ushakin_c_sost_trubina_e_sost_travma_punkty

ЕЛЕНА РОЖДЕСТВЕНСКАЯ. СЛОВАМИ И ТЕЛОМ

действовано тело, интерес к которому проявлен постольку, по; скольку благодаря телесным репрезентациям мы получаем допол; нительный шанс для реконструкции ретроспективной смысловой системы, для использования телесных элементов пережитого в биографическом рассказе. В эту реконструкцию входят как интен; циональные интересы изображения событий, так и усвоенные и больше не рефлексируемые способы отображения (хабитус) рас; сказчика. Исходя из этого, стратегия оценки интервью исключи; тельно с точки зрения содержания сказанного (что говорит интер; вьюируемый о теле и телесных проявлениях) была бы по меньшей мере неполной. Все формы и условия речи в ситуации интервью и совокупный образ истории жизни, который влечет отбор и ог; раничение биографического материала, должны быть задейство; ваны в анализе настолько, насколько это позволяет транскрипт.

Вэтом случае вопрос «Как рассказывается?» будет в меньшей степени соотносим с телесными аспектами рассказывания в ситу; ации интервью (жест, мимика, смех, движения тела и т.д.), кото; рые в любом случае рудиментарно содержатся в транскрипте.

Вбольшей степени этот вопрос будет адресован тому, как проис; ходит тематизация телесных аспектов в контексте процессуальной структуры интервью. Например, то, как эти аспекты стыдливо ог; раничиваются, стилизованно выдвигаются на авансцену или фор; мулируются по правилам профессионального, допустим медицин; ского, дискурса и т.д. Если мы исходим из того, что телесный компонент всегда сопровождает социальное действие в ретроспек; тивном изображении рассказа и истории жизни, то есть что тело всегда соучаствует в рассказе, то это соучастие должно принципи; ально обнаруживаться и в нарративном интервью, которое экс; плицитно не связано с темой тела.

Биография и нарратив

Рассказчице — назовем ее Линой — 31 год, отца она почти не по; мнит, упоминает о нем лишь то, что «он любил танцы и играть в футбол». Мать, агроном по профессии, выходит замуж еще триж; ды. Дедушка пил; случайно сбив человека, отсидел в тюрьме. Ба; бушка — воплощение уюта, у нее девочка часто оставалась ноче; вать. Лина в детстве пережила драму двойного убийства, когда

115

ПАМЯТЬ БОЛИ

третий мамин муж, тоже отсидевший в тюрьме, застрелил бабуш; ку и второго маминого мужа. Чуть не погибли две ее подружки, одну накрыло на сеновале (чуть не задохнулась), другая была спа; сена, когда тонула в реке. Детство прошло в сельской местности Краснодарского края. По профессии Лина — медсестра, но оста; вила это занятие, работала моделью, дизайнером, администрато; ром, наконец, танцовщицей в стиле данс;модерн. Дважды была замужем, воспитывает ребенка от первого мужа. Больна раком.

Нарратив Лины

Детство

…Отчим пришел совсем пьяный, из ружья их двоих — бабуш; ку и второго маминого мужа — застрелил. А до этого меня пора; жало, что он все время выходил, я видела, и стрелял из ружья во всяких ворон на огороде, и не нравилось мне все это.

И я его боялась, потому что он однажды повел меня в подвал, видимо, он хотел… э… как;то, чтобы я… ну не знаю, там было много воды. И он мне стал показывать там всякие вещи, которые он сам делал своими руками, ручки такие разноцветные, пластмас; совые, потом какие;то ножи, с такими разноцветными…

Я помню, что мне было ужасно страшно, даже помню все цве; та, которые там были, вот это было такое сильное переживание у меня в детстве.

Потом его посадили в тюрьму.

Мама получила другую квартиру, и мы какое;то время там жили, потом, как она говорит, стали приходить какие;то люди, какие;то посланцы из тюрьмы. В общем, она вышла еще раз за; муж, и мы вообще уехали из этого города. Вот, и жили в другом месте лет пять, вот так.

