1. Вступление.

Растёт осторожность – растут и нападки,

А храбрость и риск оправдать нелегко:

Обычно, рискуя, сапёр от лопатки,

Как правило, падает недалеко…

2. Развитие.

Но, риск, говорят, благородное дело:

Всегда плодотворны порывы причин,

И жидкость, попав внутрь влажного тела,

Чревата эмоциями для мужчин…

3. Кульминация.

– Жизнь, ясное дело, летит без возврата…

– А сколько уж вашему-то сорванцу?

– Пятнадцать.

– Да, делать аборт поздновато:

Вам эта беременность явно к лицу…

4. Финал.

Скажу: хорошо, если вас понимают,

С цветами приходят, затем обнимают,

Обнявши, целуют, слегка приминают…

Да, жизнь удалась: хорошо поминают!

=136=

«Упражнение № 61»

«Извечный вопрос Джованни Джакомо Казановы».

В «Доме Союза Любовников» творческий вечер.

Гости, поклонницы, толпы учеников.

Все при параде и рады восторженной встрече.

Свечи горят на камине; натоплены печи;

Флирты духов между дам и мужских париков.

Фраки, роскошные платья и тихие речи

Плавно стекаются к центру, с обоих боков.

Дамы потеющих бюстов, на голые плечи

Нервно набрасывают пелерины платков.

Ждут появления в зал самого юбиляра.

Вышел маэстро с гитарой, и что-то сказал.

С первых аккордов звучит восхищённо гитара,

И – словно демон – влетает в восторженный зал,

Он – Казанова! – уставший, но юный как ветер.

Голову вскинул назад и, упругим крылом,

Лихо кому-то взмахнул и кого-то приметил,

Юность приветствуя памятью о былом…

И в тот же миг: фейерверк ахнул пламенем чувства,

И, распахнув настежь окна, командою слуг,

Ветер ворвался; но вспыхнула радостно люстра

Сотней свечей; и салют во дворе бахнул вдруг.

Гости в растерянности: всё случилось так быстро,

Так всё внезапно: горят мириады огней.

Ахнув, рассыпался эхами пушечный выстрел

В аплодисменты восторга – как в топот коней:

Будто табун, обезумев от ветра свободы,

Запертых в тесных вольерах, на волю пошёл

Лавою радостно потных животных природы,–

Зал обезумел, свихнулся и в «трансы» вошёл:

Гости в конвульсиях подобострастных оваций,

В тысячекратных оргазмах, под массовый стон

Диких поллюций и яростных мастурбаций,

Брызжут слюною.… А что Казанова? Так он

Молча стоит и стеснительно наблюдает,

Голову вбок наклонив и, приподняв плечо,

Смотрит, как масса людей от оргазма страдает,–

Так горячо, что невольно по лбу пот течёт.

Первой опомнилась к старости стройная дама…

Тихо, ещё кое-где были стоны слышны;

Где-то за шторами, где оркестровая яма,

Гусли стучали в литавры в разгар тишины…

Женская стройная дама опомнилась первой

И, поправляя корсет, в пол-лица, со спины,

Крикнула, тихо смеясь, чтоб не выглядеть стервой:

– Я поняла, почему у тебя нет жены.

Ты и жена, о великий стратег Казанова,

Суть двух вещей несовместных, как лёд и огонь.

Я поняла, оттого повторю сие снова:

Ты – жаркий уголь в протянутую ладонь.

=137=

Я же – твоя составная. Я – женщина стерва,

Женщина собственница. Я – на небе звезда.

Пусть погибают миры, стынут жилы, и нервы

Напряжены сталью струн, я – везде! – навсегда.

Солнцем – я в центре Галактики, вихрем событий,

Сети закинула, спутав интриги царей,

Мерою мира, и, тонкою нитью наитий,

Лбами сшибаю, за сердце своё, королей.

За обладание мной, пишут вирши поэты.

Юноша в шик прожигает наследство отца.

Даже бездарность – поёт гениально куплеты,

Ночь простояв под окном или возле крыльца.

