ushakin_c_sost_trubina_e_sost_travma_punkty

СЕРГЕЙ МИРНЫЙ. ЧЕРНОБЫЛЬ КАК ИНФОТРАВМА

«массмедийной» (в широком смысле последнего слова) сфере обще; ства. Инфосоставляющая чернобыльской психотравмы проявляет себя и в виде третичных последствий в «не;информационных» сфе; рах общества, в частности в столь значимых для здоровья, как ме; дицинское обслуживание и система социального обеспечения.

Реакции медицины на Чернобыль во многом определялись со; циально;политической обстановкой и кардинально отличались в первые и в последующие годы аварии. Приведу описание первых, еще советских месяцев аварии из интервью с Олегом Векленко:

Когда вернулся домой, сначала все было нормально. Потом вдруг стало заносить, как пьяного. Взяли кровь — и в институт радиоло; гии. Здесь для меня другой Чернобыль начался. Обмороки, капель; ницы. Колют тебе по 10–15 уколов, анализы берут, меряют... И ни; чего не говорят. А спрашивать бесполезно. Насмотрелся здесь — всякого. Конечно, я и в зоне кое;что повидал: палатки, хлопцы лежат зеленые, переоблученные, тошнота, рвота... Но там все это как;то по;другому воспринималось. А здесь наконец стало страш; но. По;новому Чернобыль увидел. Почувствовал какую;то грань, пропасть. И очень захотелось выжить!1

Помимо такого, довольно универсального, негативного фактора, как обстановка больницы2, обращает на себя внимание и психотрав; мирующее влияние сокрытия информации о состоянии здоровья от самих чернобыльцев (следствие тогдашней государственной поли; тики засекречивания).

В постсоветские годы, как я уже отмечал, многие медицинские институции, связанные почти исключительно с радиацией и/или Чернобылем, стали во многом сотворцами мифа о тяжелых, не;

1Векленко О. Четвертый блок (Интервью) //Greatis (Москва). 1991. № 1.

С.17. Во избежание недоразумений подчеркну, что и сам интервьюируемый, и

описываемые им ликвидаторы — это те, кто работали на АЭС в первые недели после взрыва и, вероятно, были в заметной степени травмированы прямым физическим воздействием радиации. Как уже указывалось, относительное чис; ло таких ликвидаторов невелико.

2 Как сказал об этом в разговоре с автором бывший руководитель отдела

экогидрогеологии Министерства геологии Украины Евгений Яковлев, ликви; датор самого опасного, первого периода аварии: «Я, когда свалился, наотрез от госпитализации отказался. А те, кто тогда по больницам пошли, — их уже нет в живых».

237

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

предсказуемых, неизлечимых эффектах радиации. Жертвой этого мифа, однако, стало и само медицинское сообщество. Для рядово; го врача информация о том, что его пациент — чернобылец, оказы; вается настолько значимой, что часто заслоняет собой всю осталь; ную (медицинскую и сопряженную с ней личную и социальную) информацию, существенную для правильной диагностики и лече; ния. Поэтому медицинское вмешательство может ухудшить (и час; то ухудшает) здоровье ликвидатора. В итоге не столько сама радиа; ция и облучение, сколько знание врача об этом факте превращается в дополнительный фактор риска для пациента;чернобыльца1.

Чернобыльская инфоситуация породила еще один угрожаю; щий здоровью ликвидаторов фактор — экономический. Его кон; туры и составляющие хорошо просматриваются в приводимом ниже отрывке из моей конфиденциальной беседы с радиационным разведчиком моей части через десять лет после работы в черно; быльской зоне:

—Ты на инвалидности?

—Да. Тянул на вторую группу. Перестарался! Меня подучили: с вечера водочки, а утром бахни кофе. Ну, я с вечера напринимался с приятелями, а утром кофе налакался. Пришел — померили — 190 на 170. «Вас надо немедленно госпитализировать! Идите домой, полежите». — «Да я и так в санатории сейчас». — «Ну тогда после них — к нам. А комиссию в другой раз пройдете». Так и пришлось уйти ни с чем... А потом вышла новая инструкция, и эту лавку при; крыли. В прошлый раз пришло на комиссию 26 человек — а инва; лидность дали двум: одного на носилках принесли, а другой — с запиской от председателя облисполкома...

—А в больнице ты лежал?

