Развитие врачевания

Врачебные знания в Древней Месопотамии издавна передавались устно. В старовавилонский период они все чаще стали записываться на глиняных таб­личках. Сборники табличек подбирались по признакам болезней или по назва­ниям пораженных частей тела. Их совокупность составляла своего рода «руко­водство», весьма ценное для врачевателей.

К середине 2-го тысячелетия до н. э. в Древней Месопотамии сформирова­лись два основных направления врачевания: асуту (аккад. asutu — искусство врачевателей) и ашипуту (аккад. asiputu — искусство заклинателей). Искусст­вом врачевания занимались врачеватели—эмпирики асу (аккад. asu — «зна­ющий воду»). Представители другого направления назывались ашипу (аккад. aSipu — заклинающий).

Обе традиции сохранялись почти без изменений до второй половины 1-го тысячелетия до н.э., когда в связи с укреплением религиозных верований сли­лись в одну, более близкую к ашипуту. «Престижным стало то, что сегодня мы называем ненаучной медицинской спекуляцией», — отметил известный ас­сириолог А.Оппенхейм¹.

Представления о причинах болезней в Древней Месопотамии можно подраз­делить на три основные группы:

1. связанные с нарушением принятых в общине обрядовых, правовых, моральных и прочих предписаний. Например: «...он приблизился к замужней женщине» или «...он приблизился к жрице своего бога; в течение 31 дня он выздоровеет и будет жить»;

2. зависящие от явлений природы и образа жизни людей (употребление нездоровой пищи, купание в загрязненной реке, соприкосновение с грязью и нечистотами);

3. определяемые религиозными верованиями («рука бога», «дуновение злого духа», «объятия Ламашту» и т.п.).

Жители Месопотамии считали, что здоровье, благополучие и могущество являются результатом присутствия поблизости сверхъестественных сил — ве­ликих богов и «добрых духов», которые охраняют человека. И наоборот, несча­стья, неудачи и болезни появляются, когда духи-хранители перестают защи­щать человека от врагов (людей или демонов). Тогда демон бури Пазузу (рис. 15) может вызвать головную боль и тошноту, а страшная старуха Ламашту, кото­рая по ночам бродит по городу и бросается на спящих детей, может распро­странить детскую лихорадку (Ламашту изображали в виде неряшливой старухи с лапами хищной птицы и головой гримасничающего льва). «Защита» от тако­го «колдовства» была вполне адекватной: женщины носили на шее маленькие фигурки демонов (рис. 16) или клали их под порог своего дома, чтобы отпуги­вать демонов их же изображением, а заклинатели читали магические тексты, которые имелись в таком множестве, что для их целенаправленного поиска создавались специальные каталоги по разделам «Избавить от чар...», «Голов­ная боль», «Болезни горла», «Избавить от злых духов с помощью мучной во­ды...» и т.п.

¹ Оппенхейм А.Л. Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации / Пер. с англ. М.Н.Ботвинника. — М.: Наука, 1980. — С. 304.

51

Врачеватель—асу чаще связывал возникновение болезней с естественными причинами. Заклинатель—ашипу, напротив, — прежде всего со сверхъестествен­ными силами: «рукой» конкретного бога, демона или призрака, злыми чарами и т.п. Наряду с этим, ашипу допускал, что болезни могут возникать и без участия богов или демонов, например, в результате лихорадки или «удара» в голову (описание которого напоминает инсульт).

В то же время нигде — ни в текстах асуту, ни в текстах ашипуту — болезни не связываются с эманацией звезд и астральными культами, которых в глубо­кой древности в Месопотамии еще не существовало.

Вопреки мнению, долгое время господствовавшему в Европе, никаких письмен­ных свидетельств о развитии астрологии в древней Вавилонии нет — она стала «важ­ной наукой» при ассирийском дворе Саргонидов (VII в. до н.э.), превзойдя по значе­нию гадания по внутренним органам. В Вавилонии гадатели не были жрецами, а сту­пенчатые башни (зиккураты) не были, как еще недавно считали, астрономическими обсерваториями.

