История ЭУ1 / Селигмен Б. Сильные мира сего / 2.9. Большая тройка

Ассоциация по защите предпринимателей пыталась противостоять нападкам «Стандард ойл» на своих членов, однако безрезультатно. Власти штата Пенсильвания решили предъявить нескольким высшим руководителям «Стандард ойл» обвинение в преступном тайном сговоре. Нью-йоркский комитет Хепберна начал расследование. Однако «Стандард ойл» держалась твердо. Ее свидетели или отказывались отвечать на вопросы, или под присягой говорили заведомую ложь. Вера Рокфеллера в свою миссию была неисчерпаемой: он вносит порядок и смысл в хаотическую отрасль промышленности, в которой понятие о конкуренции преступно и его следует пресечь. Рокфеллер не считался ни с кем из своих соперников — они должны быть или поглощены, или уничтожены. Бывшему бухгалтеру просто никогда не приходило в голову, что конкуренты могут иметь некоторые права. Однако для движения вперед необходимо избавиться от всех этих надоедливых судебных процессов. Поэтому, поднимая флаг перемирия, Рокфеллер пошел на соглашение, по которому упразднялись дискриминационные тарифы па перевозку равной по количеству продукции. В этом-то и заключалась его сущность, ибо «Стандард ойл» отправляла больше грузов, чем кто-либо другой.

Теперь «Стандард ойл» наметила план ликвидации, казалось, неустрашимого конкурента — компании «Тайдуотер пайн лайнз». Рокфеллеру был необходим трубопровод, выходящий к Восточному побережью. Когда в Бейонне, штат Нью-Джерси, возникли некоторые сомнения в отношении целесообразности выдачи разрешения на прокладку трубопровода, у мэра и членов городского совета непостижимым образом было получено согласие, и в течение одной ночи, до того как конкуренты узнали о том, что же происходит, трубопровод был уложен. Наступление на немногие оставшиеся независимыми нефтеперегонные заводы велось с помощью обычной войны цен, чтобы лишить «Тайдуотер пайн лайнз» каких-либо клиентов. Арчболд внес своп вклад в банкротство этой компании тем, что один из его приспешников, приобретя ее акции, возбудил затем судебный процесс, обвинив компанию в бесхозяйственности. Когда «Тайдуотер пайн лайнз» пыталась раздобыть финансы, на ее пути были поставлены преграды. Ее изводили упорно и непрерывно до тех пор, пока, наконец, Рокфеллер не приобрел достаточное количество ее акций и заставил ее заключить соглашение, по которому большая часть предприятий «Тайдуотер пайп лайнз» переходила к «Стандард ойл».

Теперь «Стандард ойл» объединяла сорок компаний. Рокфеллер полностью владел четырнадцатью из них. В остальных компаниях он и его партнеры контролировали большую часть акций. Флаглер специализировался на заключении контрактов, Вандергрифт управлял трубопроводами, Роджерс наблюдал за производством, Пратт занимался сбытом, а Уильям Рокфеллер — финансовыми делами. Это была опытная команда. И хотя кое-кто иронизировал по поводу того, что ее капитан Джон Д. Рокфеллер использует лишь чужие идеи, казалось, промышленным завоеваниям не будет конца. В 1875 г. Рокфеллер решил отказаться от услуг оптового торговца и самому заняться сбытом своей продукции. Вся страна была разделена на районы, и создана обширная сеть, уничтожившая независимого оптовика и многих розничных торговцев. Фургоны фирмы «Стандард ойл», доставлявшие продукцию, стали универсальными по мере того, как они проникали на местные рынки, обслуживавшие потребителя. В тех случаях, когда война цен приносила убыток, фирма просто покрывала его за счет прибылей в других местах — это то, чего мелкий торговец не мог себе позволить. «Стандард ойл» начала захватывать даже иностранные рынки и стала притчей во языцех во всем мире.

