История ЭУ1 / Селигмен Б. Сильные мира сего / 2.9. Большая тройка
.docГлава 9. Большая тройка
В последней четверти XIX столетия в американском бизпесе доминировали три человека, и каждый из них имел свою сферу деятельности. Сталь принадлежала Карнеги, нефть — Рокфеллеру, а Уолл-стрит — Дж.П. Моргану
Когда честолюбивый молодой человек по имени Эндрю Карнеги еще служил телеграфистом на Пенсильванской железной дороге, а затем занял пост управляющего отделением дороги, он уже был удачливым вкладчиком капитала. Первые же шаги в этой области принесли ему достаточно денег для того, чтобы совершить поездку в Европу Понимая, что при строительстве мостов железо полностью заменит дерево, он, добившись поддержки со стороны Дж. Эдгара Томсона и Томаса Скотта из Пенсильванской железной дороги, создал «Кейстоун бридж компани». А через месяц после этого Карнеги уволился с Пенсильванской железной дороги для того, чтобы посвятить все свое время собственным делам. Эта компания получала сырье от «Юнион айрон миллз компани», в которой Карнеги был членом товарищества. Сеть железных дорог расширялась, и спрос на чугун постоянно возрастал. Однако Европа манила его, а производство чугуна он вполне мог возложить на своего брата Тома. Карнеги практически не был знаком с тем, как производится чугун, и не знал процессов производства стали. Он не интересовался деталями производства, предоставляя это людям, которых держал па службе и которые давали ему все необходимые сведения. Однако лишь немногие могли сравняться с ним в искусстве продавать.
И все же Карнеги достаточно разбирался в бизнесе для того, чтобы полностью контролировать его. «Юнион айронп миллз компани» и «Кейстоун бридж компани» были организованы как товарищества. Позже Карнеги следовал этому образцу во всех своих предприятиях. Первым шагом в установлении личного господства было вытеснение из дела прежнего компаньона Тома Миллера. Карнеги проливал крокодиловы слезы по поводу якобы отсутствия спроса на продукцию и предложил Миллеру выкупить его долю. Этот прием «маленький шотландец» затем применял неоднократно. Во всяком случае, Миллеру надоели махинации и злословие Карнеги, и онп ушел из компании. Теперь, купив акции Миллера, Карнеги стал хозяином «Юнион айрон миллз». Затем он увидел, что имеется возможность составить состояние путем продажи акций, и в дальнейшем торговля ценными бумагами оказалась для него весьма прибыльной. Карнеги открыл контору в Нью-Йорке, а благодаря частым поездкам в Лондон смог разместить ценных бумаг почти на $30 млн. среди английских вкладчиков.
Тем временем Карнеги, стремясь расширить свой кругозор, с жадностью хищника набросился на чтение книг, часто появлялся в музеях и концертных залах. Его методы ведения бизнеса были прямыми и откровенными: он получает заказ на строительство моста. «Юнион айрон миллз» поставляет металл, а затем выпускаются облигации для финансирования строительства. Доходы шли от производства чугуна, строительства мостов и комиссионных за облигации. Однажды английских вкладчиков заверили, что само правительство Соединенных Штатов пользовалось услугами компании по строительству мостов, и этот небольшой обман помог повысить цену облигаций. Будучи вкладчиком компании Пульмана, Карнеги уговорил своих бывших хозяев из Пенсильванской железной дороги предоставить Пульману исключительные права на использование спальных вагонов. Поверив ему на слово, Томсон и Скотт одолжили железной дороге «Юнион пасифик» $600 тыс., взяв в качестве обеспечения акций этой дороги на сумму несколько миллионов долларов. Такая операция повысила курс акций «Юнион пасифик», предоставив Карнеги, Пульману и Скотту возможность продать свои собственные акции «Юнион пасифик». Эта диверсия стоила Карнеги места в правлении «Юнион пасифик» и испортила его отношения с руководством Пенсильванской железной дороги.