Вавилонская математическая астрономия, составившая славу древней месопотам-ской науки, не была связана с астральными культами, которые распространились в

Рис. 15. Демон бури Пазузу, «насылающий»

головную боль.

Париж. Лувр

Рис. 16. Амулет против демона болезни

Пазузу.

Рига. Фототека Музея истории медицины им. П.Я.Страдыня

52

Древней Месопотамии в более поздний период ее истории и были характерны не столько для Ближнего Востока, сколько для эллинистического Египта, Древнего Рима и сред­невековой Западной Европы, о чем свидетельствует значительное количество астроло­гических текстов и документов, дошедших до нас от эпохи эллинизма, римского и византийского периодов (О.Нейгебауэр, А. Оппенхейм).

Определив болезнь и ее причину, врачеватель до начала лечения делал про­гноз. В текстах ашипуту он чаще всего неблагоприятный: «он умрет», «он не выздоровеет» и т. п. Благоприятный прогноз встречается реже: «он будет жить», «он вылечится», «его болезнь уйдет», «он поправится и будет жить». Если про­гноз был безнадежен, ашипу (в отличие от асу) удалялся, не начиная врачева­ния. У ашипу даже были предостережения от лечения: «Этот человек под опас­ным влиянием, не приближайся к нему». Возможно, это связано с зачатками представлений о заразных болезнях.

Прогнозы асу, как правило, более оптимистичны: «он выздоровеет», «его нужно лечить». Прогноз «он умрет» в текстах асу ту встречается редко. Вот при­мер такого неблагоприятного прогноза: «Если человек так страдает от желту­хи, что его болезнь дошла до центра глаз... этот человек болен, весь болен, он протянет недолго и умрет»¹.

Если же болезнь была за пределами компетенции асу, он «не протягивал своей руки» (позже это выражение появится в «Гиппократовом сборнике»).

Врачевание асу было направлено на облегчение конкретных проявлений (сим­птомов) болезни. Цели его лечения были вполне реальными: «остановить ли­хорадку и жар», «отвести отеки», «заставить болезнь уйти», «успокоить высту­пающие сосуды рук и ног» и т. п.

Асу были большими знатоками местной лекарственной флоры и фауны. Они использовали лечебные травы (горчицу, тмин), коренья, семена (около 50 ви­дов зерен), овощи (лук, чеснок, салат-латук, горох, огурцы), листья и плоды деревьев (финики), кедровый бальзам, минеральные средства (квасцы, крас­ный железняк, серу, соли), нефть, продукты животного происхождения (мед, воск, топленое масло, кровь мангуста, рыбий жир, скорлупу мидий, кожу козла и ягненка), экскременты птиц, овец и т.д.

Названия многих лекарственных средств, упомянутых в клинописных тек­стах, выражены непонятными нам знаками. Возможно, они зашифрованы. Вот почему большинство из них невозможно отождествить с известными нам сегодня.

Врачеватели сами собирали лекарственные средства, составляли и хранили их, варили на меду, пиве, уксусе, воде или твердом жире. В состав каждого готового лекарства входило несколько компонентов (иногда более 20). Готовые средства для перевязок наносили на полоски из кожи и ткани, втирали с маслом в процессе массажа, использовали при полосканиях и обмываниях, вводили с клизмами, применяли в виде мазей, порошков, пилюль, свечей и тампонов.

В ритуале заклинателя — ашипу, в отличие от асу, преобладали предсказания и чтение заклинаний. Предсказания основывались на многовековом опыте на-

¹ Ritter E.K. Magical —expert (asipu) and Physician (asu) notes on two complementary professions in babylonian medicine // Studies in honor of B. Landsberger on his seventy—fifth birthday. — Chicago; Illinois, 1965. - P. 304.

53

блюдений знаменательных явлений природы, важных событий в жизни людей и их влияния на здоровье человека; все они тщательно записывались на глиня­ных табличках, сопоставлялись, анализировались и оформлялись как прогно­стические предсказания. Так, в «библиотеке» Ашшурбанапала обнаружено со­брание из 40 таких табличек под общим названием «Если заклинатель в дом больного идет...». Таблички подбирались по характеру симптомов или по на­званиям пораженных частей тела и были весьма ценным пособием для враче­вателя. (Отметим, что «запись математического и медицинского материала пред­шествовала составлению текстов о знамениях»¹.)

