14. Синяки

— Ты знаешь, что-то телевизор наш мелковат.

— Что значит мелковат?

— Диагональ уже не та...

— Ты о чём это? С чего это она уже не та? Усохла что ли?

Я внимательно посмотрел на кошку. Знаю я, для чего эти разговоры заводятся. Раньше всё устраивало, теперь, значит, телек не тот.

— Весь мир переходит на плазму, ну или там на ЖК, диодная технология на подходе.

— Ну, пусть весь мир и переходит. Нам-то что с того? Мы идём другим путём, как завещано великим октябрём и невеликим февралем.

—Ты—лицо незаинтересованное, для тебя телевизор просто ненужная вещь. А некоторые черпают из него много полезного.

— Например, что?

— Эмоции. Футбол трудно смотреть на маленьком экране — не видны Драматические моменты матча.

— Что там драматического? Двадцать два шаромыжника по полю ходят, лучше бы лопатами копали. Тем более, что все говорят, что Москва всё покупает.

— Вот потому тебе и бесполезно объяснять. Тем более, ты можешь просто пойти и купить, как Москва. Тем самым сберечь, так сказать, нервные окончания и себе, и мне.

— Я-то положим могу, но это должно быть моим желанием, а не навязываемым непонятно кем.

— Мы тебя, между прочим, обслуживаем — живёшь, как в гостинице. Ешь, пьёшь, всё всегда постирано, поглажено, чистота кругом неземная.

— Ты себя не замуж ли выдаешь? А то прямо как рекламная кампания.

На разговоры подтянулась собака. Теперь будет ещё тяжелее, если, конечно, не попробовать переманить её на свою сторону.

— Слышала? Наша кошка хочет окно в мир. Но такое, чтобы со стенку было.

Собака молчала — думала.

— Эмоций ей не хватает,— продолжал я.

— Эмоции — это хорошо,— отмёрзла, наконец.

— Э-э-э, подруга, ты чего это? — я заволновался, что могу потерять союзника.

— Научно-образовательные программы по большому экрану тоже весьма лучше...

— Усваиваются,— вставила кошка, помахивая хвостом.

«Грамотно прессуют», — думаю...

— Я не против,— высказала, наконец, собака своё мнение.

— Ладно, а старый телек куда девать?

— А старый можно на кухне подвесить под потолок.

— Я вижу ты всё продумала...

— Карабкаюсь всеми четырьмя лапами на вершину ЭВОЛЮЦИОННОЙ пирамиды.

— Когти только не сломай,— остудил я её.

— Маникюр оплатишь?

— Ещё чего!

Собака дождалась, когда мы с кошкой поутихнем.

— У меня тоже есть пожелание, оно, правда, не совсем обычное.

— Здрасте — началось, а тебе-то что надо? Ноутбук?

— Ноутбук мне, как говорится, был вчера нужен.

— А сегодня что?

— Хочу высшее образование получить.

Я оторопел. Не, ну, конечно, за проведённые совместные годы я уже ко многому привык, но «вышка» — это был полный пипец!

— Ты как? Сразу на дневное в универ? Или, может, что попроще? Политех там или на вечернее в техноложку?

— Хватит острить, если думаешь, что такой умный, могу обломать. Кто был соправителем при Марке Аврелии?

«Чёрт, вот ведь зараза начитанная», — думаю. Но в грязь лицом падать не хотелось, тем более, что имя явно знакомое, я даже козырял им как- то. Но сколько не напрягался, ничего в голову не лезло.

— Ну? — сдержанно торжествуя поторопила собака.

— Август? — наугад предположил я.

— Хуявгуст.

— Ну, кто тогда?

Собака выждала дембельскую паузу, ожидая, когда всеобщее внимание будет сконцентрировано на её персоне.

— Император Антоний Пий усыновил Марка Аврелия и Луция Вера,

правивших впоследствии совместно до смерти последнего в 169 г.

— Хватит — хватит,— остановил я собаку.— На какой факультет собралась?

