1.4. Тамильская мифология и литература

В индуизме диалектика взаимодействия региональных традиций и традиции общеиндийской, их взаимовлияний, соотношения в них арийских и неарийских элементов, невероятно сложна. Дравидийское влияние находят в самой Ригведе [Гуров 1987: 27], не говоря уже о том, что идеям Упанишад некоторые исследователи [например, Моти Лал Пандит] приписывают в основном неарийское происхождение. Самой значительной из дравидийских культур Южной Индии по праву может быть названа тамильская культура.

На древнетамильском имеется огромный корпус поэзии, который предшествует вторжению санскритской культуры в Таминладу. Эта поэзия (8 антологий и Паттуппатту) датируется с первого века н.э. Особая важность ранней тамильской поэзии для культурной истории в том, что она описывает культуру, которая характеризовалась консервативностью и неизменностью, прежде чем на нее существенно повлияла санскритская культура Севера. Нилаканташастри полагает, что уже эта поэзия являет собой результат смешения тамильской и арийской культур (Nilakantasastri K.A. A history of South India from Prehistoric Times to the Fall of Vijayanagar. London, 1966, p.129). Северное влияние в некоторой степени имело место, но несомненно, Нилакантасастри преувеличивает степень этого влияния. В действительности санскритские слова в ранней тамильской поэзии редки, их насчитывали два процента, даже когда такие слова как mīn, tāmarai, muttu считались санскритскими, хотя позднее было установлено их дравидийское происхождение. Обзор Махабхараты, полагает Джордж Харт, показал бы гораздо более высокий процент дравидийских слов (Hart G.l. III, The Poems of Ancient Tamil: Their milieu and their sanscrit counterparts. Berkley: University of California press, 1975, 308 p. p. 11.) Этот исследователь больше стремится показать обратное влияние, подчеркивая следующие явления: в эпический период большое количество дравидийских слов, возможно, из несуществующих теперь центрально-дравидийских языков, начало находить свой путь в санскрит и индо-арийские языки; многие поэтические техники и условности, принятые в эпосе, пришли из литературы Декана. Поскольку контакт с дравидами Южной Индии усилился, все больше неарийских элементов входило в Северную Индию. Калидаса в необычайной степени использует условности и техники, которые пришли из Южной Индии и которые обнаруживаются в тамильском прежде, чем они появляются в санскрите. Можно показать, что некоторые популярные пракритские размеры, которые появляются в I в. и восприняты санскритом, имеют дравидийское происхождение. (Харт с.250)

Изучение ранних тамилов открывает элементы, которые были позднее ассимилированы остальной Индией и стали вкладом тамильской культуры в культуру общеиндийскую.

в дравидоязычном ареале, в Южной Индии, которая была исстари более привержена ортодоксальным индуистским традициям и сохраняла индуистскую культуру в большей чистоте, чем Северная Индия, неоднократно подвергавшаяся иноземным вторжениям[Этикет].

Тамильская мифологическая традиция, напротив, сама признает в себе заимствования из традиции северной: в качестве импульса для развития тамильской культуры миф называет приход с севера мудреца Агастьи.

Каждый тамильский миф привязан к определенной местности и определенному святилищу. Тамильские мифы, тем не менее, являются частью более широкого мира индуистской мифологии. Чисто местных, тамильских фигур немного (например, Валли, вторая жена Муругана); тамильские мифы имеют общий пантеон с классическими санскритскими пуранами и иной региональной литературой. Влияние северной традиции можно проследить уже в антологиях поэзии Санги (Эттуттохей и Паттуппатту), еще более очевидна ассимиляция санскритских элементов в раннем тамильском эпосе (Силаппатикарам).

Божество каждого тамильского святилища обладает, кроме местного имени и мифологической истории, целым комплексом имен, атрибутов, мифов, связанных с северным классическим божеством, с которым оно идентифицируется. Однако в процессе приспособления к местным представлениям и нуждам классические северные мифы часто претерпевают значительную трансформацию. Прослеживая отличия тамильских мифов от их санскритских образцов, можно выявить темы и идеи, характеризующие особенности тамильского мировосприятия.

Одной из таких особенностей является стремление во что бы то ни стало сохранить девственность богини. Вообще целомудрие (karpu) оказывается одной из центральных ценностей южноиндийской культуры в целом и тамильской в частности. Его значимость обусловлена тем, что оно позволяет в нетронутом, нерастраченном виде сохранить силу, полноту сакральной мощи – безличной, этически нейтральной, потенциально опасной, но действенной, оберегающей, если ее держать под контролем.

Необходимо рассмотреть представление тамилов о природе сакрального вообще, божественного и отношения сакральной силы и женского принципа.