Глава 2
Я не чувствую, что со мной что-то не так, я это знаю!
Генри Ли Лукас
aaaЯ родилась в маленьком северном городке.
aaaС момента присвоения поселку Северогорск статуса города не минуло еще и двадцати лет, численность населения не превышала пятидесяти тысяч, и две трети этого населения вкалывали на благо страны на местном целлюлозно-бумажном комбинате. Приоритетное лесопромышленное производство обеспечивало постоянный приток инвестиций, а потому Северогорск считался процветающим городом. После развала Союза завод по дешевке купили финны, так что последствия перестройки на городе почти никак не отразились.
aaaЯ была ребенком из благополучной семьи, как теперь это принято говорить. Родители хорошо зарабатывали, без очереди получили двухкомнатную квартиру в кирпичной новостройке, а еще у отца была "Волга" последней модели. Мама была родом из Москвы, и стараниями ее московской родни смысл слова "дефицит" был мне неизвестен.
aaaДо пяти лет я была чертовски избалованной, но милой девчушкой. Смышленая, живая, уже тогда я знала себе цену, и сверстники признавали мое право верховодить в наших играх. Воспитатели в детском саду души во мне не чаяли.
aaaКогда мне исполнилось пять, родители стали подумывать о втором ребенке. Через полгода мама сообщила, что у маленькой Яны будет братик. Помню, спрашивала у нее, а можно ли мне будет выйти за братца замуж, когда подросту. Почему-то я была твердо убеждена в том, что девочки должны выходить замуж исключительно за своих братиков. Мама смеялась и обещала подумать.
aaaВообще говоря, тогда в нашем доме часто звенел смех. Родители после шести лет брака все еще были влюблены друг в друга, словно молодожены. Мы жили в достатке и ни в чем не нуждались. Отец получил повышение, перед ним открывались грандиозные перспективы. Я росла здоровой, умной девочкой. Поводов для печали не было.
aaaЗато потом их появилось в избытке.
aaaПервый раз это случилось осенью 91-го года. По городу гуляла эпидемия гриппа, и все дети в детских садах должны были пройти вакцинацию.
aaaПрививок я боялась ужасно. Представляя, как игла втыкается мне в кожу, я с ног до головы покрывалась липким потом. Но отвертеться от кошмарной процедуры не представлялось возможным.
aaaПомню, как будто это было вчера, 26 ноября - день, положивший конец моему беззаботному детству. Я сидела в числе прочих несчастных у дверей медицинского кабинета, дожидаясь своей очереди на экзекуцию. Меня кидало то в жар, то в озноб, а ногти на руках были обглоданы до мяса, - так сильно я нервничала. Воспитательница, как могла, успокаивала меня, бормоча что-то насчет "чик, и совсем не больно" и "ты же такая смелая девочка". Я не обращала на нее внимания. Я была занята.
aaaЯ боялась.
aaaПодошла моя очередь. На негнущихся от страха ногах я вошла в кабинет, присела на краешек стула напротив медсестры и даже заставила себя закатать рукав. На большее меня не хватило.
aaaМедсестра смочила клочок ваты спиртом и выжидающе уставилась на меня.
aaaЯ не шевельнулась.
aaa- Ну же, давай руку.
aaaЯ сидела, замерев, как кролик перед удавом, примерзнув взглядом к изготовленному шприцу.
aaa- Послушай, девочка, - медсестра теряла терпение, - у меня таких, как ты, на сегодня еще двести штук. Такой эпидемии не бывало с 87-го года. Ты же не хочешь заболеть и умереть, верно? Так что давай-ка руку.
aaaЯ хотела сказать, что ни за что не заболею, что мама закаляет меня, что я ни разу в жизни не лежала в больнице, и вовсе не обязательно делать мне прививку. Но язык словно присох к гортани, и я только мотнула головой.
aaaМедсестра недовольно поджала губы. Кивнула воспитательнице.
aaa- Яночка, давай же, ты такая большая девочка... - та взялась за мое запястье.
aaa- Не надо. Пожалуйста, - тоненьким от страха голосом лепетала я.
aaa- Яна, я скажу твоей маме, что ты плохо себя ведешь.