— Исторический.

— А скажи, пожалуйста, зачем тебе это?

Собака задумалась.

— Хочется,— ответила, наконец.

— Достаточно,— остановил я её жестом руки и продолжил, выкладывая, с моей точки зрения, последний, но самый убойный козырь ^ А какие документы будешь подавать?

— Я уже всё обдумала. Единственный вариант — это ты.

— То есть, что значит я? В каком смысле?

— Твои документы подадим, как бы по бумагам ты будешь учиться Прикинь, всё пошпионски! «Никогда не говори никогда» и прочие подвиги разведчика.

— Не, ну ты совсем сбрендила? Какой из меня историк? Я максимум что могу, это в гинекологии, и то на пальцах.

— Тебе делать ничего не придётся, я все рефераты и курсовые сама буду писать.

— А экзамены?

— Применим мобильную связь.

— Ну, в натуре, детский сад,— попытался я отказаться в последний раз.

— Зато я твой союзник на всю оставшуюся.

Это был веский аргумент, но кошка и тут влезла:

— Тогда мне телек и ниепёт!

— А нам с тобой (уже «нам»!) для учёбы нужен ноутбук с инетом. И провод для модема не забудь, надо метров десять.

— Какой провод?

— Какой, какой... Ахуительный конечно!

«Только этого ещё не хватало»,—думаю, но спорить не стал.

— Ладно, согласен на всё,— сдался я.

Назавтра решил разобраться с телевизором, а пока оно не наступило — вышел на балкон и с непонятно откуда взявшейся силой задумался о вечном. Сначала мысли носились хаотически. Я попытался и структурно упорядочить и закурил. Надо бы бросить, подумал. Тут все как-то само собой прикинул свои шансы на «дожить до пенсии». Взвесил все «за» и «против». Сделал это придирчиво и тщательно, как в рискованном бизнес-проекте, с применением злоебучей матрицы правила Паретта. Вроде, должен успеть огорчить государство бесплатным проездом в общественном транспорте по пенсионному удостоверению...

Перегнувшись через перила, плюнул «трубочкой» — как в детстве. Тыщу лет не плевал, а тут вдруг приспичило. К чему бы? Вернулся в комнату и включил Вангелиса, тему из «Бегущего по Лезвию», как раз ту, где Гаррисон Форд на балкон выходит. Ваще круто стало. Вместе с волнами электронной музыки накатили живые сентиментальные чувства. И тут я как бы между делом пришёл к выводу, что живу асоциально. То есть не участвую в жизни общества и страны, не говоря уж об остальном человечестве.

На выборы не хожу, даже не знаю, когда они и кого они. Радио не слушаю, газеты не выписываю — как Афоня. Только мусор выношу, но это санитария, вроде, а никак не гражданский долг.

Тоже вот «гражданский долг», ну, ведь хуйня чистой воды — развод на лоха. Если уж допёрло до социума, что человек рождается свободным, то почему бы не сделать следующий шаг в том же направлении — человек от рождения ни хуя никому не должен. Это уж потом он начинает брать на себя повышенные обязательства, в кредиты влезать с различными вариантами погашения и, вообще, уничтожать свою индивидуальность всеми изобретёнными способами. Родину любить надо и защищать, а остальное от лукавого. Хотя гражданский долг вроде 6 этом и состоит?...

Опять же с собакой. Ну, хочет учиться — на здоровье! Мне ведь только Два высших образования у меня будет, причём одно на халяву. То, что она поумнее большинства двуногих, я не сомневался, главное, что- не было открытий никаких, тогда опозорюсь. Еще на Нобелевскую Учится, отвечай потом в этом Стокгольме...

— Это последняя модель, берите — не пожалеете! — гордо и даже сколько воинственно выдал продавец. Это был молодой парень, судя по всему, только закончивший школу, и для доказательства сказанного несильно шлёпнул по пластмассовому корпусу.

— Последняя, в каком смысле? Самая новая или одна штука осталась?

— Новая, разумеется...

