26Вопрос

Современник и соратник К. Хаусхофера Адольф Грабовски, один из основателей немецкой геополитической школы, выступил на рубеже XIX—XX веков. С тех пор он неустанно пытался «добиться, чтобы империализм был осознан немецким народом»⁸⁴ и обосно­вать необходимость «приобретения земли»⁸⁵ для германского импе­риализма⁸⁶. Перу Грабовски принадлежит около двадцати книг и статей по геополитике⁸⁷.

В 1924 г. в Высшей политической школе в Берлине был органи­зован геополитический семинар под руководством профессора Гра­бовски. Хотя Грабовски по отдельным теоретическим вопросам при­держивался иных взглядов, чем Хаусхофер, их геополитические воззрения совпадали в основных, решающих моментах.

В предисловии к своей книге «Германия и мировая картина совре­менности» («Deutschland und das Weltbild der Geganwart», 1928), разъясняя ее цель, Грабовски писал: «Аналогично тому, как мы сегодня находим устаревшими все исторические представления, которые игнорируют экономику, так, спустя некоторое время, все исторические и политические исследования, которые не будут тес­но связаны с пространственными факторами, станут рассматриваться как отсталые... Мировая политика без взгляда на мир в его про­странственном единстве является абсурдом. Можно даже утверждать, что в каждом общеполитическом исследовании столько научности, сколько в нем находится географии»⁸⁸. В книге дается анализ исто­рического развития европейской цивилизации в прямой связи с пространственным расширением культурного мира. Автор отмечает и прямую зависимость геополитики от развития технического про­гресса. Именно пространство, согласно воззрениям Грабовски, было тем общим знаменателем, который придал единство всей империа­листической эпохе. Отсюда вполне понятна, по его мнению, необ­ходимость детального изучения пространства в его связи с полити­кой⁸⁹ .

Грабовски ревностно защищал геополитическую теорию «вели­кого пространства», он даже вывел «объективные законы обществен­ного развития», которые неизбежно должны привести к образова­нию великих пространств. Грабовски писал: «В данном случае стрем­ление империализма к завоеванию великого пространства, без со­мнения, соответствует ходу мировой истории, который ведет к об­разованию все более крупных единиц вплоть до всемирного союза»⁹⁰.

Грабовски в 1928 г. говорил о геополитике как «методе». В 1930 г. он характеризовал ее как «науку»⁹¹. А в 1933 г. он категорически утвержда­ет, что «геополитика является методом, а не наукой»⁹². В связи с этим его тогда поправил критик официальной школы Хаусхофера Макс Бауман, поскольку он «в конечном счете признает» за геополитикой «только достоинство особого метода исследования», в действительно­сти же она является «особым способом понимания и особой наукой»⁹³. Рихард Хенниг, выступил, в свою очередь, за «подход»⁹⁴. Он утверж­дал, что «еще не пришло время для научной системы геополитики»⁹⁵. То же самое много раз подчеркивал и Хаусхофер.

После войны Грабовски, наряду с А. Хаусхофером, внес вклад в переосмысление многих положений геополитики и возвращение ее в академические рамки. В своей книге «Пространство, государство и история» («Raum, Staat und Geschichte», 1961), имеющей програм­мный подзаголовок «Основы геополитики», он пытается доказать, что введение социального аспекта преобразует геополитику в фун­даментальную науку. Мысль об использовании социального аспекта не была нова, мы находим ее у Челлена, который вместе с терми­ном «геополитика» ввел в научный оборот и термин «демополитика», не получивший, однако, широкого распространения в даль­нейшем.

В своем исследовании Грабовски исходит прежде всего из того, что современная геополитика, в отличие от нацистской, является «методом исторического познания»⁹⁶. Причем в совокупность путей познания истории входят, по его мнению, «как идеи, так и эконо­мика; как пространство, так и климат и народ; как историческое разделение, так и правовая система...»⁹⁷. Однако в качестве главно­го объекта геополитического исследования Грабовски выделяет из этого определения «пространство», социологический анализ кото­рого включает в себя все компоненты данного метода. С «простран­ственной» точки зрения должны рассматриваться государственное устройство, его внутренняя и внешняя политика, этнография, че­ловеческая психология, сознание и т.д. Такой широкий круг «про­странственных» вопросов дает геополитике, по мнению Грабовски, право объявить пространство «рычагом исторического происходя­щего, которому следует определить место в изучении как истори­ческих, так и политических основ, благодаря ему оно принадлежит к области философии»⁹⁸.