aaaЯ рванула руку, но она не отпускала. Меня затопила паника.
aaa- Отпусти меня! Я не хочу! - от этого отчаянного вопля у меня самой заложило уши.
aaaТри удара сердца ничего не происходило. Потом пальцы воспитательницы разжались. Она как-то странно смотрела на меня. Затем перевела взгляд на медсестру:
aaa- Думаю, Яночка вполне может обойтись без вакцинации. На моей памяти она ни разу не болела, - воспитательница ласково погладила меня по волосам. - Наверное, повышенный иммунитет.
aaa- Конечно, - медсестра тепло мне улыбнулась. - Беги, поиграй, милая.
aaaЯ уставилась на них, не понимая, что происходит. Потом встала и вышла из кабинета.
***
aaaЧерез четверть часа я уже выла от головной боли. Меня тошнило. Носом шла кровь. Тело били судороги. Я решила, что умираю. Но сознание, как ни странно, не потеряла ни разу.
aaaМеня снова доставили в медкабинет, но медсестра не знала, что со мной делать. Срочно позвонили маме. Вызвали скорую.
aaaЯ вопила во все горло от боли и металась на кушетке. Тогда я еще не знала, как справляться с этим кошмаром.
aaaМама влетела в кабинет одновременно с бригадой скорой.
aaa- Яночка! Что с тобой, детка? - она схватила мои руки. По ее лицу градом катились слезы. Зрелище перемазанной в слюне и крови дочери, должно быть, привело ее в ужас.
aaaВрачи оттеснили ее. Сгрузили на носилки мое бьющееся в конвульсиях тело. Я уже не могла кричать - воздуха не хватало. Только хрипела.
aaaК моменту, когда меня доставили в реанимацию центральной городской больницы, приступ уже прошел. Я лежала пластом на больничной койке, не в силах пошевелить и пальцем. Меня подключили к капельнице, но вид торчащей из вены иглы не вызывал никаких эмоций.
aaaС того дня прошло уже семнадцать лет, а с эмоциями у меня до сих пор дело обстоит неважно.
aaaПомнится, заплаканная мама и осунувшийся отец сидели рядом с моей кроватью, а врачи долго объясняли им что-то о последствиях нервного шока для неустойчивой детской психики. На следующий день меня выписали. Я была абсолютно здорова.
aaaВ тот год спокойному благополучию нашей семьи пришел конец. В апреле мама родила Егора. Роды были преждевременными. Схватки начались намного раньше положенного срока и продолжались почти двое суток. Маме сделали кесарево. Недоношенного Егора подключили к аппарату искусственного питания. Врачи боялись, что он не выживет.
aaaНо мой братец справился, и через месяц их с мамой выписали. На дворе стоял май. Мы с отцом поехали забирать маму и Егора из роддома. Было по-летнему тепло, солнце било в глаза. Я вручила маме букет сирени, а папа взял малыша. Родители улыбались друг другу и мне и говорили, что все позади. Что все будет, как прежде. Я пыталась вспомнить, как оно было, прежде, до приступа, но не могла.
aaaЧерез год врачи поставили Егору диагноз - детский церебральный паралич.
aaaМой мир в очередной раз полетел в тартарары.
aaaМама уволилась с работы, чтобы постоянно быть рядом с Егором. Они много времени проводили в больницах, ездили на обследования к столичным специалистам. Мама еще ничего не знала об этой болезни. Тогда она еще надеялась, что это лечится на ранних стадиях. Еще не знала, что это на всю жизнь. Что это приговор.
aaaОтец начал пить. Они с мамой часто ссорились.
aaaДо меня никому не было дела.
aaaВ сентябре 94-го я пошла в первый класс. К тому времени от живой, смешливой девчушки мало что осталось. Постоянные ссоры в семье сделали свое черное дело. Я стала замкнутой, редко улыбалась. Другие дети не хотели со мной общаться.
aaaЯ надеялась, что в школе отношение ко мне изменится, что я найду новых друзей. Первый же школьный день на корню зарубил мои робкие надежды. Я не могла понять, в чем дело. Одноклассники избегали меня. Я единственная из всего класса сидела за партой без пары.
