Гуссерль.Э.2001.Логические.исследования.Т.2(1)

«Памятники мысли» - это, так сказать, «музейное» название; памятник напоминает нам о ком-то или о чем-то. В терминах гуссерлевского 1 Иссле­

дования памятник - это указание, отсылка, признак и Т.п., но не непосред­

ственное выражение значения. Зачисление философского произведения в

разряд памятников означает признание, что с этим произведением утра­

чена живая связь опыта мышления. В случае ЛИ это не так. ЛИ - это, ко­ нечно, исходный пункт феноменологического движения, но одновремен­ но ЛИ - это нечто большее. ЛИ не только открывают новую эпоху в фило­ софии, но до сих пор продолжают быть живым источником философской

мысли.

Кроме того, в определенном смысле все изменения, произведенные авторами выдающихся философских произведений во втором и после­ дующем изданиях, на благо. Эти исправления нередко указывают, благода­ ря контрасту, на тот или иной ход мысли философа, который остался бы незамеченным, если бы автор не обратил на него внимания вычеркивани­ ем или исправлением. К примеру, не будь второго издания Критики чистого разума, не состоялась бы и хайдеггеровская интерпретация кантовской фи­ лософии. Вопрос о возможности обращения к первоначальному тексту - это скорее вопрос издательской политики, которая должна учитывать пер­ вое издание. Укажем здесь на весьма полезное переиздание первого изда­ ния V Исследования".

«СУЩНОСТНЫЕ РАЗЛИЧЕНИЯ» 1 ИССЛЕДОВАНИЯ

Прежде чем далее рассматривать борьбу Гуссерля со своим собствен­ ным мышлением, мы перечислим различия, которые проводит Гуссерль в 1 Исследовании. Первое различие - между знаком как выражением, которое обладает смыслом, или значением (у Гуссерля это синонимы), и знаком как признаком, указанием, оповещением и т.п. Это различие разъясняется с помощью различия указания и доказательства. Затем Гуссерль критически рассматривает различие между физической стороной выражения и сово­ купностью «психических переживаний», которые обычно считают смыс­ лом, или значением выражения. Гуссерль считает это различие неверным и прежде всего из-за отождествления переживания и значения (смысла). Задача, которая была сформулирована во Введении состоит ведь в том, чтобы извлечь значение из психологической и грамматической оболочки. Для того чтобы верно провести различие между физической стороной вы­ ражения и его значением, Гуссерль вводит различие между выражениями в

бб Husserl Е. У. Logische Untersuchung. Nach dcm Tcxt der 1. ЛuПаgе уоп 1901. HcrausgcgclJen, cingcleitct uпс! mit Registeгn мсгвспсп моп Elisabeth Stroker. HamlJurg: Гейх Mcincr Ycrlag, 1975.

LXXII

коммуникативной функции, где они выполняют роль признаков-указаний, и выражениями в «одиночестве душевной жизни». Последние уже не вы­ ступают как признаки, но «сами-себя-из-себя-показывают», если это выра­ зить на хайдеггеровском языке. «Одинокая душевная жизнь» рассматрива­ ется Гуссерлем как своего рода пространство, в котором осуществляется сам акт придания смысла. Затем вводится различие между физической сто­

роной выражения и актом придания смысла, причем от последнего отде­ ляется акт, осуществляющий смысл. Соответственно последнему различию вводятся термины «интенция значения» и «осуществление значения». Осу­ ществляться, или «заполняться», «пустая» интенция может, по Гуссерлю, в рисунке, знаке, символе (сигнификативное осуществление), однако наибо­

лее совершенное осуществление она получает в созерцании, в восприятии.

Так, собственно, и происходит, по Гуссерлю, «движение» сознания - как

осуществление интенции, причем очевидность, непременное условие по­

знания, есть осознание тождества мыслимого и созерцаемого.

