Ocherki_istorii_zapadnoi_politicheskoi_filosofii

стве любой индивид готов пожертвовать своими интересами и самим собой ради всеобщего интереса. Государство Новалиса все- объемлюще, в нем нет места личному интересу, ибо только полный отказ от всего индивидуального способен сделать политический организм могущественным и сильным. Это органическое государ- ство, в котором все индивиды и классы действуют подобно взаимо- зависимым частям организма, выполняя каждый свою функцию. Любой гражданин здесь действует лишь как подданный государ- ства, и только монарху дозволено возвышаться над массой под- данных, поскольку он представляет собой символ, воплощающий живую идею государственности.

Из романтических политических идей Новалиса, сформулиро- ванных им в очерке «Христианство и Европа», дальнейшее разви- тие получили в первую очередь два принципиально важных поло- жения:

во-первых, концепция сильного могущественного государства, представляющего собой ядро всей общественной жизни;

и, во-вторых, идея особой роли немецкой нации в культурном и политическом пространстве Европы. Эти идеи разрабатывались прежде всего такими видными представителями немецкого роман- тизма, как Фридрих Шлегель и Адам Мюллер.

Фридрих Шлегель (1772—1829) первоначально не разделял идей Новалиса в отношении Реформации и даже отказался на- печатать «Христианство или Европа» в издаваемом им вместе с братом Августом-Вильгельмом Шлегелем журнале «Атеней». Исходным моментом при формировании политических взглядов Ф. Шлегеля стала идея Kulturnation, сформулированная в конце XVIII века Гумбольдтом и Шиллером. Суть этой идеи заключа- лась в том, что Германия должна отказаться от притязаний на великую политическую державу, но при этом занять ведущее ме- сто в духовной эволюции человечества. В йенский период своего творчества, период активной работы в «Атенее», молодой Шле- гель утверждает, что Германия призвала возродить в веках славу эллинизма, когда каждый человек мог достичь самых больших высот духовного и интеллектуального развития. Однако посте- пенно этот космополитический национализм, апофеозом которо- го выступает стихотворения Ф. Шлегеля «К немцам» (1801), по- степенно эволюционирует к немецкому патриотизму: мыслитель начинает говорить о несправедливости невнимательного отноше- ния к политическому могуществу немцев, апеллируя к Средним

241

векам, когда германцы играли ведущую политическую роль в Ев- ропе.

Шлегель восхищается средневековым чувством справедливо- сти, уважения к чести и верности. Именно «чувство чести, привя- занности, смелости и верности» позволило немцам занять главен- ствующее положение в Европе, тогда как их врожденная любовь

ксвободе не дала подчинить себя чужому влиянию. Германский народ, по его мнению, не утратил живой связи с этими изначаль- ными добродетелями. Так Шлегель через специфическое восприя- тие средневековой истории приходит от идеи «культурной нации»

кпонятию «земного отечества», играющему ключевую роль в не- мецком романтизме.

На этой основе Фридрих Шлегель создает свою теорию госу- дарства, в основе которой надежда на восстановление религиозно- го единства западного мира. «Некогда великое и прекрасное раз- рушено сейчас настолько, — пишет он, — что я и не знаю, как в этом смысле можно было бы просто утверждать, что Европа существует как целое…». Однако «в самой испорченности Европы видны за- чатки высшего назначения», здесь «открыто место для чего-то но- вого», здесь «доброе начало земли ожесточеннее всего борется со злым», поэтому именно здесь «должна решаться в конечном итоге судьба человечества» (Ф. Шлегель. Эстетика. Философия. Крити- ка. Т. 2. М.: Искусство, 1983. С. 18—19). Шлегель выдвигает три основных требования эпохи:

—в противовес духовной разобщенности современного мира необходимо создать новую науку и новое искусство, которые были бы направлены на развитие «высших способностей разума, фанта- зии и чувства». Эта новая культура должна всецело опираться на духовный багаж прошлого, ибо «великие поэты, философы и го- сударственные деятели прошлого составляют подлинно великий мир», и благодаря общению с ними «мы переносимся из этого дур- ного и падшего мира в возвышенный и обретаем силы переносить вульгарное, печальное окружение» (там же, с. 36);

—восстановить христианскую религию, «столь долго попира- емую»;

—возродить царство чести, свободы, верности обычаям, всеце- ло присущие древней германской конституции.