Чугунолитейное дело расширялось, а насколько — это было секретом Карнеги и его партнеров. В 1870 г. вошли в строй новые печи. Однако люди, которые знали производственный процесс — Эндрю Кломэн и Том Карнеги,— хотели производить сталь. В Англии уже начали использовать в производстве стали процесс Бессемера — Келли. Однако Карнеги не захотел быть инициатором в этом деле, пока снова не посетил Англию в 1873 г. Вместо того чтобы вести переговоры с банкирами, он посвятил много времени осмотру различных металлургических заводов. Наконец составив благоприятное впечатление, Карнеги быстро вернулся домой и основал фирму по производству стали — «Карнеги, Маккэндлесс энд компани» — с уставным капиталом в сумме $700 тыс., из которых он взял $250 тыс. Кризис 1873 г. задел каждого, но Карнеги знал, как держаться подальше от своих кредиторов и в то же время настойчиво и без поблажки требовать у должников уплаты долга. Кломэн попал в затруднительное положение с некоторыми вкладами и для того, чтобы не потерять свою долю в предприятиях Карнеги, вынужден был передать ее последнему на сохранение. Карнеги помог Кломэну расплатиться с долгами, а когда шторм затих, то отказался вернуть ему его долю участия в своих предприятиях. Теперь и второй человек был выведен из дела.
Намечалось строительство нового сталеплавильного завода, но прежний хозяин Карнеги Дж. Эдгар Томсон выражал недовольство тем, что завод располагался слишком близко от железной дороги «Балтимор энд Огайо» Чтобы задобрить его, Карнеги назвал новый завод именем Томсона: ведь скидки при провозе грузов по Пенсильванской железной дороге были слишком лакомым куском, которым не стоило пренебрегать. Фирма «Карнеги, Маккэндлесс энд компани» была заменена другой — «Эдгар Томсон стил компани», и уставной капитал увеличился до $1 млн. Производственным гением фирмы стал капитан Билли Джоунс — великий мастер сталелитейных дел. Его исключительная энергия превратила замыслы Карнеги в действительность. В 1875 г. строительство завода закончилось, и вскоре Джоунс удвоил производство стали этой компанией.
Теперь быть выставленным за дверь пришла пора тестя Тома Карнеги — Уильяма Колемэна. А ведь именно он надоумил Эндрю Карнеги заняться чугунолитейным делом. И в этом случае Карнеги применил свой излюбленный прием: создал трения, и негодующий Колемэн ушел, взяв за свою долю $400 тыс. долл., хотя ее действительная цена, несомненно, была значительно выше. Карнеги не давал больше того, что, как он считал, составляло цену по бухгалтерским книгам. При этом он не желал учитывать способность капитала приносить доход. Его аппетит к богатству и власти стал ненасытным. Решив захватить половину акций Томсоновского завода по «сентиментальным соображениям», Карнеги подписался в счет будущих прибылей на дополнительную сумму акций. При заключении соглашения о промышленном пуле он энергично дрался за то, чтобы ему достался больший кусок пирога, который компании делили между собой. Он заискивал перед политическими деятелями, пытаясь уговорить их поддержать выгодный ему тариф на импортную сталь. Все время он изыскивал пути избавления от других своих компаньонов. Следующим в списке числился Маккэндлесс, но старик помешал исполнению плана Карнеги — он умер до того, как его смогли вытолкнуть вон. Карнеги написал оставшимся партнерам сентиментальное письмо, в котором говорилось: «Я никогда не смогу думать о Маккэпдлессе без чувства острой боли в сердце... Попытаемся быть такими же добрыми и преданными друг другу, каким он был по отношению к нам...» Однако вдова Маккэндлесса получила всего лишь весьма преуменьшенную сумму того, что причиталось ее покойпому супругу, а именно «стоимость по бухгалтерским книгам».
Когда Карнеги обрушился на другого компаньона — Уильяма Шинна, — то неожиданно встретил сильный отпор. Чтобы избежать участи других партнеров и не оказаться за воротами компании, Шинн обратился, в суд. Карнеги отступил, обдумывая свой следующий шаг, который вскоре и был сделай: главой компании назначили Тома Карнеги, а разгневанный Шинн ушел в отставку. Снова последовало предложение «цены по бухгалтерским книгам», Шинн снова обратился в суд. Однако, не желая показывать в суде документы о доходах компании, Карнеги дополнительно уплатил Шинну $200 тыс. Теперь оставались семь компаньонов, но в расчет принимались только братья Карнеги и Генри Фиппс.