Различие «интенции значения» и «осуществления значения» играет важную роль в концепции Гуссерля. Интенция значения - это по существу

то искомое в переживании, которое позволяет мыслить чистое значение, и

следовательно, логическое значение. Вопрос только в том, каково проис­ хождение этой «интенции значения» в исследовании, иначе говоря, явля­

ется ли различие интенции значения и осуществления значения различе­

нием опыта? Мы вернемся к этому вопросу позднее, а сейчас обратим вни­ мание на §11 1 Исследования, где Гуссерль начинаем серию различений другого типа. До §1l речь шла об актах сознания, об актах придания и осуществлениясмысла. Теперь же речь пойдет о выражении, значении и предметности как о том, что дано «в» этих актах. Заметим, что Гуссерль ставит предлог «в» В кавычки (см. первый абзац §11) и не находит терми­ нологических средств, чтобы отстраниться от позиции Брентано, в соот­ ветствии с которой каждый психический феномен содержит в себе нечто в качестве объекта. Хотя Гуссерль постоянно употребляет термин «акт», все

же поворот от актов придания значения к значениям как идеальным един­

ствам и к подразумеваемой в этих актах предметности выглядит для чита­ теля несколько неожиданным. И виной этому термины «интенция значе­ ния» (Веdеutuпgsiпtепtiоп) и «осуществление значения» (Веdеutuпgsегful­ luпg), которые создают видимость, что речь уже идет о значении, а не о «психических переживаниях», которые, по Гуссерлю (см. §2 Введения), Ф у н к Ц и о н и р у ю т в качестве «интенции значения» и «осуществления значения» и в этой функции принадлежат определенным языковым выра­ жениям; из этих «психических переживаний» «значения» еще нужно из­ влечь. Речь, конечно, не о том, что значение (как идеальное единство)

имеет интенцию, но о том, что в «психических переживаниях» имеет ме­

сто интенция придать значение, иначе говоря, «намерение» наделить зна-

LXXIlI

чением определенное языковое выражение или определенный предмет. Термин «интенция значения» означает по существу: «интенция-как-прида­ ние-значения», тем более что в 1 Исследовании (§9) Гуссерль указывает на синонимичность «интенций значений» и «актов, придающих значение». То же самое относится и к термину «осуществление значения» - не значе­

ние должно осуществляться, но акт придания значения.

Итак, Гуссерль противопоставляет «намерениям придать значение» само значение как идеальное единство. Это различие основывается на раз­ личии изменчивого и вечного, самотождественного, для чего выбираются примеры из области математики. Речь идет теперь не о реальных отноше­ ния актов «внугри» переживания, но об идеальных отношениях между вы­ ражением и значением. При этом термин «выражение» остается неодно­ значным. Ранее (до § 11) речь шла о физическом явлении выражения (напи­ санное слово, звук и т.д.) И выражениях как актах (смыслопридающем и осуществляющем), теперь же Гуссерль как бы забывает о выражении как акте и противопоставляет выражению in specieтолько физическое явление выражения «<этот произнесенный hic et nиnсзвуковой образ, мимолетный и более не воспроизводимый звук».)

Аргументация существенно упрощается, так как противопоставляется не интенция значения (соответственно, осуществление значения) и само значение выражения, но «мимолетный акт суждения» и якобы вечно суще­

ствующие геометрические истины типа: «три высоты треугольника пере­

секаются в одной точке». Действительно, по сравнению с определенным

актом суждения как конкретным переживанием геометрическая истина

«вечна», она не зависит от обстоятельств, при которых совершается акт суждения. (Хотя и это спорно, если вспомнить киркегоровского сумасшед­ шего, который твердит вечную истину «земля круглаь.) Однако дело не только в этом. Акт геометрического суждения относится к тому, что Гус­ серль в 1 томе ЛИ назвал «ноэтическими условиями теории», Т.е. к особому «устройству» субъекта, способного совершать познавательные акты. В ЛИ это «устройство» называется наличием смыслопридающих и осуществляю­ щих актов; именно от них необходимо отличать значения как идеальные единства, а не от актов как реальных переживаний. Ясно, что Гуссерль опи­