Рокфеллер пытался отрицать, что все сорок компаний были частью картеля «Стандард ойл», но ему никто не верил. Фактически каждый раз, когда представитель фирмы под присягой отвергал какое-либо выдвинутое против фирмы обвинение — даже если он говорил правду,— его считали клятвопреступником. Итак, если страна рассматривала это объединение как одну компанию, то почему бы и не сделать так? Создание трестов практиковалось в других отраслях промышленности и показало, как легко можно управлять дочерними предприятиями. Поэтому многие компании, были перегруппированы в расположенные в различных штатах страны объединения, в которых акционерным капиталом владела небольшая группа доверительных собственников. Такую организационную форму стали применять предприятия Рокфеллера. Это соответствовало плану, разработанному в 1882 г., о котором общественность узнала только через шесть лет. Доверительные собственники контролировали ⅔ капитала, установленного в размере $70 млн.

Высшие руководители «Стандард ойл» выражали почтение обеим политическим партиям, преподнося им во время избирательных кампаний должным образом оцениваемые пожертвования. Рокфеллер давал республиканцам, а Пейн — демократам. Таким образом охватывались «обе стороны улицы». Когда Пейн захотел, чтобы его отец представлял в сенате конгресса США штат Огайо, оказалось, что это не так уж трудно сделать. И все же некоторые промышленники еще были в состоянии нанести серьезный ущерб толстокожей «Стандард ойл». Когда Джордж Райс обнаружил, что часть его платы за провоз грузов переливалась в кассу «Стандард ойл», он возбудил судебное дело и заставил Рокфеллера вернуть ему деньги. В 1885 г. нефтяная компания, находившаяся в Буффало (штат Нью-Йорк), выдвинула против Арчболда, Роджерса и трех других служащих «Стандард ойл» обвинение в том, что они пытались совершить диверсию на ее заводе, подкупив управляющего, который должен был, перегрев нефть, взорвать завод. Наказания были мягкими, так как судья, по всей вероятности, получил взятку. Все это переполнило чашу терпения общественности.

Война против нефтяного треста расширялась, и в 1888 г. сенат штата Нью-Йорк приказал провести расследование. Находясь на скамье свидетелей, Рокфеллер был исключительно вежлив. Он признал, что контролирует ¾ всей нефтяной промышленности, но отрицал, что это означает монополию. Он клялся в том, что не был связан с «Саут импрувмент», ничего не знал о скидках и всегда справедливо относился к конкурентам. Поскольку не было прямых улик — не было и доказательств вины. Действительно, руководители «Стандард ойл» выглядели вполне законопослушными: вся ответственность лежала на дочерних компаниях. Палата представителей американского конгресса также отдала приказ о проведении расследования, и в 1890 г. был принят антитрестовский закон Шермана, к которому сенатор Шерман не имел никакого отношения, за исключением того, что одолжил ему свое имя.

Наконец Рокфеллер начал уставать. Он имел огромное состояние с вкладами в банки, железные дороги и другие отрасли промышленности и беспокоился теперь лишь о своем здоровье. Все больше и больше он отходил от дел. Тем не менее «Стандард ойл» продолжала расширять свою деятельность, занявшись еще и разработкой природного газа. Как-то власти города Толидо (штат Огайо) решили привлечь капитал для разработки газового месторождения. За разрешением па право вести работы обратились сразу две фирмы. К своему удивлению, власти города обнаружили, что обе они принадлежали «Стандард ойл». Генеральный прокурор штата Огайо, расследуя это дело, пришел к выводу, что структура «Стандард ойл» противоречит законам штата, и предложил отменить выданное разрешение на разработку газового месторождения. Затем в 1892 г. Верховный суд Соединенных Штатов объявил всю структуру «Стандард ойл» незаконной монополией. Однако это едва ли подорвало мощь «Стандард ойл», так как она продолжала усердно перемалывать действительных и воображаемых конкурентов. Люди по всей стране спрашивали: «Имеется ли конец у щупальцев этого спрута?» Поведение Рокфеллера показывало, что закон Шермана был пустым звуком. Владельцам примерно 973 тыс. акций «Стандард ойл» очень нравились акции этого треста, и они не желали обменивать их на акции основных компаний. «Стандард ойл» решила, что не может принуждать их к обмену, и просто забыла об антитрестовском законе. Картель оставался под контролем дома №16 на Бродвее в Нью-Йорке, где помещалось правление «Стандард ойл». Никаких мер в связи с продолжавшимся нарушением антитрестовского закона не предпринималось.

