grachev_m_a_lingvokriminalistika

имеют свое argot. Лексема арго (франц. argot) представляет собой искаженное ерго (франц. ergot) - «шпора петуха», символ воров­ ского ремесла. Французские преступники ХШ-XIV вв., чтобы уз­ навать своих, носили привязанную к поясу эту часть петушиной лапки. Что-то подобное было, вероятно, и у русских преступни­ ков. К сожалению, это мы можем только предполагать. Вещест­ венные символы были очень распространены в то время.

Слово арго во Франции с середины XIX в. стало применяться, по мнению исследователя В.Н. Портянниковой, для обозначения и лексики деклассированных элементов, и для различных жаргонов, и даже для фамильярно-разговорной речи парижан [Портянникова

1973].

ВРоссии термин арго получил распространение среди языко­ ведов лишь в начале XX века. До этого лексика деклассированных элементов в то время в основном называлась условным языком преступников, ба'йковым языко'м, му'зыкой . См., например, на­ звание рукописи В.И. Даля «Условный язык петербургских мо­ шенников, известный под именем му'зыки или ба'йкового языка» [Даль 1855]. Ба'йковый —от слова ба'йка —«побасенка, сказочка «,

всвою очередь, образовалась от русского глагола ба'ять —«гово­ рить».

Вначале XX века к слову му'зыка прибавилось и слово блат-

на'я .

В1908 г. появился словарь В.Ф. Трахтенберга с любопытным названием «Блатна'я му'зыка. (Жаргон тюрьмы)». И.А. Бодуэн де Куртенэ в статье, посвящённой изучению арго, иначе его и не на­ зывает, как блатна'я му'зыка. [См. его статью «Блатная музыка» В.Ф. ТрахтенбергаУ/Избранные труды по общему языкознанию. М., 1963. Т.2]. Любопытно, что в этой небольшой статье (всего две страницы) словосочетание блатна'я му'зыка встречается две­ надцать раз! И в дальнейшем оно стало употребляться в лингвис­ тической литературе в качестве синонима к термину арго. [См., например, название статьи М.М. Фридмана - «Еврейские элемен­ ты «блатно'й му'зыки»//Язык и литература. Л., 1931]. В словарях русского языка С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1997), под редак­ цией Д.Н. Ушакова (1935-1940), А.П. Евгеньевой (1985) блатна'я

му'зыка то же, что и арго.

150

Известно, что в конце XIX - начале XX вв. некоторые арго­ тические слова стали интернациональными, то есть употребля­ лись преступниками ряда стран. Таким же, вероятно, был арго­ тизм блат.

Арготический фразеологизм блатная музыка в начале XX в. стал своеобразным термином, обозначающим арго, но он не за­ крепился в терминологических словарях: его вытеснило слово

блат.

В«Толковом словаре русского языка» (1935-1940гг.) под редакцией Д.Н. Ушакова слово б.пат имеет пометку «из воров­ ского арго», а выражение по бла'ту - «новое, просторечное, вульгарное». В настоящее время слово влат в значении арго приобрело права литературности и даже зафиксировано как термин [см., например, «Словарь-справочник лингвистических терминов» Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой, 1983].

В20-х годах преступники не только бо'тали, но и стуча'ли по фе'не (со'не), кулика'ли по-сво'йски. Несколько позже уже стали ку'рсать или ку'ргать по фе'не (со'не). Иногда преступники для обозначения арго используют лексемы акце'нт, зернь.

Наиболее часто в середине XIX - нач. XX вв. для обозначе­ ния арго использовались фразеологизмы, в которых имеется ком­ понент язык : язы'к бачабу'рный — «арго проституток» [Ильин

1912]; язы'к кантю’жный- «арго».

Но самым древним для обозначения арго является слово отве'рница - <гарго воровских казаков»). «Примечательно, что пер­ вые известия об арго (XVII в.) связаны с казаками, которые назы­ вали свою лексику «яса'ко.м» или «отве'рницей» [Грачёв 1997].

Интерес представляет и фразеологизм чири'катъ на ры'бъем языке - «разговаривать на арго». Кстати, компонент чири'катъ в общерусском просторечии употреблялся в значении «говорить».

Ры'бий язы'к - это арго. Следует подчеркнуть, что вне фра­ зеологизма чири'катъ на ры'бъем языке' сочетание ры'бий язы'к в

речи преступников используется довольно редко.

Человека, который свободно владеет арго (не обязательно преступника), деклассированные обычно называют по.чукро'вкой или цветны'м, исследователя арго - презрительно фе'ней в бо'тах,

словарь арго - б.чат-зада'чником.