Искусство врачевания ашипу лежало в сфере того, что сегодня называется «психотерапией», однако за этим искусством скрывалась другая, главная сто­рона его деятельности — лекарственное лечение. Так, в одной из табличек говорится:

«Если припадки вызваны рукой призрака, привяжи пять лекарств... к полоске из кожи ягненка и оберни ее вокруг шеи больного, и он будет чувствовать себя лучше»².

Понятно, что пять лекарственных средств, уже проверенных на практике, в сочетании с целебными свойствами самой кожи ягненка не могли не произве­сти благоприятного действия. Таким образом, месопотамская медицина по сути своей была народной, — практическое лечение асу было основано на использо­вании природных средств; а магические врачеватели ашипу широко использо­вали весь арсенал асу³.

Иногда в процессе обряда врачевания ашипу делал из глины или воска ста­туэтки, изображавшие больного и «преследовавших» его призраков, с целью отпугнуть или уничтожить их. Важное место в обрядах ашипу занимали маги­ческие круги, которые он очерчивал вокруг больного, и магические числа (три раза, семь капель и т.п.). Он определял критические дни выздоровления или обострения болезни, которые предсказывал заранее, исходя из предыду­щего опыта, и всегда сопровождал свои действия обращением к богам (как правило, Мардуку и Набу) и добрым духам.

Набор лекарственных средств ашипу был значительно уже, чем врача-эм­пирика асу. Однако почти в каждой рекомендации было указание на использо­вание лекарств. Например: «...25 лекарств, чтобы освободить от колдовства» или: «растолки траву шалфей (?) и смешай ее с маслом; трижды скажи закли­нание и положи на зуб».

Упомянутое заклинание — «Заговор против зубной боли» представляет вы­сокохудожественное литературное произведение Древней Месопотамии и за­служивает того, чтобы привести его полностью:

1 Когда Ану сотворил небо,

Небеса сотворили землю,

Земля сотворила реки,

Реки сотворили протоки, 5 Протоки сотворили болота,

Болота червя сотворили.

¹ Оппенхейм А.Л. Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации / Пер. с англ. М. Н. Бот­ винника. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Наука, 1990. — С. 236.

² Там же. -С. 310.

³ Там же. -С. 231,234.

54

Отправился червь к Шамашу, плача, Перед богом Эйа текут его слезы: «Что ты выделишь мне в пропитанье? 10 Что ты выделишь мне для сосанья?»

• «Спелые фиги И сок абрикоса».

• «На что мне фиги И сок абрикоса?

15. Среди зубов позволь поселиться,

15. Сделай челюсть моим жилищем. Кровь из зуба сосать я буду,

18 — 19 Буду глодать я корни зуба».

20 — «Зацепи острие, ухвати за корень!

Сам себе, червь, избрал ты такое!

Да сразит тебя Эйа

Рукой могучей!»¹

{Перевод В. К.Афанасьевой)

В древних месопотамских текстах нет упоминаний об удалении или пломби­ровании зубов. Сообщается лишь о применении обезболивающих паст (содер­жащих белену) и лечебных мастик (с растительными компонентами), которы­ми заполняли дупло больного зуба.

Неудачный исход врачевания (что при том уровне развития медицины было явлением вполне естественным) ашипу объяснял вмешательством сверхъесте­ственных сил: «Такова воля богов» или «Болезнь не ушла, потому, что больной неточно выполнил предписанный ритуал приема лекарств» и т.п. Таким обра­зом, престиж ашипу всегда оставался высоким.

Репутация эмпирика — асу была более уязвима: его неудачи относились на счет не столько богов, сколько самого врачевателя. В результате асу постепенно утрачивали позиции.

Однако в целом, как свидетельствуют клинописные тексты, лечение асу было более эффективным, чем лечение ашипу. Это подтверждают и письма-таблички врачевателя Мукаллима (Mukallim, XIV в. до н. э.), практиковавшего в храме близ Ниппура: он успешно излечивал травмы и кожные заболевания, лихорадки и воспаление дыхательных органов. В одном из своих писем на гли­няных табличках Мукаллим пишет:

«Этирту заразилась от этой заразы; дочери (неких) Куру и Ахуни благополучны и телом здоровы; если господин мой напишет мне, они могут выйти и засесть за учение. Что касается дочери Мушталу, то ее воспаления прошли... У дочери Илииппашры двустороннее воспаление продолжается; она побледнела...»².