При этом Шлегель приходит к очень важному для немецкого романтизма выводу, что глубинная сила нации заключается не столько в деятельности великих и образованнейших людей, но в

242

самом народе, и в первую очередь в народе, живущем на берегах Рейна, сумевшем вопреки всем испытаниям сохранить верность католической вере своих предков.

Эти идеи находят свое дальнейшее развитие в «Лекциях по философии», прочитанных в Кельне, а также в работе «Уроки всеобщей истории» (1807), где Ф. Шлегель говорит о деградации всеобщих нравов и необходимости восстановления наиболее древ- них из них, в которых воплощена воля Бога. И наилучшее госу- дарственное устройство являет нам пример государств до великих разделений Нового времени. Таким образом, Шлегель опирается на теологический постулат: существует истина Откровения, выс- шая мудрость, которой мы можем восхищаться еще в древних ре- лигиозных системах и изначальный смысл которой нам еще пред- стоит обрести.

Порывая с космополитизмом своих ранних работ, Шлегель ут- верждает необходимость выбора каждой нацией своего собствен- ного пути. Сильное государство может быть основано только на национальныхтрадициях.Особуюрольздесь,поегомнению,игра- ет единство языка, которое представляет собой связующую нить, естественное основание нации. Вместе с особым национальным характером и совокупностью национальных нравов язык следует рассматривать как самую прочную, длительную связь, обеспечива- ющую единство нации на протяжении столетий. Ведь «языковой мир» — это «зеркало сознания и внутренней мыслительной спо- собности». «Различные эпохи в древнейшем языковом созидании образуют именно различные системы культуры в процессе разви- тия человеческого духа. И язык вообще как нить воспоминания и традиции, соединяющая народы друг с другом в их последователь- ности, это как бы общая память и великий орган воспоминания всего человеческого рода» (там же, с. 364).

Каковы общие принципы построения государства в теории Шлегеля?

Во-первых, национальное государство может быть только со- словным. Гарантируя свободу граждан на протяжении длитель- ного времени, оно в наибольшей степени способствует развитию человеческого рода. Это государство сильно своим внутренним единством, ослабление которого ведет к испорченности нравов, угасанию патриотизма и национальной энергии, разрушению мо- гущества и благосостояния. Такое государственное устройство должно быть иерархическим и корпоративным.

243

Во-вторых, во главе его стоит могущественный монарх, не до- пускающий никакого разделения властей, ведущего либо к анар- хии, либо к деспотизму. Только монархия в качестве незыблемого государственного устройства способна противостоять «войне всех против всех», стать основой всеобщего гражданского мира, поряд- ка и безопасности и, поддерживая согласие в умах, способствовать приближению человечества к его высшему призванию. Подобно Новалису, Шлегель видит в Монархе единственного представи- теля нации, чья власть ничем не ограничена, за исключением со- ображений общего блага, но в то же время полагает, что решения должны приниматься Монархом лишь после консультаций с пред- ставителями всех сословий нации.

В-третьих, государство, по Шлегелю, должно быть основано на вере. Ошибочно строить его на страхе или общественном договоре. А поскольку предметом веры может быть только «Бог или Боже- ственное», то и государство должно в первую очередь взаимодей- ствовать с Церковью. Отношения между государством и Церковью рассматриваются немецким философом одновременно как отно- шения сотрудничества (Церковь не может воспитать гражданина, точно так же, как государство не способно воспитать человека) и взаимозависимости: вмешательство государства в дела духовной власти приводит к формированию моральных уродов, тогда как вмешательство Церкви в государственные дела ведет к секуляри- зации.

В-четвертых,экономикатакогогосударстватакжедолжнабыть основана на христианских принципах. Государство остерегается чрезмерного прогресса промышленности и торговли, способного привести к торжеству опасного принципа индивидуализма. Со- временное развитие экономики, по Шлегелю, приводит к расту- щему непониманию между бедными и богатыми и в конечном ито- ге — к ослаблению всех гражданских и юридических связей. Эта фатальная ситуация неизбежно порождает неразрешимые клас- совые конфликты. Истинным же создателем богатства является только труд. Вслед за «Закрытым торговым государством» Фихте Шлегель утверждает, что одно только государство может судить о национальных интересах и обладать монополией на внешнюю торговлю. Более того: государство сохраняет контроль за движе- нием собственности, ибо «движение собственности должно быть тщательно выверено и ограничено в соответствии с моральными требованиями и учетом интересов как современного, так и гряду-

244

щего общества». Для него, как и для Фихте, собственность есть лишь «право на определенную свободную деятельность». Та- ким образом, государство будет контролировать экономическую жизнь, а сословное устройство обеспечит системе обмена стабиль- ность и честность.