Книга Грабовски «Пространство, государство и история» харак­терна для послевоенной немецкой геополитики не только в смысле нового содержания, но также и выбора объекта исследования, ме­тода научного анализа и, конечно же, своей конечной целью — реабилитацией геополитики. Грабовски, признавая, что Хаусхофер создал «науку, оправдывающую любую экспансию», отмечал: «Хо­рошо, что, в конце концов, естественная смерть повлекла за собой прекращение следствия по его делу»⁹⁹. По понятным причинам Гра­бовски отрицает непосредственное, а не только идеологическое уча­стие К. Хаусхофера в нацистских преступлениях. В то же время он объявлял К. Хаусхофера «дилетантом», «неспособным связать гео­политику с всемирной историей и мировой политикой»¹⁰⁰.

Итак, Грабовски считает, что геополитическая наука является методом исторического познания¹⁰¹, который представляет собой многомерный процесс, включающий исследования как «мира идей, так и экономики; как пространства, так и климата и народа; как общественного устройства, так и правовой системы»¹⁰². Но, остава­ясь верным своим прежним воззрениям, Грабовски сохраняет в ка­честве главного объекта геополитического исследования «простран­ство». Именно пространство является, по его мнению, той отправ­ной точкой, от которой начинается научный анализ государствен­ного устройства, внутренней политики, этнографии, а также чело­веческого сознания и психологии. Совокупность этих факторов оп­ределяет принятие как внутри-, так и внешнеполитических реше­ний. Эта многомерность исследования, которую позволяет достичь всесторонний анализ пространства, дает геополитике право объяв­лять последнее тем «рычагом исторически происходящего, которо­му следует определить место в изучении как исторических, так и политических основ. Вследствие того, что пространство обладает такими уникальными свойствами, его изучение может быть отнесе­но к области философии истории» — таков вывод Грабовски¹⁰³.

Грабовски утверждает, что «государственное пространство мо­жет расширяться не только в результате войны, но также в резуль­тате создания федерации без всякого к тому принуждения, в ре­зультате союзнической политики или экономического союза, тако­го, как, например, общий рынок и свободная зона торговли». Гра­бовски констатирует, что нацистам следовало учитывать не только потребность в объединении разделенной «польским коридором» Гер­мании, но и жизненную необходимость для Польши обрести выход к морю, пойти на переговоры с польским правительством и решать «вопрос о «польском коридоре» объединенными польско-германс­кими усилиями». «Этот пример, — пишет он, — подтверждает наше утверждение, что геополитика должна учитывать положение; вмес­то того чтобы служить войне, она может быть использована для мирного решения конфликтов». Однако небезынтересно проследить, как представляет себе сам Грабовски решение вопроса о «польском коридоре» вообще и о принадлежности Данцига в частности. С кате­горичностью, исключающей какие-либо переговоры между заинте­ресованными государствами, он утверждает, что, «когда в 1919 году была создана Польша, ей следовало отдать Краков и Варшаву, но ни в коей мере нельзя было отторгать Данциг от Германии». По вопросу об исторической принадлежности Гданьска соратник Хаус­хофера окончательно запутывается. С одной стороны, он пытается доказать, что «Данциг является старинным германским городом» на том, далеко не правовом основании, что «в период Средневековья принадлежал к германскому ордену и был членом Ганзы», а «после второго раздела Польши стал столицей Западной Пруссии». С дру­гой стороны, несколькими строками ниже Грабовски признает, что в прошлом Гданьск, как и вся Западная Пруссия, принадлежал не­посредственно Польскому государству, оговариваясь, однако, что «это было во времена, когда нации еще ничего не знали о нацио­нальном вопросе и праве наций на самоопределение»¹⁰⁴.

В своих исследованиях Грабовски предпринимает, таким обра­зом, серьезную попытку реабилитировать геополитическое научное направление, скомпрометированное недавним прошлым, опреде­ляя его как истинный метод исторического познания и политичес­кого анализа. К сфере геополитического исследования он вновь от­носит самые разнообразные компоненты окружающей среды, тем самым как бы возвращая эту науку к классическим методам иссле­дования, характерным для научного направления, получившего на­звание географического детерминизма. В этом возвращении к клас­сической, академической науке видели свою главную задачу немец­кие геополитики в послевоенное время.