Из текста ясно, что Этирту болела особенно тяжело: гонцов о ее здоровье слали по два—три раза в сутки; ее лихорадка закончилась сильным потом и выздоровлением, как и у других заболевших.

Из приведенного письма Мукаллима очевидно, что больные находились под его присмотром в течение всей болезни. Следовательно, в Древней Месо­потамии уже в XIV в. до н. э. при храмах были помещения для больных («лечеб-

¹ Я открою тебе сокровенное слово: Литература Вавилонии и Ассирии. — М.: Худож. лит., 1981.-С. 202-203.

² Очерки истории естественно-научных знаний в древности. — М.: Наука, 1982. — С. 109 — 110.

55

ницы»), где наблюдали знатных особ (Мукаллим сообщает и о лечении царев­ны), служителей храмов и даже рабов:

«Два твоих взрослых раба, которые свалились в колодец: у одного сломана ключи­ца, второй разбил голову; пусть господин мой напишет, чтобы выдали масла (для втирания), дабы дать им поправиться»¹.

Это письмо Мукаллима главному администратору храма, как и законы Хам-мурапи (см. с. 57, 58), свидетельствует, что лечение рабов в Древней Месопота­мии было обычным явлением.

Вместе с Мукаллимом работал его помощник, называемый «аптекарем». В одном из писем он просит градоначальника разрешить садовнику выдать особо ценные лекарственные растения и отмечает, что отсутствие хотя бы одного из компонентов лишает лекарство действенной силы.

Во всех письмах Мукаллима и его помощника нет ни единого слова о мо­литвах или заклинаниях, следовательно, врачевание Мукаллима (который слу­жил при храме) носило эмпирический характер.

Строение тела человека в Древней Месопотамии не изучали (о вскрытии тел умерших в текстах не упоминается). Рассечение жертвенных животных да­вало лишь самое общее представление о крупных внутренних органах: печени, сердце, почках, кишечнике, желудке.

Родовспоможением занимались женщины. Согласно юридическим текстам, после смерти роженицы разрешалось путем рассечения живота (т. е. кесаревым сечением) спасти живого младенца. На живых роженицах кесарево сечение в то время не проводили.

Оперативное врачевание касалось только лечения ран и травм. Ни в одном медицинском тексте Древней Месопотамии нет упоминания о том, что мы называем хирургией; нет свидетельств об удалении зубов, прижизненном ке­саревом сечении или трепанации черепа, столь распространенной в других регионах. Нет упоминаний и об удалении катаракты. В то же время в юридичес­ких текстах и сборниках законов упоминается о вознаграждении врачевателю за успешное лечение травм или удачно выполненный им «надрез бронзовым ножом» в области лба или глазницы.

Правовые аспекты деятельности врачевателей. Ни одна страна Древнего Во­стока не оставила нам такого обилия законов, как Месопотамия. Древнейшие из них записаны шумерами в конце 3-го тысячелетия до н.э. Фрагменты других относятся к началу 2-го тысячелетия до н.э. и более позднему периоду.

Однако самым обширным памятником права Древней Месопотамии оста­ются законы Хаммурапи — шестого царя I Вавилонской династии, правившего в 1792—1750 гг. до н.э. Сначала их записывали на глиняных табличках, а к концу правления Хаммурапи свели воедино и высекли на черном базальтовом столбе высотой 2,25 м (рис. 17). Этот памятник права был обнаружен в 1901 г. французской археологической экспедицией под руководством Ж. де Моргана при раскопках древнего города Сузы — столицы древнего Элама (территория современного Ирана). В 1160 г. до н.э. эламиты завоевали Вавилон и вместе с другими военными трофеями вывезли в Сузы стелу с законами Хаммурапи.

¹ История Древнего Востока: Месопотамия / Под ред. И.М.Дьяконова. — М.: Наука, 1983. — С. 460.