рается здесь на предпосылку тождества, которая даже в случае геометриче­

ских истин оказывается сомнительной. Гегель заметил, что одна и та же истина, высказанная юношей и зрелым мужем, все же будет различна. Так и в случае геометрических утверждений. Высказанная школьником, кото­ рый впервые об этом узнал, геометром, решающим сложную математиче­ скую задачу, строителем, производящим расчет, и т.д, эта истина будет раз­ лична потому, что она будет находиться в разных контекстах, в разных ие-

LXXIV

рархиях значений, а ведь изолированных научных истин не бывает - и Гуссерль с этим бы согласился'",

Следующее различие Гуссерля - между значением и предметностью: «предмет И значение никогда не совпадаютя'". Это различие также опира­ ется на тождество. «Различные выражения могут иметь одно и то же зна­ чение, но различные предметы, и обратно <...> они могут иметь различные значения, но один и тот же предмет», - утверждает Гуссерль?", Так это или не так «на самом деле», - я здесь решать не берусь. Для этого необходимо было бы провести другие различия, уточняющие, что такое значение и, главное, что такое предмет. Здесь наша задача состоит в анализе гуссерлев­ ской аргументации и гуссерлевских примеров, которые вовсе не убеждают

принять высказанные им тезисы.

В качестве примеров Гуссерль выбирает, во-первых, имена и процесс именования (называния) и, во-вторых, математические объекты: «Два имени могут означать различное, но называть то же самое. Так, например, победитель при Нет - побежденный при Ватерлоо, равносторонний треуголъ'Ни'К - равноугольный треугОЛЪ1iU'lС. Выраженные в этих парах значения, очевидно, различны, хотя они подразумевают один и тот же предмет»70.

Позволим себе усомниться в таких, на первый взгляд, очевидных, ут­ верждениях. В первой паре оба значения относятся не к одному и тому же «предмету», но К <<предмету», который имеет одно и то же имя, ряд т е х ж е с а м ы х свойств, НО в то же время массу различий, начиная с возраста и заканчивая политическим положением. Наполеон в 1806 г. и Наполеон в 1815 г. - это не один и тот же «предмет». Во второй паре точно так же име­ ет место субстантивация на основе предпосылки тождества. Верно, конеч­

но, что у треугольника с равными сторонами равны и углы, но говорить,

что это один и тот же треугольник вне контекста, вне математического

рассуждения - это означает превращать математический объект в плато­ новскую идею. Если спросить, что это за о Д и н и т о т ж е треугольник, то ответ будет: равносторонний треугольник и л и равноугольный тре­ угольник, смотря по тому, какую задачу мы решаем, что нам для этой зада­ чи нужно - равные стороны или равные углы. Мы не можем о Д н о в р е - м е н н о сказать «равносторонний треугольник» и «равноугольный тре­ угольник»: какая-то из этих характеристик все равно будет на первом пла-

67 В целом примеры, приводимые Гуссерлем, да и не только Гуссерлем, но даже подчас философами-аналитиками, имеют лишь косвенное отношение к опыту. Они безжизненны, как утверждения «А тождественно самому себе» , «это дерево зеленое» и т.д. Ниже мы к этому вернемся.

68 Наст. изд., с. 55 [52].

69 Там же.

70 Там же [53J.

LXXV

не, какая-то - на втором. Скорее это два разных объекта, отождествление

которых может иметь конкретную цель в рамках определенного математи­

ческого рассуждения. Отождествление этих объектов может быть резуль­ татом, но не может и не должно быть предпосылкой.

В примерах, иллюстрирующих обратное отношение - когда два одина­ ковых значения относятся к разной предметности, - Гуссерль прибегает к той же тактике, только теперь самотождественным предстает значение: «Выражение 1СО1/,Ъ, В каком бы контексте оно не появлялось, имеет одно и то же значение. Если мы говорим один раз «Буцефал - это КОНЫ>, а другой раз -

«эта кляча - конь», то В переходе от одного высказывания к другому про­

изошло, очевидно, изменение в смыслопридающем представлении. «Со­

держание» этого высказывания, значение выражения 1СО1/,Ъ осталось, прав­

да, неизменным, однако предметная отнесенность изменилась»71.