aaaИзо всех сил я старалась учиться. Я тянулась к знаниям, словно молодой побег к солнцу. Но учителя никогда не находили мое правописание, мои ответы, что угодно, связанное со мной, хотя бы удовлетворительным. В моей голове не укладывалось, как можно влепить тройку за отлично выученный урок. Я просто не находила объяснений такому отношению ко мне.
aaaНаучившись сносно читать, я полюбила книги. Они стали мне лучшими друзьями, взамен тех, настоящих, которых у меня не было. Я могла часами сидеть над книгой, заглатывая страницу за страницей, в то время как мои сверстники едва могли осилить параграф из учебника истории.
aaaДоучившись до пятого класса, я смирилась со своим положением изгоя. Я продолжала прилежно учить уроки, зная, что не получу хорошей оценки и не услышу ни слова похвалы. Я училась, потому что мне нравилось учиться. Я читала многое из того, что выходило за рамки школьной программы.
aaaВ каком-то смысле этот год был хорошим, спокойным годом. Дома больше не раздавались крики родителей. Отец перестал пить. Они с мамой вместе занимались Егором. Думаю, они нашли в себе силы принять то, что ниспослала им судьба.
aaaОтец часто повторял: "Играть приходится теми картами, что сдала жизнь. И то, что среди них нет козырного туза, еще не обрекает тебя на проигрыш".
aaaЧертовски верно. Козырные карты прошли мимо.
aaaМама с Егором часто уезжали. Мама постоянно искала новые способы лечения, инновационные методики. В тот год в общей сложности семь месяцев из двенадцати они провели вне дома, в разных санаториях и реабилитационных центрах. Мы с отцом подолгу оставались вдвоем. Это здорово сблизило нас.
aaaМы никогда не говорили о том, почему люди так плохо ко мне относятся. Он наблюдал, как я часами сижу над домашним заданием, и никогда не ругал за принесенную на следующий день тройку. Думаю, он не видел моей вины в таком отношении окружающих. Не мог объяснить, почему я вызываю у людей чувство отторжения, но не винил.
aaaС мамой отношения не складывались. Я знала, в душе она обвиняла меня в том, что Егор родился инвалидом. Она была на третьем месяце, когда в детском саду у меня случился приступ. Она думала, что стресс, который она перенесла тогда, отразился на малыше. Я все понимала и не злилась на нее. Но и материнской любви не ждала.
aaaВ двенадцатилетнем возрасте я впервые начала задумываться о том, что со мной что-то не в порядке. К тому времени я уже созрела для анализа, постоянные самокопания на тему "что же со мной не так?" подготовили богатую почву для размышлений.
aaaДопустим, размышляла я, одноклассники и учителя изначально за что-то невзлюбили меня. Раз и навсегда навесили ярлык, от которого невозможно избавиться, как ни старайся. Это я еще могла как-то принять. Хотя и не могла отыскать в себе причину, которая бы спровоцировала такое.
aaaНо почему абсолютно посторонние, незнакомые люди отталкивали меня? Почему от продавщицы в магазине или кондуктора в автобусе, видевших меня, может быть, в первый и последний раз в жизни, исходили почти физически ощутимые волны неприязни? Я не находила этому адекватного объяснения. Я уже забыла, когда в последний раз слышала доброе слово от кого-то, кроме отца. Меня терпели, но не любили.
aaaПомнится, зима в тот год стояла зверски холодная. В школе объявили актированные дни, и я уже неделю торчала дома. Отец был на работе. Мама с Егором лежали в очередной клинике. Целыми днями я была предоставлена сама себе. Впрочем, одиночество никогда меня не тяготило.
aaaВ один из таких дней, прихватив "Триумфальную арку" Ремарка и чашку кофе с молоком, я устроилась в кресле. Увесистый том лежал на коленях, но я не открывала книгу, в задумчивости выводя пальцем по сплетению вензелей на обложке.
aaaМне вспомнилось детство. Счастливые были дни. Тогда я была всеобщей любимицей. Я машинально отхлебнула кофе.
aaaИ тут меня накрыло. Чашка вывернулась из рук, горячий кофе обжег колени. Но я не заметила боли.
aaaТогда. Тогда я была всеобщей любимицей.