В 1881 г. все предприятия Карнеги были сведены воедино в компанию «Карнеги бразерс энд компани лтд». Ее уставной капитал составил $5 млн., из которых $2 млн. взял себе Карнеги. В то время как Билли Джоунс и брат Том усердно трудились, выпуская сталь в Питтсбурге, сам Карнеги странствовал по Европе, развлекаясь на приемах в высшем свете.
В 1882 г. Карнеги встретился с известным королем коксового производства из Коннелсвила (штат Пенсильвания) Генри Клеем Фриком. В молодости Фрик покинул ферму и стал работать счетоводом на винокуренном заводе. Фрик пристально следил за развитием коксового производства, и ему удалось заручиться финансовой поддержкой основателя банка в Питтсбурге судьи Томаса Меллона. Меллону понравился молодой человек, и он познакомил его со своим сыном и наследником Эндрю. Фрик и молодой Меллон впоследствии стали близкими друзьями. К 70-м годам XIX в. фирма «Г.К. Фрик энд компапи» контролировала 80% производства кокса в районе Коннелсвилла. Это был процветающий бизнес, дававший прибыль до $3 на тонну. Когда Карнеги и Фрик встретились, шотландец решил приобрести акции коксового предприятия. Вскоре проявился его неуемный аппетит: выпуск акций компании Фрика был увеличен до $3 млн., и Карнеги взял половину. Затем он скупил большинство акций этой компании. Однако Фрик не был таким простаком, как другие компаньоны Карнпеги: не один раз он говорил своему ненасытному партнеру, что ему не нравились ни интонации его голоса, ни тон его писем. Карнеги решил какое-то время терпеливо относиться к непокорному партнеру. Были установлены дополнительные печи, и ежедневная выработка кокса увеличилась до 6 тыс. т.
Затем Карнеги захватил сталелитейный завод в Хомстеде, который не мог нормально работать, по-видимому, из-за трудовых конфликтов. Новое предприятие стало формовать фасонные части строительной стали для грядущей эры небоскребов. Все это время Карнеги гонялся за всевозможными знаменитостями, водил дружбу с такими английскими светилами, как Герберт Спенсер, и объявлял всем, что он сам является душой производства стали. Однако в действительности Карнеги немного знал о том, что происходит на его заводах. Однажды правительственный инспектор обратился к нему с вопросом, и Карпеги в отчаянии бросился за разъяснениями к одному из своих служащих.
Конфликт с Фриком обострялся, хотя по таким вопросам, как отношение к профсоюзам, у них в принципе существовало согласие: оба они не хотели иметь профсоюзы у себя на заводах. В 1887 г., когда Карнеги вынужден был приказать Фрику уладить конфликт с профсоюзом. Фрик тут же подал в отставку. И снова Карнеги пришлось отступить, предоставив своему упрямому компаньону свободу действий в отношении рабочих. Среди бизнесменов Фрик быстро приобрел завидную репутацию твердого по отношению к рабочим человека, не терпящего постороннего вмешательства. Когда в 1889 г. Джоунс погиб во время несчастного случая на заводе, Фрик принял на себя также и руководство сталелитейными предприятиями. Теперь, возглавляя все дело, он показал себя таким же искусным организатором, каким искусным интриганом был Карнеги. Оба они были одержимы неуемной страстью к деньгам и власти.
Следующей жертвой, которую наметила поглотить расширяющаяся империя Карнеги, была «Дьюкесн стил компани». Карнеги распространил слухи о том, что новые методы прокатки стали, применяемые этой фирмой, не оправдывают себя. Он не допускал «Дьюкесн стил» в промышленный пул и вообще причинял ей много неприятностей. Поэтому Фрик без особых затруднений приобрел ее. Сам Карнеги был наполнен афоризмами и скучными нравоучениями, которые записывал и повторял каждому, кто проявлял к ним внимание. Он устраивал многочисленные приемы, где гости получали удовольствие, если только они следовали рецептам хозяина по части развлечений. Компании были реорганизованы в фирму «Карнеги стил компани лтд», в которой уставной капитал составил $25 млн. Из них Эндрю Карнеги владел $14 млн. С числом занятых около 30 тыс. рабочих, это был самый крупный в мире комбинат по производству стали и кокса.