—Я в последнее время где только не лежал — для комиссии нужен был срок <госпитализации>. В <радиологическом> диспансере, в неврологии, в кардиологии, в санатории... В неврологической больнице — кафедра неврологии, их диагнозы очень катят для ко; миссии. Там свободный вход;выход, можно смываться. Что хуже, чем в диспансере, — палаты на восемь человек… И во всех за все — плати. Тому дай, этому дай, за справку дай: тому бутылку шампан;

1 Подробнее об этом факторе см.: Mirny S. Chernobyl Liquidators’ Health.

P.126–130.

238

СЕРГЕЙ МИРНЫЙ. ЧЕРНОБЫЛЬ КАК ИНФОТРАВМА

ского, тому — коробку конфет, тому — еще думай что. Диагнозы везде должны быть хорошими… ну, в смысле — плохими... Меди; кам тоже деваться некуда, надо ставить нужные диагнозы: не бу; дет больных — их самих разгонят...

—С работы ты, наверное, ушел?

—Да. Для комиссии это хорошо — «человек не может работать». Получаю 75 % от последнего заработка. Ну и подрабатываю на ста; рой работе... Слушай, а про новые законы о чернобыльцах ты что; нибудь слышал? Говорят, собираются забирать льготы — «нет де; нег»… Тут надо все время следить за изменениями — а то кинут через левое...

Хочу особо подчеркнуть, что такой тип реакции (симулирова; ние заболевания), скорее всего, маргинален среди ликвидаторов1. Кроме того, проблема возможного вреда социальных пособий во; обще настолько универсальна и значительна, что заставляет иссле; дователей ставить вопрос ребром: «Помогают ли компенсацион; ные выплаты выздоровлению пациентов или же затрудняют его?»2

Как стало возможным появление «профессиональных» инвали; дов;чернобыльцев? Законы, принятые в первой половине 1990;х го; дов, предоставили чернобыльцам широкий набор льгот и компен; саций. В частности, они включали высокие ежемесячные денежные пособия ликвидаторам;инвалидам (нередко превышаю; щие в несколько раз среднюю зарплату по стране) в случае, если

1 Может показаться, что этому противоречат, например, такие данные: 70 % ликвидаторов, обследованных в специализированной клинике Института био; физики (Москва), желают быть официально признаны инвалидами (Chinkina O. Some Results of the Medico;psychological Study of the Chernobyl Liquidators Undergoing Examination in Hospital and Commission for Establishment the Degree of Invalidity // International Conference Mental Health Consequences. P. 162–163).

Однако исследованную выборку едва ли можно считать представительной: в

научно;медицинские радиологические заведения по существующему положе;

нию попадают, как правило, или чернобыльцы с действительно серьезными проблемами здоровья, или очень настойчивые в получении группы инвалид; ности. Кстати, показательно, что среди ликвидаторов с высшим образовани; ем желающих получить группу инвалидности было только 19 %, в то время как

среди имеющих более низкий образовательный уровень — 94 %. Этот факт

может служить подтверждением того, что отсутствие жизненных интересов (профессиональных, в частности) — одна из причин закрепления психотрав; мы и роста заболеваемости.

2 Traumatic stress. P. xvii–xviii.

239

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

эта инвалидность официально связана с фактом облучения. Эта система, основанная на принципе «компенсация — за болезнь», на практике привела к тому, что успешное лечение приводит к сня; тию группы инвалидности и, как следствие, к резкому ухудшению социальной защищенности1. Такое положение значительно сни; жает эффективность лечения и увеличивает заболеваемость — что, отражаясь в официальной медицинской статистике, дальше рас; кручивает психотравмирующую инфоспираль Чернобыля.

Весьма существенно в приведенном интервью и то, что и чер; нобыльские медики, и пациенты;чернобыльцы не заинтересованы в разглашении информации о реальном положении дел: это может повредить экономическим интересам двух взаимозависимых участ; ников чернобыльской медицинской эпопеи. И таких игроков на поле современного Чернобыля много. Приведенные примеры лишь обозначают контуры того, как (дез)информация о травмиру; ющем событии, циркулирующая в обществе, вызывает патогенные реакции в его сферах, обычно не считающихся информационны; ми. Вот так информационная ситуация вокруг Чернобыля, реали; зуясь через сеть социальных связей и механизмов, отрицательно влияет на здоровье чернобыльцев. Эта негативная инфоситуация непосредственно и опосредованно воздействует на их психику и через нее — на соматическое здоровье, в итоге не столько зажив; ляя чернобыльскую рану, сколько углубляя ее.

