальной ситуацией); г) путем имитации мыслей и действий участника взаимодействия при

одновременном анализе (с учетом имитации) собственных рассуждений, выводов и действий за счет превосходства в ранге рефлексии (задачи на рефлексию); д) через осознание и анализ многопроблемности конкретных

ситуаций, путем определения и последовательного вычленения подзадач, для решения которых достаточно данных (условия таких подзадач неоднозначно вытекают из - исходных данных ввиду того, что по разным причинам не все факты, влияющие на их решение, могут быть учтены в условиях таких задач). Это — задачи на планирование и организацию следственной деятельности. Все названные виды сложных задач отйоеятся к категории творческих, для решения которых, помимо дискурсивного мышления, необходимо воображение.

Для принятия тактического решения необходимо устанавливать приоритет и очередность решения задачи, для чегб может требоваться разделение задач на подзадачи. .

Схема	принятия	тактического	решения	может	быть	следующей.
1
/

Осуществив выбор цели тактического воздействия, т. е. сформулировав задачу (при необходимости разделив ее на подзадачи и определив последовательность их