Между тем Рокфеллер заделался филантропом. Он пожаловал $600 тыс. на основание университета в Чикаго, за что педагоги и священники превозносили его по всей стране. В это время Рокфеллер пошел на соглашение с братьями Меррит, заявлявшими, что «Стандард ойл» лишила их рудных залежей в горах Месаби. Конкуренты продолжали отщипывать куски на флангах исполина, но «Стандард ойл» эффективно противодействовала и с помощью своей сети промышленного шпионажа сокрушала оппозицию.

Еще одну атаку на «Стандард ойл» готовили литературные круги. В 1894 г. Генри Демарест Ллойд опубликовал книгу «Богатство против государства» — обвинительный акт, направленный против нефтяной империи Рокфеллера. Некоторые современные историки, одолеваемые чрезмерным желанием переписать летопись американской промышленности, обвиняют Ллойда в том, что он, дескать, перестарался в своем выступлении против Рокфеллера и что он был слишком впечатлительным и даже недобросовестным человеком. Однако, как показал Честер М. Дестлер, обвинения Ллойда фактически были основаны на тщательном шестилетнем исследовании всевозможных архивов и соответствовали истине даже в мельчайших деталях. Опровержения Арчболда вряд ли заслуживают доверия, так как сам он оказался на суде главным ответчиком по делу о коррупции в «Стандард ойл». В начале ХХ века на сцене появились «разгребатели грязи», такие, как Пулитцер п Херст, разоблачавшие всевозможные болезни, присущие промышленной системе. В книге Иды Тарбелл «История «Стандард ойл компани»» зафиксированы злоупотребления компании в период с 1872 по 1895 г. Томас Лоусон в книге «Взбешенные финансы» дал резкие оценки финансовым махинациям Роджерса, Стиллмэна и Уильяма Рокфеллера. Грязное белье развевалось на ветру для всеобщего обозрения, и общественность стала смотреть на Рокфеллера и его заводы как на угрозу социальному порядку. Говорили даже, что все его благотворительные пожертвования делались «грязными деньгами».

Рокфеллер искренне недоумевал. Разве оп разводнял свой акционерный капитал или не оплачивал свои счета? Разве не избегал он ловушек Уолл-стрита и не предоставил работу 60 тыс. человек па своих заводах? Чего же от пего хотят? Насколько он понимал, не народ, а бог дал ему деньги. Фактически все руководящие работники «Стандард ойл» были богобоязненными людьми. Арчболд ранее служил дьяконом, Уильям Рокфеллер регулярно посещал церковь, Вандергрифт был весьма набожным, а Стиллмэн всегда заканчивал день в банке молитвой, прося бога охранять депозиты.

Несмотря на все нападки со стороны литературных кругов и читателей, «Стандард ойл» не сдавалась: ее хозяева уверенно шли по дороге к могуществу и стремились к еще большей власти.

Джон Д. Рокфеллер мог уйти в тень, но Роджерс и Арчболд всегда были на месте. Сам Роджерс и не отказывался от того, что он был промышленным пиратом: ему правилась борьба и он любил рисковать. А почему бы и нет, если судьба обычно благоволила ему? Поступки Арчболда резко дисгармонировали с его религиозными убеждениями, по крайней мере, в глазах посторонних. Он давал взятки, «скромно» отказывался отвечать на вопросы в суде, ссылаясь на «совет адвоката», и даже уничтожал бухгалтерские книги и документы всякий раз, когда они могли стать помехой. Арчболд был главным толкачом и раздавалыциком взяток в компании «Стандард ойл». Через занимавшего важный пост своего приспешника он проворачивал дела в Вашингтоне. Многие конгрессмены получили взятки от «Стандард ойл».