Школа

Как;то получилось, что я постоянно в разных училась школах, мы куда;то перемещались… (кх). И я помню, еще в четвертом клас; се было одно событие, которое меня… Происходили какие;то странные вещи, фантастические происходили со мной. Например, один раз убиралась я, подметала и увидела, как качается цветок у нас в комнате, и он на моих глазах просто упал и разбился, при;

116

ЕЛЕНА РОЖДЕСТВЕНСКАЯ. СЛОВАМИ И ТЕЛОМ

чем мне не было страшно, я это все воспринимала как какое;то естественное явление…

Ибыла еще такая странность: с одной девочкой мы писали какие;то записки, потом мы их накрывали, шептали, чтоб они к какому;то мальчику попали. Они пропадали, эти записки. В об; щем, у нас в классе тоже стали у всех — то есть на перемене, когда всех выгоняли из класса, — стали появляться целые кучи каких;то пошлых записок.

Ивот потом это всем надоело, и учительница по русскому язы; ку сказала, что я проведу расследование. И она взяла эти записки

истала проверять почерки всех. И потом она вышла и сказала пе; ред всем классом, что она знает наконец;то, кто писал эти запис; ки, и сказала, что их пишу я…

Ия помню, что я была в таком шоке, плакала и кричала, что это не я, и маму просила, чтобы она меня в другую школу переве; ла, а учительница сказала, что отдаст все в какую;то лабораторию на исследование, и все подтвердится. Я говорю: отдайте. Я помню, это был очень сильный для меня стресс. Не знаю, что это такое было, но постепенно это прекратилось.

Вот такие у меня детские впечатления… Еще в детстве, я по; мню, очень нравилось смотреть балет.

Учеба и профессиональный выбор

Когда родители уже переехали жить в Подмосковье, я закончи; ла восьмой класс и поехала учиться в Москву в медицинское учи; лище. Причем я так думаю, что у меня была проблема выбора, кем мне быть, но я никак не могла ответить себе на этот вопрос, не было у меня определенного какого;то желания. Я даже в какой;то степени завидовала людям, у которых четко с детства есть какое; то пристрастие. У меня такое ощущение было, что мне, в общем, все было интересно. Но учиться я, скорее всего, поехала из;за того, что мне хотелось из дома просто куда;то убежать, потому что меня до восьмого класса и больше не пускали ни в кино, никуда, чтоб в 9 часов спать, и все. А потом, в общем, как ни странно, легко от; пустили, и я училась нормально.

Когда я уже стала работать, после того как получила диплом, у меня уже ребенок был, то я поняла… Я попала в отделение гема; тологии на практику, и мне предложили остаться там работать. Я поняла, что я работать там не могу, и я как раз прошла у Зайце; ва по конкурсу моделей с моим бывшим мужем — он у меня гре;

117

ПАМЯТЬ БОЛИ

бец, академической греблей занимается, и художник. И мы с ним у Зайцева больше двух месяцев пробыли.

Потом, я помню, что я больше занималась ребенком, потом был такой очень напряженный момент, потому что Рома считал, что он должен оставаться тем, кем есть, то есть не было у нас ни денег, ничего, он был свободный художник по жизни.

И… мне просто повезло. Один мой знакомый работал в изда; тельстве, и он мне предложил рекламки оформлять. И я работала еще там как фотомодель.

Потом мне пришла такая идея в голову… потому что там все время недоразумения были какие;то с моделями, и я предложила сделать агентство моделей. И стала администратором этого агент; ства. Мы снимали на календари, то есть я работала как помощник фотографа, как администратор агентства, отвечала за реквизит.

Но, в общем, все было интересно, параллельно с этим я еще ходила заниматься дискотанцами, как;то мне нравилось сначала. Потом преподавательница куда;то уехала, и я пыталась все время найти какие;то еще танцы, потому что очень хотелось.