Наконец, в-пятых, Шлегель видит опору христианского сослов- ного государства в аристократии. В «Лекциях о современной исто- рии» (1809) он пишет, что дворянство и свобода — два главных фактора самого древнего германского государства. Но немецкая аристократия — совершенно особая, ничем не сравнимая с деспо- тичной, угнетающей аристократией древней Спарты или антично- го Рима, с яростными демократиями греческих полисов. В истории Германии вместо химерического естественного состояния, говорит Шлегель, мы обнаруживаем государство, во всем, и прежде всего в своем институте дворянства, соответствующее природе.

Такова в самых общих чертах теория государства Фридриха Шлегеля. В основе ее лежат два принципа — реставрация средне- вековых ценностей и добродетелей и пробуждение чувства немец- кого патриотизма.

К проблеме особенности немецкого духа в контексте полити-

ческой теории обращается и Адам Генрих Мюллер фон Ниттер-

сдорф (1779—1829). Никогда еще не возникало такой необходи- мости в пробуждении национального чувства, в оживлении нашего сознания спектаклем немецкого величия, как сегодня, пишет он в «Лекциях о немецкой науке и литературе» (1806). Германия не погибнет до тех пор, пока она будет хранить культ своей индиви- дуальности и пребывать в законной гордости за плоды деятель- ности своего духа. Оригинальность германского гения, считает Мюллер, — в его способности ассимилировать вклад в мировую культуру других наций, но он не воспаряет над другими народа- ми, а является как бы «вечным посредником», толерантным по отношению к иным культурам: «Германия желает царствовать, прислуживая». И именно в этом качестве миссия ее носит универ- сальный характер. Но, замечает Мюллер, немцы должны оставить пацифистские иллюзии и научиться с оружием в руках защищать традиции своего отечества. Среди этих традиций он называет в первую очередь германское понятие о государстве. Государство, с его точки зрения, — это не «безжизненная машина», не «страховая компания, ограниченная материальными целями, но живой орга- низм, в котором интегрированы различные социальные силы, это

245

непрерывная цепь поколений, неделимое целое, объединенное об- щностью языка и вековых традиций.

Влекциях об «Идее Прекрасного» (1807—1808) Мюллер отно- сит политику к изящным искусствам и даже ставит во главу их. Ведь предмет изящных искусств — Прекрасное и Гармония, а го- сударственный деятель должен найти гармонию между разумом как законодательным императивом и иррациональными силами, относящимися к области фантазии. Материя, с которой приходит- ся иметь дело государю, необычайно сложна и разнообразна, она пребывает в состоянии вечного противоборства между земельной собственностью («женский элемент», символизирующий посто- янство и стабильность) и движимой собственностью («мужской элемент», революционный по своей природе). Стремления и ин- тересы классов, стоящих за каждым из видов собственности, про- тивоположны, и задача государя — породить любовь между ними

ипостоянно поддерживать и оживлять ее, поскольку ни один из классов никогда не сможет полностью отождествить себя с другим. Творчество государя поэтому должно быть гармоничным, «похо- жим на структуру звезд». Только так и может строиться государ- ство — в качестве своеобразного посредника, через которого Целое управляет и властвует над частями.

Внаиболее систематическом виде взгляды Адама Мюллера из- ложенывегодвухтомномтруде«Основыполитическогоискусства» (1809), представляющим своего рода компендиум политической те- ории немецкого романтизма. Основная цель, которую ставит перед собой философ, — доказать, что «государство, как и все великое, что есть в делах человеческих, может иметь не определение, но только Идею». Ошибка всех современных теоретиков, по мнению немецко- горомантика,состоитвихпопыткахдатьограниченноеопределение государства. На самом же деле государство включает в себя все фор- мы человеческой общности, политические институты, гражданское общество, народ, нацию. Другая ошибка — подход к государству как некоему статичному предмету, как к «мертвой материи», застывшей в какой-либо окончательной форме. Государство же следует рассма- тривать в его вечном движении и становлении: «Государство пре- бывает в движении, изменяется в каждое мгновение, насмехается над нашими системами и хохочет над нашей геометрией» (Political Thought of German Romantics. Texts. Oxford, 1955. P. 136).