«Стандард ойл» превратилась в огромную империю, и ее нужно было держать спаянной воедино. Для этого решено было учредить в Нью-Джерси холдинговую компанию. «Стандард ойл компани оф Нью-Джерси» стала инструментом управления многочисленными корпорациями для дома №26 на Бродвее. Помимо нефти, холдинговые владения «Стандард ойл» включали шесть банков, находившихся под контролем Стиллмэна, «Амальгамейтед коппер», табачный трест, рудники в горах Месаби, принадлежавшую также Гулду железную дорогу «Сан паул энд уэстэрнп Мэриленд», ценные бумаги компаний «Род-Айленд», «Индепендент рэпид транзит» и «Бруклин рэпид транпзит» в Нью-Йорке, «Филадельфия рэпид транзит», «Юнайтед гэз импрувмент», «Метрополитен секьюритис» и «Паблик сервис корпорейшн оф Нью-Джерси». Директора и члены правлений этих компаний настолько переплелись между собой, что разобраться в этом уже было невозможно. Мир бизнеса поляризовался между двумя титанами: Рокфеллерами и Моргапами.

Создание промышленной комиссии во времена президента Маккишш свидетельствовало о том, что на «Стандард ойл» и другие монополии направлен наконец-то луч прожектора. Неутомимый Арчболд полагал, что сможет обходными путями повлиять на работу комиссии, но факты были неумолимы. Их оказалось вполне достаточно, чтобы снабдить Торстэйна Веблена обильным материалом для его едкого анализа западной цивилизации. Все это время Рокфеллер вел себя спокойно и высокомерно. Когда власти города Тарритаун проявили нерешительность в вопросе о выдаче ему разрешения на постройку дороги, ведущей к имению его брата, он, пренебрегая местными властями, просто исполнил задуманное. Сообщалось, что его скромный 50-комнатный особняк стоил $2 млн., а содержание этого особняка, включая зарплату почти 300 служащих, которые заботились о доме и прилегающем земельном участке, обходилось в $500 тыс. в год. В преклонном возрасте Рокфеллер заполнил свой дом различным медицинским оборудованием, которого вполне хватило бы для небольшой больницы, и благодаря этому смог пережить 20 личных врачей. Хотя деньги и не являлись эквивалентом жизни, но они помогли продлить ее. Благотворительные дела Рокфеллера, включая Рокфеллеровский институт медицинских исследований, также значительно расширились.. К 1910 г. Рокфеллер раздал $150 млн.

Противники «Стандард ойл», особенно автор политики «большой дубинки» Теодор Рузвельт, все еще наступали. В то время как Рокфеллер и Арчболд продолжали отрицать, что они занимались правонарушениями, «Стапдард ойл» неуклонно придерживалась своих безжалостных методов всякий раз, когда открывались новые нефтяные промыслы, например, в Канзасе. Использование фиктивных независимых нефтеперегонных заводов было обычньш трюком для обольщения нефтедобытчиков, которые неизменно взывали к небесам, обнаруживая, что их обманули. «Секьюрити ойл компани», находившаяся в Техасе, официально принадлежала английской фирме, но ее главное управление помещалось, в конторе «Индепендент девелопмент компани», которая была связана с рокфеллеровским филиалом «Англо-Америкэн ойл». Несколько штатов в официальном порядке выдвинули обвинения против сотрудников «Стандард ойл».

