Коллективные преимущества

Ролз, по-видимому, считает, что у каждого индивида есть некое титульное право иди правомерные притязания на всю совокупность естественных преимуществ (рассматриваемых как общий котел), и эти притязания не дифференцированы. Распределение природных дарований рассматривается как «коллективное преимущество», или «общее достояние» [collective asset]⁴³. «Принцип различия представляет, в сущности, соглашение считать распределение естественных талантов в некоторых отношениях общим достоянием и разделять большие социальные и экономические выгоды, ставшие возможными за счет взаимно дополняющих аспектов этого распределения. Те, которые одарены от природы, кем бы они ни были, могут пользоваться этим только на тех условиях, что улучшат ситуацию тех, кому не сопутствовала удача. ...Никто не заслуживает ни больших по сравнению с другими природных способностей, ни привилегий в получении более предпочтительного стартового места в обществе. Но, конечно, это не причина для того, чтобы игнорировать и уж тем более устранять все эти различия. Вместо этого базисная структура может быть устроена так, что эти случайности будут работать во благо наименее преуспевших»⁴⁴.

Люди будут по-разному относиться к тому, что природные дарования — это общее достояние. Некоторые будут недовольны, повторяя обвинения Ролза в адрес утилитаризма, который «не принимает всерьез различий между людьми »⁴⁵, и они задумаются, адекватна ли такая реконструкция позиции Канта, которая позволяет относиться к способностям и талантам людей как к ресурсам для других. «Два принципа справедливости... исключают даже стремление рассматривать людей как средства для благополучия друг друга»⁴⁶. Только если очень настаивать на разграничении людей, с одной стороны, и их талантов, преимуществ, способностей и особенностей — с другой. Сохраняется ли какая-либо связная концепция личности, когда эти разграничения так сильно подчеркиваются, это открытый вопрос. Неясно и то, почему мы, обладающие многочисленными особенностями, должны радоваться тому, что (только) очищенный таким образом человек внутри нас не рассматривается как средство.

Для свободного сообщества таланты и способности людей являются преимуществом; другим членам сообщества выгодно их наличие, и они выигрывают от того, что эти таланты находятся рядом с ними, а не где-то в другом месте или вообще нигде.

⁴³ Rawls, Theory of Justice, p. 179 [русск. пер.: Ролз. Теория справедливости. С. 97].

⁴⁴ Rawls, Theory of Justice, p. 102 [русск. пер.: Ролз. Теория справедливости. С. 98].

⁴⁵ Rawls, Theory of Justice, p. 27 [русск. пер.: Ролз. Теория справедливости. С. 46].

⁴⁶ Rawls, Theory of Justice, p. 183.

(В противном случае они не стали бы иметь с ними дело.) Жизнь, протекающая во времени, не является игрой с постоянной суммой, где, если кто-то благодаря настойчивости и таланту получает больше, остальные остаются в проигрыше. В свободном обществе таланты людей действительно приносят пользу другим, а не только их обладателям. Оправдано ли отношение к дарованиям людей как к коллективному ресурсу тем, что с их помощью извлекается еще больше выгод? Что оправдывает такое извлечение?

«Никто не заслуживает ни больших по сравнению с другими природных способностей, ни привилегий в получении более предпочтительного стартового места в обществе. Но, конечно, это не причина для того, чтобы игнорировать и уж тем более устранять все эти различия. Есть и другой способ ими распорядиться. Вместо этого базисная структура может быть устроена так, что эти случайности будут работать во благо наименее преуспевших»⁴⁷.

А если бы «другого способа распорядиться ими» не было? Это означало бы, что различия следует устранить? Что конкретно предполагалось бы сделать с природными преимуществами? Если преимущества и таланты людей было бы невозможно использовать для обслуживания других, то было ли бы что-нибудь сделано, чтобы устранить эти исключительные преимущества и таланты или запретить их использование к выгоде самих талантов, а также к выгоде тех, кого они выберут, даже если это ограничение не улучшило бы абсолютное положение тех, кто почему-либо был бы не в состоянии использовать таланты и способности других людей для собственной выгоды? Разве так уж неубедительно утверждение, что основанием и составной частью центральной идеи такой концепции справедливости является зависть?*

⁴⁷ Rawls, Theory of Justice, p. 102 [русск. пер.: Рол.ч. Теория справедливости. С. 98].

* Помешает ли лексикографический приоритет, который Родз в исходном положении отдал свободе, требованию со стороны принципа различия установить подушный налог на преимущества и способности? На возможную легитимность такого подушного налога намекает то, что Ролз говорит о «коллективных преимуществах» и «общем достоянии». Те, кто не в полной мере использует свои преимущества и способности, неправильно используют общественное имущество. (Растрачивают общественную собственность?) Возможно, Ролз не предполагал, что из его терминологии будут сделаны столь сильные выводы, но мы бы хотели больше услышать про то, почему индивиды в исходном положении не выберут сильную интерпретацию. Идея свободы нуждается в уточнении, чтобы исключить подушный налог, но при этом сохранить возможность других схем налогообложения. Обладателей особых преимуществ и способностей можно