aaaОтшвырнув пропитавшуюся кофе книгу, я рванула в свою комнату. Распахнула дверцы книжного шкафа и принялась рыться в нем, словно одержимая, скидывая книги на пол. Пока не нашла то, что искала. Мой старый детский фотоальбом.
aaaТогда я была всеобщей любимицей. Тогда. В детстве. Я замерла на месте.
aaaЯ уже все поняла. Но еще не хотела верить. Правда не могла быть такой.
aaaВзглянув на фотоальбом в своей руке, швырнула его в книжную кучу на полу. Доказательства были не нужны.
aaaЯ принялась нарезать круги по квартире. На ходу лучше думалось. Какого черта, спрашивается, копаясь в причинах своей "ущербности", я никогда не искала их в детстве? Почему всегда начинала с первого класса? В пять лет. Вот когда все началось. Тот приступ в детском саду случился не сам собой. Я его спровоцировала.
aaaЭта мысль застала меня на кухне, и я притормозила возле кофеварки. Кофе мне понадобится. Много кофе.
aaaОчевидно, что пятилетний ребенок не мог увязать странное поведение воспитательницы и медсестры с последовавшим затем кошмаром. А все остальные тем более, потому что не знали первопричины.
aaaНо мне уже не пять лет. И я знаю первопричину.
aaaЯ что-то сделала с ними. Я заставила их передумать. Заставила не делать мне прививку.
aaaЯ внушила им. И приступ был расплатой за это воздействие.
aaaЭто было невероятным, но единственным объяснением всего.
aaaКофеварка запищала, оповещая о готовности. Я налила кофе и с чашкой в руках подошла к окну. На улице уже стемнело. Я стояла и смотрела на свое отражение в стекле.
***
aaaРаздался звонок в дверь.
aaaЯ взглянула на настенные часы. Это не может быть отец, еще слишком рано. Оставив чашку с остывшим кофе на подоконнике, я вышла в прихожую.
aaaЗвонок повторился. Бесшумно дойдя до двери, я заглянула в глазок. Зинаида Прокопьевна, соседка с третьего этажа. И чего ее принесло? Я отворила дверь.
aaa- Яна, - пенсионерка не сочла нужным здороваться со мной, - твоя мама дома?
aaaЯ отрицательно качнула головой. И тоже не сочла нужным здороваться с ней. Вместо этого я привалилась к дверному косяку и скрестила руки на груди.
aaaЗинаида Прокопьевна поплотнее запахнула полы халата на объемном животе и неодобрительно взглянула на меня.
aaa- Только посмотри на себя. Ты похожа на поросенка, - она взглядом сверлила место пониже моего пупка.
aaaЯ опустила глаза. Черт, совсем вылетело из головы. Мои серые домашние треники покрывали подсыхающие пятна кофе. Ну что ж.
aaaЯ решилась.
aaaУставившись в покрытое бородавками и пигментными пятнами лицо бабищи, я с расстановкой цедила сквозь зубы:
aaa- Ты, старая, мерзкая, сующая нос не в свое дело карга, прямо сейчас хочешь снять свой убогий халат и отдать мне, потому что такой милый ребенок, как я, не должен ходить в грязной одежде.
aaaЯ чеканила слова, и каждое слово было еще одним булыжником в стену, что я возводила в эту минуту между собой и миром, ненавидящим меня.
aaaПока я говорила, на лице тетки наблюдалась последовательная эволюция от выражения гаденького презрения до подобострастного умиления. Сейчас она всей душой хотела мне помочь.
aaa- Яночка, тебе стоит переодеться, - проворковала бабка, а сосискообразные пальцы уже развязывали поясок, - такая красивая девочка не должна ходить в грязном.
aaaОна была уверена, что ее безразмерный халат для этой цели в самый раз.
aaaЯ смотрела, как она стаскивает свои ряски. Думаете, я испытывала удовлетворение от того, что только что сотворила? Наверное, я должна была наслаждаться этим новообретенным чувством власти. Должна была упиваться своей победой. Но мне было горько. И я здорово засомневалась насчет того, что эта так называемая победа - не пиррова.