И тогда «большая дубинка» начала наносить удары. Судья Лэндис из Чикаго оштрафовал компанию на $29 млн., выставив свыше 1400 обвинительных пунктов. Хотя этот огромный штраф был отменен после подачи апелляции, он явился отражением того враждебного настроения, которое существовало в стране. Уильям Рандольф Херст раздобыл у одного обиженного служащего компрометирующие компанию документы и напечатал их на первых страницах своих газет. В 1909 г. был нанесен решающий удар: Верховный суд приказал расформировать «Стандард ойл». Это было началом конца. Любопытно, что стоимость акций этой компании оказалась заниженной, и когда стали известными действительные доходы компании, биржа внесла коррективы. в результате чего личные авуары Рокфеллера увеличились до $56 млн. Однако публичного порицания в связи с этим не последовало. Одним из многих предприятий концерна, находившимся, по-видимому, в тени, была компания «Колорадо фюэл энд айрон». Ее многочисленные рудники в штате Колорадо были окружены рабочими поселками, в которых жизнь людей направлялась с заботой и обстоятельностью, характерными для концентрационных лагерей. Профсоюз горнорабочих в течение ряда лет пытался организовать рабочих, и в 1913 г. разразилась забастовка. Изгнанные из поселков забастовщики установили палаточные городки. Один из таких городков разместился вблизи Ладлоу. Компания собрала более трехсот помощников шерифов в попытке подавить забастовку. Вмешательство полиции штата вызвало неизбежные столкновения, в результате чего палаточный городок был подожжен, а несколько рабочих и членов их семей погибли. В историю этот инцидент вошел как постыдная «Ладлоуская бойня». В данном случае ответственность Рокфеллера была очевидной, и страна не замедлила узнать об этом.

Теперь Рокфеллер фактически находился в отставке, делами активно занимался его сын Джои Д.-младший. Изучая сложившееся положение, он понимал, почему люди бастовали, и пытался помочь делу. Несомненно, что Рокфеллер-старший благосклонно отнесся бы к действиям полиции. Когда Генри Клей Фрик жестоко подавил хомстедскую забастовку, Рокфеллер-старший послал ему поздравительную записку. Согласно понятиям старого Джона Д. Рокфеллера, его собственность принадлежала ему одному и рабочие не имели права указывать, как ее следует использовать. Рокфеллер прожил до 96 лет и умер в 1937 г. Вплоть до самой его смерти мнения о нем расходились. Либеральная, радикальная и рабочая пресса, несмотря на все его пожертвования и десятицентовые подарки маленьким детям, высказывала суровые слова осуждения всех его действий и поступков. Для делового мира он был созидательным героем, промышленным титаном.

Некоторые историки приписывают подобную созидательную роль и Дж. П. Моргану. Критики отмечали полное отсутствие у него интереса к социальным проблемам и хорошо известную антирабочую позицию. Однако для эпигонов капитализма Морган обладал достоинствами человека, обязанного всем себе самому, хотя он и унаследовал миллионы от своего отца. В нем были воплощены великолепие Медичи и самоуверенность аристократа. Нет сомнений в том, что Морган был убежден, что будет столь же преуспевать на небесах, как и на земле: когда он составлял свое завещание, вверяя душу спасителю, то, как полагают, мысленно он уже шагал через врата рая в визитке, с тростью и сигарой.

Для Дж. П. Моргана гражданская война была лишь подготовительным периодом. Он никогда не смог, а может быть, и не хотел понять, что некоторые сделки, хотя и являются прибыльными, могут вызывать отвращение у окружающих. Когда же общественность возмущалась, он просто пожимал плечами и продолжал действовать, так как бизнес и спекуляции приносили большой доход. Молодой Морган оттачивал свое финансовое мастерство на всевозможных операциях, в том числе на сделках с золотом. Хотя большинство деловых людей неодобрительно смотрели на спекуляции золотом, считая их непатриотическим занятием, Морган совместно с сыном известного банкира Эдвардом Кетчумом купили золота на $4 млн. и отправили половину в Англию, создавая тем самым условия для его спекулятивной скупки на рынке. Они получили прибыль в размере $160 тыс. и вызвали нападки со стороны «Юнион лиг клаб». В конце концов Морган прекратил свои операции с золотом, а Кетчум продолжал свою деятельность на рынке золота, а когда попал в беду в связи с падением цен, то, чтобы выкрутиться, просто украл $2,8 млн. и подделал чеки на сумму $1,5 млн. Сам Морган в результате растраты потерял $85 тыс.