Инфовыздоровление

Акцент на информационной сущности психотравмы, сделан; ный в данной работе, позволяет полнее уяснить существо и кор; ни чернобыльских проблем. Может ли такой подход быть полез; ным и для указания путей ее залечивания? Вероятно, да. Есть много прямых указаний на процесс заживления психотравмы как процесс переработки информации о травматическом событии. Например, Ван дер Колк отмечает:

1 Аміразян С., Філіппова С., Тіхомірова М. Семіотика «чорнобильського син;

дрому» та роль соціально;психологічних чинників в його формуванні та роз;

витку // Український радіологічний журнал. 1997. Т. 5. № 1. C. 13–15.

240

СЕРГЕЙ МИРНЫЙ. ЧЕРНОБЫЛЬ КАК ИНФОТРАВМА

Одна из загадок психики состоит в том, что до тех пор, пока трав; ма переживается в форме невыразимого словами ужаса, организм продолжает реагировать на этот привычный стимул как на возвра; щение к травме… Когда же спусковой механизм травматического переживания идентифицирован и индивидуум обретает способ; ность выразить словами пережитое — оно, похоже, теряет часть своей власти… Таким образом, задача лечения сводится к созданию у индивида, с одной стороны, способности к осмысленной жизни в данный период и, с другой — символических представлений о прошлом травматическом опыте, с целью укрощения ассоцииру; ющегося с ним ужаса и десоматизации воспоминаний1.

Обратим внимание на то, что в приведенной цитате говорится о переработке информации и самим травмированным индивиду; умом, и социумом. Без когнитивной деятельности общества в це; лом, без социального осмысления психотравмирующего события, без соответствующих общественных реакций излечение психотрав; мы отдельного индивидуума проблематично.

Процитированное обобщение указывает как на обязательность инфопроцедур для лечения психотравмы, так и на недостаточность одних только очевидных инфомер «фактологического» характера. Эффективная «информационная интервенция» в любую психо; травматическую проблему должна быть многоуровневой. Не пре; тендуя на изложение всего комплекса таких мер применительно к анализируемому здесь случаю, укажу лишь на те, которые допол; нительно проясняют универсальные инфоаспекты психотравмы.

В сложившейся ситуации чернобыльцы — преимущественно получатели информации о Чернобыле от общества; границы их инфообмена по теме ограничены кругом себе подобных. Ликвида; ция последствий психотравмы требует устранения этой асиммет; рии и изоляции, участия самих чернобыльцев на равных правах в публичном дискурсе. Важную роль в данном случае могли бы сыг; рать люди, успешно преодолевшие последствия Чернобыля. Мно; гие из них дистанцируются от чернобыльской проблематики из;за ее негативного образа, хотя истории чернобыльцев;победителей имеют большой психотерапевтический потенциал для оздоровле; ния травмированных людей и общества в целом. Такой инфоканал

1 Van der Kolk B. The body keeps the score: Approaches to the psychobiology of post;traumatic stress disorder // Traumatic stress. P. 205.

241

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

мог бы восстановить доверие к информации об аварии и реальных эффектах радиации. Это одна из самых простых и эффективных составляющих процесса осмысления — и тем самым детравмати; зации — Чернобыля.

Простой эксперимент по ходу. Я уверен, что мнение читателя о Чернобыле и его влиянии на человека несколько изменится, если он/она узнает, что все процитированые выше ветераны;чернобыль; цы, которые лично знакомы автору с 1986 года, не только живы и в разумной степени здоровы, но и успешно продолжают свою профессиональную карьеру. Сергей Беляков руководит исследо; вательской лабораторией в фармацевтической компании в США; Михаил Биденко — по;прежнему журналист и редактор одного из периодических изданий в Харькове; Семен Гринберг работает по специальности в биотехнологической фирме; про; фессиональный художник;график Олег Векленко — профессор Харьковской академии дизайна и искусств; Евгений Яковлев за; щитил докторскую диссертацию, продолжает свою научную и организаторскую работу. Для наглядности приведу еще весьма по; казательную историю Г.А. Бондаренко, кадрового офицера, ныне полковника запаса:

…В июне 1987 года я… был в Чернобыле заместителем командира бригады химической защиты Московского военного округа. На месте мне была поставлена задача: ежедневно вывозить бригаду… на станцию и руководить работами по дезактивации 3;го энерго; блока. Кроме того, батальоны выполняли много других задач по де; зактивации «рыжего» леса, прилегающих сел и другие. Почти три месяца с утра до вечера я находился на 3;м энергоблоке… Через месяц ко мне все же подкралась радиация. Я начал сильно

уставать, как будто целый день жарился на солнце. Вдруг стали шататься все зубы и просто выпадать прямо с корнем. Берешь дву; мя пальцами и вытаскиваешь. Я доложил командиру, но он отве; тил, что мы выполняем правительственную задачу и «находимся на переднем крае борьбы с империализмом», и только через два ме; сяца меня отпустили домой.