Ивезде, куда я приходила танцевать, меня все время… не бо; лее одного раза это было, потому что все было как на поток какой; то. То есть стоит толпа народу, все делают формально какие;то движения, то есть это все как аэробика какая;то. И я постоянно уходила и куда;то шла еще, и потом так же случилось, что из из; дательства я ушла, потому что как;то все совпало. Один знакомый актер привел меня в театр современного танца, и, когда я увидела это в первый раз, я поняла: это то, что я искала.

Икак раз, значит, был такой момент, мы сразу познакомились все, и ребята уезжали в Одессу на гастроли и предложили мне тоже поехать с ними.

Ну, и у меня был такой выбор: либо мне идти на работу, либо оторваться и поехать в Одессу. И я поехала. С того момента, как я поехала в Одессу, уже мы с мужем расстались, то есть это было такое странное существование, поскольку приходилось как;то подрабатывать и ребенка растить своего. То есть сначала, когда я работала, в общем, у меня было много денег, а потом их как бы вдруг не стало, зато я нашла то, что я искала, вот.

Ходила сначала просто на мастер;классы, там были импрови; зации, очень мне хотелось попасть в состав группы, такая вот была

уменя мечта. Вот, потом я вышла замуж тогда второй раз. Муж у меня второй был дизайнер. И так получилось, что отобрали по;

118

ЕЛЕНА РОЖДЕСТВЕНСКАЯ. СЛОВАМИ И ТЕЛОМ

мещение, и театр рассыпался. А девчонки, которые там занима; лись, сделали свою группу. И я в это время занималась ребенком, потому что был такой пробел — у меня она осталась на второй год

впервом классе, и я поняла, что не могу так скакать все время, мне нужно ей усиленное внимание уделять… Помочь было некому. Поскольку у меня мама живет в Подмосковье, все время я с ней одна, можно сказать. И вот как;то был момент такой странный у меня с мужем, такой очень тяжелый момент. С одной стороны, я,

вобщем, сидела дома и… Да, я забыла сказать, у меня… я даже не знаю, как говорить об этом. Но это внутренние какие;то вещи, просто мои реакции в жизни связаны очень с какими;то внешни; ми событиями, то есть у меня был такой момент, когда...

Открытие смерти

Вообще, у меня в жизни, я так наблюдаю, у меня происходит очень часто — я теряю людей. (Кх…) У меня была подруга, кото; рая попала в катастрофу. Как;то это все связано со смертью, я не знаю, моих близких людей, вот.

И был один момент такой у меня в жизни, когда мой знакомый (мы нормально с ним общались) в какой;то момент мне говорит — а мы говорили про Библию, и он мне сказал такую фразу: «Я ВАС УБЬЮ». И я была в таком шоке. Я поняла. Вообще, эта фраза, она как;то меня… то есть я даже не помню, как я вообще дошла до постели. Когда я утром проснулась, я поняла, что у меня как буд; то остановилась жизнь. То есть у меня появился вопрос: для чего я живу? И вот это слово «смерть». Я как будто впервые его услы; шала, и самое было для меня ужасное то, что я не могла ответить на этот вопрос.

То есть, сколько я ни пыталась, я не могла понять, для чего я здесь. Вся последующая моя жизнь какое;то время просто напо; минала жизнь какого;то растения. Потому что я жила, наверное, за счет того, что постоянно убиралась, то есть делала какие;то бытовые вещи. Я несколько раз в день мыла пол, все убирала, чи; стила картошку, и только в этом как;то себя ощущала.

Причем, может быть, я из;за этого вышла замуж, то есть мне показалось, что второй раз как;то я из этого выйду. Но у меня по; явилось такое состояние, какая;то заторможенность, то есть эта активная жизнь, которая у меня была до этого, а я любила всегда носить цветные вещи, — все стало серым и черным. Можно ска; зать, что мое основное занятие было то, что я сидела и смотрела в окно. Как будто я чего;то ждала.