56

В верхней ее части вырезаны две фи­гуры: восседающего на троне бога Солнца, правды и справедливости Ша-маша и стоящего перед ним царя Хам-мурапи, который получает из рук бога-покровителя правосудия судейский жезл (или атрибуты власти). Вся осталь­ная поверхность столба с обеих сторон покрыта клинописным текстом, содер­жащим короткое введение, 282 закона и заключение.

Законы Хаммурапи принадлежат к числу наиболее древних законода­тельств мира и ярко отражают обще­ственные отношения периода раннего рабовладения на Востоке. Они охваты­вают все сферы жизни Вавилонского государства первой половины XVIII в. до н. э. и характеризуют Хаммурапи как мудрого и в то же время деспотичного правителя, который уделял большое внимание хозяйственной, финансо­вой, военной и судебной деятельнос­ти государства.

Некоторые параграфы законов, ка­сающиеся умышленных и неумышлен­ных телесных повреждений, связаны с правовыми аспектами деятельности врачевателей.

По законам Хаммурапи, в случае успешного лечения врачеватель полу­чал весьма высокое вознаграждение:

Рис. 17. Базальтовый столб с законами

царя Хаммурапи. Вавилон.

(Найден в Сузах в 1901 г.) XVIII в. до н.э.

Париж. Лувр

«221. Если лекарь срастил сломанную кость (у человека) или же вылечил боль­ной сустав, (то) больной должен запла­тить лекарю пять сиклей серебра.

222. Если (это) сын мушкенума¹, (то) он должен заплатить три сикля серебра.

223. Если (это) раб человека, (то) хозяин раба должен заплатить лекарю два сикля серебра»².

В течение всей истории Месопотамии серебро было мерилом стоимости, средством обмена и платежа. Монет не было до прихода Селевкидов (около IV в. до н.э.), — платили слитками серебра произвольной формы, взвешивая их при

¹ Во времена Хаммурапи общество древней Вавилонии делилось на три сословия: авилум — «человек», свободный общинник; мушкенум — работающий в царском хозяйстве, ограниченный в правах, дословно «склоняющийся вниз»; вардум — раб.

² Хрестоматия по истории Древнего Востока: В 2 ч. / Под ред. М. А. Коростовцева. — М.: Высш. шю, 1980. - С. 170.

57

каждой сделке. Во времена Хаммурапи один сикль составлял около 8,4 г сереб­ра; бык стоил 20 сиклей, осел — 30 сиклей, баран — 1 — 2 сикля, деревянный плуг — 5 сиклей, раб — 20 сиклей¹. На один сикль серебра можно было купить до 180 сила² (т.е. около 150 л) зерна. По нормам потребления того времени мужчине требовалось в год около 550 сила зерна (ячменя) из расчета 1,5 сила в день. Для женщин и детей нормы зерна были в два раза меньше. Таким обра­зом, 5 сиклей серебра составляли большую сумму: на них можно было купить 900 сила ячменя и целый год кормить двух—трех членов семьи.

При общей суровости законов Хаммурапи столь высокая плата врачевателю за лечение была связана с большим риском его профессии из-за обычая «тали­она» (от лат. talio — возмездие) — воздаяния равным за равное. Этот обычай — отголосок эпохи родового строя — сохраняется в некоторых параграфах зако­нов (перекликаясь с новыми правовыми нормами рабовладельческой эпохи). Так, в случае неблагоприятного исхода лечения врачеватель подвергался суро­вому наказанию:

«218. Если врачеватель сделал свободному человеку сильный надрез бронзовым но­жом и (тем) умертвил этого человека, либо сделал надрез в области nakkaptu (брови или виска) этому человеку бронзовым ножом и (тем) погубил глаз этого человека, ему надлежит отрезать руку» {перевод И. М.Дьяконова и В.А.Якобсона по просьбе автора, 1991 г.).

В аккадском языке слово nakkaptu означает область лба выше глаз. Лицо часто ранили в бою, и травмы лицевого черепа были частым явлением. Пере­водить это слово как «катаракта» неправильно, как бы нам этого ни хотелось, — в огромном аккадском словаре нет слова «катаракта» или аналогичного ему по­нятия (И. М.Дьяконов). Эта ошибка вкралась в литературу на заре ассириоло­гии и повторяется при переписывании устаревших публикаций.