— А откуда такая уверенность, что не пожалею? — осторожно осведомился я, как всегда боясь, что меня хотят наебать.

— Ну, во-первых — зачем мне вас обманывать? — выдал он свой железный аргумент. Видимо, до меня он всегда срабатывал, но тут был не тот случай.

— Как это зачем? Чтобы продать! — логично предположил я.

— Неужели вы думаете, что мы тут стоим и впариваем всем всякую заваль?

— Вообще, если честно, то я именно так и думаю...

Парень слегка напрягся от раздумий.

— Ладно,— наконец, что-то решил он про себя.— Пойдёмте туда.

И он повёл меня мимо рядов телевизоров, показывающих различные рекламные ролики из жизни этих самых телевизоров.

«Самоедство какое-то»,— подумал я.— «Скоро им и люди не нужны будут.»

— Во,— парень указал на огромный плоский экран.— Рекомендую, реально неплохая вещь.

«Опять наёбка»,— подумал я, но спросил:

— А конкретнее?

— Во-первых, фирма. Ну и по остальному сами смотрите... — он начал перечислять всевозможные фичи, я ухватился только где-то в конце. — Триста каналов! Телевидение повышенной чёткости! Картинка в картинке!

— Это что за хрень?

— Вот смотрите вы любимый сериал, а по другому каналу футбол. Что делать?

— Не знаю,— честно признался я — ситуация была просто нереальная. Во-первых, «любимый сериал», во-вторых — футбол. Я лихорадочно искал выход, а продавец тем временем торжественно продолжал:

— Вот смотрите, раз... и вы смотрите и то, и другое! действительно, на экране поверх основного изображения появилась маленькая рамка, в которой правда ни хуя не было видно, но сам факт того, что там теоретически показывают футбол, меня поразил.

— А не окосею? — с тревогой спросил я.

— Ну что вы! Это же для экстренных случаев. И помимо этой функции ещё будильник, телетекст, входы для видео и усилитель сигнала.

— А чем он лучше, чем все остальные?

— Да всем! — парень вошёл в раж. — Например, вы решили, что какая- то программа вам не нужна, тогда можете её удалить, и больше она не будет вас раздражать. Да и мне он самому нравится, но денег нет, а то бы купил.

— Ладно,— говорю.— Заворачивайте...

Телевизор привезли вечером. Мы (я и животные) уже и не ждали. Ну, раз привезли, значит привезли. Надо настраивать, а то ж живьём сожрут. Первым делом, меня заставили внимательно прочитать инструкцию. Я пытался всё свалить на собаку, как будущего светила отечественной истории, но ничего не вышло. Из-за большого объёма прочитанного сразу же всё забыл, но перечитывать не стал. Решил Действовать согласно обстановке. Проверил, подсоединён ли провод к розетке, всунул антенный кабель и нажал на кнопку включения. Поначалу телек ничего мне показывать не стал. Я сообразил, что надо настроить каналы. Тем более, что об этом сразу же напомнили. Я в ответ вежливо попросил поискать друг у друга блох. Нашёл на пульте Правления необходимую кнопку и, произнеся про себя заклинание «ёб твою мать», нажал на неё. Телек начал честно искать всё подряд. Чего-то явно находилось, мне стало даже интересно, как грибнику —много ли он найдёт. Наконец, таинство поиска каналов закончилось, и я нажал на кнопку под цифрой 1. Сразу же увидел во весь экран часы. Было без одной минуты двенадцать.

— Давай дальше! — заверещала кошка.

— Держи — сама щёлкай.

Кошка ловко пробежала по всем программам и, разумеется, нашла свой футбол.

— Ого,—сказала она. — Футболисты прямо в натуральную величину!

Я вспомнил продавца и попытался восторженно объяснить про то, что осело в голове — «картинку в картинке».

— Ну ты и деревня, это уже даже в Эфиопии на еду не меняют... — подивилась с меня кошка.

— Бля, вы хоть скажите, нормальный телек?