aaa- Держи, Яночка, переоденься, - бабка протягивала мне свой чудовищный халат. Под халатом на ней обнаружилась легкомысленная комбинашка из синтетики, словно вторая кожа, облепившая каждую безобразную складку на теле. Я протянула руку.
aaa- Ну, я, пожалуй, пойду. Передавай маме привет.
aaaИ пенсионерка жизнерадостно зашаркала вниз по лестнице.
aaaЯ захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Злосчастный халат комком полетел в угол. Ноги меня не держали. Я медленно сползала спиной по двери, пока не уселась на полу, подтянув колени к груди. Сжала виски пальцами. Я не сомневалась, что ждет меня дальше.
aaaБыло начало пятого, значит, отец появится не раньше, чем через полтора часа. Я лихорадочно размышляла. Это хорошо. Я должна успеть.
aaaКак могла, я старалась подготовиться к тому, что скоро произойдет. Я стаскала в ванную подушки из своей комнаты и обложила ими все острые углы. Я не хотела наставить себе синяков, когда утрачу контроль над телом. Принесла графин с питьевой водой и стакан. Собрала волосы в пучок. Я как раз искала что-то, что можно зажать в зубах, чтобы не искусать губы и язык, когда в глазах потемнело, и я рухнула на пол. К горлу волнами подкатывала тошнота, мышцы левой ноги словно существовали отдельно от остального тела, беспорядочно сокращаясь.
aaa"Так. Началось".
aaaЯ с грехом пополам дотащилась до ванной и захлопнула за собой дверь, трясущимися пальцами закрыв ее на защелку.
aaaМои персональные полчаса в аду начались.
***
aaaСтоит ли упоминать о том, что все перипетии моей самоидентификации я держала в тайне от родителей, не говоря уже обо всех остальных? Соберись я рассказать им все, живо была бы объявлена полоумной и упрятана в соответствующее заведение. Что я могла им сказать? Привет, мам, пап, люди шарахаются от меня, потому что чувствуют, что я могу вертеть ими, как кукольник в театре?
aaaНаоборот, осознав, что за подарочек преподнесла мне природа, я еще больше замкнулась в себе. Надо сказать, я достаточно легко приняла то, чем являюсь. Не то, чтобы я была рада этому, но и идти топиться в ближайшем пруду не собиралась. В двенадцать лет так хочется жить. Даже если ты монстр.
aaaОтношение окружающих людей перестало меня задевать, когда я поняла его причину. Я не могла как-то повлиять на него, потому что люди реагировали не на мое поведение, а на то, чем я была. Стань я более послушной, более милой, - ничего не изменится. Они всегда будут меня бояться. Умом они не понимают, почему я им не нравлюсь, но их инстинкты вопят: "Беги! Держись от нее подальше!". И только налет цивилизованности не позволяет последовать правильному, в общем-то, совету.
aaaМои способности, когда я осознала и приняла их, начали изменять меня по полной программе. Я никогда не была особо эмоциональным человеком, теперь же упрятала свои чувства под надежный метафизический замок. Я считала, что испытываемые мной сильные эмоции гнева, ярости или обиды могут спровоцировать внушение. Мой самоконтроль превратился в тотальный. Это не означает, что я выглядела, как кукла с ничего не выражающим лицом. Нет. Я совсем не хотела пугать родителей или Егора. Просто проявляемые мной эмоции были строго дозированы и полностью подчинялись мне. Я могла засмеяться, когда нужно было, хотя внутри меня в этот момент не происходило ровным счетом ничего. Могла заставить течь слезы из глаз, словно повернув воображаемый кран. Теперь я могла много чего сделать со своим телом.
aaaВремя шло. Я заканчивала девятый класс. Одноклассницы уже вовсю бегали на свидания и заговорщицким шепотом делились меж собой амурными тайнами на переменах. Сказать, что мои отношения с противоположным полом не складывались, значит не сказать ничего. Если на то пошло, мои отношения не складывались ни с каким полом. Я была уверена, что большая светлая любовь мне не грозит. Вряд ли кто-то настолько воспылает страстью к моей скромной персоне, что сможет перебороть заложенный на генетическом уровне страх слабого перед сильным, жертвы перед хищником. А потому витавшие в весеннем воздухе флюиды благополучно облетали меня стороной.