«Сильный надрез бронзовым ножом» в лобной части головы мог выпол­няться в разных случаях (при абсцессе, нагноении раны и т.п.) и всегда был сопряжен с большим риском повредить глаз, сосуды или нервы, особенно при отсутствии соответствующих анатомических знаний у вавилонян. Вот почему при благоприятном исходе того же оперативного вмешательства лекарь полу­чал самое высокое вознаграждение:

«215. Если врачеватель сделал свободному человеку сильный надрез бронзовым но­жом и спас человека или сделал надрез в области nakkaptu (брови или виска) этому человеку бронзовым ножом и спас глаз человека, то он должен получить десять сиклей серебра.

216. Если больной — мушкенум, то он платит пять сиклей серебра.

217. Если больной — чей-нибудь раб, то господин раба платит врачевателю два сикля серебра» (перевод И.М.Дьяконова и В.А.Якобсона по просьбе автора, 1991 г.).

Разная плата врачевателю за одно и то же лечение свидетельствует о соци­альном неравенстве и расслоении общества и, как следствие, — о классовом подходе к врачебной деятельности и ее организации. В ту эпоху основными источниками рабства были войны, имущественное расслоение, неравноправ­ное положение членов семьи. Рабы принадлежали дворцам, храмам и частным

¹ Кенгель-Брандт Э. Древний Вавилон / Пер. с нем. Б. М. Святского. — Смоленск: Русич, 2001. — С. 58, 104-105.

² Сила — единица объема в Древней Месопотамии, равная 0,842 л.

58

лицам. Их считали по головам, нередко клеймили и содержали в колодках, подвергали наказаниям. Предполагают, что во времена ранних династий в го­сударстве Лагаша на 80—100 тыс. свободных приходилось более 30 тыс. рабов. Раб-мужчина стоил от 15 до 23 сиклей серебра (к концу 2-го тысячелетия до н.э. раб стоил 9—10 сиклей, а рабыня — в два—три раза меньше). В то же время рабы могли иметь небольшое имущество, жениться на свободной жен­щине (и дети их считались свободными).

Законы Хаммурапи защищали честь, достоинство и здоровье женщины, но сурово наказывали ее за дурное отношение к мужу, вплоть до казни за нару­шение супружеской верности¹.

Вполне вероятно, что копии законов Хаммурапи имелись во всех крупных городах Вавилонского царства. Одно несомненно — они были широко извест­ны и в значительной степени предопределили законодательства других восточ­ных государств более позднего времени.

Гигиенические традиции. Как уже отмечалось, в Месопотамии издавна суще­ствовали строгие гигиенические правила. Прежде всего они касались жрецов и персоны царя. Сохраняя традиции шумеров, жрецы тщательно следили за чис­тотой своего тела, носили тонкие белые льняные одежды, очень дорогие в те времена (остальные жители носили более доступное шерстяное платье). Жрецы тщательно следили за персоной царя: если они замечали, что царь соприкоснул­ся с нечистым человеком, то немедленно производилось мытье всего дворца и прилежащей части города, после чего приносились многочисленные жертвы (крупный рогатый скот, вино, пиво, масло, мед). Обряды жертвоприношений были для основной массы населения практически единственной возможно­стью есть мясо. Пища в Месопотамии была по преимуществу растительной: из бобов, чечевицы, ячменя, пшена; ели овощи, орехи, финики, инжир, а также молочные продукты, мед, рыбу и птицу².

В Месопотамии издавна существовал обычай: не пить сырой воды из кана­лов и рек, ибо природные и искусственные водоемы служили источником заболеваний, — пили вареное пиво (16 сортов) из хлебных злаков и другие разнообразные напитки, которые готовились в большом ассортименте и ши­роко употреблялись как взрослыми, так и детьми.