151

в нашей книге чаще будет использован термин арго для обо­ значения лексики деклассированных элементов. При употребле­ нии мы учитываем его происхождение и первоначальное значе­ ние.

2.2. Происхождение и эволюция арго

Исследователи арго нередко показывают его развитие вне связи с историей преступности и - шире - деклассированных эле­ ментов. Поэтому в нашей книге язык криминогенного континген­ та проанализирован вместе с возникновением и становлением русской преступности, развитием уголовных специализаций, тра­ диций, обычаев,

До сих пор среди историков языка, юристов ведутся споры о времени и месте зарождения лексики русских деклассированных элементов.

На наш взгляд, все предположения о происхождении арго страдают одноплановостью, однолинейностью. Арго зароди­ лось не вдруг, и не в одном месте, и не от условных обозначе­ ний какой-либо социальной группы (например, тех же офеней). Появление языка преступников следует отнести к тому време­ ни, когда на Руси возникает власть имущих, нарождаются го­ рода, общество начинает делиться на классы, возникает органи­ зованная преступность. Наша точка зрения перекликается с ут­ верждением исследователя языка французских криминальных элементов Э.М. Береговской: « Появление арго относят при­ мерно к началу XII века. Оно связывается с возникновением на севере Франции феодальных городов с их разнообразными ре­ меслами и резкими социальными противоречиями» [Берегов­ ская 1975].

Арго - неизбежный спутник криминального мира, поэтому его появление тесно связано с появлением организованной преступно­ сти. Любопытно в связи с этим высказывание юриста В. Лебедева: «Несомненно, что с того момента, как первый профессиональный вор или мошенник вступил в беседу с себе подобным, возник и во­ ровской язык» [Лебедев 1909]. Профессиональная преступность возникает вместе с ростом городов, тогда, когда в России (да и в Европе) появляются различные цеха ремесленников, организации

152

торговых людей и прочие объединения. Несомненно свои «цеха» имело и преступное братство.

«Стихийная выработка жаргона (арго - М.Г.), - писал языко­ вед Б.А. Ларин диктовалась необходимостью. Тайная речь воров­ ской организации развивалась вместе с преступниками» [Ларин

1931].

Арго существовало, в основном, в границах определённого центра русской преступности (например, в Берлади, Поволжье (места волжских разбойников), в г. Новгороде Великом - столице ушку'йников (новгородских разбойников), местах скопления во­ ровских казаков - в бассейнах рек Яика (Урала), Дона и т.д. Не­ сомненно, пути волжских разбойников, ушкуйников и воровских казаков пересекались и у них должны быть элементы общего арго. Однако наиболее полно до нас дошло лишь арго волжских раз­ бойников. Анализируя памятники письменности XV-XIX вв., мы выявили около сорока слов и фразеологизмов волжских разбой­ ников. Возможно, их было гораздо больше, ?ю они не были во­ время зафиксированы и изучены. Характерно, что большинство из них связано с понятиями «вода» и «судоходство»; вода’ - сигнал опасности, по реке' волна' прошла' - послана погоня, пусти'ть ры'бу лови'ть - утопить, прито'н - тайная пристань волжских разбойников и проч.

Волжские разбойники не были замкнутым, обособленным разрядом преступного мира: они были тесно связаны с другими разновидностями уголовников. Поэтому мы находим у них общие арготические слова. И волжские разбойники, и московские мо­ шенники (раньше моше'нншами, мошонкоре'зами, мошонко-

ре'зникачи, мохноре'зниками назывались воры-карманники — от слова мошна' - кошелёк, сумка) употребляли следующие арготи­ ческие слова и выражения: дуван - доля награбленного, дува'н дува'иить —делить награбленное, дулъя'с —огонь, вата'га —шайка преступников, сброд.

Речные пираты сбывали награбленный товар городским скупщикам краденого - ка'инач. И, бесспорно, у них также долж­ ны были быть общие арготические слова. Любопытно, что на об­ разование арготизма ка'ин - «скупщик краденого» повлияло не только имя библейского персонажа Каина, убившего родного бра­

153

та Авеля, но и литовское слово kaina - «цена». У волжских раз­ бойников была тесная связь и с лесными разбойниками —шиша'ми II та'тями {тать - также арготическое слово, родственное лексе­ мам таить, татьба' - «преступление». В современном арго сло­ во тате’бная обозначает крупную кражу).