aaaК тому же я была занята по уши. Я изучала себя. Я была словно естествоиспытатель, а мой мозг и тело служили полигоном для исследований. И экспериментов. Я хотела получить четкое представление о пределе своих возможностей. Хотела знать, на что способна.
aaaВ то лето после девятого класса родители услали меня к бабушке в деревню. Я была обеими руками за. Наконец-то они предоставили мне то, чего так не хватало в городе, - возможность уединения.
aaaДеревня под названием Нижняя Лукина Гора являла собой образец традиционной русской глубинки. Ни тебе центрального отопления, ни водопровода. До ближайшего населенного пункта с телефоном сотня километров.
aaaДед умер три года назад, но у бабули еще доставало сил, чтобы в одиночку тащить на себе обширное крестьянское хозяйство. Она хлопотала с раннего утра до вечера: обряжала скотину, копалась в огороде, занималась еще тысячей мелких, но, безусловно, полезных дел. А ведь были еще чаепития с соседками и обязательный пересказ деревенских сплетен.
aaaВ общем, я знала, что если пропаду на целый день, меня не хватятся. И пользовалась этим на всю катушку. В дом я приходила разве что переночевать, да наскоро закинуть в себя что-нибудь съедобное.
aaaЯ много гуляла. Уходила рано утром и бродила до вечера. Я искала укромное место, где гарантированно никому не попадусь на глаза. Однажды в своих скитаниях я набрела на полянку, которая на все сто отвечала моим запросам. Неподалеку от реки, окруженная со всех сторон непролазным кустарником, - она была надежно защищена от вторжения какого-нибудь шального грибника. Теперь все свое время я проводила там.
aaaТо обстоятельство, что помимо воздействия на других людей, я могу кое-что внушить себе самой, было мне известно довольно давно. Сейчас я собиралась выяснить, как далеко заходит это самое "кое-что". И начать решила с боли.
aaaДля меня не было проблемой унять легкую головную боль, но я хотела испробовать свои силы на чем-то более... радикальном. В очередной раз засев на моей чудо-полянке, я готовилась превратить себя в подопытного кролика. Наполнив речной водой найденный на чердаке старый чугунных котелок, я подвесила его над костром. В ожидании, пока вода закипит, я бездумно смотрела на пламя. В голову лезли непрошенные мысли.
aaa"Интересно, чем занимаются нормальные подростки во время летних каникул?"
aaaВ котелке забурлило.
aaa- Уж точно не физическим самоистязанием, - пробормотала я и сунула руку в кипяток.
aaaБог свидетель, я не могу объяснить, откуда взялась во мне такая сила воли, что не позволила сразу же отдернуть руку обратно. Боль была адской.
aaa- Мне не больно. Мне не больно. Не больно. Не больно, не больно, не больно... - как заведенная, повторяла я.
aaaИ мне стало не больно. Боль ушла резко, будто щелкнул выключатель.
aaaМного позже я выяснила, что повторять слова внушения, словно мантру, нет смысла. Мое жгучее желание избавиться от боли заставило руку перестать что-то чувствовать, а вовсе не монотонное бормотание.
aaaЯ вынула руку из воды. Боли я не чувствовала, но варить конечность заживо не собиралась.
aaa- Ты же этого хотела? Хотела еще раз убедиться, что ты урод? - я безжалостно выговорила это вслух. - Вот и получила.
aaaЯ наблюдала, как кожа на руке краснеет и медленно покрывается волдырями. Потом перебинтовала ладонь заранее припасенным бинтом.
aaaА потом наступила расплата.
aaaПозвоночник выгнулся дугой, и на ближайшие полчаса я забыла, что в мире существует еще что-то, кроме боли.
aaaВ то лето я много чего нового о себе узнала. Я поняла, что, вдобавок к контролю над эмоциями, могу управлять любым ощущением, которое испытывает нормальный человек. Боль, страх, голод, возбуждение, - все подчинялось мне.