119

ПАМЯТЬ БОЛИ

Сон

Потом у меня был такой сон, переживание, как будто я где;то лечу и вдруг понимаю, что я сейчас должна упасть. Мне кто;то кричит снизу, что я сейчас упаду и разобьюсь. И я как будто впус; каю в себя этот страх и чувствую, что он у меня разрастается внут; ри, а я начинаю в этот момент падать, и кажется, что сейчас я уже разобьюсь, как в этот момент появляется в небе такой как бы юно; ша. Он был очень красивый, настолько неописуемо красивый, но больше всего меня поразило то, что он сказал как бы такую фра; зу: «Я с тобой, и ты как бы не умрешь» — то есть он словно неиз; вестно откуда. И меня это очень сильно поразило; помню, во сне это я переживала, что я ничего не видела подобного в жизни: что кто;то может дать свою жизнь, чтобы другому не было страшно. И я помню, что потом было просто какое;то темное пятно, и я оч; нулась в каком;то поле, но уже не было этого человека, и я помню, что все изменилось. Я шла и совершенно по;другому смотрела на знакомых мне людей, и я понимала, что ищу этого человека. Весь смысл моей жизни как бы я нашла в нем, в поисках этого качества.

Заболевание раком

Ия думаю, что это был поиск этого качества внутри меня, по; тому что через какое;то время это вылилось в то, что мне поста; вили диагноз, совершенно нелегкий, то есть мне сказали, что если

ясейчас срочно не буду лечиться, то все: мой ребенок останется сиротой. Это, в общем, онкология, опухоль лимфатических узлов. И опять, я помню, после того как мне сказали диагноз, я лежала, наверное, дня два. Я просто вообще ничего не соображала, что вообще происходит.

Икогда я пошла уже в больницу, там должны были эти химии все делать, я просто не вынесла. Мне все казалось там таким мрач; ным, ужасным, каким;то давящим просто. Это дом скорби, я от; туда убежала. Пошла в какую;то церковь. Как раз совпало, что из группы (современного танца) ушла Лена, и мне предложили там быть. Я нашла какой;то способ лечиться от рака, водку с маслом пила три года, и за счет этого я как;то могла заниматься в группе.

Стала выезжать, выступать, и я почувствовала, что это смысл, что все образовывается как бы заново.

Иуже через три года мне стало тяжело, я поняла, что таким способом не вылечусь, у меня уже где;то месяц была температу; ра 39, и я решила, что теперь я могу уже идти в больницу.

120

ЕЛЕНА РОЖДЕСТВЕНСКАЯ. СЛОВАМИ И ТЕЛОМ

Когда я пришла, у меня уже была совсем другая стадия. И, во всяком случае, меня удивило то, что я совсем по;другому воспри; няла это место вместо того дома скорби, который был первый раз… Когда меня положили где;то на месяц, я поняла, что это настоль; ко большой для меня опыт, что я, наверное, ни в одной книге, ни в одном романе такого бы не прочитала, потому что я видела, как люди находятся на грани, поскольку там диагнозы такие, что люди умирают, их там очень много, как они заботятся друг о друге… Меня это очень сильно… то есть мне даже домой не хотелось, я как бы там была как дома. Очень много всего происходило для меня там. В общем;то, до сих пор продолжается это лечение где;то.

Танец, переживание и смысл

Что касается танца, то вот я так понимаю, я так вижу, что если раньше я, может быть, думала, что´ мне танцевать, то сейчас я про; сто… Например, у меня происходит какое;то событие, какое;то переживание внутри… Как было, например: один режиссер предложил делать нам кроссворд любви, то есть каждый должен был танцевать свою историю любви, и после этого у меня было такое сильное переживание…

Я видела тогда дуэт Стива Пэкстона с Лилой Нэльсон1, так у меня было ощущение, как будто что;то попало внутрь. И что;то должно измениться обязательно, потому что я чувствовала это… Ведь я, по сути, воспроизвожу в танце свои переживания, сообще; ния, свой опыт, то, что я пережила. Но для меня он ценен тем, что всегда — я поняла, — всегда есть выбор: либо ты при каждом та; ком ударе падаешь, либо ты как;то поднимаешься над этим.

