2. Пространственная и временная локализация реконструированных фактов.

#11. После получения совокупности восстановленных праформ и моделей их изменения возникает вопрос об их совмещении во времени и пространстве, т.е. о воссоздании праязыковой системы. Здесь также существует целый ряд сложностей, затрудняющих работу исследователя.

Одна из них, на которую обратили внимание уже языковеды второй половины XIX столетия, получила впоследствии название плоскостной реконструкции. Иначе говоря, при отсутствии достоверных исторических свидетельств существует опасность совместить в одной плоскости (т.е. в пределах одной восстановленной системы) факты, имеющие разную относительную хронологию, т.е. существовавшие в праязыке в разные исторические эпохи. Немецкий языковед В.Шмидт, говоря об этом аспекте реконструкции, заметил, что восстанавливаемое нами индоевропейское предложение часто можно сравнить с фразой, где будут стоять рядом слова из принадлежавшего епископу Ульфиле готского перевода Библии IV в., лексические единицы из древненемецкого перевода евангельской гармонии Татиана IX в. и слова из выполненного Мартином Лютером перевода Библии на немецкий язык XVI в. В связи с этим, при восстановлении праязыка всегда стоит вопрос о придании реконструкции «объемного» характера, т.е. выделении в самом праязыке различных периодов развития. Так, в общеславянском различают первое и второе смягчение заднеязычных, в германских языках – первое и второе передвижение согласных и т.д.

Другой проблемой, встающий перед исследователем, стремящимся реконструировать праязык, является вопрос о его диалектном членении. Иначе говоря, воссоздавая ту или иную праформу, необходимо определить, относится ли она к праязыковому состоянию в целом или принадлежит какой-либо части/отдельным говорам. Указанная проблема оказывается тесно связанной с вопросом о территориальном распространении праязыка, его первоначальном диалектном членении и возможной миграции его носителей. В этом пункте интересы компаративистики тесно связаны с проблематикой ареальной лингвистики.

Сказанное относится и к таким моментам языковой эволюции, как контакты с другими языками. Причем после распада праязыка его «потомки» могли взаимодействовать как с родственными, так и с неродственными языками, подвергаться дифференциации и интеграции и т.д. Так, например, при изучении романских языков было обращено внимание на то обстоятельство, что в них довольно часто одна и та же латинская лексическая единица может быть представлена двояко – как исконная, т.е. унаследованная от латыни как праязыка и связанная с исходной формой закономерными звуковыми соответствиями, и как заимствование, взятое из латыни уже после начала самостоятельного существования романских языков и могущее иметь несколько иной облик.

Несмотря на отмеченные сложности, праязыковая схема, хотя и не раз подвергавшаяся критике в XIX-XX вв., по-прежнему остается важнейшим приемом сравнительно-исторического языкознания. Согласно более распространенной точке зрения реконструкция языка-основы представляет собой не столько цель, сколько средство, позволяющее получить определенную «точку отсчета» при изучении истории родственных языков. Что касается упомянутой выше проблемы этапов развития праязыка, то иногда говорят о двух пределах реконструкции. Нижний уровень составляет эпоха, непосредственно предшествующая его распаду, тогда как верхний уровень подвижен и определяется имеющейся на момент исследования возможностью проследить более ранние этапы его развития.