— Телек шикарный. Практически лучший. Bang&Olofsen — неплохая фирма. Пойдёт... — успокоила меня кошка.

— Громко только не делайте, я спать пошёл.

Но поспать у меня не получилось. Где-то через час, я только-только задремал, раздался звонок в дверь. Чертыхаясь и проклиная всё и вся, я поплёлся открывать. На пороге стояла Марина.

— Привет, извини что так поздно, но у меня соседи опять разбуянились.

— Что там у них?

— Как всегда — пьют, гуляют.

— Ладно, сейчас.

Я надел ботинки и вышел на площадку. Сразу же стали слышны пьяные крики.

«Как она с такими рядом ещё не очумела?» — стало мне жалко Марину.

— Иди пока у меня посиди на кухне.

Не став тратить времени на разговоры, первым делом подошёл к щитку и вырубил у синяков пакетник. Потом подошёл к двери и стал ждать.

Через несколько минут дверь открылась, я, успев только увидеть, не женское ли это тело, сразу врезал. Далее, пройдя по квартире как войска первого белорусского, вернулся к себе.

— Ну как? — осторожно спросила Марина, глядя на мои руки.

— Вызывай ментов, про меня только не говори. Скажи, что слышала драку...

— А что? — испугалась она.

— Да всё нормально, они там все лыка не вяжут. Но все живы и здоровы.

Проводив Марину, заглянул к «своим».

— Что там у тебя? Синие мира сего диктуют свою волю?

— Уже не диктуют.

— Не лез бы ты в эти разборки.

— Да Марину жалко. Не повезло ей с соседями.

— Себя имеешь в виду?

— Спокойной ночи.

Где-то через неделю, выходя с огромной коробкой из-под телека, которую, наконец, собрался выбросить, я увидел на площадке огромного человека. Он стоял и, как мне показалось, думал.

— Не подскажите,— заметил он меня,— в этой квартире живут Ивановы?

— Скорее, «синяковы».

— Хм, а у меня информация, что Ивановы...

— Это шутка была.

— Я спортсмен,— непонятно к чему предостерег он.

— Мне в спорте только бобслей нравится, и то из-за названия,— ответил я.

Спортсмен никак не прокомментировал услышанное. Наверное шутки про спорт ему не нравились.

— Я чего-то звоню им, звоню... Вроде как на девять договорились?

Ничего не пойму,— бормотал он себе под нос.

— А вы не звоните, — я подошёл и повернул ручку. Дверь открылась.

— О как! — удивился он.

— А что у вас к ним?

— Хочу квартиру купить — цена подходящая, теперь вот вижу почему.

— На ремонт угорите.

— Ну, это по любому, что у таких покупать, что у других.

— Тогда, будем рады, а то эти давали жизни!

— Это телевизор у вас такой здоровый?— кивая на коробку, опять невпопад спросил спортсмен.

— Ага, футбол здорово смотреть по такому.

— Да, футбол — это спорт. Спорт — это хорошо!

«Во, пиздец, бревно» — подумал я.

Подъехал лифт.

— Удачи с переездом!

Я оставил спортсмена с его трудными мыслями.

На улице начинал накрапывать классический питерский дождь. Обычно к нему всегда добавлялся порывистый ветер, норовящий отправить хорошую порцию осадков за воротник, но сегодня почему-то с неба просто капало сверху вниз, или, как сказала бы собака, вертикально.У подъезда стоял навороченный джипак — по всему видать, спортивное достижение нашего будущего соседа. Хорошо, если въедет — Ма¬рина обрадуется, что алкашей не будет. Хотя ещё неизвестно, что этот фрукт из себя представляет. Может, он любитель о стену гантели покидать? Всякое же бывает в мире стероидов и высоких результатов. Пока ехал до работы, попал в пробку на Ушаковской набережной. Задумался о градостроительстве. Как избежать пробок? Получалось, что надо убирать трамваи, засыпать каналы, сносить кварталы и строить скоростные магистрали. Хорошо, что я не мэр...