Я был доволен и счастлив. Но тут начались неприятности. Лег в госпиталь подлечить зубы, а вытащили девять штук. Я подумал: «Черт с ними, с этими зубами, значит, слабое звено в моем орга; низме — десны. А радиация наносит удар по самым слабым мес;

242

СЕРГЕЙ МИРНЫЙ. ЧЕРНОБЫЛЬ КАК ИНФОТРАВМА

там». Это не главное. Стала часто болеть голова, сердце. Давление подскочило — 190/110. Такого у меня никогда не было.

Иначались мучения по различным госпиталям, где методика ле; чения была одна: «Пей таблетки, глотай таблетки. Лежи тихо, не шевелись». Это продолжалось два года. Я пожелтел, осунулся. Пе; риодически терял сознание. Домашние перепугались. Жене даже стало казаться, что по квартире бегают мыши. Все думали, что я долго не протяну.

Ивот, на счастье мне, сослуживец дал книгу одного рязанского врача, не помню фамилии, который лечил гипертоников с помо; щью бега трусцой. Я воспрял духом, начал потихоньку ходить, бе; гать и контролировать свое давление. Дома мне готовили различ; ного рода салаты для выхода радионуклидов.

Через полгода тренировок я спрятал в дальний ящик прибор для измерения давления и больше им не пользуюсь. Сейчас участвую в соревнованиях по бегу среди ветеранов и показываю довольно неплохие результаты. Недавно пробежал полумарафон <21 кило; метр> за 1 час 30 минут.

Традиционная медицина вообще мне не советовала бегать, а спортивная медицина — наоборот. Сейчас я чувствую себя пре; красно. И советую друзьям;чернобыльцам по возможности пере; нять мой опыт1.

Символическая переработка травмирующего события (по сво; ей сути — информационно;культурная операция) — еще один не; обходимый элемент преодоления психотравмы. Не вдаваясь в де; тали конкретных способов символизации и тех моментов анализа, на которых они основываются, кратко перечислю самые важные:

— Радикальное изменение смысла географического места пси; хотравмы. Чернобыльская зона — в своем теперешнем виде закры; того, отчужденного (и, по сути, мистического) пространства — это психотравмирующий мемориал Чернобылю;поражению. Ликвида; ция последствий Чернобыля невозможна без переосмысления и из; менения символического значения зоны, ее социальной функции2.

1 Бондаренко Г. Я победил «чернобыльские болезни» // Чернобыль: Долг и

мужество. М.: 4;й филиал Воениздата, 2001. Т. 2. C. 72–73. http://www.iss.niiit.ru/ book;4/glav;3;13.htm.

2 О возможности и целесообразности преобразования зоны в Чернобыль; ский мемориальный национальный парк, символическое и утилитарное зна;

243

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

—Увековечивание психотравмирующего события: от сбора и публикации свидетельств переживших его людей до установления памятников и Чернобыльского мемориала. Очень важно, чтобы эти действия вели не к закреплению, не к усугублению травмы (как это по преимуществу происходит сейчас), а к ее преодолению. Эс; тетически и этически это можно выразить приблизительно так: от «беспросветного ужаса», преобладающего сейчас, — к «светлой печали» и, в перспективе, «радости преодоления».

—Кардинальное (пере)осмысление значения и содержания Чер; нобыльского события в целом. Сейчас Чернобыль однозначно вос; принимается как поражение, а участники ликвидации — как потер; певшие это поражение. Фиксация на том, что было потеряно, мешает вполне осознать то, что было благодаря Чернобылю обретено.