И, значит, тем летом у меня тоже было такое вот переживание. Когда я была в Коктебеле, я сначала забралась на одну гору. И ког; да я посмотрела вокруг, все мне показалось таким большим, что я увидела себя, почувствовала себя очень маленькой и ничтожной, и меня это очень сильно задавило. Мир — он такой огромный. Потом прошло несколько дней, и на другую гору мы зашли, там есть такая Святая Гора, и у меня было совершенно противополож; ное переживание. Я вдруг увидела, что здесь (показывает на грудь), внутри как будто что;то вспыхнуло во мне, и я поняла, что открыла какой;то такой источник, такой огромный, огромный мир, что;то такое неизменное, потому что в этот момент я смотрела уже совсем

1 Английские дансеры, представители направления данс;модерн.

121

ПАМЯТЬ БОЛИ

по;другому на все. Я поняла, что все, что я видела до этого: эти огромные горы, море, небо, все такое, казалось бы, неразруши; мое, — что это все такое изменчивое, и то, что я открыла в себе, очень незначительно и в этом очень сильно, и поэтому гораздо больше и шире, то есть я чувствовала в себе какую;то силу и мощь.

Ия поняла, что я для этого туда и приехала, то есть это как бы передало мне переживание, оно придало мне силы, дало подгото; виться к какому;то событию, например к этому разводу второму. Чтобы я, помня этот опыт переживания, смогла не упасть, а под; няться. И последнее такое переживание, вот, когда я говорю про историю своей любви, я почувствовала, откуда это может быть. Когда я встречаю человека, у меня такое ощущение, что будто я в нем расту, расту в нем…

Иоднажды мне пришла такая мысль в голову, что если этого человека не станет, то я потеряю весь смысл того, что я могу де; лать. Это тоже было такое сильное переживание, и я поняла, что нужно как;то что;то… то есть чтобы был какой;то выход из этого. Потом я сразу увидела этот танец как, например, какую;то темноту,

вкоторой вдруг ты начинаешь слышать стук сердца. И вот в пер; вый момент ты не понимаешь, чей это стук сердца — твой или это; го человека, и потом до тебя начинает доходить, что это стук его сердца в твоем одновременно.

Анализ

Рассказ Лины, прежде всего, значимо отличается своей малой нар; ративностью и малой контекстуальностью. Его рамки размыты. Вряд ли мы узнаем по этому рассказу о том социальном времени и отчасти пространстве, в котором обитает эта женщина. Вектор рассказа меняет свои направления: иногда Лина знакомит нас со своими переживаниями, внутренней жизнью, иногда мы узнаем о предпринятых ею шагах и действиях. Последовательность изложе; ния хотя и сохраняет черты линейного времени, но изобилует яв; ными фигурами умолчания. И эта — на первый взгляд — нарратив; ная некомпетентность Лины сразу порождает несколько вопросов. Видит ли она в рассказе о себе тот инструмент, с помощью кото; рого она / ее опыт может стать понятнее другим людям? Вклады; вает ли она какой;то смысл, придает ли она какое;то значение своим нарративным лакунам (опущенным описаниям общения с

122

ЕЛЕНА РОЖДЕСТВЕНСКАЯ. СЛОВАМИ И ТЕЛОМ

упоминаемыми персонажами, непроясненным контекстам и т.п.)? Наконец, какие категории анализа могут быть найдены для струк; турации столь ненарративного текста взамен классических фор; мальных критериев?1 Может быть, травмированный индивид со; здает свою норму рассказа о пережитом, норму, которая позволяет интегрировать биографические опыты в некое целое? И вообще, что указует в тексте на перерабатываемую травму?

Попытаемся проанализировать вышеприведенный текст с ак; ционистской позиции, согласно которой индивид («актор») меня; ется в процессе совершаемого им действия. Для этого мы просле; дим смысловую направленность и характеристики глаголов, используемых рассказчицей, в ею же выстраиваемой последова; тельности.

