Вопросы для самопроверки

1. Что такое риторика?

2. С какими областями научного знания связана риторика?

3. Что такое логосфера?

4. Что такое риторический идеал? Каковы его свойства?

5. Каков ваш риторический идеал? Используйте для его описания типологию, данную во введении

6. Что такое этос, пафос, логос?

Литература к теме

Михальская А.К.Основы риторики: Мысль и слово. – М., 1996.

Михальская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. – М., 1996.

Раздел I. История риторики

Глава 1. Истоки риторики в традиционной культуре

§ 1. Риторическая культура архаики

Риторика как теория и практика общественно значимой речи, как научная и учебная дисциплина оформилась в V-IVвв. до н.э. в Древней Греции. Однако и до греков у всех народов существовала специально обработанная речь, с помощью которой общались с богами, с тайными могущественными силами природы, чтобы получить от них помощь и защиту. До нас дошло не так много текстов того времени и уже, конечно, в более поздней записи. Например, «Ригведа» - веда гимнов, которые арии (древние народы северной Индии) во П тысячелетии до н.э. посвящали своим богам. Отношение к священной речи как к точно воспроизводимой позволяет с большой долей вероятности говорить о том, что примерно такими эти гимны и были в древности.

Подобного рода традиционными текстами могут служить отчасти произведения устного народного творчества – загадки, пословицы, поговорки, гимны, сказки (без литературной обработки). Они хотя и записаны в более поздние века и нередко несут на себе отпечаток современности, все же сохраняют древнюю основу.

Такие традиционные тексты показывают, что основу риторики следует искать в архаике, в мифопоэтическом мышлении, свойственном человеку того времени. Там обнаруживаются и основные риторические изобразительно-выразительные средства, и первые речевые (риторические) идеалы-образцы.

Специфику архаики, или культуры первобытного типа, определяет прежде всего синкретизм (нерасчлененность, слитность) всех ее форм, тесная связь всех компонентов, причастных к ее формированию: природы и человека, человека и зверя, предмета и слова, действия и речи и т.п. Синкретично само мифологическое, образное мышление архаического человека, для которого нет границы между миром материальным и идеальным, природным и социокультурным. В архаике слово вплетено в магический ритуал (охотничий, хозяйственный, любовный, лечебный, охранительный, вредоносный), поддержано танцевальным ритмом, пением, телодвижением, да еще эмоционально окрашено.

Архаическое магическое отношение к слову чрезвычайно жизненно. В русской христианизированной культуре и до сегодняшнего дня есть немало заговоров – на путь-дороженьку, от тоски матери в разлуке с детьми, от «укушения» змеи, на «утихание» крови и другие. Можно предположить, опираясь на общие свойства фольклорных текстов, что эти современные варианты несут в своей основе качества текстов древних. Риторический характер заговора, его ритмические особенности, различные виды повторов (одних и тех же слов, однокоренных слов, синонимов), синтаксический параллелизм хорошо видны, например, в заговоре «от зубной скорби»: «Иду я не улицею, не дорогою, а по пустым переулкам, по оврагам, по каналам. Навстречу мне заяц. Заяц ты, заяц, где твои зубы? Отдай мне свои, возьми мои. Иду я не путем, не дорогою, а темным лесом, сырым бором. Навстречу мне серый волк. Волк ты, серый волк, где твои зубы? Вот тебе мои зубы, отдай мне свои. Иду я не землею, не водою, а чистым полем, цветным лугом. Навстречу мне старая баба. Старая ты баба, где твои зубы? Возьми ты волчьи зубы, отдай мне свои выпалые. Заговариваю я зубы крепко-накрепко у раба такого-то, по сей день, по сей час, на век веком!» (Сказания о чудесах. - Т.1: Русская фантастика ХI-ХVI вв.-М.,1990. –С.289).

Вера в магическую силу слова, в его способность приводить в движение невидимые могущественные силы, страх перед ним, пиитет по отношению к нему вошли в плоть и кровь человека ранних форм культуры и предопределили возможность формирования в более поздние времена риторических умений. Уже в ранних культурах мы находим то, что составляет специфику риторического обращения с текстом.