Ряд слов и фразеологизмов волжских разбойников с течением времени изменил свои лексические значения. Так получилось, на­ пример, с выражением пусти'тъ кра'сного петуха'. Первоначаль­ но оно обозначало «выстрелить из ружья», а затем - «поджечь дом в деревне». При переходе в просторечие этот фразеологизм приобрёл несколько иное значение, чем в арго волжских разбой­ ников, - «устроить пожар».

Общенародный русский язык всегда испытывал влияние ар­ го. Наиболее интенсивно в него переходят арготизмы во время социальных взрывов: восстаний, крестьянских войн, революций. Так, во время крестьянской войны под предводительством С. Разина в русское просторечие перешли следующие арготиз­ мы: измыва'ться, соры'нь, пусти'тъ кра'сного петуха', прито'н.

Криминальные элементы в России, в отличии от уголовного ми­ ра Западной Европы, формировались в особых социальных усло­ виях.

Россия была аграрной страной, и в ней преобладало сельское население. Аграрный строй не мог не повлиять на структуру и рост деклассированных элементов.

В России до 186] года процветало крепостное право, и по своей экономике она являлась одной из самых отсталых государств в Ев­ ропе. Произвол помещиков в самодержавно-крепостнической Рос­ сии был узаконен. Например, законом от 13 декабря 1760 года по­ мещикам разрешалось без суда и следствия ссылать крестьян в Си­ бирь. Это экономическое и правовое положение крестьян влекло за собой рост преступности. Крепостные, бежавшие от своих мучите­ лей, часто объединялись в шайки воров и разбойников.

Но вернемся к началу нашей истории. Несомненно, что рус­ ское арго родилось в IX-X вв. Уже тогда, по свидетельству исто­ рика В. Соловьева, появляются хорошо организованные лесные шайки разбойников, конокрадов. Крупные города в первой поло­ вине XVII века становятся притонами воров и грабителей.

154

На совершение преступлений людей толкала, с одной сторо­ ны, нищета и произвол властей, а с другой стороны, - невозмож­ ность возврата к прежней жизни, так как даже добровольное заяв­ ление властям о преступлении влекло за собой тяжкие телесные наказания. Преступники становились изгоями общества, что спо­ собствовало их консолидации.

Преступления в XVII веке часто совершали бродяги, которые нередко переодевались сотрудниками охраны правопорядка Пред­ ставители господствующих классов того времени совершали пре­ ступления против личности и имущественные. Так, например, купцы занимались подделкой документов, дворяне воровали ка­ зенные деньги, похищали крепостных с целью продажи.

Д.С. Лихачев справедливо утверждал, что «самым старым и более всего исторически известным среди арго (социолектов - М.Г.) является воровское. Там господствует еще не столько соци­ альная, сколько территориальная дифференциация арго, что и во­ обще характерно для языковой эпохи» [Лихачёв 1935]. Иными словами, в каждой местности, в каждом территориальном диалек­ те существовало свое арго.

Основные изменения, которые происходили в русском обще­ народном языке, непосредственно отражались в языке уголовни­ ков.

За целое столетие (ХУШ в.) среди деклассированных элемен­ тов произошли качественные и количественные изменения. В на­ чале XVIII века к прежним причинам преступности прибавились новые: увеличение налогов, войны, эпидемии, годы неурожаев. Поэтому неслучайно в годы царствования Петра I наблюдался резкий скачок преступности. Беглые крестьяне автоматически превращались в преступников, так как средства к существованию они добывали незаконным путем. В то же время появляется и большое количество нищих [Белгориц-Котляревский 1880].

В 1703 году реформой Петра I была создана регулярная госу­ дарственная полиция. Деклассированные элементы должны были приспособиться к новым условиям. Так, по свидетельству крими­ налистов, многие воровские шайки становятся более законспири­ рованными, именно в XVUI веке создаются жесткие воровские «законы». Например, запрещался выход из уголовной среды под

155

угрозой смерти, в шайках происходило посвящение в преступни­ ки и т.д. В то же время увеличивается число высококвалифициро­ ванных карманных краж и шулерство [Гуров 1983]. Все это не могло не отразиться на арго.