Подобно другим мыслителям консервативного толка, Адам Мюллер развивает идею естественного происхождения государ-

246

ства. Индивида нельзя представить себе вне государства, утверж- дает он. Государство — столь же древний институт, как и весь род человеческий, «оно с необходимостью существовало с тех самых времен, как были созданы люди, оно неизбежно, ибо основано на природе человека». Оно включает в себя всю совокупность дел че- ловеческих, всю «совокупность физических и моральных благ». К государству нельзя подходит как к орудию для управления людь- ми, ибо оно есть «идея всех идей», оно полностью поглощает инди- вида, который «не может более покинуть сообщество, где родился, подобно тому, как правая рука не может отделиться от тела». Его нельзя изменить произвольно в соответствии с человеческим за- мыслом подобно тому, как плотник изменяет в ходе своей работы мебель, которую он строит.

Государства нет без веры, без любви, без жертвы. Человек живет только ради государства, и «свобода гражданина состоит вовсе не в способности по окончании своей повседневной работы исполь- зовать свободное время для того, чтобы мыслить или любить по своему усмотрению» (там же, с. 129).

Мюллер развивает идею, высказанную представителем поли- тической мысли эпохи Возрождения Жаном Боденом, о том, что государство есть подлинное осуществление суверенитета. Госу- дарь не обладает суверенитетом, он лишь воплощает суверенитет и наделен миссией «возбуждать любовь и осуществлять принуж- дение». Он не является первым из чиновником, как это полагал Фридрих II, но и не выражает личный интерес, независимый от государства, как считал Макиавелли. Государь — «временной блю- ститель живого Закона» , связывающего между собой поколения людей.

Государственное устройство видится Адаму Мюллеру, конеч- но же, монархическим, однако, в отличие от Шлегеля и Новалиса, он ратует за смешение монархии и республики, ибо, как показала история, ни чистая монархия, ни чистая республика не приносят своих плодов и недолговечны. Монархический и республикан- ский — два важнейших компонента государственного устройства, первый из них благодаря личности монарха делает само государ- ство видимым и значимым в глазах его подданных; второй же спо- собствует созданию у всех граждан заинтересованности в судьбе государства. В таком государстве нет и не может быть разделения властей — этой «алхимии», способной превратить любой полити- ческий институт в «связку» юридических, финансовых и т. п. по-

247

нятий и тем самым заменить застывшими формулами «великий Закон Любви».

Подобно Новалису, Мюллер обращается к аристотелевской идее семьи как основной ячейки государства. Однако в присущей ему манере он усматривает в семье двойную антиномию: юность / старость, мужчина / женщина. Кроме того, со свойственным всем романтикамстремлениемрассматриватьлюбойобъекттольковего отношении к анти-объекту, из взаимодействия с которым и рожда- ется «жизненный поток» (Werden), Мюллер рассуждает о том, что государство черпает свой жизненный ритм из противопоставления

иконфликтов между четырьмя следующими принципами:

—принцип длительности и стабильности — монархический, сельский, азиатский женский — представленный Дворянством;

—активный и революционный принцип — городской и евро- пейский, сопоставимый с мужским началом, — воплощен Буржу- азией;

—динамичная юность, представленная сословием торговцев и коммерсантов;

—зрелый возраст, образованный учеными и духовенством. Главная противоположность, определяющая рамки деятельно-

сти современного государства, — это противоположность между Дворянством и Буржуазией. Как раз сейчас, говорит Мюллер, ког- да Буржуазия пытается представить себя олицетворением един- ства нации (что особенно наглядно проявляется в сочинении аб- бата Сийеса «Что такое третье сословие?»), очень важно усилить роль дворянства. Подобно женщине в семье оно — хранитель пре- емственности и как таковое единственная опора государства. Но Дворянство способно выполнить свою миссию лишь в том случае, если оно свободно от порочащих его союзов и связано с землей си- стемой законов, запрещающих обращаться с ней как с товаром. По- скольку вся земля принадлежит только Богу, человек может быть обладателем лишь «полезных и социальных качеств вещей», соб- ственность же — только право на пользование чужим имуществом, своеобразная привилегия, вынуждающая своего обладателя к бла- городству и достоинству.

Кроме того, Мюллер утверждает в качестве высшего принци- па любой политики религиозные ценности. Ведь именно христи- анство в его католической версии впервые заговорило о любви и милосердии и тем самым установило великий закон жизни всех государств. Поэтому государство есть лишь иное существование

248

христова тела и основа спасения благодаря тем добродетелям, сле- дования которым оно требует от граждан.