Как изменить дискурсивное оформление Чернобыля? Может быть, Чернобыль не такое уж безнадежное поражение? На самом деле самые опасные последствия аварии в физической (техничес; кой и природной) среде не допущены или ликвидированы1. Едва ли не самое главное то, что в течение первых дней удалось предот; вратить еще один, тепловой, взрыв внутри экс;реактора (из;за вы; деления большого количества энергии в расплавленной и некон; тролируемой радиоактивной массе экс;топлива, в которой самопроизвольно шли реакции деления ядер). Этот взрыв мог бы увеличить масштаб Чернобыля в несколько раз. День, когда, бла; годаря отчаянному мужеству людей и простому везению, опас; ность такого взрыва окончательно миновала, точно известен — 6 мая 1986 года2. Именно этот по;настоящему судьбоносный день (который, кстати, совпал с днем святого Георгия Победоносца) было бы логично праздновать как День Чернобыльской победы, главный день Чернобыля в календаре. Ведь, к примеру, и День Победы во Второй мировой войне — это тоже «праздник с седи; ною на висках». Цена победы в войне была колоссальной, однако вряд ли кому;то придет в голову считать 22 июня главной памят;

чение которого отчетливо позитивно, см. подробнее в: Mirnyi S. Chernobyl liquidators’ health. P. 171–176. Фактически чернобыльская зона уже функциони;

рует как национальный парк. В 2004 году, по данным представителя Чернобы; льинформа, ее посетили 870 иностранных туристов, приблизительно столько

же ожидается в 2005 году (Chivers C.J. New Sight in Chernobyl’s Dead Zone: Tourists // The New York Times. June 15, 2005).

1 Mirnyi S. Chernobyl: Catastrophe — a success story? //Rethinking History

(forthcoming).

2 Чернобыльская катастрофа. C. 145

244

СЕРГЕЙ МИРНЫЙ. ЧЕРНОБЫЛЬ КАК ИНФОТРАВМА

ной датой, связанной с этой войной. Почему же это должно про; исходить с Чернобылем?1

* * *

Чернобыльская информационная ситуация не является чем;то исключительным. В современных экологических авариях, незави; симо от их специфики и масштаба, информационная составляю; щая — и по ее развертыванию во времени, и по образу, закрепля; ющемуся в общественном сознании, и по последствиям — подобна чернобыльской2. Увеличение дистанции — временной и географи; ческой — от момента и места аварии приводит к тому, что опреде; ляющую роль начинают играть вторичные, т.е. все более и более опосредованные и универсальные факторы (по упрощенной схе; ме: «взрыв, пожар, физическое/химическое загрязнение — инфор; мационное загрязненение — реакции социума»). Более того, на мой взгляд, наибольший ущерб в современных экоинцидентах чаще всего наносят именно вторичные и третичные факторы: они охватывают бо´льшие площади и контингенты людей и на более длительное время. Информационный фактор является в данном случае ключевым негативным фактором — как в смысле своего непосредственного эффекта, так и в смысле инициирования дей; ствия других вторичных психосоциальных негативных факторов.

Любая трагедия может рассматриваться как сигнал значитель; ного рассогласования, несоответствия информационной модели и реальной среды, в которой обитают человек, группа или общество

вцелом. «Чрезвычайные происшествия» — это поражения не в

1 А тем временем «жизнь берет свое». Закономерна и показательна с точки

зрения «создания... символических представлений о прошлом травматическом

опыте» (Van der Kolk B. The body keeps the score. Р. 205) эволюция восприятия

дня годовщины Чернобыля. В Харькове, например, 26 апреля из официально;

го и достаточно скорбного мероприятия во многом превратилось в весенний праздник искусства. Там проходит Международная триеннале экологического

плаката и графики «4 Блок», инициированная ветеранами Чернобыля под ру;

ководством уже упоминавшегося Олега Векленко. Характерно, что все чаще в этот день в речах проскакивает немыслимая раньше оговорка: «собрались, что;

бы отпраздновать», «праздник».

1 Mirnyi S. Chernobyl as a Model Case of an Eco;Disaster // 5th Conference on

environmental education «Case studies in env. education and research» (Zurich,

Switzerland. April 15–17, 1999). Volume of Abstracts. Zurich: ETH;UNS. 1999. P. 35.

245

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

последнюю очередь гностические, болезненные индикаторы отста; вания познания от реальной ситуации. И лишь поняв причины и суть трагедии, извлекая из нее уроки, уцелевшие смогут превратить ее в победу — и придать смысл и тому, что они пережили, и смер; ти тех, кого с нами уже нет. И тем самым в значительной степени избавить себя и общество от болезненного зацикливания на про; шлом, опасного недопонимания настоящего и угрожающей утра; те памяти о будущем.