Диалектика локальности и универсальности

Звелебил полагает, что другая черта современного индуизма также берет начало в южноиндийской культуре – имманентность сакрального, его связь с местом. Представление о сакральной силе, присутствующей в определенных объектах в определенное время – унаследованная индуизмом древняя не-ведическая концепция анангу. «Присутствие», «топографическая религиозность» - ощутимые элементы индуизма. Хотя идолы в храмах (и дома) в «высоком» индуизме считаются не изображениями бога, но «символической репрезентацией» безымянного, бесформенного, бескачественного Абсолюта, просто средством для медитации на бога; в практике это тела, где обитает бог и его сила. Божество приглашается в изображение на время пуджи. Сложный ритуал необходим, чтобы сакральная сила бога стала присутствовать в pratimā.

В Тамилнаду повсеместно сакральное место идентифицируется с центром вселенной, где проходит ось мира, связывающая небо с землею и подземным миром Паталой.

В гимне богине Мариамман говорится: она – Первопричина универсума (тамил. mutal), она появляется местах кремации, подобно Кали. Она протягивает листья нима, которые ранят как нож и охлаждают обожженную кожу; она приносит оспу и отводит ее; она – жемчужина мира (жемчужина – это нечто прекрасное, но кроме того, эвфемизм для пустул от оспы, которую Мариамман насылает как знак благоволения). Она – великая правительница всех направлений, но наблюдает за границами деревни. Она восседает в центре ведического огненного жертвоприношения, а также принимает жертвоприношения – овец и самцов буйволов [Craddock E. Reconstucting the Split Goddess as Śakti in a Tamil Village//Seeking Mahadevi: constructing the identities of the Hindu Great Goddess / ed. By Tracy Pintchman. State University of New York Press, 2001, pp 145-170. C.151-152].

Часто деревенское божество, разделяя имена и эпитеты божеств из санскритского пантеона, идентифицируется с этими божествами в сознании жителей. Но это не означат с необходимостью, что деревенское божество будет иметь сильное сходство с «великим» богом. Это может указывать на сознательную попытку соотнести деревенское божество с более широким религиозным универсумом или сделать местное божество узнаваемым для любопытных приезжих. В большинстве случаев, где такая идентификация существует, местное божество заметно отличается от «великого» божества, с которым у него общее имя.

Одна из наиболее характерных черт мифа, культа и почитания деревенских богинь - их укорененность в определенной местности. Богиня является матерью или госпожой деревни, что предполагается именем, популярным на юге: ammā, означающим «мать, госпожа, женщина». Хотя принято говорить о «богине такой-то деревни», возможно, правильнее было бы говорить о «деревне такой-то богини». Теологически и метафизически деревенская богиня предшествует деревне, создает ее. Богиня как ее источник и центр часто ассоциируется с центральным камнем, расположенным на территории деревни. Иногда она представлена только головой, располагающейся прямо на земле, что может означать, что ее телом является сама деревня, что она укоренена в почве самой деревни, а жители обитают в теле деревенской богини или на нем.

Тесная идентификация богини с деревней также выявляется в ее роли стража деревенских границ. Святилища или символы богини часто установлены на границах деревни, где она защищает деревню от вторжения злых духов и чужаков вообще. Другое выражение идентичности богини с ее деревней - ее символический брак с представителями деревни во время церемоний. Хотя иногда говорится, что у богини есть супруг или мужчина, спутник или страж, церемония, напоминающая брак, связывает ее, скорее, с самой деревней, чем с мужским божеством. Богиня и деревня связаны друг с другом, зависят друг от друга, подпитывают друг друга.

Другое указание на идентичность деревни и богини – это участие почти всех жителей деревни в фестивалях богини. В случае «великих» богов служение часто ограничено определенными кастами, обычно высшими, или такие божества особо почитаются сампрадаями или движениями, которые ограничивают членство. К деревенской богине, однако, приближены естественные группы самой местной деревни и все, кто ее составляет. Она богиня всей деревни, как физического, географического пространства, так же, как и социального и экономического организма. Все касты представлены на ее фестивалях и до некоторой степени свободно смешиваются. Ее почитание является общей задачей, хотя особые касты могут играть более важную ритуальную роль, чем другие. Всевключающий характер почитания местной богини в деревнях выявляется участием в ее праздниках брахманов и мусульман. Местная богиня в какой-то мере может иметь особое отношение к касте или роду занятий, или даже к такому специфическому явлению как болезнь, но это второстепенные характеристики, второстепенна даже принадлежность ее к индуистскому пантеону; ее сущность выражается в том, что она – божество деревни. Следствием такого понимания местной богини стала тенденция во время праздников в ее честь не допускать посторонних, поскольку им может достаться часть энергии богини, которая предназначается для жителей деревни [Kinsley].

Власть богини не распространяется за пределы деревни, и, покидая границы деревни, человек оказывается за пределами ее юрисдикции и покровительства.

Отношения между богиней и ее деревней, казалось бы, совершенно непосредственны: в ответ на почитание деревенских жителей богиня обеспечивает дождь, хороший урожай, плодородие, защиту от демонов, болезней и безвременной смерти. Однако вследствие амбивалентного характера этих богинь отношения между богиней и жителями деревни оказываются гораздо сложнее.

Диалектика единства и множественности