aaaТрудно подсчитать, сколько раз в течение дня нами управляет не сознание, а маленькая армия крошечных зомби под названием "бессознательное". Знаю, звучит пугающе, но на самом деле это высокоэффективный и точно работающий механизм, который отвечает за включение автоматизированных программ, необходимых для выполнения привычных действий. Бессознательное - это мрачный уголок нашей психики, территория зла, вотчина инстинктов и врожденных рефлексов, подавленных психологических травм и желаний. Фрейд сравнивал бессознательное с подводной частью айсберга, а сознание - с торчащей над поверхностью океана верхушкой.
aaaТак вот, в отношении меня теория старика Зигмунда не работала. У моего айсберга не было подводной части. Никаких маленьких зомби. Каждый темный закоулок своего мозга контролировала только я.
aaaСамо собой, мои возможности ограничивались возможностями моего организма. Я могла пару дней провести без еды, не испытывая дискомфорта, но совсем отказаться от пищи было нельзя - для нормального функционирования телу требовалась энергия. Я могла заставить себя не чувствовать входящего в тело ножа, но если рана окажется смертельной - я умру.
aaaЕстественно, такое изменение собственных ощущений не проходило для меня бесследно. С упорством, достойным лучшего применения, я истязала себя на разные лады, терпела бесчисленные приступы, выясняя, чем придется платить за ту или иную метаморфозу. И знаете, что получилось в сухом остатке? Чем сильнее воздействие, тем сильнее будет последующий за ним приступ. Привет тебе, прямо-пропорциональная зависимость. К примеру, остановить кровь месячных на пару часов не будет стоить мне ровным счетом ничего. За что-нибудь более серьезное я расплачусь по полной.
aaaКроме того, после приступа я была беспомощна, как новорожденный котенок. Ни о каком контроле над чем-либо не могло быть и речи, да что там, даже руки-ноги плохо меня слушались. В такие моменты я почти походила на нормального человека.
aaaМне много приходилось ходить пешком, и мышцы на ногах окрепли. Я заметила, что судороги во время приступов стали менее частыми. Тогда я начала бегать, качать пресс и отжиматься. Я не хотела упускать ни малейшей возможности облегчить боль. Потому что, сколько бы приступов я не перенесла, как бы морально не была к ним готова, все равно каждый раз это было словно маленькая получасовая смерть. А к смерти невозможно привыкнуть.
aaaЕдинственное, на что я не осмелилась тем летом, это внушить что-то другому человеку. Вместо этого я штудировала привезенную из города литературу по гипнозу. И чем больше я читала, тем сильнее убеждалась, что к этому самому гипнозу мои способности не имеют никакого отношения.
aaaЯ уезжала домой с чувством, что мать-природа неплохо развлеклась за чужой счет, породив на свет эволюционный вывих в моем лице. И знаете, что? Мне было плевать. Я собиралась с этим жить.
aaaПусть не долго и уж точно не счастливо.
***
aaaДеревенское лето не прошло для меня даром. Я вытянулась и исхудала. То была не болезненная худоба, а результат многочасовых тренировок. Мои мышцы красиво перекатывались под кожей. В детстве я была склонна к полноте, сейчас же на теле не осталось ни грамма лишнего жира. Больше никто не назвал бы меня кобылой, скорее я походила на породистую скаковую лошадь.
aaaСвои темные волосы длиной до талии я обрезала, остановившись на уровне плеч. С ними было слишком много возни. Я начала пользоваться косметикой. Пудра с оттенком загара и прозрачный блеск для губ очень мне шли.
aaaЕрунда, что ни от кого, кроме отца, я не услышу комплимента по поводу своей внешности. Такие вещи меня уже давно не волновали. Мне просто нравилось то, что я видела в зеркале.
aaaДва последних школьных года прошли для меня без особых потрясений. Моему самообладанию позавидовал бы и камень, и нападки одноклассников и учителей не достигали цели. Как источник знаний, школу я уже давно не рассматривала, к тому же, пока я торчала в деревне, родители провели Интернет, и возможностей для самообразования появилась масса.
aaaНа переменах чаще всего меня можно было найти забравшейся с ногами на подоконник в школьном коридоре, с наушниками плеера в ушах и открытой книгой. Я никогда не пропускала уроки, но образовательный процесс как таковой меня не интересовал. Зато меня интересовали люди. Любопытно было наблюдать за их неосознанными жестами и словами, рефлекторными движениями и эмоциями. Я видела, как взрослеют мои сверстники, и понимала, что давно обогнала их. Как личность, я уже полностью сформировалась.