Конечно, профсоюз — Объединенная ассоциация рабочих металлургической промышленности — был очень слабым, по все же у него имелся договор, защищавший его членов, работавших на заводе в Хомстеде. Срок действия договора истекал в 1892 г. Карнеги направил профсоюзу уведомление о том, что после истечения срока договора профсоюза на заводе не будет. Перефразируя Линкольна, Карнеги заявил, что компания не может быть наполовину организованной и наполовину неорганизованной. Конечно, он предпочитал второе. Одновременно Карнеги советовал Фрику создать товарные запасы на случай волнений. Фрик игнорировал совет босса, вступил в переговоры с профсоюзом и внес предложение о снижении заработной платы. Рабочие были ошеломлены: после всех публичных заявлений «Энди» о любви к рабочему человеку не верилось, чтобы это было то, чего действительно хочет хозяин. Конечно, они не могли знать, что стол Фрика завален телеграммами, присланными Карнеги из Европы, в которых настоятельно предлагалось объявить войну профсоюзу. Когда рабочие поняли, что намерения Фрика весьма серьезны, они начали забастовку
Тем временем Фрик договорился с агентством Пинкертона, занимавшимся подавлением забастовок, о присылке 300 охранников, которые приблизились к Хомстедскому заводу на баржах по р. Мононгахила. Члены профсоюза встретили охранников кирпичами, камнями и свистом. Кто-то выстрелил из ружья, и началось сражение. Пинкертоновцев отогнали, но для восстановления порядка губернатор направил 8000 национальных гвардейцев — целую дивизию.
Устроившись с комфортом за границей, Карнеги давал по телеграфу указания не принимать обратно на работу участников забастовки. Спустя же всего два дня он уверял корреспондента газеты в том, что уже активно не занимается стальным бизнесом и ему ничего не известпо о событиях в Хомстеде. Примерно через неделю после этого молодой человек Александр Беркмэн, пробравшись в кабинет Фрика, ранил его из револьвера. Фрик выздоровел, а Беркмэна отправили в тюрьму. В конце концов забастовка была сломлена, и весь мир узнал о лицемерии Карпеги, который спровоцировал эту трагедию.
Конгресс предпринял расследование, но результаты его были не ясны. Ведущие республиканцы беспокоились о политических последствиях и считали, что Фрик должен договориться с профсоюзом. Однако стальной и коксовый магнат был непреклонен. Политические деятели пришли за получением обещанного Карнеги пожертвования в сумме $50 тыс. Фрик выдал им чек на $25 тыс., а позже нашел записку от Карнеги, в которой содержалось указание не давать более $10 тыс. Когда, наконец, в ноябре профсоюз отменил забастовку, Карнеги телеграфировал Фрику из Флоренции: «Жизнь стоит того, чтобы жить снова! Это первое счастливое утро после июля...»
Теперь па предприятии в Хомстеде был новый управляющий — Чарли Шваб, который под руководством Джоунса сделал карьеру, начав со скромной должности машиниста. Шваб служил приказчиком в бакалейной лавке Браддока (Пенсильвания), а работу на заводе ему предложил Джоунс. Через шесть месяцев Шваб был уже помощником инженера, а в двадцать лет стал помощником управляющего. Когда Джоунс обнаружил, что у Шваба хорошо подвешен язык и он может ладить с Карнеги, он сделал его главным курьером к большому боссу. Шваб знал много рассказов и преданий и не уступал в этом отношении Карнеги. Сознавая, что может подняться вверх по служебной лестнице, он ловко играл на тщеславии Карнеги, не гнушаясь при этом ролью придворного шута. Несомненно, однако, что Шваб был талантливым руководителем производства, о чем говорят осуществленные им рационализаторские мероприятия, поднявшие производительность труда па заводе. Шваб был полон всяких идей и без колебаний излагал их Фрику и Карнеги.