Серьезное сомнение вызывает уже первое утверждение Гуссерля в этом примере. Дело не только в том, что не учитываются омонимы; по-рус­ ски, так же как и по-немецки, «конь» (pferd) может означать кроме опре­ деленного вида животного еще и гимнастическийснаряд (который, кста­ ти, вполне мог бы получить имя «Буцефал» от гимнаста по имени Алек­ сандр). Ко1/,Ъ в качестве самотождественногозначения, а не слова обыден­ ного или профессиональногоязыка, превращаетсяу Гуссерля в платонов­ скую идею, и по контрастус вечной и неизменнойидеей можно теперь об­ ращать внимание на различие всех имеющих место коней, от пони до Пе­ гаса. Дело еще и в выбранныхпримерах,которые, собственно,примерами не являются, ибо в реальном опыте мы не произносимфразы типа «Буце­ фал - это конь» или «Холстомер - это конь», а только поясняем имена: «Бу­ цефал - это конь Александра Македонского» и Т.д. Можно, конечно, ска­ зать: и Буцефал - конь, и эта кляча - конь, но этим как раз подчеркивается различие значений выражения «конь».

Проведя различие между значением и предметной отнесенностью вы­ ражения, Гуссерль указывает и на их связь, причем такую тесную, что поч­ ти сводит на нет их различие. Нельзя, по Гуссерлю, серьезно говорить о двух сторонах в выражении - о значении и о предметной отнесенности. Речь только о том, что «то же самое созерцание может <...> предлагать осу­ ществление различным выражениям»72. Предпосылка тождества сочетает­ ся здесь (вероятно, для ее усиления) с персонификацией созерцания, и все это вместе подчинено у Гуссерля одной цели - оградить интенцию значения от возможных «влияний» И отождествлений. Для этого саму эту интенцию Гуссерль представляет как самотождественную. Отнесенность к предмету объявляется Гуссерлем несущественной «стороной» выражения, «сущ-

71 Там же, с. 56 [53].

72 Там же, с. 57 [55].

LXXVI

ность выражения заключается исключительно в значении» 73. В последую­ щих параграфах речь идет о том, чтобы показать: ни созерцание, осущест­ вляющее значение, ни образы фантазии, которые могут сопровождать ИН­ тенцию значения, не являются значениями. Эта стратегическая цель Гус­ серля связана с идеей чистой логики - отделить связи значения, во-пер­ вых, от психологических и грамматических связей, а во-вторых, от «связей вещей». Последнее различие требует, в свою очередь, различать три раз­ ных смысла термина «содержание» (§14): содержание как предмет, содер­ жание как осуществляющий смысл и содержание как смысл, или значение,

как таковые.

После перечисления основных и далеко не всех различий в 1 Исследо­ вании, обратим внимание на два различных типа этих различий. Первый тип преимущественно содержится в первых десяти параграфах и относит­ ся к различиям-в-опыте, для которых нет необходимости предполагать не­ что общее, а затем выявлять разницу. Таковы прежде всего различия знака

как выражения и знака как признака и указания, а также различие комму­

никации и «одиночества душевной жиани-". Сюда же, с некоторыми ого­

ворками, следует отнести и различие интенции значения и осуществления

значения. С другим типом различий мы имеем дело начиная с § 11, где «ме­ тодом» различения как раз служит тождество. Различая значение и пред­ мет, Гуссерль поочередно, как мы видели, признает их самотождествен­ ными, и любое различие этого типа предстает прежде всего как различие «вечного» И изменчивого. Для подтверждения этого метода выбираются

довольно искусственные примеры, имеющие лишь косвенное отношение к

реальному опыту и к возможным в этом опыте суждениям. Дело опять-таки не в самих различиях, нельзя абстрактно предрешать вопрос, различаются

ли предмет и значение выражения, всегда ли то, о чем говорится, отлича­

ется от того, что говорится. Во всяком случае в обыденной речи говорят, когда находят общий смысл: мы говорим об одном u том же, а когда смысл разный - мы говорим о разных вещах.