Флегматичный Морган тем не менее продолжал свою деятельность. В то время большинство его коллег были весьма невысокого мнения о нем, и их едва ли можно винить в том, что они не могли предвидеть его будущее. Морган не вызывал у них большого доверия, хотя он не без пользы для себя посещал биржу и обретал вкус к власти. Излишне говорить, что его взаимоотношения с Дж.С. Морганом из Лондона были весьма полезными, особенно когда англичане начали проявлять большой интерес к капиталовложениям в Америке. Английские вкладчики приобрели через Дж.С. Моргана облигации компании «Эри» на сумму $4 млн., а сам Дж. П. Морган помог продать облигации железной дороги «Канзас пасифик» на сумму $6,5 млн. В то время как другие дельцы пытались совершать различные махинации, Морган поддерживал тесный контакт с банками, занимавшимися размещением ценных бумаг. Со временем он понял, что для успешного развития бизнеса необходима стабильность на железных дорогах и что производившийся Гулдом и Фиском грабеж железных дорог наносил ущерб и дорогам, и ему самому.

Когда ему пришлось столкнуться с людьми, подобными Джею Гулду, то, ко всеобщему удовольствию деловых кругов, он продемонстрировал характер, ловкость и силу, необходимые для того, чтобы разделаться с грабителями. Уолл-стрит с одобрением отнесся к победе Моргана над Гулдом в стычке из-за железной дороги «Олбани энд Саскупханна». Теперь уже Морган превращался в одного из важных финансистов. Следующим объектом был Джей Кук. Вместе с Энтони Дж. Дрекселем, который издавна питал неприязпь к огненно-рыжему филаделъфийцу, Морган плел интриги против Кука, пытаясь оказать давление на министерство финансов с целью получения доли участия в распространении правительственных облигаций. В результате в 1873 г. министерство разделило на две равные доли размещение облигаций па сумму $300 млн. и поручило их реализацию фирме «Дрексел, Морган энд компапи» и Джею Куку. Размещение но имело большого успеха, но тот факт, что к Моргану отнеслись на равных с Куком началах, заметно увеличил уважение к нему со стороны других финансистов. Когда Кук обанкротился во время кризиса 1873 г., ни у кого не было сомнений в том, кто теперь является лидером.

В 1876 г. Морган перехватил у людей Велмоита — Ротшильда контракт на распространение правительственных облигаций на сумму $5,8 млн. Годом позже он возглавил синдикат по размещению новых правительственных облигаций, выпущенных взамен облигаций с наступающим сроком оплаты. Это принесло доход в сумме $25 млн., из которых 5 млн. достались ему. В 1878 г. размещением другого выпуска правительственных облигаций на сумму 5$0 млн. занялась компания «Дрексел, Морган знд компани». Во всех этих операциях Морган участвовал наравне с другими наиболее могущественными банкирами страны. Теперь он стал влиятельной фигурой в стране, и это было только прелюдией к его деятельности в области промышленности. В течение ряда лет Морган присматривался к железным дорогам, как к возможному объекту капиталовложений. Однако, если он должен заняться железными дорогами, то, конечно, не будет простым посредником в деле их финансирования. Его клиенты» должны быть ограждены от случайностей, а это означает прямое участие в делах железных дорог, отмену снижения фрахтовых ставок, их стабилизацию и даже консолидацию.

Говорили, что свои железнодорожные спекуляции Морган вел без творческого подхода. Однако, если это и было так, тем не менее он проводил их крупномасштабно и напористо. Его деятельность в этом направлении облегчалась процветанием корпорации и использованием прав акционеров для отстранения владельца собственности от контроля над ней, особенно на крупных предприятиях. Прежние пираты могли только одобрить подобный метод. Во всяком случае, он заметно способствовал непрерывным атакам современных пиратов на железные дороги и другие объекты. Поскольку у Моргана имелась склонность к стабильности, финансовый капитализм, развившийся под его эгидой, казался прогрессом по сравнению с действиями Гулда и Дрю. Однако он в то же время означал централизацию могущества и сосредоточение контроля в руках немногих людей. Многим казалось, что Морган устанавливал чистейшую диктатуру. А этому должны были сопутствовать высокомерие и жестокость, которые характеризовали деятельность Моргана. Он заставлял других выполнять свои приказания и требовал абсолютного повиновения, вызывая страх, а не уважение.