Когда Фрик начал отходить от дел, все больше и больше вступая в деловые контакты с Эндрю Меллоном, Шваб в 1887 г. занял пост председателя правления. В 1893 г. правительство обнаружило, что пробные броневые плиты, изготовленные компанией, были плохого качества и ответственность за это несет Шваб. Однако, хотя правительство и считало, что его явно надули, Карнеги сумел добраться до кабинета президента Кливленда. Компания отделалась штрафом в размере $140 тыс. и мягкими упреками.
Фрик осуществлял свой план создания комбината: он построил для компании железную дорогу, соединяющую все ее заводы, несмотря на возражения Карнеги; купил у Рокфеллера рудник; купил небольшую железнодорожную линию, проходившую от Великих озер до Питтсбурга; создал флотилию пароходов для перевозки руды. Все посредники были устранены, и доходы полились в сейфы компании.
Трещина, существовавшая в отношениях между Фриком и Карнеги, все больше расширялась. Фрик безразлично относился к мании величия Карнеги, а последний завидовал растущему авторитету Фрика в мире бизнеса. Окончательный разрыв произошел после ссоры из-за цены на кокс, поставляемый сталелитейным заводам. Рыночная стоимость тонны кокса составляла $3,5 долл., Карнеги же хотел, чтобы его сталелитейные заводы платили коксовой компании Фрика не более $1,35 за тонну. Карнеги применил свой любимый прием: опорочить жертву за ее спиной. Однако бороться с Фриком было нелегко. Карнеги еще раз обратился к Фрику с предложением выкупить его долю, уплатив «цену по бухгалтерским книгам». Однако Фрик просто подал в суд, требуя справедливого раздела, назвав Карнеги обманщиком и мошенником. Кроме этого, Фрик представил неопровержимое доказательство того, что Карнеги не нуждался в протекционном тарифе. Стало очевидно, что тариф являлся средством поддержания высоких цен. Карнеги, не подготовленный к таким разоблачениям и возможным последствиям, вынужден был сдаться.
Реорганизованная «Карнеги компани» объединила производство стали и кокса. Теперь уставной капитал составлял $320 млн. Из них Фрик имел $31,3 млн., а Карнеги — $174,4 млн. Однако Карнеги уже начинал уставать. Казалось, наступило время распродавать свои предприятия, что он, в конце концов, и сделал. Он отошел от дел, имея огромное личное состояние. Карнеги вел жесткую линию на переговорах о продаже. Каждый раз при появлении нового покупателя цена повышалась. Когда Рокфеллер выразил намерение купить сталелитейный комбинат, запрашиваемая цена равнялась $250 млн. Нефтяной делец всплеснул руками, и цена тут же удвоилась. Карнеги, возможно, не продал бы своих предприятий, если бы дельцы с Уолл-стрита не полагали, что смогут перехитрить его, организовав собственное производство стали. В ответ на это Карнеги основал завод по производству труб, создавая этим самым угрозу моргановской «Нэншл тьюб компани». Он оказал помощь Джорджу Гулду в осуществлении строительства новой железнодорожной линии из Питтсбурга к восточному берегу, вызывая приступы растерянности на Пенсильванской железной дороге. Одновременно Карнеги приобрел новые суда для перевозки руды, чтобы конкурировать с кораблями империи Рокфеллера.
Магнатам делового мира стало ясно, что необходимо выкупить у Карнеги его предприятия. Сделка была заключена с «Домом Моргана». Карнеги запросил почти $500 млн. в обеспеченных золотом облигациях, дающих ему закладные на прибыльное дело. Морган должен был уплатить эту сумму, ибо понимал, что его собственные компании, имея большой груз долгов и разводненный акционерный капитал, весьма уязвимы. Кроме того, ему никогда не нравился «маленький шотландец» и он хотел избавиться от него. Во вновь созданной «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн» для Карнеги не нашлось места.
Вместе с Карнеги ушли в отставку многие его партнеры, которые «неожиданно» обнаружили, что стали миллионерами. Питтсбург был ошеломлен поступками вновь испеченных миллионеров. Один из них заказал художникам написать 12 портретов жены; другой преподнес каждому из своих друзей по «новомодной выдумке» — автомобилю; третий сообщал любому, кто готов был слушать, расценку своего многообразного имущества. Это была весьма забавная история. Некоторые наблюдатели полагали, что вся филантропия Карнеги но может уравновесить тот вред, который был причинен неожиданным богатством питтсбургских миллионеров.