Жилой дом в Вавилоне не имел окон, выходящих на улицу, которая представляла собой узкий проход между двумя сплошными высокими стенами. В некоторых дворах сооружали колодцы, в других случаях воду носили из реки или уличного колодца. Домашний очаг не имел дымохода. Внутренний двор богатых домов покрывался обожженным кирпичом; посредине имелось отвер­стие для стока воды.

Сточные системы в городах Месопотамии долгое время не сооружались (в этом плане выгодно отличается хараппская цивилизация Древней Индии, се­редина 3-го тысячелетия до н.э., см. с. 85). Все нечистоты, как правило, выбра­сывались на улицу (так делалось и позднее в средневековых городах Западной Европы и Востока).

' История Древнего Востока. Учебник для вузов / Под ред. В. И. Кузищина. — 3-е изд. — М: Высш. шк„ 2002. - С. 116-117, 130-133.

² Кенгель-Брандт Э. Древний Вавилон / Пер. с нем. Б. М. Святского. — Смоленск: Русич, 2001. —

С. 71-73.

59

Позднее в домах стали сооружать системы труб и дренажных колодцев для отвода дождевых и сточных вод, которые, выходя на улицу, соединялись с водостоками и каналами. В роскошных домах имелись ванны, наполовину вры­тые в землю и обмазанные асфальтом¹.

Во времена Синанхериба (705 — 681 гг. до н.э.) в столице Ассирии — городе Ниневии, начали сооружать системы для подачи воды.

Идея была заимствована во время военных походов отца Синанхериба — Саргона II (722—705 гг. до н.э.) на Восток. Там ассирийцы познакомились с системой водоснабже­ния — «канатами», сооружавшимися на территории современного Ирана около 3 тыс. лет назад. По мнению специалистов, система иранских «канатов» (от местного слова «копать») принадлежит к величайшим гидротехническим сооружениям древних. Она представляет колоссальную подземную систему облицованных трубопроводов, проры­тых с небольшим уклоном на определенной глубине и действующих по принципу само­тека. Питают «канаты» подземные фунтовые воды, поэтому источник их практически неисчерпаем. Протекая по подземным руслам многие десятки километров, вода в «кана­тах» не испаряется, что особенно важно для стран с засушливым климатом; более того, она остается прохладной и не подвергается загрязнению.

Создавались «канаты» трудом рабов, которые в тяжелых условиях через узкие вер­тикальные шахты поднимали на поверхность бесчисленные корзины с грунтом. Глуби­на залегания отдельных «канатов» достигала 120 м. Воду доставали через глубокие вер­тикальные колодцы, которые соединяли подземные «канаты» с поверхностью земли. Масштабы строительства иранских «канатов» соперничают с акведуками Римской им­перии (см. с. 155) с тем существенным отличием, что римские акведуки, просущество­вав полторы тысячи лет, уже стали достоянием истории, а иранская гидротехническая система не только используется в течение трех тысячелетий, но и постоянно расширя­ется. К концу XX в. в Иране насчитывалось 22 тыс. подземных «канатов» общей протя­женностью более 275 тыс. км. Эта система поставляет 75 % всей воды, используемой в стране как для орошения полей, так и для снабжения населенных пунктов питьевой водой. До недавнего времени двухмиллионное население Тегерана полностью зависело от системы «канатов», подающих воду от подножий Эльбруса. Известна и роль «кана­тов» в дни исторической встречи глав правительств трех великих держав в Тегеране (1943) во время Второй мировой войны.

Строители системы водоснабжения Ниневии применили принцип «кана­тов», заимствованный у восточных соседей. Синанхерибу не нравилась мутная вода Тигра. По его повелению были воздвигнуты две плотины, образовавшие около Ниневии огромное водохранилище, а также грандиозный канал длиной 48 км, соединявший водохранилище с городом и вошедший в историю под названием «канала Синанхериба». Он имел уклон 1: 80, был выложен велико­лепным известняком и пересекал долины и ущелья, покоясь на многочислен­ных арочных мостах.

Один из них — Джерванский — достигал в длину около 300 м и покоился на 14 опорах. Ложе водопровода было устлано тремя слоями известняковых плит. Строительство канала Синанхериба закончилось в 691 г. до н. э. — за 300 лет до сооружения первого римского акведука (см. с. 155).