Я – нераскрытая книга, я – тайна сюжета.

Нож, полоснувший судьбу острым лезвием,– рок.

Самая лучшая ария, та, что не спета

Мне для меня в честь мою. Я – кровавый урок:

Яд, сладким зельем испитый отвергнутым сердцем,

Выпитый в муках, отчаянно, вмиг и до дна.

Я – это лёд у огня, кровью, огненным перцем.

Днём я Богиня, а ночью я – зверь-сатана.

Так я привыкла. Я – просто красивая девка,

Та, что нашёл на помойке мой граф – милый муж.

С тех самых пор я ему как для знамени древко,

Крепко держащее узы потомственных душ.

Что ты молчишь, Казанова, не брезгуй ответом,

И расскажи, почему у тебя нет жены.

Этот вопрос зададут тебе снова и снова,

Из любопытства – порока далёкой страны.

Ты не побрезгуй ответом… Молчишь? И при этом,

Вижу, как больно я сделала – слёзы слышны.

Капают слёзы… Любовник рождён был поэтом…

Ты объясни и прости. Слушай зов тишины…

Молвил в ответ Казанова: – «Свою половину

Я, полюбив, отыскал позапрошлой зимой…

Но: вы представьте себе вот такую картину:

Я возвращаюсь к себе по дороге домой,

И, пожелав навестить дорогую кузину,

К ней захожу по пути. Тишина… Боже ж мой!

Вот открываю ключом, что она подарила,

Дверь, потаённую, в комнату. Тихо, и вдруг,–

О мама мия! зачем ты меня народила!? –

Вижу на ложе в объятьях любви двух подруг:

Первая – это кузина; вторая – супруга.

Мне ненароком икнулось, я что-то задел.

Обе проснулись, застыли в объятьях друг друга…

Пот катит градом, а лоб мой похолодел.

Знаете, что я скажу, дорогая графиня,

Или вот вы, уважаемый милый граф…

Ваша жена, хоть и стерва, но стерва-богиня,–

Вы мне ответьте: кому надо прятаться в шкаф?..

Мне? или им?? Драгоценной супруге??? Кузине!?!..»

=138=

«Упражнение № 62»

«Эпизодик из жизни Казановы».

Среди благоухающей весны,

Друзья спросили как-то Казанову:

«Ты, удовлетворивший полстраны,

Сумел бы оплодотворить корову?» –

«А – без проблем, – ответил Казанова. –

Но покажите, где сия корова?

Я удовлетворю коровью прыть.

Быку ж укáжите туда, куда отлить!».

«Упражнение № 63»

«Из жизни Изи и Цили».

(Еврейское приглашение на подвиг).

– Изя, мы сейчас с тобой пойдём

К зеркалу и ты посмотришь, в нём

Не найдём мы даже днём с огнём

То, что называешь ты ружьём

С толстым, но обрезанным стволом.

Даже, если мы его найдём,

В чём я сомневаюсь, и согнём

Днём с огнём, а к ночи разогнём

И поставим под тупым углом

Вверх торчащим румпелем, вдвоём,

И при этом тщательно помнём,–

Дико сомневаюсь я притом,

Что стоять он будет на своём,–

И за что ты задуплил диплом? –

Жеребец мой лысый под седлом,–

Ты ж не попадёшь в дверной проём,

А не то, что в мой тугой разъём,–

Скачешь тут на «друндыке» своём,

Как звезда с обгрызенным узлом.

Изя! что мы к ночи запоём:

У тебя от скачек перелом?

Ой! у Ицыка сточился лом! –

Не вместился, сидя за столом.

Ах, простите! у него облом –

Лом сломался? Друндык на излом?!..

Дать бы в лоб тебе ж твоим веслом!..

– Что ты, Циля, я почти здоров.

На любые подвиги готов.

Только позови – и всех делов…

(Особливо после этих слов).

=139=

«Упражнение № 64»

«Забавные неприятности любви».

И неприятности любви

В лесу забавны и милы:

Её кусали муравьи,

Меня кусали комары…

Николай Глазков.