Теперь Карнеги решил служить обществу. Он начал раздавать свои деньги, и к концу жизни его благотворительные пожертвования и дары составили в общей сложности $350 млн. Карнеги учредил фонд помощи и пенсионный фонд для рабочих-сталеваров; подарил нью-йоркской публичной библиотеке $5,7 млн.; построил свыше 2800 местных библиотек, и каждой из них присваивалось его имя; основал общество Карнеги, передав ему $22,3 млн., построил в Питтсбурге Технологический институт им. Карнеги и т.д. и т.п.; все это он увенчал созданием корпорации Карнеги с капиталом $125 млн., которая должна была в качестве расчетной палаты обслуживать его обширную филантропическую сеть. В 1919 г в возрасте 84 лет Карнеги умер.
В то время когда происходили описываемые выше события, Джон Д. Рокфеллер и его друзья настойчиво и неуклонно формировали нефтяной бизнес в единое целое. Излюбленным приемом была тайно проводимая скидка на железнодорожные перевозки и преимущественное пользование вагонами-цистернами. Конечно, не Рокфеллер придумал такую своеобразную лазейку, но как самый крупный в этой отрасли промышленности грузоотправитель, он мог требовать, чтобы скидка не предоставлялась его конкурентам, превращая ее таким образом в грозное оружие промышленной войны. К 1870-м гг. бизнес Рокфеллера в Кливленде вырос в крупное предприятие. Объединение в корпорации стало обычным явлением, поэтому Рокфеллер и его компаньоны Флаглер и Эндрюс образовали «Стандард ойл компани оф Огайо», имея 100 тыс. акций основного капитала, из которых Рокфеллер взял себе около 25%. Партнеры Рокфеллера представляли собой интересную группу людей. Харкнесс С.В. обеспечивал финансовые замыслы, облегчая Рокфеллеру получение многочисленных займов. Однако возможно, что самым важным из всех компаньонов был Генри Флаглер — неутомимый и неугомонный человек, творческое воображение которого простиралось даже дальше, чем у Рокфеллера.
Казалось, для методичного бухгалтерского мышления Рокфеллера образование монополии было главной целью. В секретном порядке разрабатывались планы господства в Кливленде в области нефтепереработки. Скидки, получаемые на железнодорожных перевозках, давали этой группе огромные преимущества перед 29 другими нефтеперегонными заводами, находившимися в этом же районе. Выпуск продукции увеличивался, и конкуренция усиливалась. Другие компании, действовавшие в Кливленде, вынуждены были уйти со сцены. Подобные методы распространялись и на другие города, где всегда находился тот или иной предприниматель, готовый уступить компании «Стандард ойл». Железным дорогам предложили прекратить войну фрахтовых ставок, которая являлась весьма беспорядочным способом ведения бизнеса. Затем с ними были выработаны соглашения о скидках, а территории поделены между сотрудничавшими нефтяными компаниями, импорт сырой нефти из-за границы должен был быть сокращен, а производственные планы координироваться. Вся отрасль должна быть картелизирована.
Конечно, мелкие нефтепереработчики и нефтепромысловики болезненно реагировали на все это. Рокфеллера грубо поносили, что, однако, его нисколько не волновало. Он неумолимо осуществлял свой план. Монополия должна прийти к тем, кто ее ищет, так как в экономике свободного предпринимательства она означает именно тот вид власти, которого Рокфеллер решил добиться. Флаглеровская «Саут импрувмент компани» открыла отделения в Филадельфии, Питтсбурге и Нью-Йорке. В случае, если «Стандард ойл» будет доминировать в нефтеперерабатывающей промышленности, то она сможет диктовать цены на сырую нефть, давая в руки Рокфеллера такой же контроль, какой Гуггенхеймы установили благодаря своим плавильным заводам. Крах «Саут импрувмент компани» не испугал группу Рокфеллера. Флаглер предложил другой путь установления господства: создать объединенную ассоциацию производителей. Таких конкурентов, как Дж.Дж. Вандергрифт, склонили на свою сторону, и они стали основными членами нового объединения. Однако контролировать нефтепромысловиков оказалось не таким уж легким делом, ибо, когда цены на нефть падали, они увеличивали добычу сырой нефти. Рокфеллер просто ретировался, сорвав тем самым все соглашение.
