38Вопрос

Геополитика в Германии возникла на основе интеллектуальной традиции Пруссии и Второго рейха, которая рассматривала исполь­зование физической силы в качестве prima ratio в отношениях между государствами. Как отмечал Г. Трейчке, «триумф сильного над сла­бым составляет неискоренимый закон жизни». Прусский король Фридрих II в своем «Завещании племяннику и наследнику» пытался доказать, что Пруссия не может нормально развиваться в существо­вавших в то время границах. «Нет больше рек, которые бы пересека­ли мои владения, — писал он, — и только одна треть земли моего королевства может быть вспахана, в то время как две другие трети состоят из лесов, рек и полей». И вместо призыва к выкорчевыва­нию лесов и осушению болот прусский король призывал к граби­тельским походам и нарушениям международных договоров. Он вну­шал своему наследнику, что слово «политика» было выдумано «для монархов, так как их неудобно называть мошенниками и подлеца­ми». В период борьбы Пруссии за объединение Германии под ее эги­дой доктрина «естественных границ» развивалась в двух направле­ниях: «естественных языковых границ» и «естественных рельефных границ». Первая призывала к объединению в едином государстве всех территорий, населенных лицами немецкого происхождения; вторая, получившая особенно широкое распространение, призыва­ла к созданию так называемой Великогермании, в состав которой входили бы не только Австрия, но также ряд территорий Польши,

России, Франции, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Швейцарии и других стран. Поль Лагард в 1875 г. писал, что Германия сможет выполнить свою «миссию умиротворения Европы», лишь если в со­став ее границ «будут включены все территории, расположенные от Эмса до устья Дуная, от Мемеля до Триеста, от Меца до берегов Буга. Только такая Германия будет в состоянии обеспечить свое са­мостоятельное существование, сможет при помощи своей кадровой армии завоевать Францию и Россию, а призвав еще и резервистов, завоевать и Францию, и Россию, вместе взятые»⁵¹ .

Следует отметить, что, несмотря на блистательную диплома­тию Отто фон Бисмарка, своим возникновением Второй рейх был обязан военной мощи Пруссии. Синтез идеологических германс­ких мифов с современной индустриальной и военной мощью дал начало государству, в котором на первое место ставились героизм, агрессия, сила и господство. Пруссия рассматривалась как нечто вроде вооруженного лагеря в центре враждебного окружения. Не случайно Бисмарк говорил, что единственными эффективными границами Германии является ее армия. Постепенно сформирова­лась территориальная концепция обширной и могущественной «Срединной Европы» (Mitteleuropa), руководимой Германией. Другим народам региона также предлагалась защита от внешней опас­ности, особенно от Франции на Западе и России на Востоке. Сама Германия как органическое образование отождествлялась с духов­ным понятием «срединное положение» (Mittellage). Это еще в 1818 г. сформулировал представитель мистического направления в немец­ком протестантизме Арндт: «Бог поместил нас в центре Европы; мы (немцы) — сердце нашей части света».

В разработку идеи «Срединной Европы» внесли свой вклад такие ученые, как Адольф Ласеон, Карл Лампрехт, Леопольд фон Ран­ке, Герман Онкен и др. К числу глашатаев германской «Срединной Европы» принадлежали не только немцы, но и шведские ученые Рудольф Челлен и Свен Хедин. Наиболее законченное выражение эти идеи получили в книге И. Парча «Mitteleuropa», опубликован­ной в 1906 г., и в работе евангелического пастора Фридриха Науманна, появившейся под тем же названием в 1915 г.

Науманн в своей книге поставил геополитический диагноз, тож­дественный концепции Челлена. С его точки зрения, для того, чтобы выдержать конкуренцию с такими организованными геополитичес­кими образованиями, как Англия (и ее колонии), США и Россия, народы, населяющие Центральную Европу, должны объединиться и организовать новое интегрированное политико-экономическое про­странство. Осью такого пространства будут, естественно, немцы.

Науманн, вместе с Челленом, защищал идею «геополитическо­го» охвата германскими империалистами всех стран, расположенных между Атлантическим океаном и Персидским заливом, Балти­кой и Адриатикой; Челлен и Науманн доказывали, что вся эта тер­ритория имеет единую «географическую судьбу», не заключает в себе никаких «естественных границ» и на протяжении веков якобы не терпела «раздробления». Науманн выводил программу империа­листических захватов Германии — «Берлин — Багдад» — из предше­ствовавшего исторического развития огромной территории Средин­ной Европы и Ближнего Востока. «Срединная Европа» в отличие от чистых пангерманистских проектов была уже не национальным, но сугубо геополитическим понятием, в котором основное значение уделялось не этническому единству, а общности географической судьбы. Проект Науманна подразумевал интеграцию Германии, Ав­стрии, придунайских государств и, в далекой перспективе, Фран­ции.