Отделяя предмет от значения, Гуссерль не всегда предупреждает чита­

теля, что речь идет о предмете выражения, т.е. о том, о чем высказывают­

ся, а не о предмете «независимом от нашего сознания», в данном случае­

высказывання. Однако иногда все же происходит смешение двух различий - между значением и предметной отнесенностью выражений и между значе­ нием и предметом, как он «существует сам по себе». По крайней мере, рас­ суждение о том, что для употребления выражения со смыслом не имеет

73 Там же.

74 Подробнее об этом см.: Молчанов В.И. Одиночество сознания и коммуникативность знака / / Логос 1997, N29.

LXXVI1

значения, существует предмет или нет, говорит о том, что под предметом

здесь понимается не только «то, О чем говорится».

Отделение предмета от значения подчинено еще одной цели - опре­ делению осмысленности выражений независимо от предметности, к кото­ рой эти выражения отнесены: «Если значения отождествляется с предмет­ ностью выражения, то такое имя, как золотая гора, не обладает значени­ eM»7S. По Гуссерлю, не только такое непротиворечивое выражение, как «золотая гора», имеет значение, но и круглый квадрат, четырехчголъный круг и т.п. Тот, кто полагает, что такие противоречивые выражения не имеют смысла, смешивает, считает Гуссерль, само значение и возможность его осуществления. Разумеется, какого-либо осуществления таких выражений быть не может а priori, однако само значение от этого не страдает. Таким образом, и проблема осмысленности выражения решается Гуссерлем за счет различия интенции значения и осуществления значения и субстанти­ вации первой. Для Гуссерля бессмысленными являются только граммати­ чески неполные выражения: зеленый есть или. Даже четырехугольный круг

легкомыслен не попадает в эту категорию.

Конечно, беспредметность не может быть критерием бессмысленно­ сти, однако вопрос о смысле противоречивых выражений все же нужно поставить иначе. Они, конечно, отличаются от абсурдностей типа зеленый есть Ultи, но они лишь имитируют смысл, они обладают квазисмыслом, и если им приписать действительный смысл, то этим смыслом будет только то, что предмет, названный или описанный с помощью данного выраже­ ния, не существует. И как раз здесь значение и предметная отнесенность

совпадут.

Проблема осмысленности или бессмысленности грамматически кор­ ректных выражений решается, я думаю, не с помощью тождеств, но с по­ мощью различий. Любое суждение и даже любые противоречивые выра­ жения типа «круглый квадрат» - это явно или неявно проведенные разли­ чия. В этом смысле Гуссерль абсолютно прав: сказать «А есть А», означает сказать «А не есть В, С, D, и т.д.», Любое утверждение, например, это дерево зеленое подразумевает, что это дерево не красное, не желтое, и т.д, В то же время зеленое есть Ultи не подразумевает какого-либо различия. Однако само проведение различий - это только необходимое, но не достаточное усло­ вие. Необходимо также, чтобы не нарушалась их иерархия. Говоря проще,

Т.е. на «языке тождеств», это означает, что проводимые различия должны

относиться к одной и той же сфере, а на «языке различий», это означает, что различия различий должны быть различиями в определенной иерар­ хии. Рассмотрим это на примере «четырехугольный круг легкомыслен», или, сначала, на примере еще более «легкомысленном», чтобы исключить

75 Наст. изд., с. б2 [БО].

LXXVIII

противоречивые выражения: «бледные зеленые идеи бешено спят». Выде­ лим возможные различия: спать/бодрствовать; бешено/спокойно; идеи/су­ щества; зеленые/красные; бледные/яркие. Все различия, кроме идеи/суще. ства могуг быть отнесены к классу живых существ. Однако живые существа

не разделяются на идеи и существа, это различие не согласуется с другими;

иначе говоря, различие этих различий не относится к опыту, не ведет к каким-либо новым различиям. (Мы абстрагируемся здесь от согласования различий спать/бодрствовать и спокойноу'бешено.) Таким образом, при употреблении квазиосмысленного утверждения не соблюдается иерархия различий опыта, тогда как в осмысленном выражении эта иерархия сохра­ няется, например: яркие 'Красные существа спокойно спят; теперь они могуг спать спокойно и не опасаться своей собственной абсурдности. Заметим все же, хотя, может быть, это уже излишне, что анализ этого примера не есть и не может быть интерпретацией вышеприведенного утверждения.