Если творчество Адама Мюллера было сосредоточено глав- ным образом на теоретической разработке понятия государства, то Людвиг Ахим фон Арним (1781—1831) обращается к понятиям народа и народного государства, оказавшим очень серьезное влия- ние на последующее развитие всей немецкой мысли.

Понятие «народ» (Volk), долгое время смешиваемое с понятием «чернь» (Pöbel), было введено в политическую рефлексию Герде- ром, показавшим, что каждый народ обладает внутренне присущей ему оригинальностью, индивидуальностью, которые определяют- ся языком, традициями, «духом» и должны тщательно оберегаться от внешних влияний. С другой стороны, Ю. Мезер в тот же период изучает народ как некую целостность, тесно связанную с землей и способную выжить только благодаря этой основополагающей тра- диции.Однакопопыткиэтихмыслителейопределитьдухотечества, государства через проявления народной самобытности в творче- стве других романтиков того же периода (Вакендродер, Тик) усту- пили место стремлению видеть в народном духе лишь его прими- тивную и наивную сторону, лишь его привязанность к некоторым спонтанным формам цивилизации, которые противопоставлялись «ученой» и в какой-то степени декадентской культуре современно- го мира. Так, старший брат Фридриха Шлегеля, Август-Вильгельм Шлегель, в Берлинских лекциях утверждал, что нельзя говорить о собственной литературе образованных классов, так как настоящая литература находит свое выражение только в «народных книгах», что подлинная поэзия рождается из «внутренней жизни народа», из «общего корня этой жизни-религии». С другой стороны, извест- ные представители немецкого идеализма — Шиллер и Гумбольдт, а вслед за ними и Ф. Шлегель — видели в немецком народе высшее выражение универсальной культуры, считали его способным, по- добно древним грекам, привести к облагораживанию всего чело- вечества.

Заслуга Арнима состоит в том, что он попытался примирить оба определения понятия «народ». Для Арнима, так же, как и для Тика, народ— этомалообразованныйкласс,которыйкакбысветитсяиз- нутри светом наивного неведения и обладает таинственной силой, отразившейся, в частности, в средневековом гении. С другой сто- роны, народ действительно способен превратиться в нацию только тогда, когда будут сняты или, по крайней мере, ослаблены перего-

249

родки между различными социальными классами. Для этого очень важно, чтобы все классы общества были пронизаны «внутренней радостью жизни», общались бы в одной интеллектуальной и мо- ральной традиции. Подлинная народная общность покоится на тождестве духовных ценностей: в этом случае каждый причастен к «богатству всего народа» и настоящий художник лишь выража- ет то, что ощущает каждый. Если это взаимодействие оказывается разрушенным искусственным разделением на классы и противо- поставлением образованных людей необразованным, нация риску- ет погибнуть: скептическим и бесплодным интеллектуалам проти- востоит охваченный тоской и злобой пролетарий. И наоборот, если нация сумела развить в себе «живой народный дух», то этот дух устоит против любых чужеродных влияний, и тогда она обретет в истории цивилизации всеобщую, объясняющую роль.

По Арниму, индивид способен преодолеть убогость своего по- вседневного существования и во всей полноте реализовать свою сущность только в рамках сообщества. Только народная культура, заботливо сберегаемая и передаваемая через историю, дает инди- виду смысл и основание бытия; и тот, кто пытается вырваться за рамки окружающего его сообщества, грешит против самого Бога. В романе «Графиня Долорес» (1810), воспевающем смысл жизни че- ловека в его служении обществу, Арним пишет о том, что человек, в счастье с легкостью забывающий свой народ или покидающий его в нищете, будет оставлен Богом в трудные моменты своей жиз- ни, а счастье его превратится в пустую побрякушку.

Важнейшая для политической философии проблема соотноше- ния индивида и сообщества у Арнима находит более глубокое ре- шение, чем в раннем романтизме Новалиса и Ф. Шлегеля. Жизнь индивида возможна только в рамках общества, и только здесь она обретаетподлинныйсмысл;внеобществавсеискусственноимерт- во. Только народная душа (Volksgeist) наполняет индивидуальную жизнь смыслом и светом. И на тезис знаменитого сказочника Яко- ва Гримма, противопоставлявшего естественную поэзию как вы- ражение народного гения поэзии искусственной как выражению современного индивидуализма, Арним отвечает, что существует только одна поэзия — поэзия, связанная с народом, способным по- стичь коллективный гений.

Понятия народа, народной души, народного духа — в центре политических размышлений Иоганна-Йозефа Герреса (1776— 1848). Геррес сравнительно поздно примкнул к течению полити-

250