Отсюда понятно, что акведуки не являются изобретением римлян — идея сооружения поземных водопроводов и наземных арочных мостов пришла на Запад с Востока.

' Кенгель-Брандт Э. Древний Вавилон / Пер. с нем. Б. М.Святского. — Смоленск: Русич, 2001. — С. 62-64.

60

В Древней Месопотамии были изве­стны массовые заразные болезни. Это от­ражено в мифологии (Эрра — бог чумы, Нергал управлял заразными болезня­ми) и народном творчестве («Эпос об Эрре» рассказывает о событиях конца 2-го тысячелетия до н.э.).

Рис. 18. Одна из школ дворца Зимри-Лима. Мари. XVIII в. до н.э.

Передача медицинских знаний осу­ществлялась в узком кругу посвящен­ных: «Дай посвященному (знающему) показать свои секреты магических зна­ний — посвященному; непосвященный да не увидит их; что касается сына, ко­торому ты покровительствуешь, — за­ставь его поклясться именем Асаллухи (бог заклинаний, позже отождествлен­ный с Мардуком) и Нинурты... затем покажи ему»¹. Ученики врача назывались асу агашгу (аккад. asu agasgu). Клинописи они обучались в знаменитой традици­онной светской школе Вавилонии э-дубба (рис. 18), которая процветала вплоть до XVII в. до н. э. {см. выше). Деятельность э-дуббы весьма положительно отрази­лась на развитии естественно-научных знаний в Месопотамии.

К середине 2-го тысячелетия широкое распространение получило индивиду­альное обучение у известных грамотеев².

О медицинских школах в текстах Древней Месопотамии не упоминается. По всей вероятности, они еще не существовали.

Свободно практикующих врачевателей в Древней Месопотамии было не­много. Их положение в обществе было разным в зависимости от исторического периода и с течением времени имело тенденцию к ухудшению в связи с паде­нием престижа эмпириков — асу. В последние столетия истории Ассирии при царском дворе служили только заклинатели ашипу (о придворных врачевателях асу уже не упоминается).

Положение врачевателей при дворе было весьма почетным: они следили за здоровьем царя, его семьи и гарема (в гарем допускались только женщины и евнухи). Наиболее известных придворных врачевателей иногда посылали в дру­гие страны для лечения монархов. Так, известно, что в XIII в. до н. э. вавилон­ский царь направил своего врачевателя к хеттскому царю.

Клинописные таблички свидетельствуют также и о некоторой врачебной специализации. Так, в старовавилонских текстах имеется единичное упомина­ние о женщине-враче, которая лечила женские болезни, а в нововавилонских текстах (XI—VI вв. до н.э.) говорится о врачевателе, который лечил болезни глаз. Особенно много рассказывается о ветеринарах — мунаишу (аккад. типа"Ши — целители скота, шум. a-zu ansu — врачеватель ослов). В ветеринарной практике мунаишу часто кастрировали волов. Они же делали эту операцию людям (число

¹ Ritter E.K. Magical—expert (asipu) and Physician (asu) notes on two complimentary professions in babylonian medicine // Studies in honor of B. Landsberger on his seventy fifth birthday. — Chicago; Illinois, 1965. - P. 301.

² Дьяконов KM. Люди города Ура. — M.: Наука, 1990. — С. 153.

61

евнухов, обслуживавших дворцы царей в Древней Месопотамии, было доста­точно большим). Впоследствии операцию кастрации стали выполнять специ­ально обученные для этого люди (не врачи).

К середине 1-го тысячелетия до н. э. медицина Древней Месопотамии цени­лась ниже древнеегипетской (речь о которой в следующем разделе). Об этом свидетельствует и Геродот, который посетил Месопотамию в середине V в. до н.э., когда земли Двуречья были завоеваны персами и государств Вавилонии и Ассирии уже не существовало.

Однако на протяжении всей своей многовековой истории вавилоно-асси-рийская культура оказывала большое влияние на развитие научных знаний во всей Передней Азии и во многом служила эталоном для всего древнего Ближ­него Востока, где вместе с клинописью широко распространились и месопо-тамские медицинские тексты, которые переписывались почти без изменения до начала нашей эры.