Мы применили нашу концепцию имущественной справедливо -сти, основанную на титулах собственности, для проверки теории Ролза и стали глубже понимать смысл и основания концепции, основанной на титулах собственности, в результате ее сравнения с другой, глубокой и изящной, концепцией распределительной справедливости. Кроме этого, как мне представляется, мы нащупали заложенные в основании теории Ролза дефекты. Я все время держу в голове постоянно повторяемую Ролзом мысль, что теорию нельзя оценивать по одной из ее особенностей или по одной из ее частей, что теорию надо оценивать в целом (читатель не сможет узнать, что представляет собой теория в целом, пока он не прочитает всю книгу Ролза) и что не надо ожидать от нее совершенства. Однако мы исследовали важную часть теории Ролза и ключевые предпосылки, на которых она строится. Я не хуже любого другого отдаю себе отчет в том, насколько отрывочным было мое рассмотрение концепции имущественной справедливости, основанной на титулах собственности. Но я считаю, что мы не больше нуждались в полностью сформулированной альтернативной теории для того, чтобы отвергнуть несомненный прогресс Ролза по сравнению с утилитаризмом, чем сам Ролз нуждался в завершенной альтернативной теории, чтобы отвергнуть утилитаризм. Что еще нужно (и возможно) для того, чтобы начать движение к более

припрячь и без подушного налога, причем аналогия с упряжью здесь вполне уместна, как было бы уместно это слово в случае с лошадью, запряженной в телегу; лошадь вроде бы и не должна никуда двигаться, но если уж она тронется с места, то потянет телегу за собой.

Что касается зависти, то принцип различия, если его приложить к выбору между «А имеет десять, а В — пять», и «А имеет восемь, а В — пять», отдаст предпочтение второму варианту. Таким образом, несмотря на взгляды самого Ролза (pp. 79 — 80 [русск. пер.: с. 79]), принцип различия неэффективен, так как иногда он будет предпочитать статус-кво по сравнению с улучшенным по Парето, но и более неравным распределением. Неэффективность можно было бы устранить, перейдя от простого принципа различия к ступенчатому принципу различия, который рекомендует максимизировать положение наименее обеспеченной группы и, при условии этого ограничения, максимизировать положение следующей наименее благополучной группы; этот момент отмечен А. Сеном (А. К. Sen, Collective Choice and Social Welfare, p. 138, note) и признается самим Ролзом (р. 83 [русск. пер.: с. 81—83]). Но такой ступенчатый принцип не содержит презумпции в пользу равенства вроде той, которую использует Ролз. Как тогда Ролз сможет оправдать в глазах члена наименее обеспеченной группы неравенство, характерное для ступенчатого принципа? Возможно, именно из-за этого возникает неясность (р. 83 [русск. пер.: с. 81—83]) относительно того, принимает Ролз ступенчатый принцип или нет.

совершенной теории, кроме эскиза убедительного альтернативного подхода, который в совершенно новом свете представляет недостатки лучшей из существующих подробно проработанных теорий? Здесь, как и во многом другом, мы учимся у Ролза.

Мы начали предпринятое в этой главе исследование распределительной справедливости, чтобы оценить истинность утверждения, что государство с более обширными полномочиями, чем минимальное, могло бы быть оправдано на том основании, что оно было бы необходимым или наиболее подходящим инструментом для достижения распределительной справедливости. Согласно представленной нами концепции, основанной на титулах собственности, два первых принципа распределительной справедливости, принципы присвоения и перехода, не предоставляют аргументов в пользу большего государства. Если набор имущественных отношений сгенерирован правильно, то из идеи распределительной справедливости не имеется никаких доводов в пользу государства с более обширными полномочиями⁴⁸. (Оговорка Локка, как мы показали, также не дает оснований для более масштабного государства.) Если, однако, эти принципы нарушены, в игру вступает принцип исправления. Возможно, лучше всего рассматривать некоторые калиброванные принципы распределительной справедливости как грубые методы приблизительной оценки общих результатов применения принципа исправления несправедливости. Например, при отсутствии большей части исторической информации и при выполнении условий: 1) что жертвы несправедливости обычно живут хуже, чем они могли бы жить в отсутствие несправедливости; 2) что представители самой бедной группы в обществе с наибольшей вероятностью являются жертвами (потомками жертв) самой большой несправедливости, которым полагается компенсация со стороны тех, кто получил выгоду от несправедливости (предположим, что это те, кто богаче, хотя иногда несправедливость исходит от других бедных), — в этом случае грубый метод исправления несправедливостей мог бы представляться следующим образом: организуйте общество так, чтобы максимизировать положение любой группы, которая оказывается наименее благополучной. Данный пример может показаться неубедительным, но для всякого общества важен следующий вопрос: какое практическое правило, с учетом его конкретной истории, дает наилучшее приближение к результатам детального применения принципа исправления в данном

⁴⁸ «Но разве не следует смягчать справедливость состраданием?» Не с помощью государственных штыков. Когда частные лица решают передать ресурсы в помощь другим, это полностью соответствует концепции справедливости, основанной на титулах собственности.

обществе? Эти вопросы очень сложны, и лучше всего оставить их до того случая, когда будет проведено полное рассмотрение принципа исправления. В отсутствие такого рассмотрения принципа исправления применительно к конкретному обществу нельзя использовать представленные здесь теорию и анализ для осуждения какой бы то ни было конкретной схемы перераспределительных выплат, если только не является совершенно ясным то что эту схему не могут оправдать никакие соображения, связанные с исправлением несправедливостей. Хотя установить социализм в наказание за наши грехи и означало бы зайти слишком далеко, но прошлые несправедливости могут быть настолько велики что для их исправления может быть необходимо кратковременное' расширение государства.