Во время кризиса 1873 г. Рокфеллер сумел приобрести в Нью-Джерси погрузочно-перевалочные средства на конечном пункте железной дороги «Эри», добавив их к недавно приобретенному конечному пункту железной дороги «Нью-Йорк сентрал». Теперь каждый баррель нефти, направляемой на Восток его конкурентами, проходил через его руки, давая ему сведения о том, что производят соперники на своих нефтеперегонных заводах и кому они продают продукцию. Железным дорогам насильно было навязано сложное соглашение о фрахтовых ставках, которое предусматривало отмену платы за провоз сырой нефти от скважины до нефтеперегонного завода. Когда «Нью-Йорк сентрал» стала сопротивляться, Рокфеллер спокойно заявил, что перенесет свою деятельность в другое место. Это была серьезная угроза, так как Рокфеллер был крупнейшим грузоотправителем нефтепродуктов.
Затем разбросанные по разным местам — Нью-Йорк, Питтсбург, Филадельфия — сотрудники, включая Г.К. Пратта и Г.Г. Роджерса из Нью-Йорка, а также Джона Арчболда, который действовал на нефтяных промыслах, были собраны вместе. «Стандард ойл» протягивала руки, чтобы захватить всю отрасль промышленности, когда вдруг обнаружила, что ей противостоит Пенсильванская железная дорога. С помощью этой дороги, заинтересованной в клиентуре, «Импайэр транспортэйшн компани» — главный владелец трубопроводов в стране — выкупила несколько нефтеперегонных заводов. Когда Рокфеллер узнал об этом, он понял, какую угрозу это для него представляло. Он «плакался» Скотту из Пенсильванской железной дороги, что нечестно железной дороге заниматься нефтепереработкой. Когда же председатель правления дороги занял твердую позицию, Рокфеллер объявил войну. Первым делом он снизил цены на свою продукцию на всех рынках, где продавалась продукция «Импайэр трапспортэйшн». Затем заставил железные дороги «Нью-Йорк сентрал» и «Эри» начать тарифную войну против Пенсильванской железной дороги, так как она оказывала поддержку «Импайэр транспортэйшн», которая повсюду сражалась за рынки сбыта. Казалось, что Рокфеллер встретил достойного противника, но счастье не изменило ему и на этот раз, так как вскоре Пенсильванская дорога, постоянно страдающая от трудовых конфликтов, попала в затруднительное положение. Скотт вынужден был просить мира. Условия Рокфеллера сводились к безоговорочной передаче «Стандард ойл» трубопроводов и нефтеперегонных заводов, принадлежавших «Импайэр транспортэйшн». Набожный Рокфеллер вполне мог вторить псалмопевцу: «Я преследовал моих врагов и догнал их: к тому же я не отвернулся, пока их не истребили».
Вскоре после того как «Импайэр трапспортэйшн» была поглощена компанией «Юнайтед пайн лайнз», связанной со «Стандард ойл», Рокфеллер приобрел еще одну компанию, владеющую трубопроводами, «Коламбиа кондуит». К 1878 г. он захватил весь трубопроводный бизнес в стране. По мере того как создавалась наиболее полная из когда-либо существовавших в Америке монополия, железные дороги объединились в новый пул по фрахтовым тарифам. Рокфеллеру еще не было и 40 лет. Критические выступления против его действий усиливались, но он лишь молчал в ответ, так как считал, что нефтяной бизнес передан в его руки божественным предначертанием и не касается общественности. Тем не менее, количество судебных процессов увеличивалось; против «Стандард ойл» выдвигались обвинения в том, что она обманывала и разоряла несчетное число независимых производителей. Даже Аллан Невинс, который в своем исследовательском труде о карьере Рокфеллера был более чем благожелательным, сделал следующий вывод: «По обочинам дороги, где прошел Рокфеллер, разбросаны разоренные люди и покинутые заводы: он получил неоспариваемый контроль над огромными источниками богатства».