aaaВыпускные экзамены мы сдавали в форме ЕГЭ. Обезличенные тесты были мне на руку. Проверяющая комиссия находилась в другом городе, что исключало возможность субъективной оценки. Со своим уровнем знаний я, особо не напрягаясь, получила отличные баллы по всем трем экзаменам. В кои-то веки оценивались мои знания, а не я сама.
aaaНадо было видеть лица учителей, по результатам ЕГЭ выставлявших итоговые оценки. Ровнехонькая колонка троек в моем аттестате прерывалась тремя пятерками по русскому, математике и немецкому.
aaaНа выпускной я не пошла.
aaaОтец настаивал на том, чтобы я продолжила образование. На семейном совете было решено, что мне стоит выбрать вуз в другом городе. Новые впечатления, новые люди, больше возможностей для самореализации. Самостоятельность, опять же. Мама предлагала учиться в Москве, "ведь там родственники, они помогут", но я мягко отказалась. Я хотела уехать туда, где меня никто не знал.
aaaМне было все равно, на какую специальность поступать, и я выбрала экономический факультет. Впрочем, особого выбора и не было. Вступительными экзаменами на экономфак считались результаты ЕГЭ по русскому, математике и ин.язу, - именно то, что сдавала я. Для поступления на другие факультеты требовалось по одному из предметов сдать устный экзамен. Догадайтесь, какие шансы были у меня получить на устном экзамене что-нибудь выше тройки. Нулевые. А по результатам ЕГЭ я легко набирала проходной балл.
aaaТак что я заполнила заявление на сайте института, отправила необходимые документы почтой и в начале августа получила приглашение на зачисление.
aaaС открытым конвертом я подошла к зеркалу в своей комнате.
aaa- Яна Александровна Фишер, студентка первого курса Вятского Государственного Университета, социально-экономического факультета, специальности "Экономика и управление на предприятии", прошу любить и жаловать, - продекламировала я. И заставила губы растянуться в улыбке.
aaaПотому что в дверях стоял отец и одобрительно смотрел на меня.
***
aaaПо понятным причинам заселяться в университетское общежитие я не планировала, о чем и поставила в известность отца.
aaa- Это совсем не проблема, дочка, - сказал он мне тогда. - Думаю, аренда однокомнатной квартиры вовсе не ввергнет семью в финансовый кризис. Ты же знаешь, с деньгами у нас все в порядке. Подыщи себе что-нибудь.
aaaЯ подыскала. Пара кварталов от института, меньше четверти часа ходьбы быстрым шагом. Третий этаж стандартной "хрущевки". Хозяйка - семидесятилетняя старушка, живущая у сына. В общем, меня вполне устраивало.
aaaОставалось всего ничего - заставить ее сдать квартиру мне. Разумеется, с этим возникли проблемы. Сынок бабули, явившийся на встречу, с ходу выдал десяток причин, почему именно я не могу снять эту халупу. Даже мое предложение увеличить оплату на две тысячи - по тем временам немалые деньги для провинциальной Вятки - сверх заявленной цены не сдвинуло дело с мертвой точки. Ну, еще бы. Хотя порой жадность людская перевешивает страх. Однако это явно был не тот случай.
aaaЯ прекрасно осознавала, что ни один владелец по доброй воле ни за что не сдаст мне жилье, и продолжать поиски бессмысленно. Думаю, не стоит вдаваться в подробности о том, что произошло дальше. В итоге я заплатила за эту чертову квартиру гораздо больше, чем она того стоила. И платить пришлось не только деньгами.
aaaЗа пятнадцать отведенных минут я надиктовала сынку, внимавшему мне с открытым ртом, свои условия. Копию договора аренды на пять лет он получит по почте. Оплата ежемесячно будет переводиться на его банковский счет. Я выкидываю из квартиры все старье и сама делаю ремонт. И чтобы никто не смел заявляться ко мне без предварительного звонка. После чего выставила его за дверь.
aaaПриближались мои полчаса боли.