Характерен тот факт, что арготизмы начинают фиксировать к тому времени, когда сложился русский литературный язык,- в конце ХУШ века. Впервые воровские слова были использованы в книге Матвея Комарова «Обстоятельное и верное описание добрых и злых дел российского мошенника, вора, разбойника и бывшего москов­ ского сыщика Ваньки Каина» (1779 г.). Время, описываемое в книге,- середина ХУШ века. В ней зафиксировано около 140 арготических слов и словосочетаний, например: сту’калов монасты'рь - «тайная канцелярия» (сравните с современным арготизмом стуча'ть - «до­ носить на кого-л.»), че'рная рабо'та —«воровство» (сравните с со­ временным арготизмом рабо'та - то^оъстъо»), ка'менньш мешо’к -

«тюрьма» (в совр. арго мешо'к - «изолятор», «одиночная тюрьма»),

това'р с безу'многоря'ду - «водка», монасты'рские че'тки —«канда­ лы», гремло' —«часовой», пусти'тъ ры'бу лови'ть —«утопить», купifbi' пропа'лых веще'й - «воры» (совр. арготизм nymeif - «воркарманник»). Эти и подобные арготизмы имеются и в «Автобиогра­ фии» В. Каина, см. отрывок: «По происшествии ночи поутру меня представил, где к той песни ещё голосу прибавил, ибо оная для ночи не всегда была допета, потому что дожидался я света; в тот же час драгуны ко мне подбежали и в тот монасты'рь (Сту'калов) (тайную канцелярию - М.Г.), куда хотел, помчали, где по приезде секретарь меня спрашивал: по которому пункту я за собой сказывал? Коему я говорил, что ни пунктов, ни фунтов, ни весу , ни походу не знаю, а о деле моём тому скажу, кто на том стуле' сиди'т, на кото'ром соба'чки вы'резаны (то есть на судейских стульях) На другой день по­ утру фаф Семён Андреевич Салтыков, приехав, приказал отвести меня в нвмию'ную ба'ню (то есть в застенок), где людей весют, сколько кто потянет... рСомаров 1779].

Арготизмы, использованные в «Автобиографии» В. Каина, не являются окказионализмами. Об этом говорил и Д.С. Лихачёв, ссылаясь на рассказ И. Новикова «О лукавом нищем», см. отры­ вок из него: «Нищий вздумал с товарищи другое на'божное ре- ]несло' (преступление — М.Г.), начал уже сбирать с прохо'жих

156

по'дать (грабить - М.Г.) и ходить по дворам в покои и чердаки за ми'лостыней (имуществом, которое можно украсть - М.Г.). Но сие мастерство' (преступление - М.Г.) не долго им исполнять удалось, потому что есть чернецы' (сыщики - М.Г.) и на Симоно­ ве, так и в Москве не простаки. Как-то ненароком попали в такую западню, из которой трудненько было и вылезть; отведены были в сыскной приказ, где ма'запи (били - М.Г.) их по спинам долгою об одном конце плетью, а после па'рш и сухими вениками и тру­ сили на теле зажжённые листья. И хотя ба'ня (застенок - М.Г.) была и не топлена, но велми жаркой показалась» [Новиков 1989].

Свое дальнейшее развитие арго получило в XIX в. Характер­ но, что именно в это время преступность качественно меняется: если в ХУП-ХУШ веках уголовники открыто завладевали имуще­ ством (занимались разбоями и фабежами), то преступники начала XIX века чаще прибегали к тайному хищению материальных цен­ ностей (воровали, мошенничали, обыгрывали в карты шулерски­ ми способами).

После отмены крепостного права (1861 г.) быстро пошло на убыль бродяжничество. Так, если в I860 году бродяги составляли 11% среди осужденных, то через 5 лет — всего 5% [Анучин 1873]. Казалось бы, кривая преступности должна резко упасть, однако этого не случилось. Но в связи с ростом капиталистических отно­ шений увеличивается не только число преступников, но и прочих представителей люмпен-пролетариата: нищих, проституток, бес­ призорников.

Именно ко времени отмены крепостного права относятся первые исследования арго. В 1859 году в журнале «Северная пче­ ла» появляется словник арготизмов под названием «Собрание вы­ ражений и фраз, употребляемых С.-Петербургскими мошенника­ ми» (1855 г.), странным образом похожий на неопубликованный «Условный язык петербургских мошенников» В.И. Даля и по на­ званию, и по расположению материала, и по лексическому соста­ ву. Фамилии автора при нём не было, Можно предположить, что данный материал как-то связан с указанной лексикографической работой В.И. Даля. Любопытно, что фрагменты «Условного языка петербургских мошенников» употребляются в «Толковом словаре живого великорусского языка», особенно та часть, которая пред­

157

ставляет собой примеры употребления арготизмов, см.: «Что

сты'рш'} Сруби’л ишель да вы'начш скуржа'ную лоха’нку. Стрё­ ма, каплю'жник: переты'рь жу'лику да прихе'ръся. А ты? Угна'л