День прошёл как обычно. Везде, к кому бы я не подошёл, — обсуждали вчерашний футбольный матч. Только я, как всегда, был не в теме. Больше всех распылялся наш самый продвинутый болельщик, бывший вчера на стадионе и сорвавший голос. В который раз я слышал его возмущённый хрип:

— И судья — как будто не видит! А стоит нашим мяч выбить, в чистом подкате, как сразу жёлтая карточка.

Все дружно кивали головами и поносили московское судейство, каждый на свой манер: кто — тактично намекая, что всё куплено, кто — просто ограничивался репликами о том, что все судьи пидарасы.

— Шел бы ты, Вася, работать,— прервал я очередное хриплое проклятье.

— Так ведь обед, Алексей Николаевич!

— Осталось пять минут от твоего обеда,— напомнил я.

— Сейчас, про штрафной только расскажу,— умоляюще посмотрел он мне в глаза.

Все дружно бросились объяснять мне важность Васиной точки зрения. Я в ответ показал растопыренную пятерню.

— Пять минут, — ещё раз напомнил я.

— Ну и короче... Вторая минута добавленного времени, и тут этот мудак...

Я ушёл, не дослушав. Дома всё то же самое, но в более доходчивых выражениях, мне предстоит выслушать от кошки. Пропади они все пропадом с этим футболом.

Спортивный сосед оказался шустрым малым. Вечером под окнами уже стоял грузовик с ещё не пропитым барахлом уже бывших соседей. Весь дом удовлетворённо наблюдал в окна, как те, кто мешал нам жить, отправляются в неизвестность. Самого будущего соседа я встре¬тил на площадке. Он удовлетворённо наблюдал, как двое потных грузчиков кантуют старый шкаф.

— Давайте-давайте,— торопил он.—У меня уже завтра ремонт начинается!

— Тяжелый как противовес! — оправдывались те.

— Ты боком, боком,—давал дельные советы спортсмен

— Да каким боком, когда не лезет по габаритам! злились в грузчики.

Один из них, коренастый и без одного пальца на левой руке, наконец сдался:

— Всё, ставим Надо дверь с петель снимать...

Грузчики тут же достали сигареты и задымили. Спортсмен негромко, выругался и тут заметил меня:

— Морока как на отборочных...

— Зато квартира большая,— подбодрил его я.

— Это только и радует.

— Женаты?

— Я?

«Тяжёлый человек», — думаю.

— Вы.

— Ну да,— и, глядя на грузчиков, наконец, не выдержал.— Эй! Вам деньги платят за то, что курите?

— Нам за всё платят,— с философской невозмутимостью отвечал коренастый.

Было в его ответе что-то от итальянских мафиози. Я невольно улыбнулся, всё-таки грузчики — это непередаваемое состояние души! А опытные грузчики — это просто отдельный разговор. У меня был случаи в жизни с одним знакомым, он работал на складе, рассказывал такую историю:

— Приехали мы на погрузку в какую-то дыру. Надо было забрать кубов пять говна какого-то. Подъезжаем, значит, я взял своих двоих грузлонов. Обоим за сорок, бывшие регбисты, вроде. Опытные ребята, где надо лишнего не поднимут. Ну а там, куда приехал как всегда никто ни хера не знает. Я звонить своим — те отвечают, что не могут найти местное начальство. И такая тягомотина на три часа Наконец, всё утрясли, нашли кого надо, те отзвонились своим, появился какой-то странный начальник склада с двумя охламонами и повели меня показывать, что я должен забрать. Ищем, ищем — нету! Ещё час проискали — не могут найти. А мои сидят, курят на поддонах. Короче, часов пять в общей сложности убили на всё про всё. Наконец, когда у местных уже ум за разум зашёл, ко мне подходят мои:

— Командир, а что мы ждём?

— Не могут они найти, что грузить надо.

— Ну, это они не могут, а мы-то уже давно всё погрузили, — и ведут меня к нашему ЗИЛку.