Что касается противоречивых выражений типа 'Круглый 'Квадрат, то

речь должна идти в аналитике опыта не о противоречивости уже «гото­

вых» значений, но о противоречивости, или, лучше, несовместимости в самом опыте. В данном случае одно из важнейших различий в человече­ ском опыте и познании 'Круг/'Квадрат выдается за отношение предмета и его свойства. В основе последнего отношения тоже различия, но другого типа. Между кругом и квадратом нет промежуточных различий (речь идет

о восприятии, а не о том, что окружность можно представить как ломаную

линию с бесконечным количеством углов). Между предметом и его свойст­ вами можно всегда найти такие различия. По крайней мере, таким разли­ чием всегда будет различие части и целого. Кажется, что выражение 'Круг­ Л'ЬtЙ 'Квадрат (и ему подобные) имеет значение, потому что оно соотносится с вполне «осмысленным» различием, с различием «круг/квадрат», которое служит источником многообразия других различий и, следовательно, зна­ чений. В то же время выражение золотая гора, хотя и беспредметно, так же как круглый квадрат, но все же имеет значение; между золотом и горой можно найти промежуточные различия, различия в опыте (гора/горсть, песок/золото и т.д.), которые служат в качестве исходной точки вообра­

жения, «осуществляющего» значение.

Вернемся теперь к гуссерлевским различиям опыта, к «подлинным раз­

личиям», из которых нас должно интересовать прежде всего различие ин­

тенции значения и осуществления значения.

Мы уже отметили ту важную роль, которую играет это различие у Гус­ серля при развертывании его концепции значения для концепции чистой логики и для концепции интенциональности сознания в ЛИ. Теперь же необходимо определить, какой реальный опыт сознания за этим стоит, каково -происхождение- этого различия, какое преобразование получила первоначальная проблема, связанная с этим различием. В интерпретатив-

LXXIX

ном плане необходимо прояснить, что означает «пустая интенция», почему термины «Мегпеп- и «Уеппешепстановятся у Гуссерля синонимами и как лучше их передать по-русски, тем более что «Мешеп- - это по существу синоним интенции значения. Первые два значения глагола «гпешеп», суб­ стантивом которого является «das Мешеп», это 1) иметь в виду, подразуме­ вать; и 2) думать, считать, полагать. От какого из этих значений следует образовать субстантив? На первый взгляд кажется, что искомый субстан­ тив дает второе значение, а именно: «полаганись". При более точном рас­ смотрении, как любил выражаться Гуссерль, оказалось, что даже само об­ разование субстантива «полагание» из глагола «полагать», значение кото­ рого (как «гпешеп») близко к значению «предполагать»,«иметь мнение» и т.д., попростуневерно. «Полагание» (Setzen) означает «утверждение»,«ус­ тановление»и употребляетсяГуссерлемтолько при констатациисущество­ вания предмета. Там же, где вопрос о существованииоткрыт, где предмет только «подразумевается», или «имеется В виду», там всегда стоит «Мет­ пеп»; в переводе, чтобы избежатьтаких «неприглядных»субстантивов,как «подразумевание»или «имение В виду», Я передаю Меiпеп как «подразуме­ вающий [предметность] акт» и подобными выражениями. Однако на во­ прос, почему «Мегпеп» и «Уеппешеп»у Гуссерлясинонимичны,(ведь «Уег­ гпегпеп» означаетпрежде всего ошибочноnолагатъ) нельзя ответить, исходя только из различия «Мегпеп» и «Зегзеп».Для этого необходимообратиться к исходной проблеме, описание которой потребовалотермина «Мешеп». Короткоэту проблемуможно было бы назвать проблемойизбыткаи недос­

татка, или «нехватки».