Морган стал участвовать в железнодорожном бизнесе в крупном масштабе, когда успешно продал вклады Уильяма Вандербильта в железную дорогу «Нью-Йорк сентрал» Эта операция была произведена так осторожно, что биржа ничего и не почувствовала. Доход Моргана при этом составил $3 млн. Но более важно то, что Морган оказался членом правления директоров дороги и стал его финансовым представителем. Если Морган и другие банкиры хотели иметь хорошую рыночную конъюнктуру, то необходимо было превратить железные дороги в привлекательные для капиталовложений предприятия, а это требовало внимания к ним. После того как состояние одной из железных дорог было улучшено, Морган прямо заявил ее руководителям: «Теперь дорога принадлежит мне» Только Морган мог устроить знаменитый трюк с похищением представителей непримиримых сторон в споре железных дорог «Нью-Йорк сентрал» и Пенсильванской из-за железнодорожных линий «Уэст Шор» и «Саут Пенсильвания» и держать их на своей яхте, курсировавшей по р. Гудзон до тех пор, пока они не пришли к соглашению. То обстоятельство, что это поставило Редингскую железную дорогу в трудное положение, не беспокоило его: через два года он «оздоровил» и эту дорогу

Конечно, на пути к господству были и отдельные срывы. Во время схватки из-за железной дороги «Дубьюк энд Су-Сити» Гарриман выбросил на рынок ценные бумаги Моргана, и «оздоровление» дороги «Балтимор энд Огайо» не состоялось, хотя перед этим было принято решение о ее реорганизации. Было ясно, какими методами пользовался Морган: постепенное понижение курса основных облигаций, консолидация с целью установления общих интересов, установление контроля со стороны людей Моргана с помощью компании, распоряжающейся голосами по акциям своих клиентов, личная уния или полная закупка акционерного капитала. Необходимость такого контроля оправдывали растущим культом производительности, обязательным для появления крупной промышленности. В 1889 г. Морган решил, что необходимо лучше координировать работу западных дорог. С этой целью он созвал в своем доме совещание владельцев дорог. Морган явно добивался установления твердой структуры тарифов в рамках нового закона о торговле между штатами. Некоторые магнаты, особенно Джей Гулд, возражали против прямых попыток Моргана диктовать им свои условия. Морган же настаивал на том, что необходимо покончить с неуправляемой конкуренцией и ввести в составы правлений всех железных дорог своих людей. Это совещание оказалось безрезультатным, однако следует отдать должное предусмотрительности Моргана: на рубеже двух столетий имелось шесть крупных железнодорожных систем и четыре из них уже контролировал Морган.

В 1890-х гг. началась утечка золота из страны. Кризис 1893 г. ухудшил дело, так как золотые запасы сократились ниже установленного законом предела в $100 млн. Правительство обратилось к Моргану за помощью в получении золота на сумму $50 млн., он бросился к Стиллмону, который добыл из заграничных источников золота на $20 млн. долл. Утечка золота все еще продолжалась, и нависала угроза прекращения обмена банкнот на золотые монеты. Было ясно, что необходимо выпустить облигации, но правительство должно было уступить Моргану и принять его условия. Он организовал синдикат для размещения облигаций па сумму $65 млн., согласившись контролировать курс иностранной валюты для того, чтобы сдержать отлив золота. Процентная ставка была увеличена с 3% до 3,75%, что явится в дальнейшем тяжелым бременем для правительственных бюджетов. Облигации были переданы синдикату по $104 за каждую, а он продал их по цене от $112 до $123. Доход банкиров составил около $10 млн. Данный эпизод выявил беспомощность правительства, у которого не было центрального банка. В течение последующих 20 лет этот недостаток так и не был исправлен. Фактически Морган был центральным банком.