Детство. Этот период отмечен глаголами и глагольными фор; мами, отражающими внутреннюю жизнь эмоций: «поражало», «не нравилось», «боялась», «было страшно», «было переживание». Отметим, что эти описания дискретны, самодостаточны и не но; сят характера причинно;следственной связи. Отсчет детского вре; мени взят не от описаний отношений с родителями или близки; ми друзьями, не от ярких картинок, сопровождающих детство, а от сцены убийства, в плоскости которой помнятся детали, их цвет; ность. Отматывая от этого события ленту времени в прошлое, Лина транслирует предчувствия этой трагедии: «было ужасно страшно»; дает обрывочные описания посещения подвала с отчимом. Когда от собственного Я рассказчица переходит к Мы, возникает дея; тельный ряд: «мы жили, мы уехали».

Этот отрезок описанной жизни можно было бы сжато охарак; теризовать как разрыв между событийностью эмоций и событий; ностью в реальной социальной жизни. Причем акцент здесь дела; ется на интроекции, поэтому структурной единицей текста становится переживание, а не нарративно излагаемое событие,

1 При анализе устных повествований / нарративов Лабоу и Валетцки раз; работали ряд формальных характеристик, к соблюдению которых стремится рассказчик, желающий быть понятым в процессе разговора: ориентация в ме;

сте действия, во времени, в персонажах, описание собственно события, его

последствий для рассказчика и кода как возвращение к актуальному времени. Подробнее см.: Labow W., Waletzky J. Erzaehlanalyse. Muendliche Versionen persoenlicher Erfahrung // Ihwe J. Literaturwissenschaft und Linguistik. Vol. 2. Frankfurt: Fischer Athenaeum, 1973. S. 78–126.

123

ПАМЯТЬ БОЛИ

сама форма которого вынуждает к формулированию значения про; исходящего.

Школа. Этот период также сохраняет во многом сходные с пре; дыдущим черты. Отличие в том, что внешняя событийность начи; нает прорастать переживаниями в сознании рассказчицы, объек; тивируя ее Я: «странные вещи происходили со мной». Категория «Мы»— помимо матери с отчимом — вбирает также подругу, с ко; торой отношения так и остались непроясненными или неразвиты; ми. (Позднее точно так же мы не узнаем почти ничего, кроме ро; левых ожиданий, и о других ее близких — двух мужьях и ребенке.) И здесь первичная гипотеза о коммуникативной некомпетентно; сти рассказчицы получает подтверждение. Мистичность происхо; дящего в случае с записками в школе вытекает из непрозрачности смысла этой истории, которая из игры переросла в кошмар, непод; контрольный для Лины, кошмар, который закончился так же не; понятно, как и начинался. Но история, смысл которой остался неясным, не заканчивается, а «держит» своей незавершенностью. Жизненный опыт этого периода добавляет иной, объективирую; щий акцент: «Я» дополняет «меня» (в смысле английской катего; рии «me», предложенной представителем символического инте; ракционизма Д. Мидом1 ).

Период учебы и профессионального выбора. Глагольный ряд этой жизненной фазы изобилует прошедшим незавершенным време; нем: «поехала», «завидовала», «училась», «стала работать», «зани; малась», «работала», «отвечала за…», «ходила заниматься», «при; ходилось подрабатывать и растить ребенка», «сидела дома» и проч. Тем не менее этот ряд прорежен некоторыми открытиями: «поня; ла, что работать там не буду», «увидела дуэт… поняла, что искала», «поняла, что не могу так скакать все время». Следствием активных, деятельных поисков и перебора занятий в итоге становится семан; тический сдвиг: событие как изменение происходит внутри Лины. Эту ярко социализационную фазу можно было бы охарактеризо; вать как установление причинно;следственной связи между собы; тийностью в реальной жизни и событийностью смысловой, т.е. событийностью, акцентирующей процесс поиска и момент кризи; са смысла.

1 Очерки по истории теоретической социологии ХХ столетия. М.: Наука, 1994. С. 212–213.

124