В текстах, предшествующихЛИ (1893-1894) Гуссерль ставит вопрос о соотношении созерцания и репрезентации. Потребность последней воз­ никает тогда, когда нарушается привычный ход нашего сознания, иначе говоря, привычный ход восприятия предметов. Речь может идти как о внутренних, так и о внешних препятствиях. Для нас здесь не так уж важно, следовал ли здесь Гуссерль Гербарту, который полагал, что представления,

входящие в сознание, создаютдруг для друга препятствия, и чем конкретно

отличается позиция Гуссерля от позиции Гербарта". Важно лишь то, что

имеет место реальная проблема «нехватки», которая может быть описана

76 На необходимость различать при переводе «Мсгпеп» и <<Sctzcn» обратил мое внимание В.А. Куренной, за что я ему весьма благодарен. Это побудило меня к поискам проблемы, которая первоначально стояла за этим термином и которая претерпела у Гуссерля значительную трансформацию.

77 Подробно об этом см. в превосходных в информативном отношении статьях: 1. Rang В. Einlcitung cles Hcrausgcbcrs // Нцчвсгйапа XXII, Haag, 1979; 2. Schllhmann К. Husscrls cloppclter VогstсllllпgsЬеьтгifГ: Dic Tcxtc vоп 1893 //

Вгспгапо Stшliсп 3, 1990/91.

LXXX

вой,

на примере всем знакомого опыта. Здесь лучше выбрать пример, касаю­ щийся внешних препятствий, ибо внутренние препятствия (когда различ­ ные представления мешают друг другу, оттесняют друг друга и т.д.) указы­ вают скорее на другую, хотя и связанную с проблемой нехватки проблему, они указывают на избыточность человеческого сознания. Простой пример приблизит нас к действительному опыту: мы видим определенный предмет или знакомого человека, и в определенный момент его скрывает от нас, скажем проходящий поезд. Пока поезд не прошел, мы думаем, полагаем,

подразумеваем, имеем в виду, что этот предмет или человек находится на

прежнем месте или же недалеко от него. Мы «мним» (Meinen), но мы не

видим увиденноенами ранее, мы «интендируем»предметили человека, но

они не даны в созерцании.Именнотакую интенцию, которую <<продуциру­ ет» нехваткасозерцанияГуссерльназвал «пустой».Отсутствиесозерцания,

при том что мы подразумеваем предмет, вызывает «чувство пустоты, не­

хватки, препятствия- ". Это объясняет, почему для Гуссерля «Мешеп» и

«Уеппешеп» - это синонимы: у нас ведь нет никаких гарантий, что подра­

зумеваемое, т.е. интендируемое нами, все еще на том же месте или что оно

вообще существует; вопрос об истинности или ложности нашего акта, в котором нечто подразумевается, даже не ставится. «Мешеп» как «пустая

интенция» вне истины и лжи, и только созерцание, т.е. осуществление дает

возможность применения таких критериев.

Со словом «vermeinen» связана одна весьма примечательнаяошибка в русском переводе статьи Гуссерля Философия "/ШК строгая иаука. Гуссерль формулируетвопросы теории познания в связи с «наивностью» естество­

знания следующимобразом: «wie Spiel des erfahrungslogischen BewuBtseins objektiv GiiItiges, fur ап und fur sich seiende Dinge Gultiges besagen soll; warum sozusagen Spielregeln des Bewul3tseins nicht fur Dinge irrelevant sind; wie Naturwissenschaft in allem und jedem verstandlich werden sofern sie injedem Schritte ап sich seiende Natur zu setzen und zu erkennen vermeint- ап sich seiend gegenuber dem subjektiven FluB des BewuBtseins»79.

В русском переводе то, что относится к естествознанию, передано так:

«как может естествознание во всех своих частях стать понятным, как толь­

ко оно на каждом шагу отказывается полагать и познавать природу, суще­

ствующую в себе, - в себе по сравнению с субъективным потоком соэна­ нияь'",

«Уегтпеип» - переведено как «отказывается» т.е, в противоположном смысле. Разумеется, переводчик (предположительно С. Гессен) не мог

78 Husserliana XXII, 5. 294.

79Husscrliana XXV, Haag, 1972,5.14----15.

80Гуссерль Э. Философия как строгая наука / / Логос, 1911, кн. 1. С.12 (Гус­

серль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994. С. 138).

6 -- 36R5

LXXXI