скаме’йку да прона'чш на весн'ухи. То есть: «Что украл? Вытащил кошелёк да серебряную табакерку. Чу, полицейский: передай мальчишке да притворись пьяным. А ты? Украл лошадь да про­ менял на часы» . В то же время в «Толковом словаре живого ве­ ликорусского языка» гораздо больше арготизмов воровкарманников, чем в «Условном языке петербургских мошенни­ ков», и в статьях даётся более подробная характеристика. Проил­ люстрируем это на примере словарной статьи

МАЗУРИК нвг. мазурник, мазурин (от мазур - «поляк» или от мазуля - «замарашка, оборванец»?) - «карманный вор, комнат­ ный и уличный в городах, особенно в столицах, где они придума­ ли свой язык, ба'йковый или му'зыку. Хо'дишъ по м у’зыке - «гово­ ришь ли по-нашему?» Фарао'н - «будочник»; буты'ръ - «городо­ вой», клюй — «пристав»; мшлю'тка - «жандарм», стрела' —«ка­ зак», арши'н - «купец», мешо'к - «приёмшик краденого», убо'рка

— «похороны», сара', ба'бки — «деньги», ши'шка —«бумажник»; шмель - «кошелёк», теплу'ха - «шуба», го'луби - «бельё на черда­ ке», скаме'йка - «лошадь», лоха'нка - «табакерка», весну'хи и сту'канцы - «часы», камбала' - «лорнет», ле'пень - «платок», се-

рё'жка - «замок», cmpu'Kamfbi - «ножницы», жу'лик - «нож», «мальчишка-помошник», вы'начить, сруби'ть - «вынуть из кар­ мана». Мазу'ричий - к ним относящийся. Мазу'рить, мазу'р-

ничать — «промышлять карманным воровством, особенно в сто­ лицах, на ярмарках и на торгах».

В.И. Даль является первым лексикографом, который обратил внимание на арготизмы - лексику деклассированных элементов. До этого труда русских арготических словарей (словников) не бы­ ло. В его работе имеется около ста шестидесяти лексем и двадцать примеров словоупотребления. Арготизмы лексикограф собирал в г. Петербурге, когда работал в Министерстве внутренних дел. Анализ показывает, что фактически они использовались деклас­ сированными элементами по всей России.

«Условный язык петербургских мошенников» - это словник: лексемы в нём расположены не по алфавиту, отсутствуют грамма­

158

тические пометы, контекст приведён отдельно от арготизмов, кроме того, в него включён и ряд просторечных слов, известных всем петербуржцам; барчу'к - «господин во фраке», толку'н -

«рынок», чебура'хнуть, хлобы'стнутъ —«ударить» и др.

Приводя арготизмы разных групп уголовников, В.И. Даль од­ ним из первых указал на существование широкой разветвлённой преступности.

В «Толковом словаре живого великорусского языка» также зафиксировано около трёхсот лексем уголовного мира, причём они расположены в разных местах словаря.

После отмены крепостного права появляется большое коли­ чество профессиональных преступников различных специализа­ ций. «Существовали в достаточной степени дифференцированные группы этого своеобразного «подполья»; московские жу'лики, петербургские мазу'рики, затем шулера, воры различных профес­ сий (карма'нники, взло'мщики и т.п.). Каждая группа имела из­ вестное наслоение в общем воровском арго. Особое наслоение должно было существовать в тюремном языке арестантов и си­ бирских каторжников» [Стратен 1929].

Именно к середине XIX века сложилась четкая иерархическая система уголовников. Особенно это было характерно для мест лишения свободы. Там существовали две основные категории ав­ торитетных заключённых; ива'ны - хорошо организованные бро­ дяги, ступенью ниже их были гло'ты или хра'пы- преступники, которые завоёвывали себе авторитет наглостью и красноречием. Обе эти категории уголовников эксплуатировали рядовых аре­ стантов, которые назывались кобы'лкой, костогры'зами, шпа'нкой.

Уже в конце XIX - начале XX вв. арго делилось на общеуголов­ ное (в него входили слова, употребляемые всеми разрядами де­ классированных элементов, например, каза'к - «вожак арестан­ тов», канно'вка - «водка», трясогу’зка - «горничная», арши'н - «купец», ры'жик - «червонец») и специализированные; среди них выделялись арготизмы воров-карманников, например, лопа'тошник - «бумажник», пра'вик - «правый карман», ле'вик - «левый карман»; шулеров, например, ма'стак - «ловкий шулер», верня'к - «приём шулеров»; конокрадов - скаме'йка - «лошадь», гра - «конь», а'гер —«жеребец».

159