Я смотрю — точно, всё, что надо по накладным, присутствует.

— Вы когда успели? — своих спрашиваю.

— Да у ребят поинтересовались, где наше барахло на пять кубов, а у них такого объёма только один заказ и был.

— Ну вы даёте!

Ребята пять часов курили, а деньги шли! Профи!

Заканчивал мой кореш этот рассказ всегда одной фразой: «Грузчики — короли склада».

Я рассказал эту историю спортивному соседу. Тот выслушал молча, в конце сказал:

— Это ж дзен буддизм.

Тем временем, дверь сняли с петель, и шкаф стал протискиваться в дверной проём. Все страшно оживились, и в воздухе стали витать мажорные нотки.

— Идёт, идёт! — кричали грузчики, явно довольные собой.

— Погоди, упёрлись!

— Поднимай угол!

— Заноси, заноси, я тебе говорю!

И всё в таком духе. Дело явно спорилось.

— А вы здесь давно живёте? — поинтересовался спортсмен.

— Больше десяти лет.

— Привыкли?

— К чему? — не понял я.

Сосед молча посмотрел на меня. Я даже напрягся внутренне. Чёрт его знает, что у него на уме?

— В смысле переезжать не планируете?

Мутный какой-то вопрос, с подтекстом.

— Да нет...

— Тогда давайте знакомиться,— и он протянул мне руку.

Ах, вот оно что! Но на всякий случай я пожал осторожно, а будущий сосед, явно повеселев от своих непонятных для меня мыслей, продолжил:

— Я квартиру искал, надо было и метраж неплохой, и чтобы стадион рядом был — не мог найти. Потом случайно этот адрес в газете нашел.

— В газете? — удивился я.

Что-то не мог я поверить, чтобы бывшие соседи газеты читали!

— Вот и хозяева говорят, что тоже не давали никаких объявлений. Прям чудеса какие-то...

Пожелав соседу удачи, я пошёл к себе. Появились у меня кой-какие догадки.

Дома меня с порога атаковала собака.

— Я собрала все бумаги, надо ехать до конца следующей недели.

— Погоди,— и спросил в лоб.—Ты объявление давала?

— Какое?

— По квартире соседней?

Собака подумала пару секунд:

— Я,— наконец, созналась она.

— Молодец, здорово придумала! Теперь давай, что ты там хотела?

— Повторяю, я собрала все бумаги, надо ехать до конца следующей недели.

— Куда ехать?

— Документы подавать, на второе высшее, или забыл уже?

— Да нет, помню-помню. Погодите, дайте сумки разобрать со жратвой.

— Времени в обрез, ты и так ненадёжный человек—можешь усугубить.

— Могу,— поддержал я её, чтобы позлить.— А могу и проявить сознательность, если, конечно, никто не будет давить блохастым авторитетом.

— Мы — самые чистоплотные в этом доме, городе...

— Стране! — наигранно поддержал я.

— Шутишь? А, между прочим, много ты знаешь собак, способных доказать теорему Пифагора?

— А много ты знаешь людей, способных терпеть издевательства и постоянную расовую дискриминацию со стороны четвероногих?

— Не надо изображать жертву апартеида!

— А какое отношение имеет, например, Пифагор к гельминтам?

— Гельминты — это глисты, а то слово, которое ты ищешь — скорее всего, педикулёз.

— Всё равно, подозрительное слово — вызывает нездоровые ассоциации.

— Завтра едем в универ!

— Ты со мной что ли?

— Одного тебя отпускать нельзя.

— Ну, спасибо за доверие.

На шум подтянулась кошка.

— Что вы всё делите? Мантию бакалавра?

— Тебя ещё не хватало...

— Вчера зря футбол не смотрел, судья — урод московский...

— Хватит! Мне на работе уже все уши прожужжали этими разборка ми! Если бы играли нормально, то никакой бы судья не смог повлиять на результат.

— Тогда у меня к тебе просьба.

— Какая ещё просьба? — я покосился на кошку.