Во-первых, использование переносных значений слов для создания выразительной и образной речи (метафора, метонимия, гипербола).

Во-вторых, упорядоченность и организованность текстов через игру со звуком и ритмом, через различные виды повторов и т.п.

В-третьих, применение специально обработанного текста для воздействия на мир – природный и социальный, для регулирования общественных отношений через алгоритм речевого поведения и систему запретов (табу).

В-четвертых, возникновение представления о риторическом идеале, о том, каким должно быть слово, чтобы оно могло исполнять эстетическую, суггестивную, прагматическую функции.

Метафоричность современной ораторской речи опирается на метафоричность языка вообще. Как пишет известный польский филолог Ян Парандовский, «разговорный обиходный язык – это огромный гербарий метафор, у которых была своя весна, а теперь их не отличишь от выражений самых обыкновенных: ножка стола, горлышко бутылки, подножие горы» (Алхимия слова. М., 1990. - с. 158). Оратор, рисуя словесные образы, создает метафоры и вновь выступает как маг, а его риторический текст воздействует на людей, вызывая у них определенные чувства, склоняя их к тому или иному мнению.

Те же задачи с помощью риторических приемов решал и архаический человек, обращаясь к богам. Ярким примером этого может служить текст «Ригведы» (М., 1989) - сборника гимнов древних ариев. Певцы должны были привлечь на свою сторону богов, восхваляя их, воспевая их подвиги и достоинства, приглашая на жертвоприношение. Зачем? Чтобы затем обратиться с к ним просьбой о даровании нужных для ариев жизненных благ. За годы и годы ежедневных обращений-гимнов выработались определенные штампы – набор формальных языковых средств и приемов, обладающих суггестивной (внушающей) силой. Авторы широко используют полисемию (многозначность) и синонимию, умышленно сближая два плана – мифологический и ритуальный. Играют звуком, ритмом, переносными, метафорическими значениями, используют обращения и различные виды повторов: «Даже обе половины Вселенной ты наполнил, Индра, своим величием, своими силами, о сильный», или «Постарайся, щедро дари и выручай! Вдохновляй! Наполни живот», или «Из одухотворенной тучи доится жир, молоко. Рождается пуп космического закона, бессмертие» (с.517).

Автор часто дает цепочку определений и приложений к имени бога: «Агни призываю я как поставленного во главе, как бога жертвы, жреца, как приносящего самые большие сокровища». Риторичность текста создается накоплением эпитетов и их красочностью и метафоричностью, использованием сравнений: «Сильные ветром Маруты, рядящиеся в дождь, совсем одинаковые, словно близнецы, дивно украшенные, с золотистыми камнями, беспорочные, выдающейся силы, величием широкие, словно небо» (с.524-525).

Для большей воздействующей силы прибегают к недосказанности, к многочисленным эллипсисам или к серии вопросов, на которые не дают ответа: «Что двигалось? Где? Под чьей защитой? Что за вода была – глубокая бездна?» (с.528).

Повтор как ритмический прием пронизывает все уровни текста – фонетический, морфемный, синтаксический, то есть повторяются фонетически тождественные или близкие звуки, падежные формы, синтаксические конструкции и т.п. Вот отрывок, в котором находим и анафору (единоначалие), и синтаксический параллелизм: «Где царь – сын Вивасвата, где замкнутое место неба, где же юные воды – там сделай бессмертие» (с.529). А в этом тексте к анафоре и синтаксическому параллелизму добавляется хиазм (перекрестье): «Удивительного воспевайте, удивительного славьте в гимнах, творите для удивительного» (с.530). Подобного рода приемы, изобразительные средства станут впоследствии источником и для поэтики, и для риторики.

В архаике существовало и речевое табу, регулирующее общественное поведение людей. Кстати, иногда так далеко заходили запреты на слово, что, например, в племени карибов говорить по-карибски могли только мужчины, а женщины должны были пользоваться другим языком.

Таким образом, в архаике мы не находим публичной ораторской речи, но там несомненно присутствуют священные ритуальные, жизненно важные для общества тексты, весь пафос которых обращен к миру тайному и природному, но служит миру социокультурному.