— Очень хочется посмотреть футбол вживую, на стадионе...

— Чего? — у меня челюсть отпала до пола, наверное.

— Может, как-нибудь сходим на «Петровича»?*

— Да ты в своём уме? Этого ещё не хватало!

— Я тихо буду сидеть,— пообещала кошка.

— Ты себе как это представляешь? Я же тебя знаю. Прикинь, ты там начнёшь орать:

«Андрю-ю-юша, в раз-рез!» или твоё любимое: «Гарик, отдай!». Ты представляешь, что там начнётся? А если ещё судья из Москвы?

Кошка поджала губы.

— Да, тут ты прав. Могу не сдержаться.

— Ну, слава яйцам, что хоть тут понимаем, что к чему.

Собака вежливо подождала, пока мы замолчим:

— Так как насчёт завтра?

— Ладно, поедем.

На лестнице раздался чудовищный грохот, судя по всему шкаф, для протискивания которого было предпринято столько трудов, решили спустить по ступенькам.

— Что там происходит сегодня? — спросила собака.

— Соседи наши поменялись,— приоткрывая дверь, ответил я. Первое, что увидел, точнее услышал, был отборный мат, разносившиися на весь подъезд. «Дело мастера боится»,— вспомнил я старую народную мудрость. Марина тоже выскочила.

— Что тут стряслось?

— Соседи твои переезжают.

Я хотел добавить, что теперь шума будет меньше, но как-то после такого грохота не рискнул.

— Как-то они это громко делают, — пробормотала она.

— Как жили, так и уходят.

— А это кто так убивается, что солнце меркнет?

— Это наш сосед новый. Вообще-то, он показался мне очень сдержанным человеком, я бы даже сказал — задумчивым. Видимо, что-то действительно серьёзное спровоцировало такой бенифис.

— Главное, чтобы он так пореже солировал.

Подойдя к лестнице, я, наконец, понял причину столь эмоциональных тирад.

— Мне кажется, что это единичный случай, к тому же я бы сам в его положении выражал свои чувства похожими терминами,— поспешил я вполголоса успокоить Марину.

Вытащив шкаф на лестницу и убедившись, что в лифт он точно не пролезает, бригада решила переть его единственным доступным путём — по лестнице. Бедолага сосед зачем-то спустился на пролёт ниже, один из грузчиков полез за сигаретами, не предупредив коллегу, и тот, не удержав шкаф в одиночку, просто спустил его вниз — прямиком на спортсмена. Вывод из этой ситуации я сделал следующий: наш новый сосед — крепкий орешек. От шкафа остались только незначительные деревянные моменты. Сам сосед, смотря вверх, продолжал изливать душу явно не спортивными терминами. Грузчики так и стояли под градом его глагола, заканчивающегося на «ать», в глупых позах, недвижимы как жители Помпеи, когда их настиг поток раскалённого воздуха, пепла, лавы и прочего вулканического говна.

— Солидно излагает,— оценила кошка, когда Марина закрыла дверь, будучи не в силах слышать такую родную речь.

— Тренер, наверное? — предположила собака.

— Волейбольный, типа Карполя.

— Не,— собака принюхалась.— Что-то из борьбы или бокса.

— Валим отсюда,— посоветовал я.

Когда звуки переезда остались в прошлом, мы уселись перед телевизором.

— За телек — спасибо ещё раз! — поблагодарила кошка.

— И хорошо, что соседи съехали,— оптимистично предположила собака.

— Погодите, ещё не ясно, что это за кузьмич.

— Ну ты же знаешь, если что — перекуём в своего. У нас не забалуешь..

— Ладно, можешь идти на кухню, а то сейчас повтор вчерашнего матча.

— Давай, я тоже посмотрю что ли,— неожиданно сказал я.

Кошка удивлённо уставилась на меня:

— Ты хоть знаешь, в каких футболках наши?

— Вряд ли в красных...

— Ну, тогда «Вперёд, Зенит! Вперёд — за Питер!»